- Мне так же, как и вам, не хочется терять свободу, но воля короля - закон для тех, кто любит и уважает его. Поэтому смирите свою гордыню и подчинитесь, а я даю вам слово, что не прикоснусь к вам после свадьбы. Мы заключим сделку: вы мне - богатство, я вам - свободу в любых похождениях. Мне прекрасно известно, где вы провели половину ночи и в чьих объятиях, - Кристи вздрогнула, - думаю, вашему отцу не захочется узнать, что так обожаемая им дочь - шлюха. Для него это будет большим ударом. Ведь тот, кто развлекался с вами, никогда не женится на вас. Да и вряд ли кто-либо другой, узнав о вашем позоре, захочет сделать предложение особе, которую таскали по дворцовым кроватям, - он, злорадно улыбаясь, наблюдал за реакцией взволнованной девушки.

- Но... Но откуда вам все это известно?

- О! Это не составило труда, когда едва пришедший в себя от падения на пол виконт доплелся до своей комнаты, а мы, видите ли, с ним соседи. Он рассказал, что сделал с ним мой взбешенный братец. А зная его пристрастие к очаровательным девушкам, можно быть полностью уверенным, что он и вас не выпустил, пока не добился своего, то есть не уложил в постель. Поэтому я смело могу заявить во всеуслышанье, что вы больше не девственница. А злые языки очень любят поболтать, если дело касается не их самих, а кого-то другого. Вас начнут презирать, на вас будут показывать пальцем, как на прокаженную. Вы больше никогда не сможете появиться в обществе без того, чтобы вас кто-нибудь не затащил к себе в постель. С вами будут обращаться, как с продажной девкой. Так что выбирайте. Я жду ответа.

Побледневшими непослушными губами Кристи прошептала:

- Дайте мне, пожалуйста, время, чтобы подготовить отца и собраться с мыслями самой. Для меня все это слишком неожиданно.

- Хорошо, - снисходительно произнес Джеймс, - я буду ждать ровно месяц, но ни днем больше. Так и знайте: через месяц или ваше согласие, или всем станет известно о вас, - и, круто развернувшись, вышел из беседки, оставив умирающую от страха девушку наедине с ужасными новостями.

- Что делать? Что делать? - отчаянно соображала Кристи,- отец не переживет такого позора. Он, может, и догадывается, что случилось со мной, за время долгого отсутствия, но не показывает вида. Но если узнает, что его дочь один собирался изнасиловать, а другой просто уложил в постель, да еще из уст этого негодяя с его ядовитым языком, то это убьет его. Надо немедленно разыскать Генриха и рассказать ему о случившемся. Господи! Только чем же он мне поможет? Я ведь ему не нужна, вернее, нужна только для постели. Милый Рауль, где ты? Сколько всего я успела натворить, пока тебя не было! - но, увидев входившего в беседку отца, взяла себя в руки и улыбнулась.

- Послушай, дочка, - начал Каспер, - пока мы находимся здесь, ради Бога, сделай вид, что приняла то, что велел король. Как только приедем домой, ты немедленно, слышишь, немедленно выйдешь замуж. Я кое с кем переговорил, и один мой друг поможет найти неплохого парня, пусть даже без гроша в кармане. Знай, этому монстру на растерзание я тебя не отдам!

- Милый, добрый мой папочка! - Кристи, уже не сдерживая рыданий, бросилась к нему, увы, мы ничего не можем сделать, слишком поздно!

- Поздно? О чем ты говоришь? Ты что, дала ему согласие? Бедная девочка, разве нужно было так спешить?

- У меня не было выбора, отец. Я никогда тебе не рассказывала, что происходило со мной, когда меня украли. Ты меня не спрашивал, и я тебе благодарна за это, но настало время узнать правду. Я не девственница, папа, как это произошло, рассказывать не буду, но это так. Джеймс Блэквуд каким-то чудом узнал об этом и грозится опозорить меня, если я не стану его женой. Никакие уловки не смогут спасти меня от него. Королю да и всем остальным он грозится преподнести это в самом отвратительном свете. Прости меня, папа, если можешь, но я страдаю из-за своей глупости и постоянного непослушания.

Отец молча выслушал ее, потом прижал к себе и спокойно произнес:

- Я догадался об этом, как только увидел тебя. Для меня это не новость. Ты делала все, чтобы выжить, и я благодарю Бога, что он вернул тебя мне. Джеймс дал тебе время на обдумывание?

- Да, ровно месяц и ни днем больше.

- За это время всякое может случиться, будем надеяться на лучшее.

