– Больно? – его руки скользят вдоль моего живота и обхватывают грудь.

– Немножко.

– Не спеши, Ливи. Дай своему телу принять меня.

– Оно принимает, – возражаю я. Каждая клеточка меня принимает его. Голова, тело, сердце…

– У нас есть все время мира. Не торопи его, – он обводит мои соски и покусывает плечо. Ноги начинают дрожать, мышцы противостоят такому статическому положению, так что я опускаюсь еще немного, задерживая дыхание и запрокидывая голову на его плечо. Его рука оставляет мою грудь, движется вверх по грудной клетке и к горлу, накрывая его ладонью.

– Как ты остаешься таким спокойным? – выдавливаю из себя слова, контролируя дыхание, желая дать передышку мышцам в ногах и опуститься на его член, но боюсь возможной боли.

– Не хочу делать тебе больно, – он поворачивает лицо к моей щеке и кусает ее, после чего ласково целует. – Поверь, это стоит мне всех усилий. Опустишься еще немного?

Киваю и еще немного насаживаюсь.

– О Боже, – стискиваю зубы, от постоянной резкой боли голова тяжелеет. Я поворачиваюсь лицом к его шее и прячусь там.

– Потерпи и перед нами откроется целый мир новых наслаждений.

– Почему так больно?

– Не хочу показаться самоуверенным, но… – он выдыхает и начинает содрогаться. – Черт возьми, Ливи!

– Миллер! – я задерживаю дыхание и расслабляю мышцы ног, падая прямо на его колени с шокированным криком. – Черт!

– Ты в порядке? – восклицает он. – Боже, Ливи, скажи, что с тобой все хорошо.

Меня бросило в пот, и все еще трясет, несмотря на расслабленное тело. Это вне моих сил.

– Все хорошо, – я сильнее вжимаюсь в его шею.

– Я сделал тебе больно?

– Да…нет! – я отстраняюсь и отчаянно запускаю руки в волосы. – Просто дай мне минутку!

– Сколько? – шипит он.

Стискиваю зубы и отталкиваюсь на коленях, совсем немножко, прежде чем снова опуститься, не так подконтрольно, как планировала. Он кричит. Я стону.

– Миллер, я не могу! – чувствую себя абсолютно разбитой смесью наслаждения и боли. Хочу ухватиться за тяжесть в лоне и перебросить ее на следующий уровень, только в ногах не осталось сил. – Не могу сделать это, – прислоняюсь к его груди, мои руки бессильно падают по сторонам, дыхание затрудняется от таких усилий.

– Шшш, – он успокаивает меня. – Хочешь, я об этом позабочусь?

– Прошу, – чувствую себя ничтожной, слабой.

– Думаю, я не достаточно сильно старался, объезжая тебя, Ливия Тейлор, – он медленно и уверенно перемещается во мне, оставаясь глубоко, но не делает резких движений, приносящих дискомфорт.

– Мммм.

– Лучше? – спрашивает, кладя руки мне на бедра. Согласно киваю со вздохом, позволяя ему удерживать нас абсолютно близко и связанно, постоянно двигаясь, туда–сюда, снова и снова. – Каковы ощущения?

– Идеально, – выдыхаю.

– Сможешь приподняться немножко?

Не отвечаю, поднимая себя немного, и чувствую, как он слегка выскальзывает из меня.

– Ты такой терпеливый со мной, – шепчу я, задаваясь вопросом, такой ли он со всеми женщинами, с которыми спит.

– Ты заставляешь меня ценить секс, Ливи, – еще я чувствую, как он приподнимается, руки скользят от бедер к моей груди, потом на плечи и вниз по рукам, сжимая мои ладони. Переплетя наши пальцы, он поднимает вверх мои безвольные руки и запрокидывает их за голову, удерживая там. Он осторожно толкается веред, отстраняется и снова дюйм за дюймом входит. – Дай мне почувствовать твой вкус.

Поворачиваю голову и нахожу его глаза. Я так давно их не видела.

– Спасибо, – не знаю, почему сказала это, но я чувствую невероятную потребность выразить свою благодарность.

– За что ты благодаришь меня? – его глаза как-то необычно блестят, когда он продолжает входить в меня уверенными, плавными движениями. Предсказуемо, но вся нежность давно забыта, на ее место пришло чистое, прекрасное наслаждение.

– Не знаю, – признаюсь тихо.

– Я знаю, – он звучит уверенно, подкрепляя свои слова уверенным поцелуем, крепким и неспешным, требовательным, но таким дарящим. – Ты никогда не чувствовала ничего подобного, – его бедра отстраняются и толкаются в меня под невыносимо точным углом, выбивая из меня низкий, полный удовольствия стон. – Так же, как и я. – Целует меня в губы. – Так что я тоже должен тебя благодарить.

