— Ира, ты меня сейчас уговариваешь расстаться с ним? — я слушала её, а у самой внутри всё сгорало от гнева, злости… ревности, наконец! Теперь я понимала мужчин, которые ревностно относятся к такой ситуации: да я просто умирала от мысли, что Ира была у него первая, и он постоянно к ней возвращался после своих «нередких» похождений. А что если со мной также будет? То, что я САМА не уйду от Свиридова — это факт, в этом я была уверена на все сто процентов, а вот то, что Андрею, действительно, не будет со мной скучно — в этом я уже не была так уверена, тем более у меня не было такого сексуального опыта, который смог бы удержать возле себя мужчину.

— Нет, Мил. Я просто хочу, чтобы ты включила свою голову и подумала хорошо, прежде чем бросаться в огонь с головой. Он растопчет тебя… и мне будет не по себе от этого, потому что я знаю Женьку, а ты его сестра… И поверь, нам в будущем еще не раз придется встретиться, потому что мы слишком тесно повязаны с Андреем. Мы никогда не будем держаться друг друга поодаль, как бы этого не хотели: наши семьи дружат, а если учесть, что ты общаешься в нашем кругу, то ты все будешь знать о наших взаимоотношениях. Оно тебе надо? Тебе нужен другой мужчина…

— А ты не думаешь, что мне виднее, кто нужен, а кто нет?

— Ты сейчас злишься, Мил… И я не виню тебя в этом, просто потом, когда вы расстанетесь, а я буду мелькать перед твоими глазами, ты будешь злиться еще больше. Не проще ли закончить всю эту игру сейчас, когда ты в своих чувствах не зашла слишком далеко!

Неужели она не понимает, что для меня уже нет дороги назад? Я не смогу уже без Андрея, я знаю, что всё вытерплю, чтобы о нем не говорили. Я знаю, что он очень сложный человек, но… Что «но»? У меня даже не было аргументов в мою защиту. Да, Андрей меня сегодня утром догнал у лифта и не позволил уйти без поцелуя, но это еще не говорит о том, что моя любовь смогла его изменить.

— Спасибо тебе, конечно, за попытку раскрыть мне глаза, но… — я подняла на нее глаза, — я как-нибудь сама разберусь с Андреем. Просто, Ир, тебе самой не тошно от мысли, что ты для Андрея как переправочная станция? Пока он никого не нашел, он рядом, как только кто-то на горизонте появился, его и след остыл. Это ведь ненормально!

— Мил… — усмехнулась блондинка, — тебе наоборот это должно на многое открыть глаза: представь, Андрей не жалеет моих чувств, хотя мы и выросли вместе, знаем друг друга с пеленок, как говорится, и не смотря на это, я для него все равно, как ты выразилась, «переправочная станция». А как тогда он к тебе отнесется, когда устанет? Неужели думаешь, что дружба с Женькой задержит его возле тебя, против его же воли? Да, он растопчет тебя! Морально!

— Почему вы все его выставляете таким монстром? Он обычный человек! Да, у него есть свои недостатки и свои какие-то странности, но это же ведь не повод обвинять его во всех смертных грехах!?

Ира долго сидела и смотрела на меня, после чего взяла сумочку в руки и произнесла:

— Я вижу, что поздно уже с тобой говорить о чем-либо, слишком плотно на тебе розовые очки сидят. Просто потом на меня не обижайся и не строй козни, как некоторые. Я предупредила тебя, Мил! Я не виновата, что я его всегда жду, и мои ожидания оправдываются.

Затем она встала и ушла.

А я почувствовала, что пока она говорила последнюю фразу, я затаила дыхание, и когда сейчас попыталась выдохнуть, из меня полились слезы. Опять! Да что же это за день-то такой? Снова реву из-за Свиридова! Я достала платок, и начала вытирать мокрые щеки… а вот кто справится с бешено бьющимся сердцем и дрожащими руками я не знала… Но было одно предположение… Я достала телефон, набрала выученный уже наизусть номер телефона, и как только на том конце «провода» я услышала «Да!», я разревелась:

— Ситуация SOS!

— Ясно, приезжай! Сейчас Антошу выпровожу!

Я сбросила звонок, заплатила за свой и за Ирин кофе, вышла из кафе. Сердце так и норовила выпрыгнуть из груди, все мои чувства, казалось, бросили в горящий котлован, и еще чуть-чуть и я вспыхну алым пламенем горечи, разочарования, ревности и злости…

Глава 10

Маленькие человечишки бегали в моей голове и били набатом странную и знакомую мелодию, которая отдавала по всему моему телу прохладной дрожью… По-моему, я простыла! Мелодия не прекращалась… голос стал более четкий и до моего сознания стало доходить, что это мелодия из моего мобильного телефона. Я на автомате дотянулась рукой до телефона, который всегда лежит на тумбочке, и, не смотря на имя звонившего, ответила:

— Да…

— Боже! Мила, ты в закрытом бункере, что ли сидишь? Что с голосом?

