- Никель, однажды тебе будет худо, и тогда ты поймешь, что Бог или не знаю кто еще - он над нами.

- Надеюсь, что доживу и увижу, - она передразнила слова Коры.

- Ну раз ты такая умница-разумница, на вот, скушай персик.

- А тетя Луиза ходит в церковь каждый день, ты знаешь?

- Конечно знаю. У нее всегда была к этому склонность. Это дарует ей утешение.

- Ага, я не против, чтоб ее это утешало, но она и меня туда хочет затащить!

- Скажу тебе по секрету, она была не в восторге, когда ты запустила золотую рыбку в купель со святой водой.

- Рыбку тоже нужно покрестить.

- С тобой не соскучишься, солнышко, - Кора открыла термос с чаем. - Просто постарайся не забывать, что тетя Луиза потеряла одну из своих дочерей. Это ужасно - пережить собственных детей. Родители вправе ожидать, что их похоронят дети.

Никель притихла.

- А я не хочу пережить маму и папу.

- Придется, милая. Жизнь так устроена. Тебе ее продолжать.

- Бабуль?

- Что?

- А ты не ходишь в церковь.

- Моя церковь вот здесь, - Кора обвела рукой округу. - Рассвет ни за какие деньги не купишь. Это дар.

- Ага. - Никель унаследовала от бабушки глубокую любовь к природе.

- А что вы вчера делали с Дэвидом?

- Мы сидели на обочине и считали "понтиаки".

- Ну надо же!

- Я выиграла, - похвасталась Никель.

- Ты приглядывай за Дэвидом. Он немного не в себе.

- Ты хочешь сказать, он тупой?

- Нет, этого я не скажу. Мальчик немного медленный, а теперь, когда остался без мамы, он очень грустит. Помоги ему выбраться.

- Да, мэм, - закивала Никель. - А вот дерется он классно.

Кора отпила горячего чая.

- Ох, как хорошо. У Селесты Чальфонте всегда был самый лучший чай.

- Вот бы мне повидать Селесту. Все про нее говорят.

- Вы с ней родились в один день, ты знаешь?

- Знаю. А какая она была?

- Ну, первым делом у тебя дух захватывало, когда ты на нее глядела. Селеста и Рамелль были самыми красивыми женщинами из всех, кого я встречала.

- Расскажи мне еще о Селесте, - настойчиво попросила Никель.

- Она была язва, невероятно умная и еще - сильная. Да, это была сильная женщина. Когда наступали тяжелые времена и нужно было что-то сделать, эта ноша ложилась на ее плечи. А еще у нее бровь поднималась, как занавес в кинотеатре "Капитолий", - Кора задвигала бровями, пытаясь показать, как Селеста вскидывала бровь.

- Я надеюсь, что когда вырасту, буду такой, как Селеста.

- Я тоже надеюсь, но люди - они как снежинки, двух одинаковых не сыскать. Так что ты будь собой. Это понравилось бы Селесте и нравится мне.

Никель встала, чтобы глянуть на солнце.

- Еще нету.

- Когда всемогущий Господь создавал время, он создал его достаточно. Солнце еще ни разу не опоздало, так что не подгоняй его, - Кора налила себе еще чаю.

- А тетя Лисси давала тебе стеклянные шарики?

- Ага. Она сделала для меня браслет. Очень красивый.

- А правда, тетя Лисси и мама совсем разные? Они будто даже не совсем сестры.

- Эти двое - как детишки на качельке. Вечно препираются, но не слезают. Каждая по очереди отталкивается и дает другой взлететь, но вот что я скажу - если одна из них вдруг когда-нибудь спрыгнет, другая тут же врежется в землю. Люди проявляют любовь по-своему.

- А-а, - Николь явно не совсем поняла бабушкины слова.

- Теперь что касается тебя. Иди по жизни смело, добивайся всего, чего только сможешь, но никогда не забывай, откуда ты родом. Слышишь, что говорит тебе твоя старенькая бабуля?

- Я слышу, - Никель снова впрыгнула на одеяло.

- Все мы - лишь глупые твари с Ноева ковчега, - пробормотала Кора про себя.

- Небо розовеет!

- Теперь уже недолго.

Никель надолго притихла, а потом сосредоточенно спросила:

- А куда деваются люди, когда умирают? Где теперь тетя Мери?

- Я не знаю. Умирать приходится только раз в жизни, и мне пока делать этого не приходилось.

- Бабуль, не смей умирать никогда! - с жаром сказала Никель.

- Когда раздастся призыв трубы, мне придется ответить на зов. И тебе тоже.

- Нет, бабулечка, не бросай меня. Пообещай, что ты меня не бросишь! - Никель кинулась обнимать ее.

