К. А. Линд - Официальное заявление

― Вот именно поэтому, ты – проблема, ― выплюнула Хизер.

― Я не проблема! ― сказала Лиз. ― Я девушка Брейди!

― Так ты думаешь, что просто потому, что Брейди решил дать тебе шанс после того, как о вашей связи стало известно, ты вдруг стала особенной? Нет, это не так. Ты должна следовать той же процедуре, как и все остальные. Ты будешь идти по правильному пути. И ты не разрушишь, потому что все, что ты делаешь, Боже помоги, сказывается потом на нем. Важен он. Он – особенный. Он нам нужен в Конгрессе. Ты ― произнесла она так, будто даже не могла понять, почему она до сих пор разговаривает с Лиз, ― ты – просто побочный эффект. Ничего больше, чем просто еще один этап. Просто пока ты рядом, постарайся ничего не испортить.

У Лиз замерло сердце. Побочный эффект. Еще один этап. Пока ты рядом. От этих слов ее голова пошла кругом.

Только одна мысль об этом съедала ее заживо. Могла ли она быть всего лишь чем-то временным для Брейди? Мог ли он ее просто использовать, чтобы попытаться избавиться от антирекламы? У нее был порыв сказать ей «нет», что она была сумасшедшей. Но, может, это не было таким уж сумасшествием. Она ни за что не могла позволить узнать Хизер, что у нее были такие опасения.

― Я уже извинилась, ― ворчливо произнесла Лиз. ― Я не могу вернуть назад тот разговор, но я буду общаться с Брейди так, как я захочу. Веришь ли ты или нет в то, что я останусь, это зависит от тебя, но угрожая мне, ты только укрепляешь мои позиции остаться. Так что ты должна просто привыкнуть к тому, что я буду здесь.

― Я с Брейди с того момента, как он впервые баллотировала в правительство. Ты знаешь, сколько девушек здесь побывало с тех пор?

Лиз покачала головой. Ей не хотелось думать об этом.

― Для меня это совершенно не важно, было их сто или одна. Сейчас здесь я, тебе нужно больше чем пустые угрозы, чтобы избавиться от меня. Если ты расстроена, потому что я общалась с прессой, ладно. В следующий раз, я буду более осторожной. Если ты расстроена, потому что я с Брейди, тогда тебе просто нужно это пережить.

― Я расстроена, потому что ты ухудшаешь то, над чем мы работали все это время. Меня не волнуют твои заблуждения. Меня волнует моя работа, и я чертовски хороша в ней. В следующий раз, когда тебе позвонит журналист, узнай его имя и номер, и сразу доложи лично мне, чего он хотел. Тебе ясно?

Лиз хотелось сказать ей, чтобы она отвалила. Ей хотелось сказать, что она не была их сотрудником, и ею нельзя было вот так вот помыкать. Но она не могла. Она знала, все, что делала Хизер, было в интересах Брейди, даже если она была бешеной сукой, когда общалась с Лиз. Она просто ненавидела то, что чтобы Лиз не делала, это приносило очередную волну неодобрения.

― Хорошо.

― Спасибо, мисс Доугерти. Всегда приятно пообщаться с вами.

Лиз раздраженно бросила свой телефон на кровать.

Амбиции. Все это было сплошными амбициями. Амбиции двигали миром. Брейди, который привык использовать их, чтобы в двадцать семь лет попасть в Конгресс. Хизер, которая шла по головам, чтобы осуществить свою мечту. Каллей и Хайден, которые использовали Лиз, чтобы пробиться вперед. Лиз, которая всю жизнь провела, делая все, что могла, чтобы работать журналистом.

Никто не был исключением. Амбиции в равной степени как шли на пользу, так и вредили, осуществляли мечты, так и разрушали их. Какая была цена за все это? Как далеко она продвинется, прежде чем ее откинут назад? Лиз подумала о том, какой идеальной казалась ее жизнь в прошлом году – казалось бы, идеальный парень, самая высокая стипендия в университете, стажировка в «Нью-Йорк Таймс». Именно об этом, она тогда спорила с Хайденом. Теперь у нее не было газеты, и с ее новым идеальным парнем у нее были своего рода проблемы.

Ей нужно было уйти, чтобы она могла освежить голову, иначе, она могла вспыхнут. Переодевшись в тренировочную форму, она прыгнула в машину и отправилась на теннисный корт. Она занималась не регулярно, пока была занята газетой, но теперь, когда она уже не работала в редакции, у нее больше не было отговорок. Она была готова, чтобы ей надрали задницу, ради того, чтобы забыть о том, что происходило в ее жизни.

