– Отреклась? – изумленно спросила девушка. – Это было до того, как ты приехал в Шанхай? Но ведь тебе тогда было всего лишь года два-три…

– Нет, мне было восемь лет.

– О Господи! Как же тебе удалось выжить?

Кен Джин даже слегка ссутулился, и она поняла, что для него это были тяжелые воспоминания. Но она вдвойне гордилась тем, что он решился рассказать ей об этом.

– Моя бабушка отправила меня в семью Тэн. Бабушка была тигрицей, как и Ши По. Она упросила свою сестру по вере позаботиться обо мне. И Ши По приняла меня.

– Это те Тэны, которые сейчас в тюрьме?

Он кивнул. Было видно, что упоминание об этом причиняет ему нестерпимую боль.

– Прости меня, Кен Джин. Но я уверена, что тебе удастся их освободить.

Он покачал головой.

– Я теперь нищий. Мне осталось только молиться, чтобы император смилостивился над ними. Но ждать этого придется очень долго.

Шарлотта взяла его руки в свои. Они были холодными и мягкими. Откликнувшись на ее прикосновение, Кен Джин раскрыл ладони, и она ощутила его шершавую кожу и силу, с которой он сжал ее руки.

– У меня есть план, – сказал он, понизив голос. – Но я боюсь…

Она наклонилась вперед, желая подбодрить его и придать ему мужества.

– У тебя все получится, – пробормотала она. – Я знаю тебя, Кен Джин. У тебя всегда все получается.

Он прыснул от смеха. Этот звук скорее был похож не на смех, а на стон, на скрип дерева, раскачиваемого ветром.

– Далеко не всегда, – заметил он. – Меня постоянно преследовали неудачи с того самого дня, как моя семья отвернулась от меня. – Он посмотрел ей в глаза. – Китайский мужчина, Шарлотта, не может жить без семьи. Если у него нет семьи, то он просто обречен.

– Что за чушь! – раздраженно воскликнула девушка. – Мы, европейцы, не меньше вас ценим семейный очаг, но в жизни есть много других дел, с которыми мужчина может справиться самостоятельно. Например, он может уехать из Пекина в Шанхай. Он может выучить английский язык и работать в порту. Он может получить место первого помощника и заработать много денег. Он может… он может помочь дочери хозяина и…

– И она станет его самым лучшим другом.

Шарлотта внезапно замерла. Ей не хотелось, чтобы он заметил, как приятное тепло, разлившееся у нее внутри после его слов, согрело ей душу.

– Это… это я?

Он поднес ее руки к своим губам так, как обычно делают любовники. И это было так по-европейски.

– Я никому не рассказывал о своем прошлом и о планах на будущее, кроме… – Кен Джин замолчал, но она догадалась, что он имел в виду.

– Кроме Маленькой Жемчужины? – спросила она. Ей очень не хотелось упоминать имя этой ненавистной женщины, но необходимо было выяснить правду.

Он покачал головой и засмеялся. На этот раз Кен Джин смеялся легко и весело.

– Я ничего не рассказывал Маленькой Жемчужине. У нас с ней совершенно разные интересы. – Он улыбнулся. – Я иногда разговаривал с Тэн Куй Ю, но наши беседы были скорее похожи на беседы ученика с учителем.

– Или с отцом.

Он кивнул, соглашаясь с ней.

– Но я никогда не делился своими мыслями с женщиной.

Ты – первая.

– Для меня это большая честь, – прошептала Шарлотта. Его слова взволновали ее до глубины души.

Кен Джин внезапно выпрямился и расправил плечи, но не встал со своего места. Казалось, что он принял какое-то важное решение. Когда же он заговорил, обращаясь к ней, девушка поняла, что его охватило непреодолимое желание признаться именно ей, и никому другому. Интуитивно она чувствовала, что это было величайшей болью, хранившейся в его сердце.

– Я должен рассказать тебе, почему моя семья отреклась от меня, – глухо произнес Кен Джин.

Шарлотта молча ждала, затаив дыхание.

– В нашей семье существует традиция. Я знаю, что в английских семьях тоже есть что-то подобное. Я имею в виду, что старший сын должен пойти по стопам, отца и унаследовать его дело. Мой отец занимался иглоукалыванием. Мой самый старший брат тоже должен был пойти по этой стезе.

Шарлотта кивнула.

– В английских семьях происходит то же самое. Старший сын является наследником.

– Да, ты права. Но что же должны делать другие сыновья? Она пожала плечами.

