Мэделин Мартин - Огненное сердце

Лорд Чарльз ободряюще кивнул, и она осторожно положила руку ему на плечо. Ладонь коснулась спины в том месте, где кожа была обнажена. Элеонора задрожала всем телом, теперь она понимала, почему многие считали вальс возмутительным танцем.

Чарльз улыбнулся ей по-мальчишески задорно, но с шармом и очарованием взрослого мужчины. Они еще не сделали круг, а сердце Элеоноры уже билось быстрее такта. Как много волнующих моментов и новых впечатлений – выдержит ли она все это?

Красивые глаза лорда Чарльза были так близко, что она могла различить каждую ресницу и зеленоватые вкрапления на синем фоне, которые не замечала раньше. Его дыхание ласкало ей шею, будто теплый летний ветерок, нежный и дразнящий. По телу пробежала волна возбуждения, внизу живота появилась томящая тяжесть.

– Почему же вы мне солгали? – Элеонора решила, что не позволит его мужской привлекательности управлять ею и не простит обиду так быстро, как он, возможно, надеется.

Лорд Чарльз поднял руку, и она вложила в нее свою.

– Я опасался, что вы станете меня ненавидеть, узнав, чей я сын.

– У меня есть причина вас ненавидеть? – Она так удивилась, что едва не сбилась с ритма.

– Она в отношениях наших отцов.

– И вы меня ненавидите? С самой первой встречи?

Рука лежала на ее талии, но все же Чарльз держался на достаточном расстоянии – для вальса, разумеется.

– Я вас не знал.

Мир пришел в движение и кружился, кружился, кружился…

– Теперь вы полагаете, что знаете меня.

– Надеюсь, да.

Он так непривычно близко, что можно постоянно вдыхать исходящий от него аромат, уже не казавшийся чужим. Ощущать его ладонь на спине было приятно, как и опираться рукой на крепкое плечо. Все это мешало сосредоточиться на разговоре и оторвать взгляд от его красиво очерченных губ. Элеонора была вынуждена признаться себе, что все происходящее ей очень нравится. Может быть, именно это женщины чувствуют в браке – сочетание душевного покоя и волнующей страсти? Она привыкла думать, что замужество дает женщине не много радостей.

– То, что я узнала о вас, лишь пробудило интерес.

Чарльз посмотрел на нее сверху вниз, заставляя оторваться от губ.

– Леди Элеонора, я вами восхищаюсь.

Она залилась краской. Лорд Чарльз намеренно пытается сбить ее с толку? Нельзя терять контроль над собой.

– Почему же? – едва слышно спросила она, надеясь, что слова сложно разобрать в шуме бальной залы.

– Вы явились на бал в платье Снежной королевы, бросив вызов всему свету, и задаете такой вопрос? – Он усмехнулся и склонился к ней. – Но ведь вы хотели спросить о чем-то другом, верно?

Легкость флирта, привлекательность партнера и близость к нему, полученная благодаря танцу, изменили настроение Элеоноры и растворили гнев в ее душе. Она действительно хотела узнать, почему он просил у матери разрешение ухаживать. Было ли желание искренним или просто первым пришедшим в голову оправданием для неожиданного визита?

– Зачем вы приезжали к матушке?

Они кружили по зале, наполненной звуками музыки, шелестом шелка и приглушенными разговорами. Элеонора была одурманена происходящим, даже пришлось явственнее опереться на плечо лорда Чарльза, чтобы удержать равновесие. Он посмотрел ей прямо в глаза, и мир на несколько мгновений перестал существовать – так бывает, когда зарождается нечто новое и очень важное в жизни мужчины и женщины. Это чувство захватывало больше, чем танец и роскошь праздника.

– Я ищу один камень, – услышала она голос герцога Сомерсвилла. – Рубин размером с мой кулак. Он светится, будто в центре горит пламя.

Элеонора с трудом совладала с головокружением и заставила ум работать.

– Кёр де Фю, – прошептала она.

Чарльз напрягся и впился в нее глазами:

– Вы знали о нем?

– Разумеется. Уникальный рубин, называемый Огненное сердце из-за мерцающего в центре света. Он бесследно пропал, хотя отец был уверен, что знает человека, которому известно местонахождение сокровища.

Чарльз неотрывно смотрел на нее.

– Вам многое известно, – пробормотал он.

– Дочери сидят молча, когда говорят старшие, но это не значит, что они не слушают. А мой отец в последние годы жизни не говорил ни о чем другом, только о рубине. Не мог простить себе, что не отыскал его. Это сводило его с ума. – Последние слова она произнесла с очевидной горечью.