Кора обхватила тоненькую девочку своими сильными руками.

- Я не оставлю тебя, ни за что не оставлю, если ты сохранишь меня в своем сердце. Понимаешь, тогда я буду жить столько же, сколько и ты.

- Я сохраню. На веки вечные.

- Смотри, вот оно! - Кора хлопнула в ладоши.

- Охх, - Никель завороженно уставилась на медно-красный изогнутый краешек солнечного диска, только-только выглянувший из-за горизонта.

- Здравствуй, солнышко. Это снова я! - воскликнула Кора и помахала ему рукой.

24 декабря 1958 года

Вот уже несколько недель Рамелль лежала в больнице и умирала от рака легких. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось, но пронзившее ее легкие острие пригвоздило ее к постели, а резкая боль не отпускала ни на минуту. Так она и лежала, наблюдая, как медсестры на цыпочках порхают вокруг. Каждый день над ней склонялись лица Джатс, Луизы, Фанни и Спотти, но Рамелль едва могла говорить. Иногда ей чудился Кертис, но потом она вспоминала, что четыре месяца назад он умер от сердечного приступа. И все же он казался таким настоящим... Она видела Никель - у девочки глаза делались огромными от страха и любопытства при виде смерти.

И свет, исходивший от родных и любимых лиц, сопровождал Рамелль по дороге в неизведанное.

Сегодня боль стала совсем невыносимой. Шум над головой перепугал Рамелль. Блестящие крылья гигантской птицы сомкнулись над ней, и серебристый орлиный коготь проник сквозь потолок и коснулся ее.

Рамелль приподняла ладонь, приветствуя незваного гостя. Монстр рассек ее тело и исчез. И вместе с ним ушло острие, не дававшее ей дышать, вместе с ним ушла боль.

Комната стала меркнуть. Рамелль почувствовала, что ее куда-то несет. Она увидела себя молодой, и золотистые волосы снова короной венчали ее голову, как в тысяча девятьсот седьмом. И вот она посреди шести прекрасных холмов, шести мягких выпуклостей земли, и поднимается на седьмой. Каждый холм покрыт ковром цветущих тюльпанов, и у каждого холма свой цвет - красный, желтый, пурпурный; тюльпаны поют, и их прозрачные вены пульсируют в такт течению их радужной крови.

А ее холм, седьмой, ослепляет смешением всех мыслимых цветов. О каких тайнах поют они, раскачиваясь в унисон? Весенний ветер наполняет ее, и она чувствует себя невесомой, а когда поднимается к вершине холма, из цветов поднимается сонмище бабочек и кружится, и трепещет вокруг. Музыка пульсирует громче, и крылья бабочек поднимают ее в воздух.

Рамелль тяжело дышит после подъема.

- Рамелль! Мой прекрасный, бесценный друг! - окликает ее чей-то голос.

На вершине холма, раскинув руки, стоит Селеста, и ее роскошные черные волосы блестят на солнце, и вся сила мира скрыта в улыбке, танцующей на ее губах.

Рамелль показалось, что ее грудь распахнулась. Радость была так велика, что сердце вырвалось из ее тела, а сама она бросилась в объятия Селесты. Нежные руки обвили ее талию, и она уткнулась лицом в изящную шею Селесты.

- Дорогая, дорогая моя, я люблю тебя на веки вечные! - всхлипнула Рамелль.

- Вечность вокруг нас, и она наша, - прошептала Селеста глубоким голосом и поцеловала ее среди цветущих тюльпанов и облака бабочек.

24 ноября 1961 года

- Ну где она? Показалась? Ты ее видишь? - Джулия беспокойно ерзала на месте, ноги ее были укутаны одеялом.

- Нет, дорогая, я вообще еще ничего не вижу, - Чесси обнял ее за плечи. После всех прожитых вместе лет она для него по-прежнему была самой красивой женщиной на планете.

- Ну, хорошо бы им поторопиться! У меня от этого оркестра, что играл в перерыве, голова разболелась, - раздраженно пожаловалась Луиза.

"Раннимид Грейз" выбежали на стадион и сгрудились в центре поля. Каждый год в городе проходил матч в честь выпускного бала - "Раннимид Хай Грейз" из южной части города играли против "Раннимид Хай Блюз" из северной - серые против синих, как всегда.

[Американский футбол, известный в США как футбол — контактный командный вид спорта. В нём принимают участие две команды, по одиннадцать игроков с каждой стороны, играют овальным мячом на прямоугольном поле с воротами в виде рогатки на обоих концах. Команда должна владеть мячом для продвижения его в очковую зону, неся или пасуя мяч. Сначала одной из команд надо продвинуть мяч на 10 ярдов (даётся 4 попытки). Если им это удастся, они получают ещё четыре попытки. В противном случае, мяч достаётся соперникам. Очки можно набрать за счёт продвижения мяча в конец зоны (тачдаун) или забив его в ворота (филдгол), также защита может набрать очки, сделав сейфти. Та команда, у которой по истечении матча больше очков, побеждает.]

