— Подумаешь! Имею право! Она мне еще указывать будет! — независимо пожала плечами Вероника и без всякого перехода вдруг спросила, обращаясь в Лине: — Слушай, Галина, а ты замужем?

Лина кивнула, не собираясь углубляться в детали.

— Тебе муж изменяет? — деловито поинтересовалась Вероника с таким видом, как будто уточнила, не собирается ли ее собеседница завтра на распродажу.

Лина ничего не ответила, растерявшись от неожиданности, даже отшутиться не догадалась.

— А мне — изменяет, — спокойно сообщила Вероника, не дожидаясь ответа. — А я ему. Он тоже в курсе. Вот прямо сейчас пойду и…

Она приподнялась с дивана, будто собирась немедленно приступить к осуществлению своего плана, но покачнулась и плюхнулась обратно.

— Твой муж здесь? Ты нас не познакомила, — Лина ляпнула глупость.

— Ха! Здесь! Чихал он на мою компанию. У него своя тусовка, у меня — своя. А вот раньше — да, раньше была одна… — Вероника не без труда сфокусировала взгляд на стоявшем перед ней пустом бокале, взяла его в руки и начала рассматривать его на свет. — Вот черт…

Она помахала рукой одному из гостей, и тот немедленно поднялся и пересек комнату. Подойдя, он бережно погладил Веронику по шее и плечу, с которого сполз широкий свободный свитер. Она в ответ запрокинула голову и потянулась за рукой, как кошка, которой нравится ласка.

— Тимоша, зайка моя, принеси нам с Галкой мартини. Только со льдом и с лимоном. И возвращайся побыстрее, а то мы тут без тебя вообще… — В эту простую фразу Вероника вложила столько разных оттенков смысла, что осчастливленный Тимоша по-гусарски щелкнул несуществующими шпорами и полетел выполнять ее просьбу, не касаясь пола.

— Вероника, я пить не буду, мне же еще ехать, — запротестовала Лина. — И, знаешь, мне, наверное, пора. Уже поздно.

— Ну, не пей, — разрешила Вероника, расслышав лишь половину фразы. — Мне больше достанется. Два мартини лучше, чем одно мартини. Высшая математика.

Лариса вежливо улыбнулась, придумывая, как бы ей поделикатнее отделаться от подвыпившей хозяйки, которой приспичило пообщаться. Черт ее дернул согласиться на приглашение! Вот вся компания веселится, кое-кто уже, похоже, уединился в разных уголках немаленькой квартиры, а она вынуждена тут сидеть и выслушивать Вероникины бредни.

— А я, между прочим, физтех окончила. Веришь?

— Конечно… — поддакнула Лина.

— Чистая правда, — подтвердил вернувшийся с двумя бокалами посланец. — Мы тут почти все — однокурсники. Вы не бойтесь, Галина, мы люди вполне приличные, семейные, в нормальной жизни даже солидные и скучные. Только вот изредка себе позволяем вспомнить студенческие годы. Исключительно в своей компании.

— Уйди, противный, приходи позже! — отпихнула его Вероника, и Тимоша, изобразив комическое отчаяние, отошел.

— Ничего себе! — уважительно удивилась Лина, которой Вероника изначально показалась пустоголовой вертихвосткой, удачно отхватившей богатого мужа. — А я — биофак.

— Я же вижу, что ты — наш человек! — похвалила ее Вероника, принимаясь за первый бокал. — Вот я и хочу тебя спросить — правильно я поступаю или нет? Потому что они все, — она махнула рукой в сторону танцующих пар, — они все меня осуждают. Говорят, что если я его не люблю и он меня не любит, то надо разводиться к чертовой матери. А не заниматься всякой… Да. Вот и скажи — правильно или нет?

— Не знаю, — честно ответила Лина, рассматривая гостей уже с другой точки зрения.

— Когда я была еще совсем молодой и глупой, — неожиданно эпически начала Вероника и тут же скатилась на привычную скороговорку, — я его встретила и быстренько в него влюбилась по самые уши.

— В Тимошу?

— В какого Тимошу? Ах, в Тимошу? Не, он же такой ботаник был, как и все наши, — не меньше Галины изумилась резкости звучавшего в ее ушах собственного голоса Вероника. — В мужа моего, его зовут Даниил. Он и до нашей встречи был крутой и при всем, что положено, — квартира, машина, денежки, своя фирма. Но ты не думай, я не поэтому в него влюбилась. А может, и поэтому — что за мужик без денег? Он же самец, значит, должен еду добывать и эти… шкурки. И лучше норковые, — Вероника хихикнула своей удачной шутке. — Он женат был, да как иначе? Такие по одному не ходят. Он быстренько там развелся и на мне женился — что ему, жалко, что ли? Работать меня не пустил, да я и не рвалась, куда с моим дипломом, в школу только. Но мне в школу нельзя, я на детей плохо по…повлияю. Ты же не будешь мартини, да? Тогда я выпью. А я ему помогала сперва, да. И бухгалтерию освоила, и все такое — на раз. Близняшек родила — сыновья. Но потом он еще одну нашел, которая тоже за него замуж хотела и чтобы он ей шкурки добывал. Даниил мне и говорит: давай быстренько разводиться…

С этого места Лина стала слушать внимательнее.

