Анари Хони - Одна осень одного королевства

Выражаю особую благодарность Дмитрию (Скай) Иванову и Сергею Басалаеву за информационную и моральную поддержку в написании первой части книги.

Роман не подкреплён фактами, все герои, события и места являются вымышленными.

Год 433 от создания нового календаря и начала летосчисления по лунному и солнечному циклам.

День первый.

Утро для крестьян всегда начиналось рано – засветло. Едва забрезжил над грядой острых вершин вековых сосен туманный рассвет, маленькая деревушка уже медленно просыпалась, оживала после кратковременного ночного затишья. В лёгком предрассветном тумане загремели пустыми вёдрами девушки, спешащие к колодцу. Старухи затопили общую печь, чтобы напечь к завтрашнему хлеба и пирогов. День обещал большую суматоху – подготовку к приезду важного гостя. Молодой виконт, с недавних пор владеющий этой и ещё парой десятков подобных деревень в славящихся своими лесами землях королевства Ладлер, должен был посетить селение по пути к столице. Поговаривали, что туда, под видом празднования дня рождения маркиза, всех членов королевской семьи созвали на закрытое собрание. Молва твердила, что герцог готовится к коронации.

Страна давно жила без законной власти. Уже почти двадцать лет прошло с момента смерти правителя – доброго и справедливого короля Фридриха, вместе с которым в бегстве от поднявшегося мятежа пропал его новорожденный сын – наследный принц Вильгельм. Королевство в ту ночь осиротело, лишившись отца и правителя, его супруги и их ребенка – законного наследника. «Обезглавленный» Ладлер погрузился в туман лихолетья и смуты.

Но простой люд продолжал выживать и смиряться, как смирялся и привыкал веками ко всем поворотам тяжёлой крестьянской судьбы. А завтрашний визит виконта, как редкое событие, взбудоражил небольшую деревеньку. С самого утра закипела суматоха, в каждом доме ощущали небывалую ответственность перед приездом господина, все готовились, как могли – суета взбодрила отчаявшийся в темноте запустения народ, заставила ожить и даже развеселиться. День его появления в Волдрене был известен приблизительно – со слухов, берущих начало ни то от проезжавшего несколько дней назад столичного гонца, ни то из графского имения. Никто не знал наверняка подробностей, но на всякий случай все дворы были выметены и прибраны, на главной улице не осталось ни одной разбитой бочки или сломанной телеги, ни деревяшки, ни черепка, ни веточки. Солнце поднималось над горизонтом всё выше, и люди суетились всё больше, от ночной тишины не осталось и следа – в воздухе висела почти осязаемая завеса постоянного гула, шуршания, скрежета, стука и несмолкающих разговоров о завтрашнем дне.

Спустя час после рассвета, в шумную деревушку въехали двое всадников. Один – мужчина почтенных лет с недлинной седой бородой и морщинистым, но сохранившим некогда блистательное благородство, лицом. Он сидел в седле прямо, не гнал коня, ехал спокойно и неторопливо, с долей врождённого высокомерия взирая на окружающих крестьян. Второй путник – темноволосый юноша лет восемнадцати. Он едва сдерживал ретивого скакуна, да и себя самого, чтобы не обогнать почтенного старца и пуститься в галоп. Всадники тихо переговаривались, было видно, что юноша чем-то недоволен – он упрашивал спутника пуститься в дорогу без остановки, но тот не поддавался уговорам. Наконец старик, устав слушать причитания юнца, в приказном тоне коротко заявил, что они останутся в деревне до завтра, и тот, чуть понурив голову, спешился у приземистого домика, на который указал наставник.

Старого советника Северина здесь знали все. Он был частым гостем в деревушке, стоящей на границе графских владений и являвшейся единственным на многие километры перевалочным пунктом через широкое ущелье, пробороздившее королевские земли извилистым серым шрамом с северо-востока на юг. Это ущелье и было принято за вышеупомянутую границу.

