Мэделин Мартин - Огненное сердце

И меньше остальных ее достоин он сам.

Ужин в Воксхолл-Гарденс прошел ужасно.

Элеонора шла сквозь толпу к своему экипажу, стремясь быстрее оказаться подальше от этого места. Дождь лил весь день, и лондонский воздух был буквально пропитан влагой. Капли дождя оседали на одежде и волосах, а вечерняя прохлада пронизывала до самых костей.

Общество было еще хуже неприятной погоды. Граф Девонингтон крепко держал Элеонору за руку, направляя сквозь толпу людей, спешивших оказаться в укрытии раньше, чем разразится гроза. Именно граф раздражал Элеонору больше всего остального.

За ужином он с аппетитом поедал ветчину, нарезанную тонкими ломтиками, отчего их потребовалось значительное количество для того, чтобы граф насытился. Элеонора несколько минут наблюдала за тем, как розовые кусочки исчезают во рту неприятного кавалера, оставляя сальный след на его губах, – от этого зрелища у нее начисто пропало желание что-то съесть.

К тому же Девонингтон сделал так, что тетушка Лидия и кузина Вайолет затерялись в толпе, дав ему возможность остаться наедине с леди Элеонорой. Над их головой раздались раскаты. Граф вздрогнул и похлопал ее по руке.

– Это всего лишь гром, не стоит пугаться.

С неба стали падать крупные капли, обещая настоящий ливень, и внезапно воспитанные люди превратились в неуправляемую толпу.

На Элеонору и Девонингтона налетел мужчина, проскользнул между ними, отчего графу пришлось отпустить руку своей спутницы. Через секунду он ахнул, опустил глаза и прижал ладонь к карману жилета.

– Он украл мои часы! – закричал граф и бросился за воришкой, начисто забыв о том, что он сопровождает леди Элеонору.

Она осталась стоять, совершенно потрясенная. Граф бросил ее, так внезапно и просто. Сдерживая слезы, она поспешила к своей карете, желая поскорее оказаться дома и забыть об ужасном вечере.

Впереди она заметила мужчину, чуть возвышавшегося над окружающими. Темные волосы блестели в тусклом лунном свете. Его профиль показался ей знакомым. Чарльз?

Дождь полил сильнее, и толпа отреагировала, мгновенно ускорив движение. Элеонора заморгала, смахнула капли с ресниц. Неужели это действительно он? Пришел сюда ради нее? Мужчина повернулся, и она едва не вскрикнула от радости. Перед ней действительно стоял герцог Сомерсвилл.

Он напряженно оглядывал толпу, прежде чем заметил Элеонору. Через секунду он уже решительно пробирался к ней.

Охватившие ее чувства были недопустимы и неуместны. Во время их последней встречи герцог ясно дал понять, что, хотя он и принял условие Элеоноры, ей стоит поискать другого мужа.

Людская волна внезапно увлекла девушку вправо. Не в силах противостоять ее напору, Элеонора вынуждена была поддаться. Началась паника, люди кричали, звали потерявшихся близких и друзей. Элеонора сосредоточенно вглядывалась в лица, в какой-то момент слившиеся в одно пятно, и не находила Чарльза.

Внезапный толчок сбоку, и вот она уже слышит знакомый аромат и волнующий голос:

– Я здесь, Элеонора.

Чарльз говорил уверенно, отчего ей сразу стало спокойно и легко.

Он здесь, с ней, значит, ничего плохого не случится.

Чарльз старался защитить Элеонору от толчков, закрывая своим телом. Он был рад прийти ей на помощь и благодарен судьбе за то, что она избавила девушку от общества Девонингтона. Во время ужина он говорил так громко, что лишил всех присутствующих возможности общения в частном кругу. Элеонора, ее кузина и пожилая дама пребывали в крайне встревоженном состоянии, издали наблюдая за неприятной сценой.

К счастью, теперь она была свободна и стояла перед Чарльзом с легкой улыбкой на губах.

– Я велел лакею подать карету к заднему входу, там меньше людей. Позвольте вас туда проводить?

– Я буду рада, лорд Чарльз.

– Просто Чарльз, пожалуйста.

Она подняла на него глаза и выдержала пристальный взгляд.

– Чарльз.

Он предложил ей руку. Элеонора оперлась на нее, и они направились к спасительному экипажу. Уронив на их головы несколько капель, дождь прекратился, а следом стихла толпа. Впереди вспыхнул свет фонаря, за ним еще один и еще.

– Похоже, дождя больше не будет, – заметила Элеонора.

