К. А. Линд - Официальное заявление

― Нет. Я… просто не могу поверить, что он смог бы так поступить, ― прошептала она.

Его глаза блуждали по ее лицу, и он покачал головой.

― Боже, ты такая наивная. Думаешь, ты была первой, кого он когда-либо прятал? Ты была единственной, с кем его поймали. Он словно ребенок, залезший в банку с печеньем. Он бы съел печенье, если бы его не поймали, но он бы никогда никому в этом не признался.

― Ты такой козел, ― сипло произнесла она.

― Я реалист, и я знаю своего брата.

― Просто… оставь меня одну. На секунду я подумала, что ты пришел сюда, чтобы как-то меня утешить. Вместо этого, ты просто сыпешь соль на рану, ― сказала она.

Она сжала руки в кулаки.

― Возвращайся к своему браку по расчету и избавь мою жизнь от своих интриг.

― Ладно. Просто запомни это чувство, когда он попытается тебя переубедить, ― сказал Клэй, пожимая плечами, после чего развернулся и ушел.

В тот момент Лиз на самом деле жалела, что у нее ничего не было, чем бы можно было запустить. Уход Клэйя только еще больше разозлил ее, и она бы не возражала, огреть его по затылку чем-то тяжелым.

Она поникла от груза своего гнева. Она не могла просто там стоять. Лиз прошла за угол к уборной, в которой два года назад они спорили с Брейди. Она подумала, что ей очень понравится то, что она снова могла оказаться здесь, учитывая изменения в их отношениях, но ей не хотелось когда-нибудь снова испытывать это чувство.

Лиз вошла в уборную и заперла дверь. Она с тяжестью облокотилась на раковину, и выдохнула весь воздух из легких. Ее лицо было бледным, но в глазах не было той боли, которой подверглось ее тело. Ее глаза смотрели с яростью. И она поняла, что на самом деле она не грустила и не была разочарованной, и ей не было плохо… она была в ярости.

Как он мог так с ней поступить? Ради него она лишилась всего. Она потеряла работу в «Нью-Йорк Таймс», должность в студенческой газете, она лишилась доверия к себе, своей личной жизни. Боже, она переехала к нему, и все лето потратила на его предвыборную кампанию. Она даже не знала, когда он смог найти на это время, но опять же, для нее он время находил.

Ей хотелось думать, что она делает поспешные выводы, но из-за слов Криса и Клэйя, она думала, что это было не так. Она явно потеряла свою репортерскую хватку, если она даже не могла сопоставить такие детали как эти.

Стук в двери отвлек ее от своих мыслей.

― Занято, ― крикнула она, хотя не сомневалась, что знала, кто был за дверью.

― Лиз, открой дверь, ― резко произнес Брейди.

Лиз сделал глубокий вдох, а затем открыла дверь. За доли секунды Брейди вошел внутрь и закрыл двери, поднимая вверх свой мобильный.

― Все не так, как кажется, ― сразу произнес он.

― В самом деле? Кажется, Челси хочет встретиться с тобой в подсобном помещении, чтобы ты отвез ее в Хилтон Хэд и трахнул. Если я ничего не забыла… то все это ты уже проделывал раньше, ― холодно произнесла она.

Он содрогнулся. Брейди Максвелл в самом деле содрогнулся от испуга.

― Да, делал, но это давно в прошлом.

― В прошлом, которое было два года назад, когда она была твоей спутницей, в то время когда ты привез меня в Хилтон Хэд?

― Она была мой спутницей, но если ты не забыла, я сказал тебе, что между нами ничего не было. Потому что между нами ничего нет, Лиз. Абсолютно ничего, ― сказал он.

Ей хотелось ему верить. Правда, хотелось. Но она сомневалась, что в этот момент могла верить его словам.

― Тогда как ты объяснишь эти сообщения? Это не похоже на «абсолютно ничего».

― Эти сообщения вообще не имеют никакого смысла. У нас с Челси какое-то время были своего рода отношения. Это было несерьезно.

― Это было тайно? На твоих условиях? Ты был с ней, когда тебе хотелось? ― грубо спросила Лиз.

― Нет. Пожалуйста, выслушай меня, ― произнес он, его голос смягчился. ― Она не такая как ты. Она не может сравниться с тобой.

― Тогда почему она шлет тебе сообщения, прося тебя ее трахнуть? ― крикнула она ему в лицо.