Кристи все же хотелось поговорить с Генрихом, но король требовал ее постоянного присутствия рядом с собой. Она ловила на себе пламенные взгляды Ричарда, в которых проскальзывала откровенная похоть.

Лесничий протрубил в рог, оповещая о начале охоты. Кристи сидела на белом коне, в светлой одежде для верховой езды. Белая вуаль скрывала половину ее лица и веером развевалась за спиной, когда она скакала за королевской свитой, придерживая умелой рукой разгоряченного жеребца. Всадники стремительно удалялись, а Кристи не спешила, радуясь так необходимой ей передышке. Когда прямо перед ней на тропу выскочил черный всадник на огромном коне, ее жеребец от неожиданности встал на дыбы, и Кристи, не удержавшись, с криком упала на траву, спеша убраться подальше от копыт коня, который, почувствовав свободу, крутился на одном месте.

Генрих мгновенно соскочил с седла, в то время, как его конь, пораженный копьем в бок, споткнулся, и, беспомощно колотя ногами, затих.

- Не поднимайся, резко приказал он Кристи, и, пригнувшись пониже к земле и прячась за деревьями, побежал в ту сторону, откуда прилетело копье. Но услышал только удаляющийся топот копыт. Выругавшись про себя, он вернулся на тропу и осмотрел копье, которое должно было попасть в него, не успей он вовремя спрыгнуть. Он обратился к напуганной и все еще лежавшей на земле девушке:

- Ты не ушиблась? Ноги целы? - ему было не до шуток. Присев, он стал осматривать ее лодыжки, - переломов и вывихов нет. Ты, как всегда, отделалась легким испугом, дорогая.

- Что это было, Генрих? Тебя пытались убить? Господи, ну не молчи и не смотри на меня со своей вечно издевательской улыбкой, - простонала она.

- А я и не улыбаюсь. Просто думаю, как ты ухитрилась опять, в очередной раз, заметь, свалиться под копыта коня.

- Ты сам виноват, нечего было выскакивать и пугать моего жеребца! Он бы не встал на дыбы, и я бы не свалилась. Ой, что я говорю? Ведь тогда тебя не было бы сейчас в живых! Лучше уж я буду падать, а ты жить! - упрямо тряхнув кудрями, проговорила Кристи, сердясь, что высказала больше, чем ей того хотелось.

- Я польщен, что ты так заботишься о моей персоне, - он еще выше поднял подол ее платья, полностью оголив ее стройные ножки и откровенно любуясь ими.

- Тебе постоянно смешно, что бы ни случилось, - горячилась она, даже не замечая задранной юбки, но осеклась на слове, поймав пожирающий взгляд Генриха. - И не смотри так на меня, я тебе не продажная девка!

- А ты разве знаешь, как глядят на них? - удивленно спросил он, вгоняя ее в краску.

- Нет! Не знаю! Но могу догадаться, как они ведут себя с такими... С такими... - Кристи не могла подобрать нужного слова для оскорбления и, вскочив на ноги, набросилась на него, осыпая ударами своих маленьких кулачков.

Отбиваясь, Генрих схватил ее руки, и они покатились по траве, как два заправских борца. Кристи скоро выдохлась и попросила пощады:

- Все, Генрих, больше не могу, сдаюсь! Склоняю голову перед сильнейшим противником и отдаюсь на волю победителя, - тяжело дыша, проговорила она.

- Тогда победитель требует награды, - в тон ей прошептал Генрих, медленно склоняясь к ней и ища ее губы.

Рот Кристи приоткрылся и принял его трепещущий язык, вбирая его поглубже в себя. А его руки уже гладили ее грудь, потом опустились ниже, подняли подол и принялись ласкать ноги. Ее оголившаяся кожа чувствовала прохладу земли и щекотание травы. Кристи не удивилась, когда он, не раздеваясь, а лишь немного освободившись от одежды, поднял ее ноги себе на плечи и, шепча, как заклинание ее имя, вошел в нее. Она кричала и билась под ним в ошеломляющем экстазе, почти сходя с ума от переполнявшего ее чувства. На той же грани был и сам Генрих, все больше и больше возбуждаясь от ее движений и стонов. Еще сладострастней был пик завершения: они оба долго не могли прийти в себя, чтобы начать хоть что-нибудь соображать.

- Господи, Кристи, что ты делаешь со мной! Ты хоть понимаешь, какая ты горячая в любви? От тебя же можно сойти с ума.

Кристи несмело улыбалась, мечтая про себя, чтобы он сошел с ума и никогда не женился на Амелии, чтобы принадлежал только ей самой.