– Все, что им заблагорассудится. Кто-то становится военным, кто-то – священником. Мой отец приехал в эту страну и начал заниматься торговлей. В наших магазинах продается табак и вино.

– В моей семье все было точно так же. Старший сын унаследовал дело отца, а среднего сына должны были отдать императору.

Она нахмурилась.

– Отдать императору? Ты хочешь сказать, что среднему сыну предстояло стать солдатом или выполнять какие-то другие обязанности при дворе?

Кен Джин покачал головой.

– Он должен был стать евнухом императора. Шарлотта во все глаза смотрела на Кен Джина, не понимая, что он имеет в виду. Она, конечно, знала, кто такие евнухи. Вокруг все только и говорили о варварских обычаях, существовавших в современном Китае. Новорожденным девочкам плотно перевязывали ступни ног, чтобы они навсегда оставались маленькими. Длина ступни не должна была превышать семи с половиной сантиметров. Мальчиков же кастрировали, удаляя при этом все – и обе жемчужины дракона, и нефритовый стебель. И несчастные малыши становились слугами императора. Это просто жуткое варварство!

– Но… но ведь ты был средним сыном в семье? – удивленно спросила Шарлотта. Не удержавшись, она перевела взгляд на его бедра. Он не был евнухом.

Кен Джин опустил голову и посмотрел на свои руки. Его длинные пальцы неподвижно лежали на коленях, но она уже знала, насколько обманчиво внешнее спокойствие Кен Джина. Это была ширма, которая скрывала сильнейшие душевные волнения. Сейчас душа молодого человека была наполнена горечью и обидой.

– Да. Я был средним сыном, и меня должны были отдать императору, – процедил он сквозь зубы. Его глаза потемнели, лицо стало мрачным. Он сидел неподвижно, напоминая статую. Шевелились только его губы. Шарлотте хотелось прикоснуться к нему, но она не посмела. Ее руки лежали на коленях ладонями вверх – на случай если он сам захочет это сделать.

– Когда мне исполнилось восемь лет, к нам приехал мой дядя, – продолжил Кен Джин. – Тот, который был евнухом.

– Ты знал, зачем он приехал? Молодой человек кивнул.

– За день до его приезда мама позвала меня и все объяснила, чтобы я не боялся.

– Но они же хотели отрезать… отрезать… Конечно, тебя это могло напугать! Кто же не испугается такого?

– Я был маленьким, но очень смышленым, – вымолвил он, криво улыбнувшись. Казалось, Кен Джин совсем не одобрял этого качества, и она наконец-то начала понимать, что он имел в виду.

– И что же ты сделал? Они отреклись от тебя потому, что ты отказался от этой процедуры?

Он покачал головой.

– Об этом даже и речи не могло быть. В Китае это невозможно. По крайней мере, для ребенка.

– Но…

– Я уговорил моего старшего брата Гао Джина сделать это вместо меня.

Она нахмурилась, а потом удивленно уставилась на него.

– Твоего старшего брата…

– Наследника моего отца. Его отдали императору вместо меня.

– А ты, наверное, рассчитывал занять его место и унаследовать семейное дело?

Он слегка побледнел, но это не укрылось от глаз Шарлотты, которая неотрывно смотрела на него. Она сразу заметила, как он отреагировал на ее последние слова.

– Я очень завидовал своему брату, – нерешительно произнес Кен Джин. – Ему совсем не нравилось заниматься иглоукалыванием. К тому же он был жестоким мальчиком, – сказал он, сверкнув глазами. – Гао Джин получал наслаждение, втыкая иголки в человеческое тело. Ему доставляло особое удовольствие воткнуть иголку и потом вращать ею внутри. – Кен Джин вздрогнул. Похоже, он до сих пор помнил эти неприятные ощущения. – Это может причинить сильную боль.

Она чуть наклонилась к нему и тихо спросила:

– Он практиковался на тебе. Я угадала? – Когда Кен Джин изумленно посмотрел на нее, девушка чуть не рассмеялась. – Это ничуть не удивляет меня. Люди очень часто завидуют своим братьям и сестрам. Насколько он был старше тебя?

– Почти на год.

– Значит, он был главным наследником. И он постоянно колол иголками своего брата, делая вид, что постигает премудрости этой науки.

Кен Джин кивнул.

– Я ни капли не сомневаюсь, что из него получился бы плохой иглотерапевт. Да, я был младше Гао Джина, но намного лучше разбирался в этом деле. Я хорошо запомнил все линии кви.