Брейди оставался непоколебимым.

― Не знаю. Наверное, потому что она была пьяной. Она писала мне в начале лета, намекая на то, что ей снова хотелась что-то закрутить, и я отказал ей, сказав, что у нас с тобой все серьезно.

― А как на счет остальных сообщений? Того, как ты отключал телефон, когда она написала тебе у Джастина? Как на счет того, что ты вел себя точно так же, как тогда, когда мы с тобой скрывались? ― спросила она, скрестив руки.

― Я могу повторить это миллион раз, если ты хочешь. Между нами с Челси ничего нет. Я не пытался чего-нибудь скрыть. Она писала мне по поводу работы. Настойчиво, правда, и это раздражало, ― со вздохом произнес он. ― Если бы я пытался ее скрыть, то разве я бы стал говорить тебе, что она мне звонит и приводить на мероприятия, и отдал бы тебе свой телефон?

― О, да, прекрасно узнать, что если бы ты хотел, что-нибудь от меня скрыть, то ты бы больше старался.

― Я не это сказал! Боже, все идет не так, ― произнес он, потянувшись вперед и осторожно беря ее за плечи. ― Я говорю, что люблю тебя. Люблю всем своим сердцем. Я так сильно люблю тебя, что когда смотрю на тебя, то чувствую себя абсолютно правильно… словно я нашел себя, и в то же время потерялся в глубине твоих голубых глаз. Я бы никогда не смог тебе изменить, потому что даже мысль о другой женщине отталкивает меня. Ты с самого первого дня заинтересовала меня, и с каждым днем все больше и больше. Разве ты не помнишь? Я всегда буду твоим самолетом.

Лиз закрыла глаза, впитывая слова Брейди. Самолеты. Чертовы самолеты всегда трогали ее за душу.

Почему он должен быть одинаково обаятельным и убедительным? Разве она не могла влюбиться в кого-то, чья карьера не зависела бы от умения убедить тысячи людей в том, что он им нравится? И самое сложное было то, что ей он не нравился…она его всем сердцем любила. Ей хотелось поддаться его простым словам, броситься в его объятия, и забыть о том, что произошло. Но боль в ее груди удерживала ее.

― Почему ты не рассказал мне про Челси? Все это время она была рядом со мной. Наверное, она смеялась мне в лицо. Все это время ты провел, ненавидя Хайдена, и ревнуя к несуществующим отношениям, но ты не подумал, что я имею право знать, что я окажусь возле твоей бывшей подружки? ― спросила она.

Ее глаза распахнулись, и она встретилась с его пристальным взглядом.

― Честно говоря, я не подумал об этом. После того, как я сказал ей, что я больше не рассматриваю ее в таком качестве, я решил, что она просто будет двигаться дальше и вести себя профессионально, никогда больше не поднимая эту тему. Я явно ошибся.

― И каково признать это? ― спросила она, резко рассмеявшись.

― Это случается не часто, но я допускаю ошибки. ― Одной рукой он провел по ее спине, а вторую запустил в ее волосы. ― Такие, как два года назад, когда я позволил тебе уйти, и не последовал за тобой…не потребовав понять причины…не предлагая тебе всего мира.

Он накрыл ее губы своими, но через секунду она со вздохом отстранилась. Она покачала головой и отошла от Брейди. У нее по-прежнему кружилась голова, от всего, что она сегодня услышала. Все, чего ей хотелось – это забыть о том, что произошло, но это случилось. Так что она должна была с этим разобраться.

― Ты все равно мне не веришь? ― спросил Брейди.

― Мне хочется. Действительно хочется, ― серьезно произнесла она.

― Хочешь, чтобы я стал на колени? Хочешь, чтобы я просил у тебя прощения за то, что я не рассказал тебе о Челси раньше? Хочешь, чтобы я умолял тебя изменить свое мнение? Я это сделаю. Чтобы ты не пожелала. Я сделаю, ― настаивал он. ― Ты для меня все. Я не хочу, чтобы это разрушило самое лучшее в моей жизни.

― Тогда почему ты мне не рассказал? Если это ничего для тебя не значит, и между вами особо ничего не было, почему ты мне не рассказал? ― спросила она, ища в его глазах объяснение. ― Ты должен был мне рассказать.

На секунду Брейди опустил голову, чтобы собраться с мыслями, а затем, казалось, сдался.

