– Мой кабинет, – голос Миллера заставляет мой взгляд метнуться от голубизны рубашки у его шеи к синеве его пристальных глаз.

– Прости?

– Иди в мой кабинет, – он осторожно тянет меня со стула и разворачивает в направлении, в котором я должна буду двигаться. – Помнишь, где это?

– Думаю, да, – помню, как была у главного входа в клуб, потом вниз по лестнице, но я была чертовски близка к пьяному ступору.

– Я тебя догоню.

Оглядываюсь, оставляя Миллера и Тони у бара, оба мужчины демонстративно ждут, когда я пересеку зону слышимости, прежде чем продолжить разговор. Миллер равнодушен, Тони задумчив. Чувствую всю нерешительность Тони и прихожу к выводу, что они либо говорят о делах и это не предназначено для моих ушей, либо они говорят обо мне. Забавное ощущение плюс дискомфорт Тони, и я выбираю последнее, а когда подхожу к противоположной стороне клуба и заворачиваю за угол, вижу, как Тони машет рукой в сторону Миллера, что только подтверждает мои мысли. Останавливаюсь и вижу сквозь лестничный пролет, как Тони опускается на пятую точку и прячет круглое лицо в ладонях. Признак отчаяния. Потом Миллер показывает такое редкое для него раздражение, вспышка той злости, которой я опасалась, вскидывает руки и, матерясь, в бешенстве мчится в моем направлении. Я быстро спускаюсь по лестнице, бесцельно брожу по коридорам, пока не натыкаюсь на металлическую цифровую панель, на которой, смутно припоминаю, Миллер набирал какие-то цифры.

Спустя считанные секунды он появляется из-за угла, явно взбешенный, рукой проводит по волосам, убирая непослушную прядь, упавшую на лоб. Целенаправленно направляется ко мне, раздражение все также очевидно, даже больше, когда он со злостью набирает код и толкает дверь слишком сильно, от чего та ударяется о гипсовую стену позади.

Я подпрыгиваю от удара, и Миллер опускает голову:

– Дерьмо, – ругается тихо, не делая попыток зайти в свой кабинет.

– Ты в порядке? – спрашиваю, сохраняя дистанцию. Я постоянно хочу от него эмоций, только если они не похожи на это.

– Прости, – шепчет он, продолжая смотреть в пол, нарушая собственно правило смотреть на кого-то во время разговора. В любом случае, я ему не напоминаю. Слова, которыми только что обменялись Миллер и его менеджер, были обо мне. Даже не сомневаюсь. И теперь он в ярости.

– Ливи?

Чувствую, как напрягается каждая мышца, заставляя меня выпрямиться:

– Да?

Его плечи поднимаются и опускаются в тяжелом вдохе:

– Дай мне мое, – говорит он, обращая ко мне умоляющий взгляд синих глаз. – Пожалуйста.

Я сутулю плечи при виде той стороны Миллера Харта, которая мне еще не знакома. Он хочет комфорта. Тянусь к его широким плечам и, встав на носочки, прячу лицо в изгиб его шеи.

– Спасибо, – шепчет он, обернув руки вокруг моей талии, и поднимает меня. Его сильные руки сдавливают мои ребра, от чего становится немного трудно дышать, только я не стану его останавливать. Ногами обнимаю его талию, когда он, захлопнув дверь, ведет нас к своему пустующему рабочему столу. Он опускается на край стола, позволяя нам и дальше обниматься, как будто не собирается меня отпускать. Я поражена. Его костюм превратится в кучу складок, а у него интервью.

– Я мну твой костюм, – говорю тихо.

– У меня утюг есть, – Миллер сжимает меня сильнее.

– Конечно, есть, – я отстраняюсь от него так, что теперь мы смотрим друг другу в глаза. Он ничего мне не показывает. Ярость, кажется, угасла, и на лице, как всегда, никаких эмоций. – Что тебя расстроило?

– Жизнь, – он не колеблется. – Люди слишком много думают и вмешиваются.

– Вмешиваются во что? – спрашиваю, хотя, полагаю, ответ мне уже известен.

– Во все, – выдыхает он.

– Кто эта Кэси? – я также знаю ответ и на этот вопрос.

Он встает, опускает меня на ноги и ладонями обхватывает мои щеки.

– Женщина, которая, ты думала, была моей девушкой, – он дарит мне долгий страстный поцелуй, заставляя плавиться.

– Почему она сюда едет? – спрашиваю ему в губы.

Он не разрывает наш поцелуй:

– Потому что она заноза в заднице, – он носом проводит дорожку по моей щеке к уху. – И потому что думает, что ее доля в моем клубе дают ей право диктовать, что здесь будет происходить.