Поговаривали, что много лет назад, ещё при жизни короля, у советника была здесь невеста из числа крестьян, но вскоре после вступления герцога во временное правление, был принят закон запрещающий браки между знатью и простолюдинами. С тех самых пор Северин приезжал в деревню по несколько раз в месяц, иногда и чаще, но на людях его ни с кем не видели, поэтому многие считали, что частые визиты советника обусловлены его постоянным скитанием между столицей и графством. Останавливался он всегда в одном и том же доме, но и это легко объяснялось тем, что дом был единственным в селении постоялым двором. Что говорить, он был единственным на весь Волдренский лес. Хозяева гостиницы брат и сестра – дети местного знахаря. Молва шептала, что невестой Северина была именно младшая дочь целителя Гризельда. Но доказательств слухам не было, если только не считать таковым то, что в свои сорок лет она так и не вышла замуж. Женщина никогда не славилась особой красотой, хотя недостатки её внешности покрывало неутомимое трудолюбие и доброта. Женихи в юности не ходили к простушке толпой, а когда молодость её начала постепенно увядать, и подавно не осталось кандидатов на руку и сердце кухарки. Да она, видно, и не очень страдала в своём положении – работала, посвящая всё время труду, и оставалась отзывчивой и милой со своими постояльцами.

Тем временем всадники спешились у постоялого двора, привязали лошадей и вошли в невысокий трактир.

– Желаю здравствовать, милорд Северин! – гостеприимно улыбнулся трактирщик, смахивая крошки с широкого стола, за которым обычно помещались все немногочисленные посетители гостиницы. Появление высокопоставленного гостя уже давно перестало его удивлять, а вот юный сопровождающий тут же привлёк внимание.

– Здравствуй, здравствуй, Юрген! – спокойно приветствовал старик.

– А кто ваш спутник? – коренастый мужчина добродушно глянул на хмурого юношу, бесстрастно осматривающего довольно просторную комнату с низким потолком.

– О, это мой подопечный и ученик Уилл, – Северин громко кашлянул, чтобы привлечь внимание парня. – Уилл, познакомься с нашим хозяином Юргеном.

– Приветствую, – с короткой официальной улыбкой поздоровался он. Крестьянин в ответ почтительно склонил голову, затем вновь взглянул на старого знакомого.

– Вы к нам надолго?

– Только на одну ночь. Завтра мы уедем вместе с виконтом.

– О, все готовятся к приезду милорда! – с улыбкой вздохнул мужчина. – Как с ума посходили. Даже у нас необычайно много народу, заняли все комнаты. Скоро и нам с Гризельдой придётся потесниться, чтобы разместить такое количество гостей.

– Так что же, двум усталым путникам не найти здесь сегодня приют? – наигранно удрученно вздохнул Северин.

– Ну что вы, советник! Ваша комната всегда свободна, мы никого и не селим туда. А вот юный ваш ученик, – Юрген обратился к парню. – Не будете ли вы против, разместиться в моей комнате? А я уж притулюсь у сестры, думаю, она позволит.

Уилл отрешенно помотал головой, глядя в окно.

– Конечно не будет, – улыбнулся Северин, – нам и нужно-то ночь переночевать, а днём найдём чем заняться. Ну а сейчас, давай, хозяин, накорми нас, и мы оставим тебя в покое.

– Я не голоден, – небрежно бросил Уилл. – Покажите лучше комнату. Я хочу оставить вещи.

– Куда ты собрался, мальчик мой? – с укором поинтересовался старик.

– Нужно же чем-то заниматься весь день. Пока есть время – поохочусь в окрестностях.

– Как знаешь. Юрген, будь добр, покажи юноше его временное пристанище.

Трактирщик оставил мокрую тряпку, вытер руки о фартук на приличных размеров пузе и подошёл к округлому окошку.

– За углом вдоль стены идёт лестница, – он указал в сторону увитой плющом стены выступающей части дома, – вверх по ней – вторая дверь. Заходи, не стесняйся. Постель Гризельда сейчас сменит.

– Ладно, – недовольно буркнул Уилл, – разберусь.

– Не задерживайся в лесу до темноты, – предупредил Северин, – вечером я к тебе загляну.

Юноша лишь махнул рукой, не оборачиваясь, и тяжёлая дверь за ним со скрипом затворилась.

Уилл снял с коня поклажу и направился указанным путём. Во дворе, прямо напротив узкой лестницы, ведущей к покоям владельцев таверны, у летней печи хлопотала женщина лет тридцати пяти. Она что-то стряпала, то и дело вытирая рукавом с раскрасневшихся щёк и лба капли пота. Рядом с очагом под льняным полотенцем остывал ароматный хлеб. Юноша, подходя ближе, вдохнул тёплый запах, ощущая, что зря отказался от завтрака – в животе противно заурчало.

– Хозяйка! – окликнул он женщину с лёгкой улыбкой. – Не угостишь ли голодного путника?

– С радостью, – улыбнулась она в ответ, задвигая в печь закопчённый металлический лист с аккуратно уложенными кружками сырого теста. – А вы чаяли найти пристанище у Юргена? Гостиница сегодня переполнена.

