Он встал. Ему хотелось побыстрее выбраться из замкнутого помещения на воздух. Чтобы подумать. Попытаться понять. Он с натянутой улыбкой попрощался с Конланом и Бетси. Аманда чувствовала его напряжение и, пока они шли через двор, старалась отвлечь его легкой беседой.

Мартин на ходу кивнул Дену и поспешил прочь от кузницы. Аманда подобрала юбки и едва ли не бегом бросилась за ним. Догнав, она схватила его за руку. Он остановился и резко повернулся к ней.

– Не беги так! – возмутилась Аманда. – Ты же слышал: ты невиновен.

– Я всегда это знал.

– Но и эти люди тоже не считали тебя виноватым. – Она внимательно вгляделась в его лицо. – Разве это ничего не значит?

– Значит, – процедил сквозь стиснутые зубы Мартин и посмотрел поверх ее головы. – Только… я не знаю, что это значит. – Он провел руками по лицу, чертыхнулся и пошел дальше.

Аманда старалась не отставать.

– Что ты хочешь сказать? – Забегая вперед, она заглядывала ему в лицо и пыталась понять его мысли. – Что значит «не знаешь»?

– Я хочу сказать… – Весь его мир рушился у него на глазах. – Я… – Он не мог найти слова, чтобы описать свое состояние. Схватив Аманду за руку, он потащил ее за собой и остановился, только когда они оказались у ограды кладбища. – Посмотри на утес, – сказал он, поворачивая ее. – Сейчас то же время дня, то же время года. Представь там Люка. Представила? Могли нас спутать?

Аманда молча смотрела на утес. Потом ошарашенно взглянула на Мартина.

– Ты всегда думал, что это был Люк?

– Мне просто трудно было представить, кому еще могла отдаться Сара. Но только Люк, точно так же, как и я, никогда не пользовался плеткой.

Они присели на невысокую каменную стенку, и Мартин пояснил:

– Люк тоже знал ее, не так хорошо, как я, но… достаточно хорошо. Он всегда был потрясающе красив – представляю, что с ней произошло, когда она его увидела. Он часто приезжал сюда на Рождество. В тот день он выехал из Лондона раньше меня. Он опередил меня и первым был здесь. Следовательно, он первым узнал о смерти Сары. У него была возможность совершить убийство, к тому же у него имелся мотив, который потом приписали мне. – Его губы изогнулись в горькой усмешке. – Меня считали необузданным, но мой буйный нрав не шел ни в какое сравнение с характером Люка.

– Знаю, – закивала Аманда. – Ты забыл, что я знакома с ним с детства. Но почему, когда Конлан сказал, что убийца был похож на тебя, ты сразу не сообразил…

– Я думал, кузнец ошибся – многие часто делали ту же ошибку.

– Путали вас с Люком?

– Да. Мы и сейчас очень похожи, а тогда… нас было легко спутать. Только сейчас, когда Конлан описал место действия, я все понял. Дело в освещении.

Аманда посмотрела на утес.

– Сегодня такая же погода, как тогда?

– Да. Ясное небо, весь утес залит солнцем. Не могу поверить, что при таком освещении Конлан не разглядел бы различие в цвете волос.

– Из этого следует, что это был не Люк? – спросила Аманда. – Но кто?.. – Ее глаза расширились от изумления. – Господин, похожий на тебя! – Она схватила Мартина за рукав. – Разбойник! – По его взгляду она поняла, что он уже давно пришел ктакому же выводу. Ее мозг лихорадочно заработал. – Так вот почему он ждал на перекрестке. Ему нужен был не Реджи, а… – Она задумалась. – А откуда он мог узнать, что ты едешь на север?

– Не представляю. Но тоже уверен, что ему нужен был отнюдь не Реджи.

– Реджи сказал, что выстрел прозвучал сразу же, едва он наклонился вперед.

– А «разбойник» не проверил, достигли его выстрел цели, поэтому он не знает, что ранил не того.

– Но зачем ему понадобилось стрелять в тебя?

– Чтобы помешать мне расследовать события, связанные со смертью Бакстона и Сары. – Мартин довольно долго молчал, потом резко вскочил. – Пошли, надо поговорить еще кое с кем.

Миссис Крокетт долго смотрела на Мартина, потом отступила в сторону.

– Проходите. Не могу сказать, что ваш приход удивил меня.

Мартин с невозмутимым видом пропустил Аманду вперед и последовал за ней в крохотную гостиную. Миссис Крокетт предложила им сесть на диван, а сама расположилась в качалке.