Я выдыхаю, отстраняясь:

– Так она на самом деле деловой партнер?

Он практически рычит, прежде чем прижать меня обратно к своей груди.

– Да. Сколько раз мне нужно тебе повторять? Я просил доверять мне.

От этого знания легче мне не становится. Я не стопроцентная дура и видела, как она на него смотрит. И на меня, если уж на то пошло.

– У меня был жуткий день, – Миллер нежно целует меня в щеку, отвлекая этими мягкими губами. – Но ты снимешь мой стресс, когда я отвезу тебя домой.

Я позволяю ему взять меня за руку и провести вокруг стола.

– Что мы делаем?

Он сажает меня в свое кресло и разворачивает лицом к столу, потом берет из нижнего ящика пульт дистанционного управления и устраивается позади меня, поставив локоть на подлокотник кресла.

– Хочу показать тебе кое-что.

– Что? – спрашиваю, замечая, что рабочий стол Миллера так же пуст, как и в последний раз, когда я его видела, телефон - единственное украшение.

– Это, – Он нажимает на кнопку, и я на выдохе отскакиваю в кресле, когда поверхность стола передо мной приходит в движение.

– Что за… – я открываю рот и пялюсь, как идиотка, когда пять плоских экранов поднимаются из задней секции. – Офигеть!

– Впечатляет?

Я, может, и шокирована немного, но нет ни капли сомнений в том, что в его голосе звучат горделивые нотки.

– Так ты просто смотришь здесь телевизор?

– Нет, Ливи, – вздыхает он, нажимая еще одну кнопку, отчего экраны включаются, перебирая одну картинку его клуба за другой.

– Это система видеонаблюдения? – спрашиваю, взглядом блуждая по экранам, каждый из которых разделен на шесть картинок, за исключением того, что по центру. На этом экране только одна большая картинка.

И на ней я.

Наклоняюсь вперед и вижу себя, в нижней зоне «Ice», напивающуюся той ночью с Грегори, картинка меняется на нас, поднимающихся по лестнице, и я восторженно оглядываюсь по сторонам. А потом я на танцполе. И Миллер незаметно подходит сзади. Вижу, как Грегори шепчет мне на ухо, и я собираюсь обернуться, а потом я вижу, как Миллер приближается и, окинув меня оценивающим взглядом, касается меня. Видеоряд отчетлив, но когда Миллер тянется вперед и касается центра экрана, тот становится больше, картинка яснее, и от взгляда на его лице я тут же становлюсь влажной. Я дрожу, и прямо сейчас я задаюсь вопросом, какого черта я пялюсь на экран, когда он настоящий стоит рядом.

Медленно поворачиваюсь лицом к нему:

– Ты сидел здесь и наблюдал за мной, – я не спрашиваю, потому что это и так очевидно. Я знала об этом, но не предполагала, что клуб напичкан камерами.

Он смотрит на меня задумчиво, едва заметно наклонив голову:

– Моя потрясающая, сладкая девочка, ты возбудилась?

Не хочу, но съеживаюсь в его большом офисном кресле, щеки жутко горят.

– Ты здесь. Так что, конечно, – мне нужно постараться и сразиться с его самообладанием – постараться ключевое слово. Я никогда не могла соответствовать Миллеру в силе, задумчивости или в привлекательности, или в сексуальности. Разве что в дерзости.

Кресло медленно разворачивается в сторону Миллера, пока он аккуратно кладет пульт дистанционного управления на стол, а его ладони закрадываются под мои бедра, подтягивая меня к нему так, что наши лица оказываются всего в паре сантиметров друг от друга.

– Когда я наблюдал за тобой в субботу ночью, – шепчет мне в лицо, – я тоже завелся.

Образ Миллера, вальяжно расположившегося в своем кресле, только рукой подать, молча наблюдающего за тем, как я напиваюсь, болтаю и слоняюсь по его клубу, заполняет мое полное желания сознание. Картинки в голове заставляют жар с лица хлынуть прямо к лону. Я мокрая, и ему это известно.

– Сейчас ты завелся? – выдыхаю, придвигаясь чуть ближе, так, что наши носы соприкасаются.

– Проверь сама, – он целует меня в губы и поднимается, заставляя меня запрокинуть голову, сохраняя наш поцелуй. Руками он вцепился в кресло, поймав меня в ловушку, и удовлетворенный стон, сорвавшийся с его губ в мой рот – самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала.

Не теряя времени, рукой пробираюсь к нему. Вслепую расстегиваю его ремень, наши губы сражаются в яростном поцелуе, нежные прикосновения как будто далекое воспоминание сейчас. Он, кажется, на взводе, и я могу улучшить его состояние.

