Получив известие о смерти Пола, я на несколько минут поддался слабости, и всерьез размышлял о том, чтобы не ехать в Нью — Йорк, чтобы проститься с отцом на его могиле. Но потом я понял, что обязан сделать это. И дело не в долге или уважении. То, что связывало нас, было так же сильно, как и то, что раскидало в разные концы мира. Теперь мне не нужно бояться увидеть в его глазах отражение раскаяния и истины. Последний человек на земле, который знал правду, ушел и унес ее с собой в могилу. Остался только я, и моя совесть. И память, которую я так стремился вернуть, чтобы получить необходимые мне ответы. Я научился жить со своим новым «я» в согласии и мире, но это не было простым и легким процессом. Я прошел свое чистилище, прежде чем снова почувствовал, что могу стоять на земле и смотреть людям в глаза, не испытывая ужаса и стыда. А теперь мне предстоит столкнуться с похороненной частью моего «Я». Братья, знакомые, родственники и бывшие друзья будут смотреть на меня, гадая, остался ли я тем же безумным сумасбродным парнем, которым был. Я, как наяву, слышу вопросы приятелей по футбольному клубу, не планирую ли я снова вернуться в строй, попытаться оспорить решение о дисквалификации. Они будут предлагать мне многие вещи, которые когда-то мне очень нравились, и я находил их интересными. Но больше не нахожу.

Многие будут разочарованы, увидев, как сильно я изменился. Но я не задержусь надолго. В каменных джунглях мегаполиса мне больше нечего делать.

Спускаясь по трапу самолета, я отключаюсь от реальности, закрывая глаза, слышу песню ветра и крик орла в небе. Но даже мысленно я не могу вернуться туда, где моя душа пребывала в покое и равновесии. Шум двигателей, голоса людей, тяжелый воздух, который, проникая в легкие, вызывает приступ кашля. Все это не дает сконцентрироваться, вырывая меня из привычного состояния. Как много шума. Это оглушает.

Чувствую себя Маугли, впервые вышедшим из леса.

Поднимая руку, прижимаю рукав к лицу, чтобы облегчить себе вдыхание воздуха со значительной примесью диоксида серы и сажи. Я фактически ощущаю, как эта мерзость черной паутиной покрывает мои легкие.

Я иду к выходу из аэропорта, растеряно глядя по сторонам. Огромное количество народу проходит мимо меня, и… это странно. Я много раз был здесь. Десятки, сотни перелетов.

Я вернулся домой. Или Нью — Йорк больше не может именоваться моим домом?

Я застываю, когда вижу Марка. Он пробегает взглядом по мне, но снова ищет в толпе… не узнав. Я невольно улыбаюсь. Собираю волосы на затылке, поднимаю руку и машу ему, продолжая идти навстречу. Марк снова бросает на меня раздраженный взгляд, не понимая, зачем ему делает знаки этот навязчивый странный, волосатый и бородатый тип, в свободных хлопчатобумажных серых брюках, такой же рубашке белого цвета и потертых коричневых сандалиях на босую ногу. Наверное, я кажусь ему чудаком. Я вижу, как раздражение в глазах Марка сменяется узнаванием, потом потрясением и даже шоком. Он скользит по мне взглядом, словно сам не веря тому, что видит, пока между нами не остается пара метров.

— Джейсон, Господи, это ты? — ошарашено глядя на меня, спрашивает Марк. Я вместо ответа крепко обнимаю его, хлопаю по спине, говорю: «Рад тебя видеть, брат», и снова отступаю, чтобы посмотреть на него. Марк не изменился. Такой же смазливый молодой пижон в сшитом на заказ стильном костюме и дорогих туфлях, с ухоженными ногтями и побритым лицом. От него воняет парфюмом за версту, но это лучше, чем вдыхать смог от машин.

— Что с тобой случилось? — неуверенно спрашивает Марк, тоже не переставая рассматривать меня. В его взгляде появляется тревога.

— У меня все отлично. Пошли давай отсюда. — Обнимаю его за плечи и веду к выходу, а то он так и будет стоять, как остолбеневший. — Так плохо выгляжу?

— Не знаю. Необычно. Борода эта и волосы. Ты меня разыгрываешь? Ты ее приклеил? — Марк смотрит на меня, потом начинает дергать за бороду. Вдруг в его глазах появляется ужас, и он резко останавливается. — Ты же не вступил в ИГИЛ?

— Нет, — я со смехом качаю головой. — Я побреюсь. Просто не успел. Выехал, как только узнал, — придаю голосу серьезность. — Как ты, кстати? Как все прошло?

— Нормально. Похороны сложно чем-то испортить. — Пожал плечами Марк, немного расслабляясь.