Она зашла в комплекс, который посещала на протяжении последних четырех лет. Ее постоянный тренер, Тана была довольно жесткой, и Лиз уже даже привыкла к Хэнку, тренеру по силовому теннису, с которым она в прошлом имела разногласия. Любой из них, скорее всего, высмеет ее за то, насколько она утратила свою прежнюю форму.

― Здравствуйте! Чем могу вам помочь? ― вишнево-рыжая девушка спросила Лиз, когда она вошла внутрь.

― Тана здесь?

Девушка проверила расписание и после чего покачала головой.

― Она уже ушла.

― А, может, есть Хэнк? ― спросила Лиз, как второй лучший для нее вариант.

― О нет, он на всю неделю уехал в отпуск.

Лиз вздохнула. Отлично. Наверное, ей придется подавать в сеть.

― Но Истон здесь. ― Глаза девушки стали большими и стеклянными, когда она произнесла его имя. ― У него только что закончилось последнее занятие на сегодня. Если желаете, я могу попросить его.

Она уже поднялась со своего места, прежде чем Лиз успела ответить.

― Эм…кто такой Истон?

― Он наш новый инструктор. Он работает с сентября, но у него уже всегда все расписано.

По реакции Джинджер, Лиз могла предположить только одну причину, почему так было.

― Конечно. Истон подойдет.

Девушка поспешила выйти через закрытую дверь, и минуту спустя она появилась с парнем, который, как могла предположить Лиз, был Истоном. Казалось, он был студенческого возраста, с идеально взъерошенными темно-каштановыми волосами и светло-карими глазами. Он был высоким, подтянутым и с уверенной подачей. От его улыбки рыженькая администратор едва не теряла сознание, но Лиз просто равнодушно слегка улыбнулась ему в ответ. Он был милым, но он не был Брейди Максвеллом.

― Чем могу помочь? ― спросил он, наклоняясь к столу и прокручивая теннисную ракетку.

― Таны и Хэнка сегодня нет. У вас найдется часик? ― спросила Лиз.

Он выпрямился и снова улыбнулся.

― Конечно. Идем, ― сказал он, и направился к кортам.

Он открыл двери для Лиз, и она последовала за ним.

― Вы играете с Танай и Хэнком, значит, вы не можете быть слишком слабенькой?

― Я всю жизнь играю. Очень преуспела в отбивании шаров, ― ответила она, с непроницаемым лицом.

Истон криво улыбнулся и кинул.

― Где же они вас прятали?

― Я была ― Лиз замолчала.

Она собиралась сказать, что она была редактором газеты, но теперь она ею не являлась. И, в любом случае, он не мог знать, что с ней случилось. Было бы приятно побыть хотя бы с одним человеком, который не знал, что у нее был роман с политиком.

― Я была занята. Особо времени не было.

― Ну, давайте начнем. Нужны какие-нибудь наставления? ― спросил он. ― Могу показать парочку хороших шагов, правый поворот, и движения для тела.

Лиз закатила глаза.

― О, пожалуйста, не надо. Мне просто нужно кого-то попинать.

― Тогда, наверное, нам нужно найти вам кого-нибудь другого, ― с блеском в глазах произнес он.

После его первой подачи, Лиз поняла, что она довольно легко проиграет. С каждым поворотом, ее тело протестовало, а худшим в этом было то, что было очевидно, что он ей подавался.

― Ты хорош, ― призналась она, когда они взяли небольшой перерыв. ― Сколько тебе лет?

― Двадцать один, и спасибо, ― ответил он, предлагая ей бутылку воды. ― Ты на самом деле тоже не плоха.

― Ха! Ты делаешь из меня посмешище.

― Ты просто не в форме.

― Ого.

― Нет, серьезно. Если бы ты ходила сюда каждый день, то мы были бы более на равных условиях.

― Я в шоке, что ты не в команде Университета Северной Каролины, ― сказала она.

― Ну, я хочу поступить в юридический.

― О, ― уныло произнесла она.

Юридический заставил ее вспоминать про Клэйя, и о том, что он сейчас работал в Верховном Суде.

― Не «окай» мне. Я хочу стать политиком.

― О! ― произнесла Лиз, качая головой.

Черт, она не могла избежать этого.

― Ну, это хорошо.

