Эти вполне невинные слова потрясли их обоих. Дженна оскорбленно выпрямилась. На мгновение взгляды голубых и зеленых глаз встретились, и в них ясно сквозило удивление: неужели кто-то мог принять их за супружескую пару? Ченс боролся с необъяснимым желанием подтвердить предположение клерка и не знал зачем. Может, потому, что любой мужчина гордился бы такой красивой женой?

— Мы не женаты, — спокойно произнес он. — Я Ченс Кайлин, инженер Биттеррутской дороги. А это Дженна Ли, внучка Соломона Ли.

— Внучка Соломона Ли? — потрясенно повторил клерк. Его лицо отразило одновременно ужас и почтение. Когда первый шок прошел, он быстро открыл толстую книгу регистрации, подхватил тонкими белыми пальцами перо и вписал имена вновь прибывших. — Какая честь принимать вас здесь, в моей гостинице, мисс Ли! Кто-нибудь из здешних постояльцев наверняка не откажется поспать ночь в конюшне, чтобы освободить комнату для леди.

Встревоженная быстрой сменой настроений клерка, Дженна возразила негромко, но решительно, склонившись вперед и положив руку на страницу книги.

— Вы очень любезны, — сказала она, — но я не позволю вам выселять постояльцев из их комнат. Мы с мистером Кайлином найдем другое место для ночлега.

— Даже слышать об этом не желаю, мисс Ли! Нет, нет, вы останетесь у меня, в моем доме — домик, по правде сказать, скромный, но чистый и уютный. Моя жена замечательно готовит… — Служащий оглянулся и снял с вешалки пиджак. — Это совсем рядом, у реки. Пойдемте, я покажу вам дорогу. Для мистера Кайлина комнаты у нас нет, но, думаю, он сможет переночевать в конюшне…

Дженна остановила его, взяв за руку и наградив самой любезной из своих улыбок.

— Большое вам спасибо, но мне бы не хотелось тревожить вашу жену так неожиданно и в такой поздний час. Мы найдем себе ночлег в Уорднере.

Прежде чем клерк успел что-либо сказать, Дженна поспешила прочь из гостиницы, направляясь прямо к мосту через реку. Ченс поблагодарил клерка, отвязал жеребца и последовал за Дженной.

Она разговаривала с клерком вежливо, но твердо. Дженна не повысила голос, ничем не выдала своего раздражения, а ведь Ченс понял, что она раздражена. Он испытал к ней уважение, вспоминая, как Дженна отказалась занять чужую комнату и доставлять неудобство жене клерка — к тому же она не позволила ему самому ночевать в конюшне.

Дженна быстро шла по пыльной дороге в Уорднер. Ченс с трудом нагнал ее, удивляясь такой спешке.

— Теперь можно помедленнее, блондинка. За нами никто не гонится.

— Он был очень любезен, — проговорила Дженна, не глядя на Ченса, — его великодушие заслуживало похвалы, но я сразу поняла — они с женой начнут донимать меня бесконечными разговорами о дедушке или не дадут мне шагу ступить самой. Кроме того, там не хватило бы места вам.

Дженна посмотрела на сливающиеся реки и большой город впереди. Городской шум полностью перекрывал журчание рек Саут-Форк и Кердален. Не спуская глаз с этого клочка цивилизации, Дженна холодно произнесла:

— Помню, как-то раз мы прибыли в один город, а остановиться переночевать там оказалось негде. Дедушка заплатил втридорога за весь верхний этаж единственной гостиницы городка, и из комнат выгнали прежних жильцов. Мне всегда неловко вспоминать об этом. Кто я такая, чтобы заставлять других спать на земле?

Дженна встретила взгляд Ченса и упрямо сжала челюсти. Она была горда и требовала к себе такого же отношения, как ко всем прочим, несмотря на свою известность и известность деда. Ченс понимал, что Дженна не ждет от него ответа и что, вероятно, она жалеет о внезапном порыве откровенности. Она повернулась на каблуках и торопливо направилась к мосту.