Когда мы садимся в его черный блестящий Лексус, Марк снова начинает допрос. В принципе, я был готов к тому, что меня не оставят в покое быстро.

— Слушай, я думал, что ты в Китае бизнес замутил. Квартиру продал, дом в Испании продал, виллу на Средиземном море тоже. Машины — и те все продал. Огромные деньжищи. Я все ждал, что ты позвонишь и сообщишь, что отбахал какой-то мега завод в Китае. А ты в какой-то пижаме и без багажа. Худой, как жердь. Тебя не кормили, что ли? Прогорел?

— Нет. Не было никакого бизнеса. — Я напряженно следил за дорогой, с трудом вспоминая ощущение, которое испытывал, когда находился за рулем. Марк повернулся, впившись в меня взглядом, я еще сильнее напрягся. — Следи за дорогой. И давай поговорим у тебя. Ты в Верхнем Ист-Сайде живешь? Не переехал?

— Да. Ты тоже когда-то там жил, — сухо ответил Марк, явно сделав неправильные выводы.

Когда мы поднялись в его двухэтажные апартаменты, я сразу заметил следы пребывания еще одного человека в квартире.

— Мой парень на работе, а я ушел раньше, чтобы тебя встретить, — пояснил Марк. — Садись. Я выпить налью. — Он указал мне на диван светло-бежевого цвета.

— Мне просто содовой или сок.

— Что так?

— Веду здоровый образ жизни. — Пожимаю плечами. Марк скользит по мне изучающим взглядом.

— От тебя половина осталась. Куда уж здоровее? Колись, куда деньги дел. В карты проиграл? Или казино?

— Могу я не отвечать, Марк? — я уверенно посмотрел в глаза брата. — Мы не виделись три года, и я не намерен говорить о деньгах.

— Я спросил только потому, что это я продавал твое имущество и переводил вырученные средства на твой счет. Я же не знал, что ты просто все спустишь, а то оставил бы немного.

— У меня все хорошо, Марк. Я ни в чем не нуждаюсь, — твердо говорю я. Брат окидывает меня в сто первый раз выразительным взглядом.

— Да уж, — вырывается у него. — Все у тебя из крайности в крайность, Джейс. Не живется спокойно. Брайан захлебнется от злорадства, когда тебя увидит.

— Я не собираюсь искать с ним встречи, и думаю, что до завтра приведу себя в порядок. Тебе не придется меня стыдиться.

— Я вовсе…

— Ладно, Марк. Я не слепой. Да и понимаю, что раз приехал, то должен соответствовать обществу. Ты одолжишь мне что-то из гардероба? Я могу купить, но не вижу смысла, потому что надолго задерживаться не собираюсь.

— Ты серьезно? Будешь носить мою одежду? Кто ты, парень? — Марк изумленно смотрит на меня, потом наливает себе виски и залпом выпивает.

— Я твой брат. Разве что-то ещё имеет значение? — спрашиваю я. Марк пожимает плечами и подает мне стакана с содовой. — Спасибо. — Делаю пару глотков и ставлю на стол. — Покажешь, где я могу помыться и отдохнуть?

— Да, конечно. Пока моешься, я найду тебе одежду. Не забудь сбрить эту ужасную бороду. Пойдем. — Марк встает и жестом приглашает меня следовать за ним.

— Ты уверен, что я не помешаю тебе? Твой парень не против?

— Нет. Тут места на тридцать человек хватит. Я заказал тебе дубликат ключей, доставят сегодня.

Поднимаемся на второй этаж и останавливаемся у самой первой спальни.

— Тебе сюда. Вечером сходим куда-то?

— У нас траур, вроде как.

— Траур у Меган. А нам нужно теперь расхлебывать дерьмо после отца. А он наломал немало дров. Бизнес продавать придется.

— Делай, что хочешь. Мне это неинтересно, — отозвался я равнодушно. — Как, кстати, Меган? Сильно горюет? — с сарказмом спрашиваю, удивляясь, как быстро возвращаются старые привычки. Но это все ненастоящее. Как фантомные боли в конечностях, которых нет.

— Нет, совсем не горюет. Она, не поверишь, с Лисой живет. Они даже не скрываются, и отец знал, пока жив был.

— Я же отпустил Лису и денег ей не пожалел, — нахмурился я. Марк усмехнулся.

— Много денег не бывает, Джейс, а Меган теперь богатая вдова. Девчонка знает, где ей выгодно. И, Джейс, думаю, что тебе придется задержаться. Хотя бы до оглашения завещания и урегулирования всех юридических и финансовых вопросов. Я предлагаю собраться завтра на семейном совете и решить, что мы будем делать с бизнесом.

— Если все так плохо, и ты уверен, что выгоднее слить компанию, то делай так, как считаешь нужным. Я все подпишу. Не собираюсь задерживаться здесь дольше необходимого. А теперь оставь меня, я приму душ.

