Мэделин Мартин - Огненное сердце

– Простите меня. Граф Девонингтон был не очень аккуратен в движениях, пришлось дать отдых ногам и прийти в себя.

Она говорила тихо и вполне спокойно, однако графиня пристально посмотрела на дочь:

– Мне достоверно известно, что ты ему понравилась. – Графиня Вестикс сложила веер и накрыла им руку в перчатке. – Есть кавалеры и похуже, чем граф Девонингтон. – Она вновь окинула Элеонору острым взглядом. – Например, герцог Сомерсвилл.

Если измерять успех в количестве визитеров или в букетах цветов с кремовыми карточками отправителей, можно было сделать вывод, что Элеонора в наряде Снежной королевы явно одержала победу.

Ее заинтриговал букет красных тюльпанов. На карточке было единственное слово: «Поклонник». Мужчина не появился сам и не прислал слугу, поэтому установить личность не представлялось возможным. В животе порхали бабочки. Несомненно, это лорд Чарльз.

Ей следовало радоваться всем посланиям, однако его внимание она ценила больше остальных.

Визит нанесли несколько мужчин, в их числе пользующийся большим спросом у девушек маркиз Бастионбери, с которым она танцевала. Но маркиз в глазах Элеоноры по всем пунктам проигрывал герцогу Сомерсвиллю.

Граф Девонингтон также засвидетельствовал свое почтение и, к радости Элеоноры, быстро удалился, несмотря на настойчивость графини Вестикс, изо всех сил пытавшейся его задержать.

День, казалось, тянулся целую вечность, наконец солнце стало опускаться к горизонту.

Размытые пятна облаков на небе стали для Элеоноры поводом задержать взгляд и предаться размышлениям о лорде Чарльзе и поцелуе. Неужели он прислал ей красные тюльпаны, признаваясь таким образом в любви?

Вскоре Лондон окутала тьма, пришло время надевать парик, плащ и маску.

Помогавшая ей Амелия улыбнулась, глядя на госпожу в зеркало.

– Никогда не видела, чтобы вы так светились, миледи. Неужто это из-за?.. – Она помолчала, словно боялась назвать имя, и продолжала: – Из-за графа Девонингтона?

– Конечно нет! – с ужасом воскликнула Элеонора.

– Простите, миледи. – Амелия прижала руки к груди. – Хорошо, что не он вскружил вам голову.

– А мне вскружили голову? – Элеонора развернулась и пристально посмотрела на служанку.

– Вы весь день задумчивая, будто плывете куда-то вместе с облаками, с которых не спускали глаз, и щеки у вас порозовели. Не расскажете своей верной горничной, кто он?

Сердце дрогнуло и упало. Элеонора любила Амелию и доверяла ей, но не могла заставить себя вот так просто произнести имя герцога Сомерсвилла вслух. К тому же у матушки везде есть уши. Долгая пауза была очень кстати, так как двери распахнулись, и появилась графиня Вестикс в роскошном вечернем платье. Оглядев дочь с ног до головы, она вскинула бровь.

– Что это значит, Элеонора?

Амелия быстро поклонилась и бесшумно, словно мышь, выскользнула из комнаты – ровно так, как положено хорошей прислуге.

Ах, лучше бы она осталась, Элеонора даже готова поделиться с ней тайной, лишь бы не встречаться с матерью. Этот взгляд горящих глаз был ей отлично знаком.

– Вечером мы идем в клуб «Олмак», – произнесла графиня тоном, не предполагавшим возражений.

Радость в душе сменилась разочарованием.

– Я полагала, мне надо быть у Лотти.

Мать отмахнулась веером.

– Тебе больше не придется туда ходить. Ее уроков достаточно, и мы за них заплатили. Рядом с тобой немало джентльменов, особенно увлеченным мне кажется Девонингтон. Он просил разрешения на этой неделе пригласить тебя на ужин в Воксхолл-Гарденс.

– Я никуда не хочу с ним идти, – отчетливо произнесла Элеонора.

Графиня округлила глаза и вскинула голову.

– Тебе посчастливилось быть удостоенной внимания, Элеонора. К тому же он один из самых богатых женихов в Лондоне и сможет обеспечить тебе привычный уровень жизни. Скажу больше, в то время как другие лишь танцевали и флиртовали с тобой, он сразу переговорил со мной и просил разрешения ухаживать.

Элеонора смотрела на мать во все глаза и молчала. Что тут скажешь, конечно, она права.