Меня начинает трясти:

– О Боже! – восклицаю в панике, отчаянно.

– Оставь руки в моих волосах,– командует он нежно, позволяя собственным рукам опуститься на мою грудь. Ласкает ее, подушечками больших пальцев обводя вершинки сосков, бросая меня за грань удовольствия.

Теряю контроль в мышцах, все тело бесконтрольно содрогается, и я мурлычу, притягивая его ближе так, чтобы дотянуться до его губ.

– Позволь мне почувствовать твой вкус, – передразниваю его слова, погружая свой язык в его рот, вращая им, наступая и отстраняясь в то время, как он мучает меня своим особым ритмом, так осторожно и внимательно.

– Я ощущаюсь так же хорошо, как ты? – спрашивает он.

– Лучше.

– Сильно в этом сомневаюсь, – заявляет он. – Мне нужно, чтоб ты сосредоточилась, Ливи, – он стонет и разделяет наши губы, волосы влажные от пота и падают на лицо. – Я опущу тебя, чтобы мы оба кончили, хорошо? – я согласно киваю, и он целует меня, убирая мои руки от своей головы, и опускает меня так, что я оказываюсь на четвереньках. – Удобно?

– Да, – перемещаю руки, не чувствуя ни отвращения, ни беззащитности, находясь в таком положении. Мне абсолютно удобно, и когда он перемещается сам, открываясь и удерживая мои бедра, моя эйфория только усиливается. Делаю глубокий вдох, когда он не спеша отодвигается, а потом обрушивает все ощущения, толкнувшись в меня.

– Охххх…

Одна рука покидает мое бедро, и его пальцы гуляют по моей спине, каждое прикосновение кончиков его пальцев к моей коже обжигает плоть. Оказавшись на моей шее, ладонь распрямляется и спускается к моей заднице, вырисовывая широкие, нежные круги.

– Боже, Ливи, мне страшно от такой идиллии.

Ногам, может и стало легче от потери давления моего веса, только теперь напряжение перешло к рукам.

– Миллер, – я сдерживаюсь, чтобы не рухнуть на живот, и пытаюсь успокоить неконтролируемые спазмы.

Он наклоняется вперед, бормоча проклятия, и тянется рукой под мой живот, продвигаясь, пока пальцами не обвивает мою плоть. Кричу, роняя голову, волосы разметались на постели подо мной.

– Ты должна мне немножко помочь, – у него пересохло в горле, голос шуршит, как гравий. – Позволь этому поглотить тебя, – он пробегает пальцами вдоль моего клитора, двигая бедрами, свободной рукой находит мою грудь, осторожно ее сжимая.

Я чувственно перегружена, не в силах помочь телу найти то, к чему оно стремится.

Взрыв.

Освобождение.

И оно приходит быстро: я подбрасываю бедра, натянуто крича, руки, в конце концов, на свободе.

– Боже! – кричит он, прижимая меня к себе и глубоко входя. Он вздыхает и удерживает нас сплетенными, освобождаясь от следов нашего наслаждения, тихо шепча сбивающие с толку слова.

Не думаю, что понимаю. В голове вызванная удовольствием пустота, не дающая нормально мыслить, тело перенасыщено. Утро. Не выдержу его пыток весь день. Я позволяю ему просачиваться в меня медленно, томительно, пытаясь справиться со своими полными наслаждения вдохами.

– Иди сюда, сладкая девочка, – шепчет Миллер, нетерпеливо подтягивая меня к себе.

– Не могу пошевелиться, – выдыхаю, обмякнув.

– Для меня ты можешь, – он не оставляет меня в покое, вместо этого становясь более нетерпеливым, так что я поднимаю свое измученное тело и поворачиваюсь к нему, позволяю поднять себя и сажусь на него верхом. Он едва заметно наклоняет голову набок, пробегаясь глазами по моему торсу, руки медленно скользят верх и вниз по моим бокам. – Мне отчаянно хотелось прикоснуться к тебе всю ночь.

– Ты мог бы почувствовать меня.

– Нет, – качает головой. – Ты не понимаешь.

– Как это? – не упускаю возможности прикоснуться к его волосам, зажимая локон между пальцами.

– Прикоснуться к тебе - не чувствовать тебя, – он смотрит на меня, и я хмурюсь, не совсем понимая разницу. – Ощущение тебя дарит мне неописуемое наслаждение, Ливи. – Наклоняясь, Миллер целует ложбинку между груди. – Но прикосновение к тебе, прикосновение к твоей душе. Это за гранью наслаждения. – Он медленно моргает, возвращаясь к моему взгляду, и именно в этот момент я понимаю, что он делает все это не специально. Неспешные движения – часть его натуры под маской джентльмена. Это он. – Как будто что-то важное происходит, – шепчет он. – И наслаждение от занятий с тобой любовью – это только маленький бонус.