― Ты права. Я должен был. Ты заслуживала знать, даже если это ничего не значило. А это ничего не значит.

― Не достаточно хорошо, ― сказала она, отступая. ― Когда Хайден подошел ко мне в университете, потому что хотел увидеться со мной, я сразу же, вернувшись домой, позвонила тебе и все рассказала. Даже не на следующий день.

― Я не намеренно это скрывал. Когда это случилось, твоя жизнь уже и так рушилась, и ты нервничала из-за выпуска, из-за газеты, а потом из-за переезда ко мне. Я не хотел нагружать тебя еще большим стрессом.

В начале лета у нее было слишком много стресса. Казалось, она снова это все пережила, но ей все равно хотелось быть в курсе того, что происходило.

― А после этого, когда я с ней познакомилась? Не додумался? ― спросила она.

― К тому моменту все прекратилось. Единственный раз, когда я связался с ней летом, было исключительно по работе, и ты всегда была рядом. Эти сообщения появились совершенно на пустом месте, и с этого момента я собираюсь попросить кого-нибудь другого для работы с «ИМай», ― сказал он. ― Предполагаю, что они назначили ее для работы со мной, потому что мы уже давно знакомы. Но я оборву любые контакты. Мне не нужно, чтобы это мешало в любви всей моей жизни или моей карьере.

― Разве это не одно и то же? ― резко прошептала она.

― Лиз, прошу, просто задумайся на минутку, ― сказал он, снова сокращая расстояние между ними и придвигая ее к стене.

Он опустил руки ей на бедра, а потом прижался лбом к ее.

― Я люблю тебя. Это ты любовь всей моей жизни. Прошу...пожалуйста, ― хрипло произнес он, ― не позволяй этому погубить нас.

Она вздохнула. Слепая вера. Вот о чем он ее просил. Доверяла ли она ему? Доверяла ли, чтобы поверить, что он не обманывал ее? В нее прокралось это мучительное чувство, но потом она позволила его словам смыть ее гнев. Это был Брейди, мужчина, который даже не сказал ей, что любит ее, когда ей уже было об этом известно, потому что он не мог обещать ей отношений. Теперь он обещал ей все, чего она хотела, а она не могла перестать думать о том, что все это было слишком, чтобы быть правдой.

Но Брейди бы не дал ей этого, если бы не хотел. Он бы не открылся перед народом, не предложил бы ей переехать к нему, сопровождать в поездках кампании, не воспользовался бы ее речами, или не сказал бы ей, что любит ее, если бы этого не подразумевал. Он с самого начала ясно дал это понять. Но он это сделал, и это заставило ее пересмотреть свою реакцию.

Может это был односторонний взгляд. Может Челси просто хотелось того, чего у нее больше не было. Может, он ее не обманывал? Может.

― Ты любишь меня? ― прошептала она.

― Очень.

Его губы снова нашли ее, мягкие и нежные, с каждой унцией той любви, которая струилась между ними. Они были сладки, как мед и опьяняли, как самый крепчайший ликер. Она не могла позволить нескольким сообщениям разрушить их отношения. Даже больно было думать об этом. Она этого хотела…она хотела Брейди больше всего на свете.

Они стояли так несколько минут, затерявшиеся в объятиях друг друга, забывая о всем мероприятии, которое проходило у них за спиной. Были только Лиз и Брейди, вкус его поцелуя, ощущение его губ, восторг от нахождения в его объятиях.

Спустя еще минуту, они одновременно оторвались друг от друга.

― Мы должны возвращаться, ― прошептала она.

― У нас все хорошо?

Лиз прикусила губу, после чего кивнула.

― Да.

Эмоционально ей должно было быть больно, но кого она обманывала? Она больше никогда не покинет Брейди Максвелла.

Два года назад, в этот день Лиз ушла от Брейди. Она избавила его от переживаний о его агитационной кампании и карьере из-за отношений, на которые он не мог подписываться. Она выбрала его счастье своему, а неизбежность только делала их довольно несчастными. Теперь они вернулись к тому же этапу, и в тоже время …совершенно в другом качестве.

Стоя за кулисами, на вечеринке в честь оглашения результатов, где Брейди будет выступать с речью, Лиз расхаживала по небольшому конференц-залу. Брейди продолжать стрелять в нее взглядом, которым говорил ей успокоиться, но там не было репортеров, поэтому она могла испытывать испуг, который нужно будет сдерживать, когда они выйдут к гостям.