Чарльз продолжал защищать свою спутницу от толпы, которая успела сильно поредеть, так что его покровительство уже не требовалось. Зато осталось желание быть ближе друг к другу.

Интерес Элеоноры привлекли вспыхивающие один за другим фонари.

– Удивительно, не правда ли? – восхитилась она. – Настоящее волшебство.

Чарльз посмотрел на ее лицо, залитое желтоватым светом, со сверкающими капельками воды и улыбнулся:

– Действительно.

– Почему вы так смотрите на меня? – смутилась Элеонора.

– Вы очень красивы.

На этот раз она не потупила взгляд, напротив, вскинула голову и спросила:

– И я больше не Снежная королева?

– Разумеется, нет. – Он не мог не вспомнить их страстные поцелуи и коснулся мокрой пряди ее волос. – Вы не лед, а пламя, ваши поцелуи незабываемы.

– Значит, вы об этом думали? – Элеонора обратила на него кокетливый взгляд.

– Признаюсь, да. – И не раз. Оставаясь наедине с собой, он вспоминал те моменты снова и снова, досадуя на себя из-за того, что не может избавиться от этих образов и возбуждается сверх меры.

Она положила ладонь ему на грудь и заглянула в глаза:

– Я ни о чем другом не могла думать.

Несмотря на прохладу, Чарльзу внезапно стало жарко. Он отчетливо ощущал на губах вкус ее кожи, слышал волнующие стоны и тяжелое дыхание.

– Я тоже, – хрипло ответил он.

Эти волнения даже отвлекли его от мыслей о рубине.

Их одежда сильно намокла, и ткань свободного платья Элеоноры откровенно обрисовывала контуры ее фигуры. Чарльз отметил, что у нее тонкая талия и округлые женственные бедра, видимо, такие же упругие, как и ее восхитительная грудь.

– Вы поцелуете меня снова, Чарльз?

Во взгляде Элеоноры появилась смелость, которая уже не раз его удивляла. Он вспомнил слова Лотти о том, что девушка должна искать мужа, а не отвлекаться на него. Он обещал жениться на ней, но, скорее всего, супруг из него получится такой же плохой, как из его отца родитель.

Думая о том, что необходимо спешить и поскорее увезти отсюда Элеонору, он, словно против воли, склонился к ее губам. Ее щеки были холодными, а губы жадными и горячими. Кровь разносила жар по всему телу Чарльза, но он заставил себя сохранить благоразумие. Он накрыл Элеонору плащом, опасаясь посторонних взглядов, и увлек на боковую улочку у Воксхолл-Гарденс. Но он все же не выдержал и остановился на полпути к карете, привлек к себе Элеонору и страстно поцеловал.

Руки скользили по ее спине, изучая изгибы фигуры. Элеонора оторвалась от его губ и принялась покрывать поцелуями его шею.

– Вы говорили, вам так нравится, – прошептала она ему в ухо.

– Элеонора, – хрипло произнес он, и у него перехватило дыхание.

Его кожи коснулся нежный кончик языка, затем мягкие губы. Тело Чарльза моментально отозвалось всплеском вожделения. Понимает ли она, что с ним делает?

Он сильнее прижал к себе Элеонору, просунув руки под плащ. Как приятно провести ладонью по тонкой талии и остановиться на упругих ягодицах. Она выгнулась и надавила бедром на его твердую плоть.

Чарльз произнес ее имя и замолчал, хотя собирался остановить ее. Элеонора закрыла глаза, лицо ее выражало лишь удовольствие, которое она испытывала.

Леди Элеонора Мюррей оказалась страстной и пылкой. Хотел ли он обладать какой-то другой женщиной так же сильно?

Пожалуй, только рубином.

Он уже пожертвовал многим ради возможности получить его и готов пожертвовать в будущем всем, если понадобится. Главное в жизни – выполнить данное отцу обещание. Сейчас он обязан отступить – ради герцогства, ради самой Элеоноры. Она должна сохранить себя для мужа.

– Нам надо остановиться, Элеонора, – произнес он, отступая на шаг.

Ее губы еще были яркими от поцелуев, но взгляд потускнел, в глазах появилась печаль. Она ничего не сказала, не стала возражать, лишь кивнула. Возможно, поняла, что находиться рядом им опасно.

Чарльз поправил плащ, надеясь, что его желание скоро угаснет. Элеонора снова оперлась на предложенную руку, ее пальчики еще дрожали, но она уверенным шагом направилась к ожидавшему их поодаль экипажу.

Свежий воздух быстро охлаждал пыл. Чарльз еще раз напомнил себе, что не имеет права погубить жизнь невинной девушки, особенно зная, что не сможет на ней жениться.

