Буся лишь потянулась в ответ, не удостоив хозяйку даже взгляда. Кормила ее Елена Степановна, так что она ничем не рисковала.

— А я босиком пойду. Тебе назло, — решила Лина. — Пол все равно теплый.

Она вышла из спальни. В доме царила тишина: муж на работе, сын в школе, домработница еще не пришла. Прошлепав по действительно теплому полу (с подогревом) через внутренний балкон, соединявший все помещения второго этажа, до своей комнаты, она взяла лежавший у компьютера ежедневник. Большой, тяжеленный, в дорогом кожаном переплете, он уже сам по себе придавал вес тому, что в нем было записано, делая каждый пункт многозначительным и важным. Итак, суббота, десятое октября. Аккуратная запись информировала, что сегодня «День рождения Артура, 19 часов». А в 16 часов, сообщал ежедневник, приедет Ольга, мастер из салона красоты. Лина села в кресло и задумалась, машинально постукивая босой ногой по полу.

Артур Гафаров был давним партнером мужа по бизнесу, к тому же Гафаровы были их соседями по поселку Чистые Ключи, их дом стоял через две улицы. Дни рождения Гафаровых-старших всегда праздновались в семейном кругу, непременно дома, а не в ресторане, — это была нерушимая традиция. Не пойти на день рождения Артура Сергей не мог, так же как не мог бы он прийти без жены — это вызвало бы слишком много вопросов. Даже стандартная отговорка насчет болезни не сработала бы: жена Артура, Татьяна, немедленно прибежала бы навестить «больную». Таким образом, сегодня им с мужем предстоит продемонстрировать друзьям и знакомым если уж не пылкую любовь, то как минимум крепкие семейные отношения. Во избежание кривотолков. А это, в свою очередь, означает, что Сергею все же придется вступить с ней в переговоры. Отлично!

Настроение не то чтобы улучшилось, но об успокоительном было забыто. Вместо успокоительного Лина отправилась на кухню пить кофе и ждать звонка от мужа. Звонок будет означать начало мирных переговоров и возможное прояснение ситуации. А к переговорам надо подготовиться, и Лина немедленно занялась всесторонним приведением себя в порядок. Она спустилась вниз, в цокольный этаж, где муж оборудовал себе тренажерный зал, и минут десять (на большее ее никогда не хватало) честно потопталась на беговой дорожке. Потом отправилась в бассейн и с полчаса плескалась там, включив динамичную музыку погромче: Сергей их бассейном откровенно гордился, такого огромного, длиной девять метров, с волнами и противотоком, больше не было ни у кого в поселке. Потом душ, завтрак, маска для лица.

Перемещаясь по дому, Лина везде носила с собой телефон, боясь пропустить звонок от провинившегося мужа. Она и приехавшей Елене Степановне строго-настрого наказала: если Сергей Алексеевич позвонит, трубку не снимать, а немедленно нести ей, Лине, она сама ответит. Но Сергей не звонил. Лина опять занервничала, предчувствуя, что муж и на этот раз избежит переговоров, повернув ситуацию нужным для себя образом. Так и оказалось: в три часа на ее телефон пришло sms-сообщение: «Вечером идем к Гафаровым. Подарок я купил».

«А вот не пойду! — разозлилась Лина. — Плюну на все правила и не пойду. Пусть идет один и там объясняется, а я ему не девочка из эскорт-услуг!»

Но потом приехала Ольга из салона красоты, не отсылать же ее назад? Прическа, маникюр, макияж. Ольга спросила, какого цвета будет платье, пришлось решать и выбирать. На домашней вечеринке надлежало выглядеть не слишком пафосно, но достойно. Выбрав наконец платье, Лина долго и придирчиво разглядывала себя в большом зеркале и осталась вполне довольна результатом. Настроение немного улучшилось, и она отправилась подбирать одежку и заколку для Бусечки — ее девочка тоже приглашена, потому что гафаровский йорк Петька (по паспорту Брэд Питт и как-то там еще) — ее родной братец, и их связывает самая нежная дружба. А поскольку часть вечера Буська проведет у Лины на руках, то цвет попонки должен гармонировать с ее платьем.

В хлопотах она не заметила, как наступили сумерки. Сергей приехал в семь с минутами, сунул ей в руки огромный букет для супруги именинника, поставил в прихожей огромную коробку, пришлось спешно собираться, одевать Бусю, и было не до разговоров.

