Мэделин Мартин - Огненное сердце

– Ледси, какого черта вы вмешиваетесь? – Граф надулся от возмущения. – Свой шанс вы упустили, уступите дорогу другим, юноша.

– Дело вовсе не во мне, – на лице молодого человека появилась наглая ухмылка, – а в куртизанке, которая каждый вечер дает ей уроки.

Элеонора с ужасом смотрела на Хью, не представляя, как поступить. Неужели она не ослышалась, он действительно сказал, что она берет уроки у куртизанки?

Она вспомнила, что видела его в наемном экипаже у своего дома; вероятно, на улице, где живет Лотти, тоже был он. В тот вечер она была озабочена разоблачением, поэтому не обращала внимания на происходящее вокруг. Пришло время расплачиваться за беспечность и глупость.

Девонингтон сделал шаг к Хью с угрожающим видом.

– Не забывайте, что обвиняете женщину, которая станет моей женой.

Хью нарочито презрительно поморщился.

– И уверен, большой шалуньей, учитывая, какие уроки она получила.

– Вы говорите абсурдные вещи, – резко произнесла графиня Вестикс. – Что за надуманные обвинения?

– Вовсе не надуманные, мадам. Я видел ее после вашего отъезда в «Олмак», выходящей из дома в плаще и в парике. Я следовал за ней до Рассел-сквер и ждал в карете, пока она находилась в доме куртизанки по имени Шарлотта. Сначала я не поверил, что это леди Элеонора, но расспросил слуг, и они поведали, что миледи уже несколько недель учится у хозяйки «особой» науке.

И это все сделал Хью Ледси? Боже правый, помоги!

Элеоноре стало жарко, будто у нее поднялась температура. Происходящее ужасало несчастную девушку, сможет ли она выдержать такой удар.

– Вы знали? – протянул Хью, пристально глядя на графиню. – Или поступок дочери был для вас тайной?

Графиня Вестикс побледнела. Как бы ни закончился разговор, репутация Элеоноры в любом случае безнадежно погублена. Слишком много свидетелей, завтра все общество будет в курсе. Графиня набрала в грудь воздуха, готовая обороняться, но вперед вышла Элеонора.

– Матушка ничего не знала, – заявила она. – Я скрыла от нее, беспокоясь за ее здоровье. Вы не видите, как графиня потрясена вашим заявлением?

Графиня Вестикс бросила на дочь многозначительный взгляд и покачала головой.

– Вы, лорд Ледси, сообщили всем, что я холодна, что не испытываю ни чувств, ни эмоций. Возможно ли найти мужа той, которую считают Снежной королевой? Я лишь хотела стать женственнее, милее, то есть такой, как любимая вами леди Алиса.

Мелькнула мысль оглядеться, может быть, Чарльз пришел, сейчас так нужна его помощь. Но внутренний голос подсказывал, что он не появится на балу. Чарльз бросил ее на произвол судьбы. Похоже, она слишком настойчиво уговаривала его жениться.

Граф Девонингтон повернулся к Элеоноре и поправил монокль.

– Вы говорите серьезно, леди Элеонора? Это правда?

Она перевела дыхание. Какой смысл отрицать?

– Правда, – произнесла она, понизив голос.

Хью довольно вскинул голову и сложил руки на груди.

Леди Кентербери вышла вперед и встала между Элеонорой и Девонингтоном.

– Графиня Вестикс, – торжественно заявила она, – настоятельно прошу проводить вашу дочь домой. И впредь ей не будут здесь рады.

Мать отпрянула, как от удара.

– Но это же…

– Простите, матушка, – прошептала Элеонора. – Мне надо было вам рассказать.

Графиня гордо кивнула, взяла дочь за руку и направилась вдоль людского коридора к выходу. Привычка, выработанная за годы, помогла им сохранить достоинство, несмотря на испепеляющие взгляды, обращенные на них со всех сторон, и громкий шепот гостей. Музыка давно смолкла, леди и джентльмены расступались и смотрели на них с возмущением. Так мать и дочь покинули последний бал в последнем для Элеоноры сезоне. Чарльз ее бросил, а теперь нет возможности выйти замуж даже за Девонингтона. Одна фраза разрушила ее будущее, обрекла на нищее, жалкое существование.

Не говоря уже о том, что репутация семьи Мюррей испорчена окончательно и непоправимо.

Чарльз не смог подняться. Голова нестерпимо болела, будто ее проткнули шпагой. Что же он пил? Таких обильных возлияний он не позволял себе со времен учебы в университете. Если не считать, конечно, вечера с бутылкой абсента, когда партия французского алкоголя была конфискована у берегов Африки.

– Томас… – с трудом и не очень внятно произнес он.

К счастью, слуга был рядом с кроватью.