– Что вы знаете о дневниках?

Наконец-то он смог это произнести. С некоторым опасением, которое, надеялся, она не заметит. Элеонора, к несчастью, была недопустимо близко и сразу уловила перемены в облике и голосе – нетерпение и волнение.

Чарльз несколько раз моргнул и широко улыбнулся. Однако было уже поздно: леди Элеонора поняла, насколько дневники важны.

И ей было хорошо известно, где они хранятся.

Долгое молчание Элеоноры должно было нервировать, однако она смотрела на него томным взглядом, позаимствованным у Лотти, и сердце его трепетало. Девушка сейчас выглядела невероятно привлекательной, в отличие от Шарлотты, раздражавшей его, когда она напускала на себя томный вид. Похоже, она не хочет до поры до времени раскрывать карты.

Чарльз ощущал тепло ее спины, кончики пальцев касались бусинок, которыми было расшито платье. Он сдерживался, хоть и велико было желание будто ненароком провести рукой по гладкой коже.

Элеонора кокетливо разглядывала его из-под маски, но не произнесла ни слова. Грудь девушки волнующе поднималась и опускалась, выдавая ее волнение. И все же Чарльз чувствовал, что, несмотря на обиду, ей вновь стало легко рядом с ним. Хочется верить, он все же не лишился шанса на достижение своей цели. Если это так, черт возьми, фортуна к нему благосклонна.

– Вы ведь знаете, где хранятся дневники с записями путешествий? – спросил он, стараясь выглядеть беззаботным.

В груди его бушевала буря. Он с остервенением рвался к цели, казалось, уже чувствовал пальцами потертую кожу переплета. Сейчас, как никогда, он близок к успеху и не имеет права проиграть.

– Я планировала их прочитать, – заявила леди Элеонора будничным тоном, словно разговор шел о погоде. – Интересно знать, что в них могло толкнуть человека на ложь.

Чарльз чуть прижал к себе Элеонору, и они вновь закружились по залу. Лица оказались так близко, словно они вот-вот поцелуются.

Чарльз заставил себя унять сердцебиение и ухмыльнулся в ответ на наивное заявление Элеоноры.

– Вы ничего не поймете, прочитав их.

– Вот как?

– Местонахождение камня зашифровано в текстах; чтобы его узнать, нужен трафарет, он позволит найти нужные буквы.

– Полагаю, трафарет у вас есть.

Элеонора поджала губы и пристально посмотрела на Чарльза. Даже сейчас они казались ему соблазнительными настолько, что хотелось припасть к ним, раздвинуть кончиком языка и ощутить ее теплое дыхание.

В душе он ругал себя: она дочь врага, владеющая важными для него записями. Он не хотел лгать и соблазнять, предполагалось, что она просто станет ступенькой к достижению цели.

– Да. – Короткий ответ против его воли прозвучал самодовольно.

– Конечно, он у вас. – Она вскинула подбородок и чуть повернула голову. Со стороны могло показаться, что этого требует танец. – Замечательно!

Было в их разговоре нечто, доставлявшее ему удовольствие. Серьезность темы и легкий флирт будоражили кровь, зеленые глаза напротив завораживали его.

– У вас такой вид, будто вы намерены торговаться с дьяволом.

– Очень может быть, – ответила леди Элеонора.

Они молча кружили по залу, не отрывая друг от друга глаз.

– Итак? – Чарльз не выдержал первым.

– У вас ключ к разгадке, у меня записи.

– Что вы за них хотите?

– Две вещи. Во-первых, я хочу, чтобы мы занимались поисками вместе. – Она говорила томно, как утомленная страстью любовница.

– Заметьте, я пират, но не дьявол. – Он подмигнул ей и сразу увидел на ее щеках румянец.

Темп музыки стал замедляться, и оркестр, выдав последние ноты, смолк.

– Но и я ведь не настоящая Снежная королева, – заметила Элеонора и ответила на его поклон.

Да, она вовсе не Снежная королева. Таким прозвищем стоило наградить ее мать, которая смотрела сейчас на Чарльза так, будто мечтала обрушить на его голову всю ненависть мира.

– Каково же второе условие? – Чарльз протянул руку, чтобы проводить леди Элеонору к графине.

– Если я в ближайшее время не найду мужа, вы на мне женитесь.

Он едва не споткнулся. Что это? Глупая шутка?