День рождения праздновали, как всегда, с размахом: огромный дом был полон гостей. Официанты из кейтеринговой фирмы едва успевали метать на стол закуски, горячее, торты и десерты. Потом мужчины играли на бильярде, дамы щебетали в гостиной о пустяках, слегка сплетничали об отсутствующих и умирали от смеха над собачьими проделками: Буся, Петька и еще двое их собратьев тоже развлекались на славу. В зале весь вечер играли приглашенные музыканты — скрипачка, пианист и саксофонист, и под конец все стали танцевать. И они с Сергеем тоже танцевали. Разговаривать было неудобно — шумно и слишком много народа. Но в танце его руки держали ее за талию сильно и нежно, Сергей двигался уверенно и ловко, вел партнершу, оберегая от столкновений с другими парами и задавая ритм. Лина знала, что она отлично выглядит: мужчины провожали ее глазами и не скупились на витиеватые комплименты. А ее платье сложного бирюзово-зеленоватого оттенка выгодно отличалось от набивших оскомину дежурных «маленьких черных платьев», в которые традиционно обрядилась большая часть приглашенных дам. От ее глаз не укрылось, что и Сергей все это тоже замечает. И Лина почувствовала, как ее понемногу отпускает напряжение вчерашнего дня, возвращается уверенность, лопнувшая, как воздушный шарик, там, в парке. В конце концов, что она себе нафантазировала! Та красотка на шпильках ей не конкурентка. Возможно, она и мечтает занять ее, Линино, место возле Сергея, но опоздала, голубушка! Подбирай крошки с барского стола, гуляй в парке. Ты — любовница, а я — жена. И четырнадцать лет брака просто так никто не вычеркнет. А что будет дальше? Поживем — увидим. Это была еще одна любимая Сергеем поговорка на все неясные случаи жизни.

Домой они вернулись в два часа ночи, даже в Андрюшкиной комнате уже не горел свет.

— Ты сегодня шикарно выглядишь! — снимая с жены пальто, Сергей не спешил убрать руки с ее плеч.

Они встретились глазами в зеркале, и Лина улыбнулась их общему отражению.

— И все мужики тебе завидовали, да? — уточнила она.

— Завидовали, — согласился Сергей, целуя ее в шею.

— Может быть, тогда мы все-таки дойдем до спальни? Или ты предпочитаешь в прихожей? — по-прежнему не поворачиваясь, спросила Лина. От выпитого и от волнения у нее кружилась голова, и глаза странно блестели.

— Можно и здесь, помнится, бывало и такое. Но в спальне, конечно, лучше, — подумав, решил Сергей, и они, не включая света, стали подниматься по лестнице, хихикая, как заговорщики.

За ними вскарабкалась по высоким ступенькам Бусечка в голубой попонке, которую никто так и не позаботился снять (хорошо хоть, бантик она научилась сама стаскивать лапкой на раз-два). Но на сегодня ее неприятности еще не закончились: дверь спальни оказалась закрытой, что нарушало все мыслимые границы допустимого! Бусечка жалобно поплакала под дверью, но и это не помогло. Оскорбленная до глубины души собачка спустилась вниз, в гостиную, в отместку пописала прямо посреди комнаты, не удостоив даже взглядом положенную в прихожей специальную салфеточку, и устроилась на диване между многочисленных подушек, пообещав себе ни за что не прощать хозяйке такого предательства.


Если бы после ночи не наступало утро, сколько романтических историй имели бы счастливый конец! И сколько влюбленных пар не узнали бы, как изменяет реальность жестокий дневной свет, не признающий туманной дымки, полутонов, иллюзий, шепота и умолчаний. Но утро всегда наступает, и с этим ничего нельзя поделать. Наверное, к счастью, в конечном итоге.

Лина проснулась первой. На этот раз наличие или отсутствие за окном облаков ее совершенно не интересовало. Приподнявшись на локте, она внимательно и нежно вглядывалась в до боли знакомые черточки на лице спящего мужа. Даже сейчас, в минуты покоя, у него было такое сосредоточенное выражение, словно он не досматривал последние и самые сладкие утренние сны, а лишь на секунду прикрыл глаза, и спроси его о чем — моментально ответит, будто и не спит. Интересно, он когда-нибудь позволяет себе расслабиться? Быть смешным, глупым, не собранным в кулак? Хм, она, во всяком случае, такого не припоминает. Хотя… позавчера в парке он был именно таким.

Отвратительная картинка — парк, листопад и ее собственный муж, как подросток, целующийся в кустах, — сама собой выплыла из памяти и теперь красовалась перед глазами, четкая и недвусмысленная. Нет, так дело не пойдет, решила Лина. Так у нее не получится забыть и сделать вид, что ничего не происходит, что бы ни говорил разум. Выход один: надо все-таки поговорить с Сергеем. Заставить его выслушать и объясниться. Она его жена и имеет на это право. Лина прислушалась к себе, пытаясь поймать вчерашние приятные чувства куража и уверенности в себе. Вчера они снова были семьей: разговаривали и танцевали, как будто у них все хорошо, и прошедшая ночь тоже была этому подтверждением. Так какого черта?!