Граф Девонингтон невероятно богат и, как следствие, занимает высокое положение в свете. Он определенно увлекся ею, и его состояние позволит ей жить даже лучше, чем сейчас. Будущее станет в точности таким, как предсказывал герцог Сомерсвилл: вереница обедов, ужинов, приемов, которые однажды сольются в один длинный, серый день, и существование ее будет пустым и бессмысленным.

Внутри все перевернулось при одной мысли, что ей предстоит провести всю свою жизнь рядом с графом Девонингтоном, постоянно слушать язвительные и напыщенные заявления, видеть его изо дня в день, страдать от неуклюжести в танцах. А ведь еще придется спать с ним в одной постели!

Всего несколько месяцев назад она была бы рада его вниманию к ней, но теперь желала другого. Все ее мысли были о человеке, от прикосновений которого в ее жилах закипала кровь.

– Тебе нечего сказать? – прервала размышления мать.

Элеонора могла сказать много, но не позволила бы себе поделиться с матушкой своими чувствами. Ее сердце билось так сильно, что у нее шумело в ушах.

– Простите, матушка, – наконец осмелилась заговорить Элеонора. – Я думаю, мне было бы полезно получить еще некоторые рекомендации Шарлотты. Надеюсь, с ее помощью я смогу встретить мужчину, который понравится мне больше графа Девонингтона, мужчину, с которым я буду счастлива.

Боже правый, отчего так дрожат колени?

Графиня смерила дочь пронзительным взглядом:

– На тебе неподходящее платье, и волосы не уложены. – Она вздохнула и поджала губы. – Боюсь, тебе не быть готовой вовремя. Через час клуб закроет двери для посетителей. Я прощу тебе отсутствие на вечере, если дашь слово отужинать с графом в Воксхолле.

– Я согласна, – слишком поспешно ответила Элеонора.

Мать самодовольно улыбнулась, уверенная, что одержала очередную победу.

– Я сообщу графу о твоем решении, а также о том, что тебя не будет в клубе вечером. Скажем, события последнего бала тебя разволновали. Также узнаю, смогут ли тетя Лидия и кузина Вайолет сопровождать тебя. – Она развернулась, собираясь уходить, но бросила через плечо взгляд на дочь: – Ты улыбаешься?

Элеонора поспешила поджать губы, чтобы скрыть оплошность.

– Мне это нравится, – одобрила мать.

– Благодарю, матушка.

Закончив на этом разговор, графиня Вестикс вышла из комнаты.

Элеонора бросилась к туалетному столику и достала из ящика дневник, предусмотрительно принесенный из кабинета отца. Неожиданно ее охватило чувство вины. Мать ей доверяла, а она намеревалась провести вечер с мужчиной, которого та ненавидела. Закусив губу, Элеонора сунула тетрадь в потрепанной обложке в сумку. Все же не стоит очень огорчаться, ведь графиня желала дочери счастья, а она счастлива, как никогда.

Вошла Амелия и присела в реверансе.

– Ее сиятельство уехали, за вами прибыл наемный экипаж, – произнесла она и покосилась на сумку в руках. Элеонора сразу пожалела, что не убрала ее под плащ. Перехватив взгляд, горничная улыбнулась. – Не волнуйтесь, миледи. Вы можете прятать здесь даже человека, я ни одной душе не проболтаюсь.

– Ты знала?

– Мне известно обо всем, что происходит в ваших покоях. Это часть моей работы, и я должна вас защищать.

Элеонора никогда не считала Амелию защитницей. И все же приятно, что горничная так хорошо относится к своей госпоже, возможно, такая преданность пригодится.

– Благодарю тебя, – сказала Элеонора и выскользнула из комнаты.

Она перевела дыхание, когда закрылась дверь кареты. В окно она заметила похожий экипаж, отъезжающий от дома напротив, ей удалось разглядеть мужской силуэт за стеклом. Элеонора узнала бы этот профиль из тысячи – Хью, граф Ледси.

* * *

По просьбе Шарлотты, Чарльз прибыл на встречу заранее и во всех подробностях рассказал о бале, даже о встрече с леди Сарой и ее костюме ангела. Лотти мечтательно улыбалась, слушая о том, как он танцевал вальс с леди Элеонорой. Услышав топот копыт за окном, она вздрогнула, отогнула штору и увидела выходящую из экипажа женщину в черном плаще.

Чарльз от волнения замолчал. Это леди Элеонора, в руке она держала сумку, несомненно, в ней один из дневников.

Лотти посмотрела на него, поджала губы и принялась накручивать на палец локон.

– Что? – не выдержал Чарльз.

Женщина приподняла бровь.

Чарльз кивком указал на ее руку:

– Ты делаешь так, когда хочешь что-то сказать. Говори, пока мы одни.

Лотти вздохнула и провела рукой по шелковому подолу изумрудного платья.