– Только рукой, – шепчет отчаянно.

Расстегиваю его молнию, пуговицу и скольжу рукой в его брюки, тут же находя горячую твердую плоть.

Я с легкостью сжимаю руку, и Миллер выдыхает, отчего я поднимаю взгляд. Смотрю в затуманенные синие глаза, делая медленное, плавное движение, приоткрытый рот и частые вдохи согревают лицо.

– Ты делал также, наблюдая за мной? – спрашиваю тихо, его желание подстегивает меня, придавая уверенности.

– Я никогда этого не делаю сам.

Его ответ шокирует, движения руки сбиваются.

– Никогда?

– Никогда, – его бедра осторожно толкаются вперед.

– Почему нет? – я потрясена до глубины души, и хотя звучит это неправдоподобно, я ему верю.

– Неважно, – он наклоняется и захватывает мои губы, обрывая все последующие вопросы. Я концентрируюсь на осторожных движениях, но его губы, необычно настойчивые, кажется, влияют на мою руку, давление моего кулака усиливается, провоцируя новые стоны. – Спокойнее, – почти умоляет он.

Следуя его наставлениям, я замедляю ритм до тех пор, пока не перехожу к равномерным движениям по всей его длине.

– Ммм, о Боже, – он напрягается от макушки до кончиков ног, как будто сдерживается, но при этом ему нравится. Чувствую, как он пульсирует под моей ладонью, жар нарастает, дыхание становится все более тяжелым. Продолжать наш глубокий поцелуй просто. Удержаться и не увеличить амплитуду движений руки – нет. Осознание его приближающейся кульминации подстегивает мою уверенность, заставляя мою сжимающуюся руку болеть от напряжения, чтобы обуздать инстинкт резко дергаться вверх и вниз.

Он кусает мою губу и отстраняется, открывая мне потрясающий вид своего идеального лица в то время, как я продолжаю работу. Его бедра начинают двигаться в такт с моей рукой, и я вижу, как напряглись его руки на кресле. А вот его лицо пугающе спокойное.

– Хорошо? – спрашиваю, желая чего-то большего, чем реакции его тела. Хочу слов, в которых он так хорош в такие моменты.

– Ты никогда не узнаешь, – его голова едва заметно опускается, и с губ начинают срываться короткие, прерывистые вдохи. Свободной рукой забираюсь ему под рубашку, проводя по животу и чувствуя сокращения мышц пресса. – Черт! – ругается он.

Сильнее сжимаю его член, а потом громкий стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть, и я неожиданно отпускаю его и отскакиваю в кресле.

Он выдыхает:

– Черт побери, Ливи!

– Прости! – выпаливаю, не понимая, то ли мне снова обратить все внимание на Миллера, то ли спрятаться под столом.

Вижу болезненное выражение на его лице, когда он, оттолкнувшись от кресла, встает и пытается успокоить затрудненное дыхание.

– Ну, это, блять, просто идеально, разве нет?

Поджимаю губы, смотря, как он быстро отходит и застегивает брюки с ремнем.

– Мне жаль, – повторяю, не зная, что еще сказать. Он все еще чертовски твердый, и это очевидно сквозь брюки.

– Ну, тебе должно быть, – рычит он, и я оставляю попытки сдержать улыбку. – Смотри, – показывает на свой пах и вздергивает брови, заметив мое веселье. – У меня небольшая проблемка.

– Действительно, – соглашаюсь, смотря на один из его экранов, и вижу двух человек, стоящих за дверью кабинета как раз, когда стук повторяется. – Мне впустить их?

– Это будет мучением, – он приводит в порядок свои штаны в области паха. – Да, пожалуйста.

Я соскакиваю с кресла и оставляю Миллера устраиваться там, и понимаю, что мое собственное возбуждение контролировать легко, отвлекаясь на явный дискомфорт Миллера. Распахнув дверь, лицом к лицу встречаюсь с симпатичной девушкой, которая при виде меня тут же хмурится.

– Вы? – говорит она, махая рукой мужчине с камерой позади себя.

Я отхожу назад, давая ей обзор прежде, чем меня снесут с дороги.

– Ливи, – говорю сама себе, потому что она уже прошла мимо меня и направляется к столу Миллера, вся такая улыбчивая и взволнованная. Я довольна при виде его маски, вернувшейся на место, холодная, деловая сторона пришла на место отчаянного предоргазменного состояния.

– Привет! – говорит она ему нараспев, практически перегнувшись через стол, чтобы его достать. – Диана Лоу, – она протягивает руку, но могу сказать, она просто умирает, как хочет его поцеловать. – Вау! Это место просто потрясающее!