– Ты хотел занять его место. Это вполне естественно.

– Да! – с горечью воскликнул Кен Джин. Глаза мужчины потускнели, а сам он как-то сжался – ссутулился, опустил голову и уставился в пол. – Я поступил неправильно. – Он тяжело вздохнул. – Я сделал очень-очень серьезную ошибку.

– Но почему? – Она протянула руку и легко коснулась его ноги. – А я считаю, что всему виной эти дурацкие обычаи. Конечно, ты завидовал своему брату: все младшие дети завидуют старшим. И если у тебя были способности, то именно ты должен был унаследовать семейное дело, а твой брат…

– Что? – переспросил Кен Джин, и она услышала, как дрожит его голос. – Ты считаешь, что мой старший брат заслужил, чтобы ему отрезали дракона только потому, что я хотел стать иглотерапевтом? Ему отрезали все полностью – жемчужины дракона и нефритовый стебель. Одним ударом лишили всего!

Шарлотта покачала головой, удивляясь, как бурно он отреагировал на ее слова.

– Н-нет. Конечно нет. Я бы никому такого не пожелала.

– Что ты вообще понимаешь? Ты – дочь варварского народа.

– Кен Джин!

Он сбросил ее руку со своего колена.

– Мы в Китае, Шарлотта, а я – китаец. Моя семья испокон веку отдавала среднего сына императору. И я имел дерзость изменить привычный порядок вещей.

– Тебе ведь было всего восемь лет!

– Я совершил обман! И с тех пор вся моя жизнь стала сплошным обманом! – Сейчас его голос звучал громко и уверенно.

Шарлотте показалось, что он искренне верит в то, что говорит, но она, признаться, совершенно ничего не понимала.

В отчаянии вскочив со своего места, девушка начала расхаживать по комнате. И все-таки странно, почему именно она нервно меряет шагами комнату, а он как ни в чем не бывало сидит и смотрит на нее?

– Как ты можешь оставаться таким спокойным? Ты был маленьким ребенком и просто не хотел, чтобы тебя изуродовали. Это значит, что ты не обманщик. Ты просто защищал себя.

– Но именно мне была уготована эта судьба, хотел я того или нет.

Она подняла голову и уставилась в потолок. Этому мужчине бесполезно что-либо доказывать.

– И что же случилось, когда твоя семья узнала об этом?

– У меня есть еще один брат, младший. Он был здоровым мальчиком и имел более покладистый характер, чем у меня и Гао Джина.

Шарлотта с пониманием посмотрела на него.

– И они сделали его наследником, да? Он кивнул.

– От меня отреклись и выгнали из дома в надежде, что я отправлюсь в Пекин и выполню то, что мне было предназначено судьбой.

__Слава богу, что ты не сделал этого.

Кен Джин пожал плечами.

– Тут вмешалась моя бабушка. Она дала мне деньги и отправила меня к тигрице Тэн Ши По.

– Хорошо, что в вашей семье нашелся хоть один нормальный человек.

Он вздохнул.

– Нет, она была старой глупой женщиной. Она поступила неправильно, потому что лишилась разума из-за любви. Но я не могу винить ее за это.

Шарлотта прищурилась. Наверное, она что-то неправильно поняла.

Увидев в глазах девушки явное недоумение, он поспешил объяснить:

– Мне было предназначено служить императору. То, что я родился вторым ребенком в семье, определило мою судьбу.

– Но тебе удалось избежать этой ужасной участи. Тебе не следует…

– Никто не может противиться воле Небес, – перебил он Шарлотту. – Вы, белые люди, не понимаете этого.

– Какая воля? Семейный обычай – это совсем не то, что воля Небес.

Кен Джин покачал головой.

– Но после этого все, что бы я ни делал, было обречено на неудачу.

Она почувствовала, что начинает впадать в панику.

– Не говори так. Тебе многое удалось сделать.

– Мне многое удалось сделать для варваров, захвативших мою страну.

– Ничего мы не захватывали! – не скрывая раздражения, воскликнула Шарлотта. – И мы не варвары.

– Никто вас сюда не звал. Вы используете военные корабли, чтобы охранять вашу жизнь здесь, вы торгуете опиумом, чтобы одурманивать нашу волю.

Шарлотта закусила губу. Это было чистой правдой. Как бы она ни пыталась доказать обратное, китайцы имели законное право обижаться на белых. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы.

– Ты же не думаешь, что я…

Он коснулся пальцем ее губ, заставив замолчать.