– Итак, – мрачно проговорила она, – должна признаться, что в смерти старика я винила вас – ведь вас застали с камнем в руках. Вы были способны на это – с вашим-то буйным характером, с вашей проклятой страстью к справедливости, в точности как у вашего батюшки. Это было вполне в вашем духе – броситься на защиту бедняжки Сары. Но потом Конлан все нам рассказал, а ведь у него был самый острый глаз во всей округе. – Она устремила взгляд куда-то вдаль поверх головы Мартина. – По правде говоря, я совсем не расстроилась из-за смерти старика Бакстона, тем более после того, что он сделал. На него пали грехи отцов, он получил по заслугам. Но, – ее взгляд опять уперся в Мартина, – одного вы точно не делали, и в этом я была уверена: вы не злоупотребили доверием моей Сары. – В ее голосе зазвучала ярость. – Я пыталась объяснить им, что в смерти девочки вы не виноваты, но они слышать ничего не хотели. Все знали: стоит вам поманить ее – и она ваша. – Она сокрушенно покачала головой. – Только вы никогда к ней так не относились, я видела. У вас не было родного брата или сестры, и Сара стала для вас младшей сестренкой.

– Да.

– Да. – Миссис Крокетт поплотнее запахнула шаль. – Безмозглые дураки, они думали, что это вы. А я знала. Я видела синяки.

Аманда почувствовала, как Мартин насторожился.

– Синяки? – после паузы тихо спросил он.

Губы миссис Крокетт презрительно изогнулись, и она гневно произнесла:

– Кто бы он ни был, он принудил ее. Я видела отметины на ее теле, да и сама она сильно изменилась. На следующий же день ее веселость и жизнерадостность исчезли, мне стоило огромных усилий заставить ее посмотреть на меня. Она плакала по ночам. Тогда я ничего не знала. Но моя Сара не из тех, кто будет поднимать шум, тем более с таким папашей. – Она оттолкнулась ногой от пола и закачалась. – Если бы вы были здесь, вы вытянули бы из нее все, но со мной она говорить не хотела.

– Ее принудили, – ровным голосом сказал Мартин. – Вы в этом уверены?

Миссис Крокетт кивнула:

– Абсолютно, голову даю на отсечение. Второго января, через два дня после бала в большом доме.

Она замолчала. Молчал и Мартин.

Аманда решилась нарушить гнетущую тишину:

– Вы сказали, что знали, что это не Мартин…

Миссис Крокетт повернулась к ней:

– Так это же ясно как божий день! Если бы он, – она кивнула на Мартина, – захотел ее, ему надо было бы только намекнуть. Ему не понадобилось бы принуждать ее. – Ее губы задрожали, и она значительно мягче добавила: – Он не причинил бы ей вреда – тогда в округе было много девушек, которые могли бы поклясться в этом. А у моей Сары были синяки, огромные темные пятна по всей спине. Тот мерзавец повалил ее на камни и овладел ею. – Она энергично замотала головой. – Нет, это был не милорд.

Когда Мартин заговорил, его голос звучал спокойно, хотя внутри у него все кипело от ярости:

– Она что-нибудь сказала, дала понять, кто это был?

– Нет, – ответила миссис Крокетт. – Уж будьте уверены, я бы запомнила. – Помолчав, она добавила, глядя в огонь: – Я никогда не забуду, как она собралась с духом, чтобы рассказать отцу. Она пыталась урезонить его, но разве такое возможно? – Она хмыкнула. – Он запер ее в комнате и чередовал порки с проповедями.

– Он на самом деле вынудил ее покончить с собой?

– Это он покончил с ней – пусть он не набрасывал петлю ей на шею, но он позаботился о том, чтобы она сама это сделала! Он не оставил ей выбора. Никакого. – Миссис Крокетт опять принялась раскачиваться. – Если бы она вела дневник…

Мартин и Аманда попрощались с миссис Крокетт и вышли на залитую солнцем улицу, оставив прошлое в полумраке гостиной.

Всю обратную дорогу домой Аманда молчала. Элли велела им переодеться к обеду, который она сервировала в сверкающей чистотой малой гостиной. Расставляя блюда, она часто внимательно поглядывала на Аманду, но вопросы задавать не решалась.

Прежде чем уйти, Элли сообщила, что Реджи плотно поел и теперь спит в своей комнате.

– Выглядит он значительно лучше, и лихорадка прошла.

Эта новость немного улучшила настроение Аманды. После обеда она встала из-за стола и обратилась к Мартину:

– Милорд граф, покажите мне свои семейные портреты. – Мартин вопросительно посмотрел на нее, и она с наигранным простодушием осведомилась: – А разве это не лучший способ произвести впечатление на свою будущую невесту?