― Ты мне не веришь.

― На самом деле верю. Давай просто играть.

И после этого они вернулись к игре. В конце концов, именно для этого она сюда пришла. Она всеми силами отдалась игре. Сконцентрировавшись на попытках перехватывать продвинутые подачи Истона. Она была хороша, но не настолько. Подбадриваемая дополнительным желанием его победить, она работала в два раза сильнее, и к тому времени, когда они покидали корт, у нее появилась одышка, и она истекала от пота.

― Я хочу добавить тебя в свое расписание, три раза в неделю. Мы начнем неспеша, но ты должна приходить, по крайней мере, дважды в неделю. Минздрав рекомендует, ― сказал ей Истон.

― Я не могу поддерживать режим тренировок, ― сказала она. ― В этом семестре я заканчиваю университет.

― В любом случае, я оставлю за тобой пару часов, ― сказал он, когда они вошли в охлажденное кондиционером лобби.

Он схватил что-то из-за стойки и передал ей.

― Вот моя визитка. Выясни свое расписание и возвращайся ко мне.

Лиз сунула визитку в сумку. Теннис помог ей забыть о бедах сегодняшнего дня. Хуже не станет, если она будет приходить сюда чаще. Возможно, тогда она сможет думать о чем-то еще, помимо ее неудачных попыток жить жизнью подружки политика.

― Я подумаю, ― уклончиво ответила она. ― Спасибо за занятие.

Как только она вернулась домой, Лиз отправилась в душ. Она обернула волосы в махровое полотенце, когда она увидела пропущенный звонок от Брейди. Закончив с волосами, она запрыгнула в спортивки, и затем ему перезвонила. Она по-прежнему была расстроена из-за того, что произошло ранее, но теннис намного улучшил ее настроение.

― Привет.

― Привет, ― тихо ответила она.

― Я позвонил Эрин.

― О, ― произнесла она, оживляясь.

Она не думала, что он это сделает.

― Ты была права, ― признался он.

― Черт.

На самом деле ей этого не хотелось.

― Что она сказала?

― Если честно, после того, как она призналась мне, она только рыдала, а потом повесила трубку.

― Еще бы! ― закричала Лиз. ― Но зачем?

― Это расставание не было взаимным, ― сухо произнес он. ― Она не говорила мне, что именно сказала журналистам, но единственное, что я могу предположить по тому как она общалась со мной по телефону, ничего хорошего она не сказала. Она несла какую-то чушь.

Лиз встала и начала ходить по комнате.

― Что это означает для нас, для тебя, для кампании?

Брейди вздохнул, и она впервые услышала настоящую неуверенность в его голосе.

― Думаю, мы узнаем, когда выйдет статья, но я получил кое-какую информацию от Хизер.

― Прости. Я не должна была ничего говорить тому журналисту, ― сказала Лиз, чувствуя себя побежденной.

― Ты просто пыталась узнать информацию. Ты не знала, что сделала Эрин, или какой урон это принесет. Все, что мы знаем, это то, что он может быть минимальным.

― Или катастрофическим.

Лиз перебрала миллион вариантов, о чем бы могла быть статья Эрин. Единственное, в чем она меньше всего сомневалась, это в том, что ничего приятного в ней не будет. Брейди расстался с женщиной из-за Лиз. Эрин не трудно было об этом догадаться.

Когда на следующее утро Лиз открыла электронную почту со статьей «Вашингтон Пост», стало ясно, что это не все, о чем догадалась Эрин, когда общалась с прессой.

Как всегда, статья начиналась с сенсации: «Эрин презирает Лиз и Брейди за шашни у нее за спиной». Они так усердно работали, чтобы их отношения выглядели как позитивный аспект их жизни, что оба были рады поделиться этим с общественностью, но теперь на них не только стояло клеймо того, что они это скрывали, но помимо этого, Эрин подала все так, будто они никогда и не прекращали своих отношений. Она дошла до того, что заявила, будто Брейди изменил ей не меньше двух раз, но она не сомневалась, что на самом деле даже еще больше.

Она заявляла, что между ними что-то было, когда Брейди подвозил Лиз домой из ресторана в ту ночь, когда Лиз впервые познакомилась с Эрин, и еще в октябре – про оба раза журналист спрашивал Лиз, и он добавил ее слова, которыми она подтвердила, что в первом случае она действительно видела Брейди, но их отношения она никак не прокомментировала. От этого на сердце Лиз стало еще тяжелее.