– Подумай о том, почему ты здесь, Чарльз. Почему ты мне помогаешь.

– Я не понимаю…

Его прервал появившийся дворецкий, доложивший о прибытии леди Элеоноры.

– Пригласите ее, – кивнула слуге Лотти и повернулась к Чарльзу: – Девушке нужен муж, а ты сбиваешь ее с толку.

Во рту Чарльза появилась горечь, но герцог сохранил лицо. Он ведь так и не ответил леди Элеоноре, согласен или нет на ее условие о браке, а размышления заняли немало времени.

Все же сложно представить, что такая девушка не будет востребована на рынке невест.

– Я прекрасно помню о том, какова цель ее прихода сюда.

– Отлично. – Лотти кивнула и широко улыбнулась. – Я позволю тебе остаться с леди Элеонорой наедине, сможете отпраздновать ее успех. Разумеется, если она принесла тетрадь.

Чарльз не успел ответить – в комнату вошла леди Элеонора. Такой он ее еще не видел. Зеленые глаза светились, естественный румянец на щеках говорил о прекрасном здоровье. Она уже была без плаща, маски и ужасного парика, скрывавшего убранные в простой пучок рыжие волосы.

– Ах, Лотти, – заговорила она с порога. – Благодарю за ваши советы, они поистине бесценны.

Шарлотта вскрикнула от восторга и заключила Элеонору в объятия.

– Я так рада! – воскликнула она. – Слышала, вы были великолепны. Уже получили приглашения?

Если леди Элеонора и была удивлена поведением Лотти, то умело скрыла это. Более того, в ответ обняла женщину и весело рассмеялась. Чарльз нашел ее смех красивым и приятным на слух.

– Но вечер быстро закончился, – с досадой произнесла леди Элеонора.

Лотти фыркнула и положила руку ей на плечо.

– Это не важно, моя дорогая.

– Не могу сказать, что у нас было много визитеров, но матушка сказала, что граф Девонингтон пригласил меня на ужин в Воксхолл. Еще я получила несколько букетов.

Леди Элеонора перевела взгляд на Чарльза и улыбнулась так, будто напоминала о тайне, известной лишь им двоим. Это было правдой, ему было хорошо известно, как тяготит ее общество графа, но это его не радовало, а лишь усиливало внутреннее раздражение.

– Как ваши ноги? В порядке? – спросила Лотти и усмехнулась.

Элеонора кокетливо прищурилась:

– Не настолько, чтобы позволить себе в ближайшее время танец с Девонингтоном. Мне повезло получить от матушки разрешение не присутствовать сегодня на вечере в клубе «Олмак», иначе ситуация могла бы повториться. Я кое-что принесла вам, – обратилась она к Чарльзу и протянула сумку, которую держала до сего момента за спиной.

Чарльз подошел и принял долгожданный подарок.

– Один дневник, – добавила леди Элеонора. – Как и обещала.

Держа сумку за кожаные ручки, он раскрыл ее и увидел тетрадь в потрепанной обложке. Радость наполнила его душу, леди Элеонора не обманула.

– Вы ведь помните наш договор? – спросила она и посмотрела с хитринкой, явно имея в виду второе условие.

Он был готов согласиться, ведь последний бал-маскарад показал, что недостатка в женихах у леди Элеоноры не будет, значит, ему никогда не придется жениться на ней.

– Разумеется, помню, – ответил Чарльз, с неохотой отрывая взгляд от обложки, и достал из внутреннего кармана металлический трафарет. Его острые края причиняли дискомфорт, но герцог мог быть спокоен, только если все время держал трафарет под рукой.

Леди Элеонора подошла ближе и сразу почувствовала аромат, преследовавший ее со вчерашнего бала.

– Попробуем? – Чарльз протянул трафарет.

– Хочу вам признаться, – улыбнулась леди Элеонора, – что не удержалась и прочитала несколько страниц. Надо сказать, было увлекательно.

Металлический лист с прорезями застыл в руках всего в нескольких дюймах от ее груди, скрытой под зеленым шелком – цвет, приносящий удачу.

– Не желаете полистать?

– Да, конечно. – Чарльз открыл первую страницу и вгляделся в выведенные аккуратным почерком строчки.

– Это писал не мой отец, – сказала Элеонора и приложила трафарет.

– И не мой.

В квадратных прорезях они увидели буквы:

ВДИФДЫЖЫНЛИДФНИВСЗДИЖЛБЕК

– Никакого смысла, – покачала головой Элеонора. – Даже если переставить буквы.

– То же самое было и с дневниками отца.

– Но хотя бы к паре страниц трафарет должен подойти.