– Как себя чувствуете, ваша светлость?

– Будто по мне прошлось стадо слонов, а потом столкнули в Темзу.

Томас нагнулся и помог хозяину принять сидячее положение. Комната закружилась, свет из окна слепил глаза.

Слуга подал стакан с мутной и зловонной жидкостью.

– Выпейте, ваша светлость, станет легче.

– Разве не из-за этого я сейчас в таком положении?

Томас, по обыкновению, улыбнулся:

– Возможно, сэр, хотя… сомневаюсь, что одна рюмка может привести к подобным страданиям.

– Только одна? – Чарльз несколько секунд разглядывал содержимое сквозь стекло, затем взял рюмку и опрокинул жидкость в рот. Она оказалась плотной, тягучей, превратилась в горле в ком, который никак не удавалось проглотить.

Томас, благослови его бог, протянул чашку чаю.

– Первый бокал, сэр, вы налили сразу по возвращении от графини Вестикс. – Он принял пустую чашку. – Еще, сэр?

Да, мать Элеоноры. Какого черта он потащился к ней? Внезапно сердце подпрыгнуло и, кажется, остановилось на мгновение. Он дал Элеоноре слово жениться на ней. Согласился взять в жены и получить тетради. О помолвке предполагалось объявить сегодня.

– Томас, сообщи леди Кентербери, что я принимаю приглашение и прибуду на бал вечером.

– Простите, ваша светлость, но бал прошел вчера.

Чарльз подпрыгнул на месте:

– Вчера?

Томас кивнул в ответ.

– Вы заснули в кабинете, вернувшись от графини Вестикс. Проспали пару часов, потом я перенес вас в кровать, где вы оставались до утра. – Томас нахмурился. – Я сам ничего не понял, сэр. Из бутылки было выпито совсем немного, не больше стакана.

Чарльзу стало сначала жарко, затем охватил озноб. Они еще не поженились, а он уже ее бросил.

– Элеонора… Бал… Я должен ехать к ней.

Чарльз сел в кровати, попытался встать, но ноги отказались его держать, и он плюхнулся обратно.

– Полагаю, это будет затруднительно. Что бы ни было в той бутылке, напиток не пошел вам на пользу.

– Проклятие, что за бутылка? – изумился Чарльз.

– Та, что в вашем кабинете, сэр. Ее прислали в подарок. Я думал, вам известен отправитель.

Обрывки воспоминаний всплывали в голове. Да, бутылка лучшего бренди… записка с оттиском – золотой компас, эмблема Клуба путешественников, а в ней… поздравление с возвращением домой. Он решил, что это шутка Элеоноры.

На душе стало тревожно. Что-то не так… Откровенно говоря, похоже, дела совсем плохи.

Чарльз еще раз попытался встать, держась за изголовье кровати.

– Ваша светлость, не надо, – бросился к нему Томас. – Вы еще не здоровы.

– Похоже, меня опоили, Томас. – Чарльз встал, пошатываясь, дошел до дверей и переступил порог. – Я должен проверить кабинет.

Томас поспешил подойти к хозяину и закинул его руку себе на плечо. Так они добрались до кабинета, где все осталось так же, как вчера. К этому времени Чарльз был способен передвигаться самостоятельно и вполне уверенно. Надо отдать должное камердинеру, приготовленное им снадобье хоть и отвратительно на вкус, но творило чудеса.

Чарльз появился у дома Вестиксов, когда время утренних визитов давно прошло. Скорее всего, дамы готовились к прогулке в Гайд-парке. Когда-то и они с Элеонорой гуляли там, ее зеленые глаза сияли, щеки становились розовыми…

Чарльз ждал в холле. Несмотря на неодобрительный взгляд дворецкого, он все же просил доложить о его визите. Минуты шли, но слуга не возвращался. Наконец он появился и сообщил:

– Прошу простить, ваша светлость, но леди Элеонора никого не принимает.

Значит, она дома.

– Понимаю, – кивнул Чарльз, хотя ничего не понимал. Она так близко, а он не может ее увидеть, не может объяснить, почему не приехал на бал. Неужели их отношениям конец?

Дворецкий распахнул входную дверь, но Чарльз не двинулся с места. Оглядевшись, он внезапно бросился через весь холл к лестнице на второй этаж. Дворецкий оказался проворным и умудрился опередить и преградить ему путь.

– Не заставляйте меня применять силу, – процедил сквозь сжатые зубы Чарльз.

– Я не позволю вам причинить вред дамам в этом доме, – твердо произнес дворецкий.

Подавшись влево, потом вправо, Чарльз попытался обойти слугу, но тот, как оказалось, наделен отменной реакцией.

Чарльз посмотрел мужчине за спину и увидел дверь, ведущую в какое-то помещение.