Марк кивнул и повернул ручку двери, собираясь уходить, но снова обернулся, озадаченно взглянув на меня.

— Ты уверен, что в порядке? — обеспокоенно спросил он.

— Да, я в порядке, Марк. Лучше, чем когда-либо и тебе не нужно беспокоиться обо мне, — заверил я брата, уверенно взглянув в его глаза, полные сомнения.

Закрывшись в ванной, я скептически рассмотрел свое отражение в зеркале. Не увидел ничего нового. Ничего, вызывающего недоумение и шок, которые выражали глаза Марка. Я привык видеть себя таким. Там, где я провел последние годы, мой облик не вызывал вопросов или недоумения, но здесь все иначе. И, временно, мне придется соответствовать тому образу, к которому привыкли люди, знавшие когда-то Джейсона Доминника. Или на каждом шагу меня будет ждать допрос и недоуменные взгляды, неловкие вопросы, которые все равно не избежать. Люди не забыли, почему я покинул Нью-Йорк. Они не знали истинной причины, но были уверены в обратном. Я никому ничего не собираюсь доказывать. Я даже притворяться не стану кем-то другим. На самом деле, в образе заросшего бродяги легче сохранять инкогнито и в аэропорту меня, вообще, никто не узнал. Даже брат родной. Бороду, конечно, я сбрею. В Нью-Йорке в ней нет никакой нужды.

Закончив с мытьем и бритьем, я чувствую себя в приподнятом настроении. Блага цивилизации, все-таки, значительно облегчают нашу жизнь. Как быстро я вспоминаю все, от чего успел отвыкнуть. Руки помнят… У рук, вообще, долгая память.

Когда выхожу из ванной, то на кровати вижу ворох одежды. Вешалки с костюмами, запечатанные рубашки, свитера, галстуки, джинсы, футболки, коробки с туфлями, кроссовками, кеды. Я чувствую, как губы искривляются в усмешке. Марк рассчитывает, что я задержусь тут до старости? Из всей кучи выбираю белую футболку, темно-синие джинсы и черно-белые кеды к ним. Небрежно забираю влажные волосы в хвост на затылке, уже предчувствуя вопросы относительно прически. В нашей семье никто не носил длинные волосы. Наверное, и правильно делали. Я буду первым.

Улыбаясь своим мыслям, спускаюсь в гостиную, где Марк уже накрыл импровизированный столик. Я чувствую резкие запахи фастфуда и алкоголя. Я стол лет не ел пиццы. Не уверен, что мой желудок сможет принять ее без последующих проблем для пищеварения. На самом деле я бы не отказался от отварной курицы и риса.

— Я знал, что ты не сможешь лечь спать. И ты, парень, теперь немного похож на моего брата. Только подстричь бы тебя и откормить, — заметив меня, расплылся в улыбке Марк. — Давай, налетай. И рассказывай.

Я послушно сел за стол. Налил себе воды. Мой взгляд скользил по тарелкам с бургерами, чипсами, острыми крылышками, нагетсами и прочими несъедобными продуктами, пока не обнаружил пластиковый контейнер с греческим салатом. Даже обрадовался. Хотя бы что-то.

— Ты где это так затариться успел? — с сарказмом спросил я, пододвигая к себе салат. Марк не услышал иронии в моем вопросе и улыбнулся, довольный собой.

— Заказал еду на дом в кафешке, где обычно ужинаю. Мы с моим другом не готовим. Времени нет. — пожал плечами Марк. Брат налил себе виски в стакан, плеснул и мне. — Ты, помнится, водку предпочитал, но у меня нет. Вискарика чуток?

— Ты уже налил, — резонно заметил я.

— Выпьем за встречу? — Марк поднял стакан. — Здесь все так… Черт, я без тебя адски скучал.

— Я тоже думал о тебе, Марк, — сдержанно ответил я. Брат выпил почти все, что налил себе, а я просто поставил.

— Расскажи мне, где ты был. Как там в Китае?

— Нечего рассказывать, — сухо отозвался я, ковыряясь вилкой в салате и выискивая привычные ингредиенты. — Моя жизнь не покажется тебе интересной или занятной, поверь на слово.

— Так ты не занимался бизнесом? — Марк продолжал допрос, совершенно не замечая, что я не горю желанием развивать тему последних трех лет. Его любопытство оправдано, но я не чувствую себя способным на откровенный разговор.

— Нет. И я не играл в казино. Не вступил в ряды террористов, не принимаю наркотики. И я не лежал в психушке. Говорю, потому что знаю, что версии подобного рода выдвигались, — предвидя следующий вопрос, ответил я. Марк снова плеснул себе виски.