— А я говорю: давай, только посчитаем сперва — я же математику в универе учила, да еще и бухгалтер. Мы с тобой семнадцать лет прожили…

Лина ахнула про себя — она считала, что Веронике никак не больше тридцати, а выходит, они — ровесницы?!

— …получается совместно нажитое имущество. Значит, делим пополам. На два делить умеешь? — это я ему говорю. Возьми все свои миллионы и подели пополам. Плюс алименты. То есть это мне плюс, а тебе, стало быть, минус. И недвижимость твою заграничную тоже вот прямо пополам, в коммуналку превратим. Тебя же, говорю, жаба задавит со мной разводиться. Он посчитал и говорит, что я права и что дешевле киллера нанять.

— Ничего себе…

— Да это шутка такая, — успокоила ее Вероника. — Он же не маньяк, так просто — потаскун и жадина. Если б не это — суперский был бы мужик! Хотя нет, не жадина, это я уж так. Я вас как-нибудь познакомлю, он часто приезжает, дела у него тут.

— И что дальше было? — направила ее мысли в нужное русло Лина. Теперь ей и вправду было интересно.

— Дальше… А что дальше? Ах, да… Я ему и говорю — давай я буду жена, и наследники у тебя по одной линии, чтоб аккуратно все было, как в бухгалтерии. А баб имей, сколько хочешь, тебе дешевле встанет. Он и согласился. Он же умный мужик так-то, только на баб его переклинивает. Так они все такие. Хрен ли менять одного на другого? Этот все-таки не чужой человек — муж. Вот я с ним договорилась. Теперь живу себе — то тут, то в Хайфе, в Черногории еще вилла и в Мюнхене квартирка. Не тесно вообще-то. Мы друг другу не мешаем. Иногда встречаемся даже. Я бы совсем за границу свалила, мальчишки в Лондоне учатся, в теннисной школе. Да там скучно, ты не представляешь, какие они там все зануды. А тут родители, друзья, эти вот самые… да. У меня магазинчик тут, для развлечения, с подружкой пополам. Шмотки из Германии. Я вот и смотрю — сумка у тебя хорошая, не паленка, сейчас редко у кого… Я тебе зачем это рассказала?

Вероника сосредоточенно смотрела на собеседницу, ожидая ответа. Лина растерялась.

— Ну… ты хотела спросить — правильно ли ты поступила.

— Конечно, правильно! Без вопросов! — горячо заверила ее Вероника. — А ты бы как на моем месте? Вот тебе муж изменяет — а ты что?

— Я не знаю… Развелась бы… — пробормотала Лина. — Наверное.

— Ты дурочка! На богатых мужиков бабы сами вешаются, что ж им — на бантик завязать? Природу на бантик не завяжешь! Ты ж вот зоологию изучала, да? Здесь то же самое. Пусть изменяет! Лишь бы деньги платил. А на его денежки ты себе купишь эту самую… любовь. Только в другом месте.

— Глупости! — всерьез обиделась Лина. — И с чего ты взяла, что муж мне изменяет? У меня в личной жизни все нормально.

— Это тебе только кажется, — уверила ее Вероника. — Я вот тоже так думала, а потом — ап! — и получите рога. Или это у мужиков рога, да! Ой, и рога у моего Данилы — развесистые! То есть это… раз… разветвленные — во! Ты ко мне приходи почаще, я тебе такого мужика найду! Это мужа найти трудно, а любовника — на раз!

— Не надо, — отказалась Лина. — Спасибо, у меня есть.

— Это правильно! За это надо выпить! — обрадовалась Вероника, вскочила на ноги и, пошатываясь, отправилась на поиски спиртного.

Улучив минутку, Лина подхватила Буську и стала осторожно передвигаться в сторону прихожей. Но уйти по-английски не получилось. К ней подошел тот самый Тимоша, которому было велено приходить позже. Разумеется, он был совсем не противный, с умными веселыми глазами за стеклами модных очков и почти трезвый, в отличие от своей однокурсницы.

— Вы уже уходите? Какая шубка вам нравится — выбирайте! — шутливо показал он Лине на гору шуб и курток.