– Простите меня, – сказал Чарльз и с силой толкнул его в грудь. Тот отлетел назад, под весом тела дверь открылась, и мужчина рухнул на пол. Оставалось только повернуть ключ.

Благополучно устранив препятствие, Чарльз бросился вверх по лестнице.

– Элеонора! – выкрикнул он, подбегая к первой комнате на втором этаже.

В ней он увидел множество сундуков и корзин, в которых лежали разных цветов платья, шляпки и прочие предметы женского туалета. Откуда-то появилась горничная, закричала и бросила в него туфлю, которую держала в руке.

– Пожалуйста, тише, – взмолился Чарльз. – Где мне найти леди Элеонору?

Надо сказать, девушка быстро пришла в себя.

– Ваша светлость, вы, должно быть…

– Прошу вас, это очень важно.

О его проникновении в дом, конечно, уже известно, здесь скоро будут слуги, возможно, и патруль. Надо спешить.

– Прошлым вечером меня чем-то опоили, я заснул и пришел в себя лишь час назад. Леди Элеонора думает, я ее бросил.

Горничная прижала руки к груди и ахнула.

– Я поступил отвратительно, – пробормотал Чарльз.

– И очень меня подвели, – послышался голос Элеоноры.

Чарльз резко обернулся и увидел ее на пороге. Вероятно, эта комната была уборной. Волосы убраны назад и скреплены лентой, несколько локонов шелковыми прядями обрамляли лицо.

– Ваше присутствие здесь неуместно и крайне нежелательно. – Она посторонилась и указала на дверь. – Прошу вас удалиться.

Чарльз и не думал повиноваться. Он не уйдет, по крайней мере, пока не скажет все, что намеревался.

– Элеонора, мне необходимо с вами поговорить. Меня вчера чем-то отравили, поэтому я не пришел.

Элеонора сложила руки на груди и вскинула подбородок.

– Днем я получил бутылку бренди и был уверен, что она от вас. – Он поглядывал на дверь, ожидая, что с минуты на минуту ворвется толпа лакеев и выдворит его. – К ней прилагалась записка с эмблемой Клуба путешественников, я и подумал, что… ее прислали вы. Я проснулся час назад, сразу прошел в кабинет и обнаружил, что все тетради исчезли.

– Исчезли? – Лицо Элеоноры изменилось, теперь на нем не было высокомерного презрения, лишь нескрываемое удивление.

– Да, их украли. – Чарльз поморщился. – А мне досталась нестерпимая головная боль. Полагаю, в бренди добавили настойку опия. Я не помню даже, как вернулся от вас вечером. Все будто в тумане.

– А трафарет? – все еще глядя на него с недоверием, спросила Элеонора.

– Я его спрятал, он на месте. Вор мог и не знать о его существовании.

Чарльз вытащил из кармана металлическую пластину и оглядел комнату так, будто раньше не замечал беспорядка. У туалетного столика, ящики которого были открыты, стоял небольшой саквояж, наполненный множеством бутылочек разного размера.

– Мы уезжаем из Лондона, Чарльз. – Элеонора поджала губы. – Все кончено.

– Прошу прощения?

– Лорд Ледси следил за мной, узнал, что я езжу к Лотти, и сообщил об этом открыто на балу лорду Девонингтону. И всем присутствующим, разумеется. – Она болезненно поморщилась. – Нам во всеуслышание отказали от дома и попросили уйти.

Чарльз в ужасе отпрянул. А его не было рядом, пожалуй, в самой сложной для нее жизненной ситуации.

Элеонора подошла к кровати, взялась за рукав лежавшего на ней платья и принялась водить пальцем по искусной вышивке.

– Мы едем в поместье, где, по всей видимости, и будем жить дальше. В любом случае я и раньше знала, что это мой последний сезон в свете. А теперь и последний день в Лондоне.

Элеонора уезжает? От услышанного все в душе Чарльза перевернулось. Его усилия были напрасны? Все, о чем они договорились, забыто?

– Элеонора, поверьте, для меня ничего не изменилось.

– Я отвергнута обществом, Чарльз. Не будет ни объявления о помолвке, ни венчания в Сент-Джордже. – Она покачала головой. – Надеяться с моей стороны было бы… наивно.

Ее голос сорвался, и она отвернулась.

Проклятие, во всем виноват только он. Он не защитил ее, и теперь ему исправлять ошибку.

– Элеонора, верьте мне, не все потеряно. – Он встал рядом и обнял ее за плечи. – Мы можем уехать вдвоем. Прямо сейчас. В Гретна-Грин. Там никому нет дела до леди Кентербери и слухов. – Он взял в ладони ее лицо. – Ваша честь не пострадает.