— Не знаю.

— Ты дома? Почему вчера трубку не брала и сама не позвонила?

— Да. Не знаю.

— Тебе плохо?

— Да. Наверное.

— Мда… — прозвучала насмешка подруги, — пить ты вообще не умеешь!

— Я это всегда знала.

— Нормально хоть добралась?

— Не знаю. Не помню. Фу.

— Что случилось? Принц нагадил?

— Нет, вроде… Просто… Мы сколько вчера выпили?

— Мы? Я выпила только бокал вина, а вот кого-то на втором было уже не остановить.

— Ясно. Ничего не помню. Даже как домой добралась.

— Еще бы ты это помнила! Тебя Андрей на руках выносил от меня. — Смех подруги ударил снова молотком по моей чувствительной и больной голове.

— Скажи, что ты сейчас шутишь!

— Ни сколько! У меня ночевать ты отказалась, до Женьки я не дозвонилась, решила с твоего телефона позвонить ТВОЕМУ мужчине, которого, по твоим словам, ты «никогда и никому не отдашь».

— О, Боги! — я провела ладонью по лицу, с все еще закрытыми глазами. — Я при нем-то хоть ничего не ляпнула?

— Нууу… Если твоё признание в любви не считается за «ляп», то все нормально!

— О, дважды Боги! Как я теперь буду смотреть ему в глаза?

— Не знаю. Разбирайся с этим сама. Ладно, Милочка, приводи себя в порядок, а я пойду Антоше звонить. Он вчера возмущался из-за того, что я его беспардонно просто выгнала.

— Блин, прости Аль. Я такая эгоистка. Со своими проблемами совсем тебя замучила.

— А кого еще тебе мучить? Принца что ли? Вставай хоть покорми его! Судя по тому, что твой домашний телефон не отвечал, Женьки нет дома, а до тебя пока дозвонишься на сотовый…

— Ладно, всё спасибо за всё… Пойду в душ…

— Целую, пока.

Перебросив телефон через себя на другую часть кровати, я попыталась, наконец, открыть глаза, но мои веки слиплись, и мне пришлось руками их продирать. Понятно, я снова уснула с накрашенными глазами. Еле открыв глаза и начав подниматься с кровати, я заметила, что на мне ничего нет. Нет, не так! На мне АБСОЛЮТНО ничего нет!

— Боже! — Потянулась за одеялом, чтоб закутаться в него, так как ходить нагишом я не привыкла, максимум в нижнем белье. — Я, надеюсь, сама разделась!

— Ты была не в состоянии! — томный тембр настолько испугал меня, что я, подпрыгнув на месте, издала приглушенный писк, который СНОВА набатом ударил по моей голове. Я резко повернулась на голос и уставилась на лежащего полуобнаженного Андрея.

— Что… Что ты здесь делаешь? — я обвела взглядом комнату и поняла, что нахожусь, оказывается, в квартире Свиридова. — О, Боже! — я прикрыла лицо ладонями, потому что понимала, что вид у меня явно не для глаз мужчины. — Почему ты меня домой не отвез?

— Ты не захотела домой!

— Андрей! — открываю лицо и смотрю, что он пожирает меня глазами. — Не смотри на меня! Я ужасно выгляжу! Можно в твой душ?

— Пожалуйста! — рукой указывает на дверь в ванную. Дойдя до двери, вспоминаю об одной очень важной вещи.

— Эм… А можно я воспользуюсь твоей зубной щеткой?

Он кивнул в ответ, поднялся с постели и пошел за мной в ванную.

— Что ты делаешь?

Достает из шкафчика за зеркалом запечатанную зубную щетку и подает мне.

— Предусмотрительно! Много случаев бывает, когда гостям или, скорее, ГОСТЬЯМ нужны с утра средства гигиены?

— Хм… Иди в душ! И побыстрей!

— Куда-то торопишься?

