Стефани Лоуренс - Однажды ночью

К ним осторожно приблизились два молодых джентльмена, пригласившие девушек на следующий танец. Завязалась оживленная беседа. Люк то и дело подкалывал юнцов, что же до сестер, то в каждом его слове, обращенном к ним, в каждом его жесте чувствовались одобрение и поддержка. А девушки просто обожали его.

Эдвард в беседе не участвовал и всем своим видом выражал недовольство. Мартин не сразу понял, что это самое недовольство относится к нему, а не к юнцам.

Заиграла музыка, и девушки в сопровождении кавалеров пошли к танцевальной площадке. Мартин повернулся к Эдварду, но, прежде чем он успел заговорить, тот спросил:

– Как я понял, ты интересуешься Амандой Кинстер?

Мартин знал, что Эдвард еще не слышал об официальном предложении.

– Ну должен же я жениться, – склонив голову набок, ответил он.

– Ах да! – Губы Эдварда презрительно изогнулись. – Титул, поместье…

Эти причины были достаточно вескими и понятными всем, поэтому они не могли стать поводом для спора.

– Верно, – опять склонив голову, согласился Мартин.

Эдвард одернул жилет, вскинул голову и оглядел толпу.

– Тебе следует знать, что по крайней мере я поддерживал наше родовое имя все те годы, что ты отсутствовал. Льщу себя мыслью, что все знают меня как человека с незапятнанной репутацией и стойким характером. В надлежащее время, когда мои сестры найдут себе достойных мужей, я женюсь. – Будто внезапно вспомнив, что находится в обществе главы своей семьи и главы старшей ветви, Эдвард покосился на Люка, а затем сухо поклонился Мартину. – Теперь, когда моя очередь надзирать за сестрами окончилась, я могу прогуляться.

Подтекст был следующим: он не желает, чтобы его видели в обществе Мартина и чтобы его общество сыграло на руку Мартину.

Мартин молча смотрел ему вслед, а потом взглянул на Люка.

Тот твердо встретил его взгляд.

– Нет, с годами он не стал лучше.

– Это очевидно. У тебя не возникает желания хорошенько взгреть его?

– Даже очень часто. Но он страшный зануда, и если начнет ныть, я сойду с ума.

Мартин заметил, как Аманда вместе с остальными дамами встала с дивана и собралась уходить. Ему захотелось последовать за ней, удостовериться, уехала ли она домой.

Люк проследил за его взглядом и сказал:

– Если ты действительно имеешь виды на Аманду, то могу только пожелать тебе удачи. – Мартин удивленно вскинул брови. – Она самая настоящая ведьма, – пояснил Люк. – И послушание ей чуждо. – Помолчав, он более мягким тоном добавил: – Кстати, они обе такие.

– Она и сестра? – уточнил Мартин.

– Гм… – Люк с безразличным видом оглядывал толпу. – Одному Господу известно, почему у здравомыслящего мужчины возникает желание обременить себя либо ведьмой, либо бунтаркой.

Ежеутреннее появление трех орхидей уже стало привычным явлением в жизни Аманды. И когда они не появились на следующий день после бала, она испытала самый настоящий шок. Хотя чего можно было ждать после их ссоры? Ведь он сказал, что это ее выбор, что она сама решает, принимать то, что он ей предлагает, или отказываться от этого. Отсутствие орхидей свидетельствует о том, что он оставил попытки соблазнить ее и прекратил спорить.

А еще, возможно, у него просто кончились орхидеи.

В течение всего долгого дня, заполненного встречами и визитами – утренний чай, обед, прогулка верхом в парке, домашний прием, – Аманда металась между двумя объяснениями. Ее настроение качалось как маятник – от хорошего до угнетенного.

Вечером на балу у леди Арбатнот Мартин не появился, и она совсем сникла, хотя внешне это никак не выражалось: на ее лице сияла светская улыбка.

В середине вечера Аманда получила записку. Ее доставил лакей. Она сразу узнала уверенный почерк Мартина:

«Выгляни на террасу».

И все.

Сунув записку в карман, Аманда извинилась перед знакомыми и поспешила в противоположный конец зала. На то, чтобы протолкаться через толпу к дверям на террасу, ушлонемало времени. Двери оказались открыты, но на террасе никого не было.