Глава 7

Джеймс задыхался от злости, еле удерживая коня. Он опять промахнулся. Ни наемные убийцы, ни его копье не смогли уничтожить Генриха. Этот выскочка думает, что сможет получить все, что захочет. Но на сей раз верх будет не его: рыжеволосая сучка ему не достанется! Как только Джеймс понял, что Генрих неравнодушен к Кристи, а это было заметно по влюбленному взгляду, который тот не спускал с нее, реальность получения ее богатства начала таять с каждой минутой. Кузен может расстроить все планы, если женится на ней. Что ж, раз не удалось убить брата, он выкрадет эту девку и продержит взаперти, пока ее отец не даст согласия на брак. Ведь не захочет же он опозорить свое имя известием, что дочь находится в доме Джеймса и делит с ним постель.

- Генрих!

- М-м-м?

- Я хотела с тобой поговорить.

- О чем же дорогая? О том, где мы проводим очередное свидание?

- Нет.

- Тогда о чем же? Погоди, я сам догадаюсь: тебе не нравится, что король удерживает тебя возле себя? - он перестал посмеиваться и серьезно посмотрел в ставшие вдруг испуганными глаза. - Меня тоже это беспокоит. Мне кажется, я знаю причину веселости Ричарда: он рассчитывает заполучить тебя в любовницы! - и его глаза наполнились гневом.

- Нет, Генрих! Он желает уложить меня в постель к твоему кузену, настаивая, чтобы я вышла за него замуж.

- Час от часу не легче! Видишь ли, мой кузен любит юных мальчиков, а не прекрасных женщин. Ему не нужна жена. Постой-ка! Так вот в чем дело, значит, я все-таки прав.

- Твой кузен заявил, что не притронется ко мне. Но, Генрих, он знает, что мы любовники, и грозится опозорить меня, если я пойду против воли короля. Мне так страшно! - Кристи прижалась к нему еще сильнее.

- Понятно! А теперь ответь мне на один вопрос: ты согласна выйти за меня замуж?

Сердце Кристи болезненно сжалось. Она с радостью согласилась бы на его предложение, но хорошо помнила слова Амелии: "Если ты любишь Генриха, то не имеешь права лишать его наследства и замка, которым он так дорожит". Отец-то отдаст за него Кристи, даже если он всего лишится, но Генрих возненавидит ее за это, потому что не любит ее, а желает только ее тела, а это не одно и то же. И Кристи отрицательно покачала головой.

- Нет, Генрих, я не стану твоей женой, потому что не хочу, и очень сожалею о том, что рассказала тебе о своем горе, - она спрятала глаза, чтобы он не мог рассмотреть в них отчаяния.

- Ты это серьезно? Долго думала, прежде чем сказать такую чушь?

- Это не чушь, я сказала правду, потому что не люблю тебя, и никогда не любила.

- Очередная ложь! Я тебе не верю! Нелюбимому мужчине не отдаются с такой страстью, как это делаешь ты.

- Ну, ты ведь знаешь, я с детства люблю приключения. Я отдалась бы тебе даже тогда, сидя на лошади, после падения с дерева. Мне очень хотелось испытать те ощущения, о которых с таким интересом шепчутся служанки и молодые дамы. Ты как нельзя кстати подвернулся, вот я и решила, что отдамся тебе. Уж лучше иметь такого красивого и сильного любовника, как ты, чем тосковать от безделья в замке, - и она заставила себя рассмеяться. - У меня это здорово получилось, не правда ли? И знаешь, я весело провела с тобой время.

- Уходи! - прорычал он, - Уходи, или я сверну твою прелестную шейку, чтоб ты заткнулась!

Подобрав свои юбки, чтобы не мешали при беге, Кристи устремилась к своему, мирно щипавшему траву коню. Она взялась за уздечку и лихо забралась в седло. Выплакаться она еще успеет, когда будет далеко от молчаливо сгорбившейся фигуры. Королю и отцу она объяснит, что заблудилась в лесу и долго искала дорогу. Но, когда прибыла на место сбора, обнаружила, что король и его свита еще не вернулись, а отец очень обрадовался, увидев ее.

Немного подумав и успокоившись, Генрих улыбнулся.

- Нет, рыжая моя! Ты будешь моей и только моей, хотя твои слова больно задели мое самолюбие. Я докажу тебе, что ты любишь меня, даже если сама себе не хочешь в этом признаться. Я докопаюсь, что такого наговорил тебе мой кузен, раз ты так безропотно подчинилась ему и отталкиваешь меня. Уж меня-то нисколько не напугала угроза разоблачения твоего падения, тем белее, что никому оно так хорошо не известно, как мне, - и, посмотрев с сожалением на почти околевшего коня, пешком отправился к месту сбора охотников.