— Ты почему не спишь?

От этого вопроса Лина вздрогнула и пришла в себя. Проснувшийся Сергей смотрел не нее не моргая, совершенно ясными, без остатков сна глазами.

— Обычно ты так рано не просыпаешься. Еще и десяти нет, — подколол он жену и, примерившись, легонько чмокнул в плечо.

— Не спится. Мысли всякие. Сережа… поговори со мной, пожалуйста, — собралась с духом Лина. — Ведь надо же поговорить, ты понимаешь?

— Это только по телевизору в твоих ток-шоу все хотят поговорить, а у меня нет такого желания, — скривился Сергей.

— Сережа, как-то странно… — тихо продолжила она. Лина решила не идти на конфликт и не позволять мужу оборвать разговор банальной ссорой. — Я твоя жена. И имею право знать… А ты как-то так переворачиваешь, что я еще и виновата.

Вообще-то именно так Сергей и думал, считая поцарапанный «Лексус» достаточной компенсацией за нанесенный законной супруге моральный ущерб. Но озвучивать эту вполне разумную мысль не стоило. Он встал с кровати, натянул брюки и подошел к окну.

— Хорошо, давай поговорим, — не поворачиваясь к лежащей в постели Лине, неохотно согласился он.

Ей стало неловко. Почувствовав себя голой, незащищенной и оттого еще более несчастной, Лина села, непроизвольно подтянув колени к подбородку, и постаралась укутаться поплотней в одеяло. В самом деле, зря она затеяла разговор именно сейчас. Надо было встать, привести себя в порядок, позавтракать — да просто одеться, в конце концов! И разговаривать было бы легче. Но отступать было поздно.

— Так о чем именно ты хотела бы поговорить? — стальным голосом спросил ее Сергей, как будто она была нерасторопной секретаршей, отнимающей у него драгоценное время.

— Сережа, ну нельзя же так, — с трудом подбирая слова, начала Лина. — Я не могу дальше продолжать молча жить, как будто ничего не произошло! Я не знаю, что мне делать! Ты… виноват, и ты же еще надо мной издеваешься.

— Я не издеваюсь, — холодно ответил Сергей. — Я просто не знаю, что я должен тебе сказать в этой ситуации. «Дорогая, это было совсем не то, что ты подумала»? «Та девушка — мой главбух, и мы обсуждали квартальный отчет»? Или: «Прости, дорогая, я больше не буду, честное слово»? Что ты хочешь от меня услышать? Мне очень жаль, что так получилось, я приношу свои извинения. Это все?

— Ты… хочешь со мной развестись? — едва справляясь с дрожью в голосе, спросила Лина. — Ты ее… ты ее любишь?

— Господи! Нет, я не хочу с тобой разводиться, — заводясь, отчеканил Сергей. — О чем мы вообще говорим, а? В конце концов, ты не в постели меня застала с голой задницей, а случайно встретила одетого и в общественном месте, впала в истерику, искорежила машину — и в придачу я должен оправдываться непонятно в чем! Я — взрослый свободный человек. И имею полное право гулять по улице с кем хочу. Ты, кстати, тоже.

— Мне не нужна такая свобода… — пробормотала Лина, понимая, что разговора опять не будет. У нее никогда не получалось заставить Сергея делать то, что он сам не считал нужным. Впрочем, она давно уже оставила бесплодные попытки. — Я не хочу ни с кем гулять. То есть я хотела сказать, что мне не свобода нужна, а…

— Это дело вкуса, — резко перебил ее Сергей. — Не нужна — сиди себе дома безвылазно, как… Как вот эта Фроська твоя.

— Буська, — автоматически поправила Лина.

— А почему, кстати, Буська? — поинтересовался муж. — Кажется, по паспорту она какая-то Бон-Бон Пари фон Мюнхгаузен?

— Ну… просто так, — растерялась от неожиданности Лина. — Буся, и все. Ей подходит.

— А я тебе скажу, почему она — Буся. Потому что когда ты хочешь ее облизать, то говоришь: «Заинька, дай бусю!» Она тебе морду подставляет, и вы целуетесь! — Сергей передернулся от отвращения. — Ты хоть замечала, что зовешь себя ее мамочкой? «Иди к мамочке, посмотри, что мамочка тебе купила!»