Ченс с трудом поспевал за ней. Он понимал, что Дженна расстроена не только приемом в гостинице, но и гибелью Тиа. Несмотря на это, Дженна решительно двигалась вперед, словно движение помогало забыть ей о горе.

В Уорднере гостиницы тоже были переполнены. Люди спали даже в конюшнях. Побывав в последней гостинице, путники вновь вышли на улицу.

Сдвинув шляпу на затылок, Ченс оглядел берег реки, заросший густым кустарником. Он уже упрекал себя: ему следовало оставить Дженну в доме клерка и настоять, чтобы она воспользовалась его предложением. Но теперь им оставалось только ночевать на берегу реки, под открытым небом, у костра.

— Вы не прочь выспаться сегодня на земле, Дженна? Похоже, выбора у нас нет.

Взглянув ему в глаза, Дженна заметила приглушенный огонек, готовый превратиться в пламя. У нее сильнее забилось сердце, тело словно охватили бурные волны. Но предостережение оказалось недостаточно сильным.

Дженна засмотрелась на искры звезд на черной мантии неба — это было безопаснее, чем смотреть в глаза Ченсу, иначе он заметил бы приглушенное пламя ее собственного желания. На горизонте, над цепью гор всплыла луна. Ночь обещала быть тихой.

— Вашему коню нужен отдых, — заметила Дженна, — как и нам. Но прежде всего вы должны показать руку врачу.

— Хорошо, значит, вы согласны ночевать на берегу?

Она кивнула.

Ченс скользнул взглядом по ее плотно облегающему жакету длиной до пояса — он слишком соблазнительно подчеркивал изгибы тела. Неужели Дженна не представляет, насколько она аппетитна — даже теперь, когда ее белокурые волосы выбиваются из узла, а одежда покрыта пылью после долгой поездки? Она была так соблазнительна в его руках. Ченсу хотелось вновь обнять Дженну, но он сдержался. Ему следовало помнить, что это не принесет ничего, кроме неприятностей для них обоих.

Ему представлялось невозможным проспать рядом с ней всю ночь и ни разу не обнять ее. Зачем подвергать себя таким испытаниям силы воли? Ченс прожил уже достаточно долго, чтобы понимать — желание иногда заставляет забыть о благоразумии.

Луна поднималась над изломанным силуэтом гор все выше, и под ее призрачным светом волосы Дженны казались почти серебряными. Эти шелковистые волосы манили прикоснуться к ним губами. Ченсу следовало оставить Дженну в доме клерка, однако эти слова словно застряли у него в горле.

— Хорошо, — проговорил Ченс. — Мы перекусим и побываем у врача, а затем спустимся к реке.

ГЛАВА 12

Ченс выбрал для ночлега место в тридцати футах от берега. Река была не видна из-за кустов, но ее журчание слышалось по всей округе. Деревья и кусты образовывали плотную, надежную стену вокруг поляны, служили естественной защитой от ветра и чужих взглядов. Ченс расчистил место для костра.

Едва костер разгорелся, Ченс уложил рядом с ним свернутую постель. Дженна повторяла каждое его движение, убирая все камни и ветки с противоположной стороны костра. Она не издала ни слова жалобы, ее глаза были широко открыты, как у любопытного и возбужденного ребенка, жаждущего приключений и новых ощущений. Возможно, утром, замерзнув и проворочавшись всю ночь без сна, Дженна поклянется никогда в жизни не спать на земле, но, по крайней мере, ее любопытство будет удовлетворено.

На мгновение Ченс задумался о том, что предпримет Дженна, когда Биттеррутская дорога будет построена и по ней пройдут первые поезда с рудой. Вместе с вопросом к нему пришел и ответ: Дженна вернется в свой мир, возможно, даже найдет себе новое развлечение. А он, Ченс, останется здесь.