— Можно и так сказать. — Развернулся и вышел за дверь, оставив меня один на один с моими мыслями и воспоминаниями о вчерашней беседе с Ирой, надо сказать, неприятной беседой. Но… Как говорится, кто не рискует — тот не пьет шампанское! Поэтому я решила на время забыть об этой персоне, и накручивать себя раньше времени тоже не хотелось бы. Поэтому приняв душ, почистив зубы и обмотавшись полотенцем, я, с все еще влажными волосами, вышла в спальню в поисках своего платья. Но кроме Андрея, вольготно лежавшего на кровати, я ничего СВОЕГО не обнаружила. Он, как змей-искуситель, подложив под голову руки, зачаровывал и соблазнял меня своим полуобнаженным телом. Боже! Как моя голова могла думать в правильном направлении, когда передо мной лежал Бог, и я готова днями и ночами поклоняться ему, лишь бы быть с ним всегда рядом… до конца жизни…

— Выпей! — Кивает в сторону тумбочку, на которой лежат таблетки. — Судя по твоему внешнему виду, голова у тебя до сих пор болит. Зачем пить, если не знаешь своей меры?

— Можно подумать ты знаешь и никогда не напиваешься! — пью таблетки и смотрю на Андрея, придерживая сильнее полотенце. — Где мой сарафан?

— Он тебе сегодня не понадобится.

Я в изумлении расширяю глаза, а он, усмехнувшись, встает и подходит ко мне, мое сердце в это время начинает быстро стучать… Поднимает руку и пальцем, начиная с самого виска, нежно и довольно трепетно спускается по моей коже, вызывая мелкую дрожь по всему тела и маленькие искры, которые начинают сосредотачиваться внизу живота, обдавая жаром. Когда его палец останавливается у края полотенца, он цепляет его указательным пальцем и тянет к себе, я, как марионетка повинуюсь и прижимаюсь ближе к его обнаженной груди.

— И что там вчера тебе Ирка наговорила?

Весь момент эйфории резко был нарушен одним только упоминанием этой блондинки, я отошла на два шага назад от Свиридова и начала взглядом искать по комнате сарафан.

— Откуда ты узнал?

— Пф! Ты сама вчера сказала! Знаешь такое: Пьяная женщина — находка для шпиона!

— Нет. Не знаю… И что я еще говорила?

Андрей подошел ко мне, одной рукой схватив края полотенца, дернул, и оно упало к моим ногам.

— Ты говорила, что… хочешь меня! — его глаза начали пожирать мою грудь, а я краснела от этого взгляда, но в то же время мечтала, чтобы его руки ласкали меня и доставляли удовольствие. Он слега коснулся большим пальцев моего соска и весь мой самоконтроль полетел к чертям: я сразу же выгнулась ему на встречу, прося, нет, умоляя, о других, более наглых ласках. Я запрокинула голову назад и прикрыла глаза, пока он кругами обводил контур соска, прожигая кожу своим теплом. Затем я почувствовала подушечку его большого пальца на своей нижней губе, по которой он начал медленно водить, сводить с ума и будя во мне первобытные инстинкты. Я приоткрыла губы, и его палец, не мешкая ни секунды, пробрался в мой рот, двигаясь вперед и назад. Боже! Это было так возбуждающе! Если изначально я стеснялась наготы и подобных движений, то теперь я сама глазами молила о ласках, о сексе… Он прищурив глаза смотрел то мне в глаза, то на свой палец, который стал еще быстрее двигаться у меня во рту, а я еще больше заводилась. О, Господи! Что он со мной делает?

Когда его палец покинул мой рот, то снова вернулся к моему соску, начал уже влажным пальцем вырисовывать там круги, а вторая рука тем временем прошлась по внешней стороне моего бедра, нежно коснулась живота, чуть ниже пупка, и начала спускаться к моему лону. Все это время Андрей, слегка прищурив глаза, наблюдал за моей реакцией, которая судя по ухмылке, его вполне устраивала и удовлетворяла. Я чувствовала, что моё возбуждение уже доходит до предела, дрожь пробирала всё моё тело от кончиков волос до пальцев на ноге, жар внизу живота, словно взорвавшись, растекся расплавленным свинцом, и я поняла, что между ног у меня стало мокро от непреодолимого желания почувствовать Андрея в себе. Когда его палец коснулся моих складочек, а затем резко вошел в меня, я уже не смогла сдерживаться и закинула голову назад, прикрыв глаза, громко застонала. Терпением мало отличался, по-видимому, и сам Андрей, так как он сразу же поднял меня за ягодицы и бросил на кровать; я от неожиданности только успела «ахнуть», а Свиридов тем временем начал целовать моё обнаженное тело, одним пальцем пробрался в моё лоно и начал им двигать внутри, кидая меня в огненную лаву, которая распаляла меня, превращая в пластилин, а он, как умелый мастер, лепил из него все, что хотел. И Я ему это всё разрешала! Я наслаждалась, я сходила с ума, о чем бы он меня не попросил, я бы все ему отдала, ВСЮ себя отдала бы. И я отдавала…

Звук рвущейся фольги на время вернул меня из прострации, и я открыла глаза.