Графиня Вестикс была не единственной, ожидавшей возвращения дочери, – рядом с ней стояли несколько молодых мужчин. Они вели беседу, то и дело поглядывая на даму в переливающемся костюме Снежной королевы. Стоило ей приблизиться, и они сделали стойку, как хорошо натренированные псы.

– Полагаю, у вас нет повода для беспокойства. – Чарльз приподнял бровь.

– Причина в том, что со мной танцевал молодой герцог Сомерсвилл, – парировала Элеонора. – Не понимаю, почему вас встревожило мое предложение? Ведь только сегодня днем вы собирались за мной ухаживать. – Легкая ухмылка на ее губах дала понять, что она разгадала его уловку. – Подумайте, – продолжала Элеонора. И добавила, когда он выпрямился после поклона: – Надеюсь, вы дадите ответ скоро.

– Сегодня вечером, – кивнул Чарльз.

Смелое заявление, давшее понять, что он придумает, как остаться с ней наедине, скорее всего, вновь пригласит на танец. Это может стать причиной скандала.

Развернувшись, чтобы скорее удалиться и не видеть щенячьих глаз толпившихся кавалеров, Чарльз натолкнулся на ангела. Не настоящего, разумеется, ведь ангелов с такой упругой грудью не бывает.

– Лорд Чарльз.

Он кивнул и принялся искать в своей памяти имя девушки.

– Вы меня не помните? – Она кокетливо заморгала. – Я часто бывала в Сомерсвилл-Холл.

Конечно, это же дочь Карстона. Та самая, которая в детстве бросала в Лотти комья грязи и смеялась над ее поношенными платьями. Тогда они были детьми, но все же Чарльзу пришлось приложить усилия, чтобы сохранить лицо и удержаться от презрительного взгляда.

– Да, леди Сара, – поклонился он и подумал, что, может, с годами она стала лучше, и костюм – тому свидетельство. – Как поживаете?

Девушка захихикала:

– Вы помните. Благодарю, все хорошо. – Она склонилась к нему и зашептала: – Многие дамы завидуют знакомству с вами, просят представить.

Действительно, к ним были обращены взгляды многих присутствующих.

Молодой герцог уже пришел к выводу, что его посещение бала-маскарада леди Ковингтон было ужасной ошибкой. Таким образом он выставил себя на рынке женихов и сразу превратился в завидный трофей. Уже завтра Сомерсвилл-Холл завалят приглашениями, каждая мать будет толкать дочь в его объятия.

– Следующий танец мой любимый. – Леди Сара повернулась к выходящим в центр парам.

Чарльз сжал зубы и мысленно извинился перед Лотти.

– Не удостоите меня чести танцевать с вами?

Она посмотрела на него и с такой живостью заморгала, что он подумал, не попало ли ей в глаз перышко от веера.

– С удовольствием, лорд Чарльз, – пропела девушка и опять захлопала ресницами.

Затем леди Сара вложила свою руку в его ладонь и встала чуть ближе положенного. Она повела его по залу с таким видом, словно выиграла приз. Чарльз улучил момент, огляделся и заметил, что леди Элеонора идет следом под руку с кавалером – весьма непопулярным маркизом Кентвордом.

Сосредоточившись, Чарльз встал напротив партнерши и придал лицу благодушное выражение. Похоже, он ошибался, назвавшись простым пиратом. Наблюдая за леди Элеонорой, он поймал себя на мысли, что испытывает чувства, свойственные скорее самому дьяволу.

Леди Элеонора понимала, что привлекательность, которую она столь внезапно обрела в глазах кавалеров на бале-маскараде, стала следствием внимания молодого герцога Сомерсвилла, а не выводов, сделанных ею из назидательных уроков Лотти. Однако общение с партнерами в танцах дало Элеоноре возможность понять, что среди них нет такого интересного мужчины и собеседника, как лорд Чарльз. Он умел заинтересовать ее, увлечь, не прилагая усилий. Все остальные после него казались скучными и однообразными.

Маркиз Кентворт оказался превосходным партнером, но говорил исключительно о своем мастерстве танцора и физической форме. Следующим был виконт Роули, неуклюжесть которого была пропорциональна его высокому росту. Во время одного из па из его кармана выпала бумажка, на которой уже потускневшими чернилами были выведены движения танца.

Затем был ужин, на который, по несчастью, ее также сопровождал Роули, и он посвятил ее во все тайны своей пищевой аллергии. Последней каплей, переполнившей терпение Элеоноры, стал танец с графом Девонингтоном. Во время шотландского рила он завел нудный рассказ о своих охотничьих псах и несколько раз довольно ощутимо наступил девушке на ногу, что было странно для обладателя столь изящных ступней.