Помог ей одеться, проводил до машины и, когда Лина уже собиралась захлопнуть дверцу, нагнулся к окну и сказал:

— Галя, вы человек новый… Вы про нашу Нику плохо не думайте. Она умница. И человек очень хороший. Только вот…

Не договорив, он устало махнул рукой и отошел от машины.

По дороге домой Лина перебирала в памяти обрывки разговора. С одной стороны, она ругала себя за то, что потратила вечер на выслушивание глупых разглагольствований полузнакомой и к тому же изрядно выпивающей дамочки. А с другой… Ника ей отчего-то понравилась. Она была какая-то молодая, что ли. Ровесница Лины — а будто моложе, вон и компания у нее со студенческих лет. Только в молодости можно вот так легко и безоговорочно принимать решения, диктовать окружающим свои условия, не сомневаясь, что твои правила игры будут приняты и что изменчивый мир в конечном итоге прогнется под нас. Лина так больше не умеет.


Очередной трудовой день ознаменовался событием криминальным: у Адамули пропал ошейник. То есть пропал он еще накануне, но мопсиху забирала прислуга, и пропажа обнаружилась лишь утром следующего дня. По такому поводу хозяйка Адамули — обвешанная ювелирными изделиями толстая отдышливая тетка лет пятидесяти — не поленилась к полудню явиться лично в детский сад. И закатить такой виртуозный скандалище, что у Лины от изумления едва не пропал дар речи, слишком уж давно она не сталкивалась с таким откровенным чистопородным хамством. В тех магазинах, поликлиниках, турфирмах, фитнес-залах, сервисных автоцентрах, ресторанах и прочих местах, куда обычно ходила Лина по делам и досуга ради, такие экземпляры, как Адамулина хозяйка Нелли Сергеевна, либо не водились вовсе, либо они мимикрировали под окружающую доброжелательно-предупредительную среду, временно становясь незаметными.

— Значит, так, девушки, — Нелли Сергеевна обвела глазами Лину, Ирину и Майю, стоявших перед ней посреди кабинета как новобранцы перед генералом. — Я вас предупредила. Ошейник дорогой, ручная работа, на заказ, три бриллианта, стразы Сваровского, кожа змеи. Если сказать вам, сколько я за него отдала, — опупеете. Даю вам срок до вечера. К вечеру не найдете — пишу заявление.

Ошалевшие от такого напора сотрудники детского учреждения во главе с администратором госпожой Белоглазовой испуганно кивали.

— Тебя это особенно касается, — она вперила в Лину маленькие поросячьи глазки. — Думаешь, я не видела, как ты тут на «Лексусе» распыляешь? Я все видела! Я воров за километр чую. Вот этим самым носом!

Она с шипением втянула в себя воздух, будто и в самом деле вынюхивая криминальные намерения сотрудников детсада.

— Что вы себе позволяете? — возмущенно начала было Лина.

Но Адамулиной хозяйке, как оказалось, только того и надо было. Получив ответную реплику, она взвилась ввысь, как ястреб над полем с несчастными мышками-полевками.

— Я свои права знаю! Ты меня тут не учи, дорогуша! Клиент всегда прав, усекла? Я на вас не только полицию натравлю! Все проверят — и как налоги вы платите, и документики, какие есть, перешерстят, и потребнадзор придет. Развели тут антисанитарию — собаки в поселке! Да еще воровать?! Я вам…

— И что это у нас тут происходит? — раздался насмешливый голос.

Увидев стоящего в дверях Валентина, Лина едва не разрыдалась от счастья: даже чудесное шествие Деда Мороза с мешком подарков в детстве не радовало ее так, как появление зоопсихолога.

— Валя… У нас ошейник пропал, с бриллиантами, то есть не у нас, а вот у…

— Не пропал, а сперли! — вставила тетка. — А эта, понимаешь ли, на «Лексусе»! Откуда у нее деньги, а?

— Ваш ошейник мы непременно найдем, — улыбаясь, пообещал Валентин. — Вы, Нелли Сергеевна, прежде чем затевать конфликт, выяснили бы, с кем имеете дело. «Лексус» уважаемой Галине Борисовне подарил ее родной папа, заместитель генерального прокурора. Аккуратней надо, честное слово.

— Б…ь… — задумчиво сказала тетка. — То-то я и смотрю…

— Вот именно. Вы же неглупая женщина. В целом, — подбодрил ее Валентин. — Ну пропал ошейник. Стоит ли устраивать разборки? Найдем. А имидж уже не восстановишь. Пойдут разговоры по поселку. Оно вам надо?

— Ищите, ладно, — согласилась тетка, глядя на Лину. На лице ее ясно читалась напряженная работа мысли. — Если не найдете, так и быть, возьму деньгами.