– Тебя видно насквозь, – усмехнулся Мартин.

Аманда улыбнулась и взяла его под руку.

– Исполняй мои капризы.

Портреты висели на галерее, к которой вела парадная лестница.

– Правильно ли я понимаю, – спросила Аманда, когда они поднялись наверх, – что по возвращении в Англию ты не хотел затевать расследование, так как подозревал в убийстве Люка?

Мартин ответил после довольно продолжительной паузы:

– Я не знал, что думать – ни тогда, ни потом. До того дня мы с Люком были ближе, чем братья. Мы выросли вместе, вместе учились в Итоне, наши мамы – сестры… – Он пожал плечами. – Честно признаться, я никогда не делал никаких выводов.

– Но сейчас ты Люка не подозреваешь?

– Нет и еще тысячу раз нет. У Конлана слишком острое зрение, а что до применения силы… – Он добродушно усмехнулся. – Понимаешь, когда дело касается женщин, то Люк применяет силу лишь для того, чтобы избавиться от них.

– Верно, – согласилась Аманда. – Значит, это не он. Тогда кто?

– Ответ будет для тебя полной неожиданностью, ты скоро увидишь, – сказал Мартин, увлекая за собой Аманду.

За утро Элли успела раздвинуть шторы и прихватить их кольцами, поэтому портреты, висевшие на стенах ровными рядами, были хорошо освещены.

– Давай начнем со старика Генри, самого первого графа. – Мартин подвел Аманду к портрету мужчины с довольно сварливым лицом. Он был окружен спаниелями, которые смотрели на него с собачьей преданностью. – История гласит, что он больше любил своих собак, чем графиню. А вот и она.

Аманда перевела взгляд на соседний портрет – строгая женщина с заостренными чертами лица и седыми волосами – и многозначительно хмыкнула.

Они неторопливо продвигались дальше, пока не добрались до портретов, изображавших более близких родственников.

– Вот мой дед, третий граф.

Художник запечатлел третьего графа в самом расцвете его сил. Аманда внимательно изучила портрет и посмотрела на Мартина:

– Он совсем не похож на тебя.

– Это я не похож на него, – поправил ее Мартин. – Внешность я унаследовал от мамы.

Они пошли дальше мимо многочисленных Фалбриджей, и каждый портрет, особенно те, на которых были изображены мужчины, подтверждал слова Мартина. У Фалбриджей была иная форма головы, более выпуклые надбровные дуги, менее четко обрисованный подбородок; более покатые плечи. И вообще у них был совершенно другой, чем у Мартина, облик, и ни у кого не вызывало сомнений, что все, вплоть до отца Мартина, произошли от первого графа.

Аманда остановилась перед его портретом. Она почувствовала, как притих Мартин, и вгляделась в изображение человека, который выгнал из дома собственного сына – как теперь выяснилось, без всяких на то оснований. Суровый мужчина с благородной осанкой, но без намека на жестокость. По его лицу не скажешь, что он способен на раздражение.

Ее внимание привлек следующий портрет.

– Твоя мама? – спросила она, разглядывая лица троих людей, нарисованных на портрете.

– И ее сестра.

– Да, знаю, мать Люка. Они здесь такие молоденькие.

– Им чуть больше двадцати.

Мартин оказался прав: он действительно пошел в мать. Сходство было очевидным, разница заключалась лишь в том, что Мартин унаследовал мужской вариант ее внешности.

– А это кто? – поинтересовалась Аманда, указывая на мужчину, стоявшего позади стола, за которым сидели сестры.

– Мой дядя, их старший брат.

Хотя мужчина не был точной копией Мартина, их сходство казалось поразительным, поэтому неудивительно, что их могли путать даже те, кто давно знал их.

Аманда долго разглядывала портрет, потом посмотрела на Мартина.

– Убийца – твой родственник, но не из Фалбриджей. Он из родни твоей матери. – Мартин промолчал, и она продолжила: – И этот человек все еще жив и не хочет, чтобы ты ворошил прошлое, так как…

– Так как после возвращения в Англию я не поднял это дело, не заявил о своей невиновности и не стал разыскивать настоящего убийцу, этот человек надеялся, что прошлое похоронено и он в безопасности. Однако мой интерес к тебе стал общеизвестным, и убийца узнал, что я сделал тебе официальное предложение. Всем, кто знаком с Кинстерами, ясно, что мне не получить согласие семьи до тех пор, пока не разрешится этот давний скандал. И убийца неожиданно обнаруживает, что над ним нависла угроза.