– Я-то нашёл, – усмехнулся Уилл. – Мы с Северином сопровождаем виконта. Кстати, он оплатит хлеб.

– Ох! Свита будущего графа! – всплеснула руками крестьянка, при этом улыбка её стала ещё радостнее. – Простите мне моё невежество! Угощайтесь, не нужно никаких денег. И не смею вас более задерживать.

Она откинула край полотенца, предлагая гостю хлебные лепёшки, которые пеклись обыкновенно в дорогу для проезжих гостей. Уилл сунул одну в заплечный мешок, коротким учтивым кивком поблагодарил хозяйку и отправился искать свою комнату.

* * *

День выдался довольно жарким и, несмотря на прохладу лесной чащи, от влажности дышалось тяжело, а в голове будто собирались грозовые тучи – было уже не до охоты. Юноша вёл коня под уздцы по бурелому, пытаясь выйти обратно на тропу, то и дело уклоняясь от низких сухих ветвей и спотыкаясь о выступающие корни. Больше всего хотелось вернуться обратно в гостиницу, завалиться в тёмной комнате и проспать весь знойный день до вечерней свежести. Но сейчас вполне устроила бы и тенистая лесная опушка. Проклиная собственное упрямство, заставившее не повернуть назад, а кинуться в чащу за какой-то мелкой дичью, Уилл заметил впереди просвет между деревьями.

– Наконец-то – вздохнул он, дёрнув поводья. Лошадь недовольно фыркнула и, опустив голову, прибавила шагу.

Преодолев последнее препятствие в виде небольшого овражка и оставив за спиной стену леса, парень выволок коня на край того самого ущелья, что служило границей владениям графа Алоиса и его супруги Эрмелинды. Он окинул заморенным взглядом серые скалистые склоны, потёр рукой лоб, в надежде хоть немного ослабить тяжёлое гудение в голове и водрузился на своего скакуна. Путь через переправочный мост он знал, хотя и бывал в этих краях всего несколько раз в далёком детстве, оставалось доскакать до него по узкой пустынной полоске вдоль обрыва и дальше по проторенной колее меньше часа езды. Конечно, по краю ущелья безопаснее идти пешему, но солнце жгло безжалостно, отбивая всякое желание двигаться, хотелось скорее вернуться в относительную прохладу лесной тени.

Наконец впереди поворот. Слева осталось знаменитое на всю округу каменное сооружение – удивительного мастерства мост, соединяющий расколотое королевство, а вправо уходила, манящая спасительным теньком, дорога. Юноша резко повернул коня, тот взбрыкнул, сделал несколько шагов вбок и тут же с бешеным ржанием встал на дыбы – из лесной чащи сразу на середину тракта выскочил внушительных размеров дикий кабан, из шеи его торчали две потрёпанные стрелы. Он пошатнулся, оросив кровью вытоптанную землю дороги, глянул озлобленными глазами на шумную лошадь и без промедления понёсся прямо к ней. Уилл успел сообразить, чем ему грозит столкновение с раненным зверем – прямо за спиной зиял серой пропастью обрыв, а скакун его в страхе всё больше пятился назад.

– Пошёл! Пошёл! – заорал юноша, хлестанув животное по крупу, стараясь развернуться так, чтобы кабан пронёсся стороной.

Гнедой зафыркал, опустившись-таки на передние ноги, сделал ещё скачок вперёд и снова засвечил. Неровность дороги заставила его оступиться и уже не дала встать – конь беспомощно рассек копытами воздух и завалился на спину, придавив всадника к земле прямо на краю ущелья, быстро перекатился и, поднявшись на ноги, понёсся в страхе через мост восвояси. Подранок пролетел мимо распластавшегося без сознания юноши, судя по всему, не увидев в нём угрозы, и помчался дальше за убегающей лошадью.

* * *

Рассудок возвращался тупой болью во всей спине и затылке. Уилл с трудом открыл глаза, ощущая, как холод волнами разливается по телу. Он ожидал, что лучи горячего солнца заставят тут же зажмуриться снова, но вокруг царил полумрак.

«Неужели ночь?» – подумал юноша, с трудом опираясь на локоть в попытке приподняться. Плечо тут же пронзила острая боль, и он с глухим стоном завалился обратно на мягкую подушку. «Подушка? Кровать? Где я?» – пронеслось в голове, но взволнованный девичий голос вмешался в мысли.

– Лежите, лежите! – хлопотливо попросила она. – Вам пока нельзя вставать.