В этом году Никель заканчивала школу, и одноклассники выбрали ее королевой выпуска - это была большая честь. И Джатс, и Луиза так гордились, словно королевами выбрали их самих. Луиза всем вокруг уши прожужжала, хоть все и так были в курсе: "Это моя племянница, Николь Луиза Смит. Она - королева выпускного бала, вы слыхали?"

Обычно эта фраза сопровождалась твердым заявлением Джулии:

- Ну, она вся в меня, я же ее мать.

- Но это же я тряслась всю дорогу до Питтсбурга, чтобы вырвать бедное дитя из приюта!

- А я ее вырастила, - с жаром отвечала Джулия.

Чесси и Перли попытались сосредоточиться на состязании оркестров, разворачивавшемся на футбольном поле. Все равно их женщин было не угомонить.

А тем временем на поле, за стойками ворот, закрытые от видимости оркестром, готовились к выезду Никель и ее свита. Предполагалось, что Никель будет сидеть на заднем сиденье кабриолета, держать охапку роз с длинными стеблями и приветственно помахивать собравшимся рукой в перчатке. Она чувствовала себя идиоткой и посмешищем, и с большим удовольствием явилась бы сюда в армейских ботинках, но кто тогда поверил бы, что она королева?

Свита должна была ехать позади в другом кабриолете, но девчонки устроили скандал и потребовали разрешить им ехать всем вместе. Никель так и сказала Сильвии Йелтон, возглавлявшей команду чирлидеров и отвечавшей за организацию всего этого напыщенного мероприятия, мол, если уж выставлять свои сиськи на всеобщее обозрение, то ей понадобятся поддержка и прикрытие друзей. Мисс Йелтон ни в малейшей степени не была ханжой, поэтому оценила шутку и разрешила Никель поступать по своему усмотрению. И вот теперь две вице-королевы, Элейн Сполдинг и Сидни Рейчел Голдштейн, расправляли свои пышные юбки на заднем сиденье. Вся школа затаила дыхание. Раз эти трое собрались в одной машине, значит, они явно что-то затеяли.

Элейн Сполдинг пыхнула запрещенной сигареткой.

- Когда мы будем проезжать мимо друзей и родителей я хочу объявить, что мне предложили сняться в кино.

Сидни, поправлявшая свою прическу, спросила:

- Чего?

- В фильме "Непокорные лобковые волосы", - хихикнула Элейн.

Никель пихнула ее в бок.

- От тебя уши вянут!

- Не дергай ее, Никель, а не то она начнет чудить с перепугу, - Сидни пыталась вести себя мало-мальски прилично. Она была спокойна, потому что точно знала, что они собираются устроить, чтобы сделать этот матч незабываемым.

- Твоя мама сегодня на трибунах? - спросила Элейн.

- Мама, тетя Лисси, папа, дядя Перли и еще, я думаю, Орри с Ноем и Ив с Лайонеллом тоже где-то в этой толкучке. Одна только Кора не пришла. Они с Фанни сказали, что уже слишком старенькие для таких сборищ.

- Фанни Джамп Крейгтон на пару лет старше самого бога, - сказала Сидни.

- Яхве, Сидни, ты же иудейка, так называй своего бога по имени, - подколола ее Сполдинг.

- Зато ты у нас настоящая белая женщина! - огрызнулась Сидни. - И вся спина у тебя тоже белая, красавица ты наша!

- Ты шутишь, что ли?

- Конечно. Какая ты, нафиг, красавица? – улыбнулась Сидни.

- Это я тебе вчера рассказала эту шутку! – Никель засунула палец в крысиное гнездо, которое Сидни Рейчел выстроила у себя на голове и по недоразумению считала прической.

- Ай, мои волосы! Поосторожней, Смит! – она любовно расправила каждую прядь.

- И чего бы этим синим не отправиться прямиком в задницу? Я устала торчать тут на холоде, - поежилась Никель.

К машине подошла мисс Йелтон.

- Ну что, девочки, сейчас покатим. И я в курсе, что вы что-то затеяли, об этом вся школа гудит. Так вот – машину поведу я. Выкинете какой-то фортель, пока я за рулем – и я позабочусь, чтоб вы вообще не закончили школу.

- Да, мисс Йелтон, - в унисон пропели три послушных голоса.

- Вы лучше поаккуратней заводите машину, а то вон что приключилось с Наполеоном Райфом на прошлой неделе, - сказала Сидни.