Необходимо скорее получить от нее остальные дневники, и тогда он уедет на поиски Кёр де Фю, исчезнет из ее жизни, а до этой поры надо держаться подальше от леди Элеоноры Мюррей.

Чарльз был на грани. Отсутствие результата выводило его из себя. Он потратил много часов, чтобы просмотреть все прибывшие из загородного поместья тетради, но ничего не нашел. Он снова и снова прикладывал трафарет к очередной странице, но видел только бессмысленный набор букв.

Откровенно говоря, в душе он предполагал, что именно так и случится. Нужная ему тетрадь определенно хранится в доме Вестиксов. Однако он добросовестно просмотрел сначала дневники, а затем все листки, сложенные в стопки.

Необходимо встретиться с Элеонорой и уговорить ее отдать ему хотя бы еще несколько тетрадей. В конце концов, он же ответил согласием на просьбу жениться, значит, может получить все записи.

Идея казалась разумной и недопустимой одновременно, учитывая те минуты наедине, которые никак не получалось забыть. Время от времени в голове всплывали воспоминания о поцелуях Элеоноры, о ее груди и нежной коже. Он словно слышал ее стоны, приглушенные вскрики, представлял, как она прижималась к нему всем телом…

Сердце сжалось от сожаления и стыда. Недопустимо отвлекать Элеонору, когда рядом появились кавалеры и даже возможные женихи. Кроме того, единственная клятва, которую он сдержит, – та, которую он дал отцу.

Чарльз перевел взгляд на стол красного дерева, за которым тот проводил много времени. Купленное Томасом новое кресло ничего не изменило, Чарльза по-прежнему не покидало чувство, что ему не место в этом кабинете. Возможно, он так и не привыкнет считать его просто одной из комнат дома, кабинет отца слишком много значит для сына. Он оглядел роскошную обстановку, бесценные находки, привезенные из разных стран, а затем несколько открытых коробок с тетрадями.

Отец казался вечным, слишком сильным и энергичным, чтобы умереть. И все же его больше нет. Он всю жизнь пытался заслужить одобрение отца, мечтал установить родственную связь, теперь этому не суждено сбыться.

Нельзя сказать, что детство Чарльза было несчастливым. У него были все привилегии сына герцога, возможность получить лучшее воспитание и образование. Отец никогда ничего от него не требовал. Только, пожалуй, одно – найти рубин. И эту единственную просьбу Чарльз не выполнил.

Он резко встал, не в силах находиться среди артефактов, говорящих об успешности отца и несостоятельности сына.

– Томас, – почти выкрикнул он. Камердинер появился мгновенно. – Вели готовить карету. Проверим, занесли меня в черный список в «Вайтсе» или пока нет.

В клубе его встретили так радушно, будто ждали и знали, что он придет. Чарльз был уверен, что Томас и к этому приложил руку.

Чарльз взял бокал бренди, огляделся, поприветствовал нескольких знакомых и прислушался к разговорам. Обсуждали грядущее изгнание Наполеона и твердость генерала Тувено при защите Байонна, который он был намерен оставить под контролем Франции.

Чарльз получил то, что требовалось, – забыл о жизненных тревогах, расслабился и принял участие в разговоре, вполне естественном для мужского клуба. Не думать о Лотти, о том, как низко она пала, о невыполненном обещании, данном почившему отцу, и о женщине, тронувшей его сердце.

В «Вайтсе» все было мужским – и напитки, и разговоры о политике и спорте.

– Сомерсвилл! – Ему помахал стоявший у камина маркиз Кентворд. Виконт Роули был, как всегда, рядом. Громогласный призыв говорил о том, что мужчины уже не раз наполняли стаканы.

Чарльз глотнул обжигающей жидкости и медленно направился к университетским приятелям. Воистину, они неплохо повеселились в те беззаботные деньки, их сейчас приятно будет вспомнить, намного лучше, чем предаваться размышлениям о нынешних трудностях.

– Как дела, дружище? – улыбнулся ему Кентворд, и на его правой щеке появилась ямочка, всегда гарантировавшая в глазах дам преимущество перед другими кавалерами.

– Списан со счетов лондонским обществом. – Чарльз поднял бокал.

Кентворд захохотал:

– Как и мы все. – Он жадно глотнул из стакана, пролив немного через край.

– Роули. – Чарльз кивнул высокому, худому мужчине со смущенной улыбкой на лице, удивительным образом сохранившейся с юности.

– Удалось найти все золото Африки? – поинтересовался Кентворд, криво усмехаясь.