На верхней ступеньке лестницы, ведущей с террасы в сад, Аманда увидела цветок – одинокую белую орхидею, которая была ярко освещена лунным светом. Она подняла ее. Если Мартин решил вернуть установившийся порядок, то не хватает еще двух цветков. Аманда огляделась по сторонам, но ничего не увидела. Ее взгляд упал на ступеньки, и она на мгновение задумалась, затем посмотрела на дверь в зал и поспешно спустилась вниз. Гравиевая дорожка, ограничивавшая лужайку, разветвлялась на две. Посмотрев налево, Аманда увидела еще одну орхидею. Быстро подобрав цветок, она посмотрела направо, на дорожку, которая огибала дом… Ее внимание привлекло белое пятно.

Третья орхидея лежала перед аркой из живой изгороди, ведущей во внутренний двор. Добавив цветок в букет, Аманда осторожно прошла в арку и замерла, восхищенная.

Зрелище действительно было захватывающим. Многочисленные клумбы с летними цветами и розами, с вишнями и ирисами были разделены мощеными дорожками, которые сходились к выложенному плиткой полукругу перед крыльцом белого летнего домика, вернее, беседки с глухими стенами. Беседка была залита лунным светом и являлась единственным белым пятном на темном фоне зелени.

Издали Аманда не смогла разобрать, есть ли в беседке кто-нибудь. Радуясь тому, что вечер достаточно теплый и шаль не нужна, она отважно двинулась вперед.

Мартин был там, он ждал ее, неподвижная тень во мраке. Аманда остановилась перед крыльцом. Мартин встал со скамьи, стоявшей у одной из стен, но вниз не спустился и не произнес ни слова.

«Самый настоящий хищник!» – подумала Аманда, с восторгом глядя на него. Они довольно долго молчали – она внизу, перед крыльцом, в потоке лунного света, а он наверху, в темноте беседки. Наконец она подобрала юбки и поднялась по ступенькам.

К нему.

Мартин взял из ее рук букет, отложил его в сторону и медленно привлек ее к себе. Аманда подняла лицо, подставляя губы для поцелуя. Мартин приник к ее губам, пробуждая в ней страсть.

«Я хочу тебя».

Аманда так и не поняла, прозвучали эти слова у нее в голове или Мартин прошептал их. Она обняла его за шею и приникла к нему всем телом. Руки Мартина опустились на ее бедра, и он прижал ее к своей плоти.

Поцелуй разжег в них страсть, сильнейшее желание. Оторвавшись друг от друга, они рухнули на скамью и принялись срывать одежду. Расшнуровав ее корсаж, Мартин стянул его вниз и припал губами к груди Аманды.

Аманду будто пронзило молнией. Она выгнулась, учащенно дыша, и вскрикнула.

– Ш-ш-ш, – предупредил ее Мартин.

– Здесь? – выдохнула она.

Вместо ответа он взял губами ее сосок и сунул руки ей под юбку.

– Как? – Своим вопросом Аманда хотела показать, что условия для близости неподходящие, но рука Мартина уже была у нее между ног, и все вопросы отпали.

– Очень просто. – В голосе Мартина слышалось нетерпение. – Ты будешь сверху.

Подобный вариант заинтриговал Аманду. Чертыхнувшись, Мартин поспешно вытянулся на скамье и, усадив Аманду на себя, продолжил одной рукой ласкать ее. Другая его рука терзала ее грудь.

Аманда позабыла обо всем на свете. Кровь превратилась в жидкий огонь. Ласки Мартина, ритмичные движения его пальцев поднимали ее к вершинам наслаждения. Наконец она забилась в сладких судорогах и обмякла, опаленная страстью и опустошенная.

Раскрытая. Для него.

– Ну пожалуйста! – Аманда не узнала свой голос.

Мартин прекрасно понял, о чем она его молит, и принялся расстегивать ремень.

Аманда стала гладить его горячую плоть. Мартин застонал. Внезапно он оттолкнул ее руку, приподнял ее над собой…

– О! Как красиво!

– Просто изумительно!

– Тот господин был прав. Восхитительное место!

– А какая очаровательная беседка!

У Аманды от неожиданности перехватило дыхание. Когда девушки, весело щебеча, прошли по дорожке и остановились у клумбы, чтобы полюбоваться цветами, она беспомощно взглянула на Мартина. Даже в темноте было видно, как он помрачнел.

– Ш-ш-ш…

Он приподнял Аманду, помог ей слезть с себя, встал сам и, взяв ее за руку, увлек к противоположной от крыльца арке, которая вела к живой изгороди.

– Ой! Смотрите!

Мартин замер в тени высоких кустов, прижимая Аманду к себе.

– Ну точно! Кто это такой? Вы видели?

К счастью, девушки не успели разглядеть их, они заметили лишь два темных силуэта, промелькнувших на фоне белой стены беседки и исчезнувших в темных кустах.