– Я все еще напугана, – признаюсь я ему. Даже больше с каждым, полным надежды словом, которое он мне говорит.

– Я тоже тебя немного боюсь, – он кладет руку между нашими телами и рисует вокруг соска невесомые круги.

Опустив взгляд, слежу за его движениями.

– Я не тебя боюсь. Боюсь того, что ты можешь со мной сделать.

– Могу заставить тебя чувствовать то, что не сможет никто другой, так же, как и ты можешь заставить меня, – шепчет он. – Забрать тебя в полные наслаждений места, за гранью твоего представления, места, куда ты ведешь меня, – наклонив голову, зубами прихватывает мой сосок и посасывает его, от чего я запрокидываю голову, в легких нет воздуха. – Вот, что я могу сделать с тобой, Оливия Тейлор. И это ты делаешь со мной.

– Ты уже сделал, – мой голос неузнаваем, полон страсти, желания.

Он резко перемещается, опрокидывая меня на спину и полностью надо мной нависая, руками держусь за его плечи. Смотрю на него, взглядом выискивая черту, чтобы остановиться – влажные волосы, падающие на лицо, темная щетина на скулах, но именно блеск его глаз пленит меня. Когда бы он ни привлек мое внимание этим взглядом, я загипнотизирована…беспомощна. Я его.

– Хорошо смотришься в моей постели, – заявляет он тихо. – Беспорядочно, но хорошо.

– Я выгляжу беспорядочно? – спрашиваю, задетая и с мыслями, что ему следовало отпустить меня в душ, как я и хотела.

– Нет, ты не понимаешь, – он хмурится, явно расстроенный моей неправильной интерпретацией его слов, но я очень даже хорошо слышала его слова. – Постель в беспорядке. Ты же восхитительна.

Уголки моих губ начинают приподниматься в улыбке, когда я осознаю его намерения. Готова поклясться, он спит смертельно тихо, простыни лежат осторожно под ним, в то время как я верчусь во сне: знаю об этом по состоянию собственной постели по утрам – немного похоже на постель Миллера прямо сейчас.

– Хочешь, я заправлю твою постель? – спрашиваю серьезно, надеясь на отрицательный ответ, потому что, честно говоря, сама мысль меня пугает. Я уже видела аккуратность дорогих подушек и шелкового покрывала по центру. Наверное, он хранит линейку в ящике прикроватного столика для измерения точного расстояния от подголовника до простыней и от подушек до покрывала.

Он знает, что я шучу, несмотря на успешную имитацию серьезного лица и даже голоса. Его задумчивый взгляд тому подтверждение.

– Как пожелаешь, – он целует мое ошарашенное лицо и, оттолкнувшись от постели, встает и снимает презерватив, после чего идет в ванную, чтоб его выбросить.

Надо было держать рот на замке. Мои попытки заправить постель никогда не увенчаются успехом. Перекатившись на край постели, встаю и тупо пялюсь на груду простыней, задаваясь вопросом, с чего начать. Подушки. Нужно начать с подушек. Схватив один из четырех взбитых прямоугольников, осторожно привожу его в порядок, потом кладу другой сбоку, прежде чем расположить оставшиеся два к изголовью, провожу рукой по поверхности, разглаживая хлопок. Радуясь результату, берусь за два края одеяла и встряхиваю, руками развивая его в идеальный квадрат, который аккуратно опускается на постель. Я собой довольна, все выглядит аккуратно, но знаю, что недостаточно, поэтому обхожу кровать, подтягивая одеяло и ладонями разглаживая складки. Потом открываю крышку огромного комода и начинаю раскладывать подушки, усиленно пытаясь припомнить, как именно они были расположены, когда я была здесь в последний раз. Удовлетворенная результатом, я раскладываю по центру шелковое покрывало и подтягиваю края.

На лице победная улыбка, и я делаю шаг назад, восхищаясь своей работой. Он не сможет воротить носом. Выглядит бесподобно.

– Довольна собой?

Разворачиваюсь, обнаженная, и вижу Миллера, его руки сложены, он лениво подпирает дверной проем ванной комнаты.

– Думаю, я хорошо справилась.

Миллер взглядом пробегает по постели и отталкивается от дверного проема, шагая медленно и усердно размышляя. Ему совсем не кажется, что это хорошая работа. Он точно хочет начать все сначала, и моя ребяческая сторона желает, чтобы он просто так и сделал, и тогда у меня будет повод его дразнить.