Мартин застегнул брюки и потянул Аманду за собой.

– Поторопись – опасность не миновала, – сказал он.

– Да с меня сваливается платье! – прошептала Аманда, поддерживая одной рукой корсаж.

Но Мартин продолжал тащить ее за собой. Когда они удалились от беседки на достаточное расстояние, он остановился, повернулся к ней лицом, обхватил ладонями ее груди и поцеловал.

Как оказалось, их страсть еще не улеглась, напротив, она стала сильнее и бурлила, как проснувшийся вулкан, как магма, рвущаяся наружу через жерло…

– Как ты думаешь, это здесь?

Мартин резко отстранился от Аманды и выругался. До их ушей донесся хруст гравия под чьими-то шагами. Он подействовал на них как ушат холодной воды, их страсть мгновенно остыла.

Они переглянулись. Вздохнув, Мартин отступил на шаг и помог Аманде надеть корсаж.

– Я хочу тебя. – Он застегнул ремень, а она поспешно поправила кружево на вырезе. – Только не так. Я хочу овладеть тобой в своем доме, в своей постели. Я хочу, чтобы ты была моей.

Аманда долго смотрела на Мартина. Она видела в его глазах страсть и тоску, она чувствовала его неуверенность. И все это сильно поколебало ее решимость. Но тут в ее ушах прозвучали слова леди Озбалдестон. Судорожно втянув в себя воздух, она гордо вскинула голову:

– И насколько же сильно ты хочешь меня?

Мартин не ответил. От ответа, о котором он потом мог бы пожалеть, его спасло появление на аллее группы людей, искавших какой-то пруд.

Молча, не проронив ни слова, они под руку пошли к дому, раскланиваясь по дороге со знакомыми. Мартин хмурился: он надеялся, что возраст Аманды убережет ее от пересудов. Хорошо хоть, что их не застали врасплох…

Это еше сильнее усложнило бы и без того непростую ситуацию. И вряд ли поддержка Коллегии Кинстеров распространилась бы настолько далеко: ведь они ждут, что он употребит все свое отточенное опытом мастерство для того, чтобы переубедить Аманду. И конечно, они считают, что он будет избегать любого скандала.

Соблазнить женщину из клана Кинстеров, а потом уговорить ее принять его предложение без всяких условий, без требования капитуляции с его стороны, действовать под бдительным оком великосветских матрон, избегая малейшего намека на скандал, – да-а, это самый настоящий вызов.

С одной стороны, Мартин наслаждался игрой, но сдругой – желал, чтобы все побыстрее закончилось и чтобы он мог по праву назвать Аманду своей.

Когда они подошли к лестнице на террасу, он покосился на нее. Ее голова была гордо поднята, губы плотно сжаты – Мартин уже знал, что означает такое выражение лица. Однако под маской решимости он почувствовал слабину. Возможно, если надавить на нее посильнее…

У двери он остановился и поцеловал Аманде руку.

– Решение за тобой.

Секунду она пристально вглядывалась в него, затем повернулась и вошла в зал.

Они не разлучались в течение всего ужина, а после последнего вальса Мартин откланялся. Аманда смотрела ему вслед, пока он не скрылся за парадной дверью.

Ей очень хотелось уехать вместе с ним. И она жалела, что не решилась на это.

Жалела о том, что не может просто так отдать ему то, что он хочет, и закончить эту игру на чувствах. Но ей важно знать, что он ее любит. Нет, она уже это знает. Так неужели так важно, чтобы и он узнал об этом?

По мнению леди Озбалдестон и других умудренных опытом дам, это действительно важно. Тем более в случае с Мартином. Аманда все это понимала и принимала их доводы, и в то же время она начала подозревать, что хитрая старуха открыла ей не все причины. Пытать ее смысла нет, если она не захотела рассказать, то ничто ее не заставит.

Мысль о том, что за указаниями леди Озбалдестон стоит нечто большее, осенила Аманду, когда она ждала мать и Амелию, благодаривших хозяйку за прекрасный вечер. Она рассеянно оглядывала толпу, и внезапно се взгляд остановился на Эдварде Эшфорде. Прямой как палка, с пренебрежительным выражением на лице, тот ждал, когда сестры обменяются адресами с двумя девушками, явно прибывшими из провинции.

Аманда пошла к ним. Она включилась в беседу, намереваясь повернуть ее в нужном ей направлении.

Эдвард приветствовал ее коротким кивком и сведенными на переносице бровями.

– Я рад, что у меня появилась возможность предупредить тебя.