Эта мысль вызвала у него досаду. Какое ему дело до того, чем займется Дженна? Ему самому надо ждать лишь того момента, когда умрет Соломон Ли.

Да, Соломон вскоре умрет… но что станет с его внучкой?

Она сидела на постели, поджав ноги и неловко опустив голову. Ченс решил, что самым разумным будет поменьше думать об этой женщине. Незачем мечтать об объятиях, как бы ему этого ни хотелось. Он снял кобуру с револьвером и отложил ее в сторону, а затем принялся стаскивать сапоги. Только забравшись под одеяло, Ченс вспомнил о шляпе и снял ее, а затем закрыл ею лицо.

— Мы двинемся в путь на рассвете, — предупредил он. — Так что засыпайте, пока есть время.

Дженна смотрела, как на его теле играет отблеск огня. Она была разочарована: Ченс не сделал ни малейшей попытки поддержать с ней разговор, и теперь гадала, не почудился ли ей блеск в его глазах. Должно быть, она ошиблась, думая, что интересна этому человеку.

Выбрав из волос шпильки, Дженна уложила их в сумку. Длинные пряди волос она расчесывала до тех пор, пока волосы не заблестели. За все это время Ченс ни разу не пошевелился.

Журчание воды неподалеку манило ее, вызывая желание ополоснуть лицо. Дженна взяла сумку и встала.

— Ченс! — прошептала она. — Вы спите?

— Нет, — послышался приглушенный ответ из-под стетсоновской шляпы.

— Я хочу сходить к реке умыться.

Последовало краткое молчание.

— Хорошо. Но будьте осторожны.

Выбранное Ченсом место было окружено таким густым кустарником, что Дженна с трудом пробралась через него к реке. Под сиянием полной луны вокруг было светло, почти как днем. Дженна направилась к берегу напрямик, выбрав пологий склон.

Луна окутывала серебристой шалью темный бурный поток. Дженна вдохнула свежий воздух, пахнущий сосновой смолой, молодой травой и землей, только что избавившейся от тяжкой зимней ноши. Казалось, небо стало ниже и шире, звезд на нем все прибавлялось. Горы, образующие ущелье Мило-Галч, вторгались на территорию неба, подпирая его вершинами. Дженна представила себе, что находится внутри огромной клыкастой пасти мифологического чудовища.

Становилось прохладно, но эта прохлада была чистой и освежающей. Вода после трудного дня манила к себе все сильнее. Дженна думала, что этот день не забудет никогда.

Внезапно на нее нахлынули ужасные воспоминания о сломанной ноге Тиа. Сжав зубы, Дженна принялась бороться с подступающими слезами. Она должна быть сильной, она не имеет права постоянно горевать о гибели Тиа. Она сама захотела приехать сюда и теперь должна мириться с последствиями такого решения.

Дженна сжалась от боли, думая, что разрыдаться было бы гораздо проще. Однако она пришла к реке, чтобы умыться, а не скорбеть. Дженна вынула мыло, мочалку, полотенце из сумки и положила их на поваленный ствол неподалеку, а потом разделась.

Она окунула ногу в воду. Холод заставил ее не только забыть о слезах, но и решить, что купаться, пожалуй, еще рановато. Дженна зашла в воду по щиколотки, и ноги немедленно заныли от холода. Она быстро вымылась и растерлась досуха. Дрожа и стуча зубами, с гусиной кожей по всему телу, она быстро сменила белье и надела простую ночную рубашку. Дженна не знала, подходит ли такая одежда для ночлега под открытым небом, но чувствовала себя не слишком хорошо. Становилось все холоднее, и она набросила жакет поверх рубашки.

В сон ее пока не клонило, и Дженна присела на ствол на берегу реки, глядя на воду. Издалека долетал шум города. Поблизости слышались голоса неизвестных ей птиц.

Дженна закрыла глаза и попыталась позволить реке унести ее скорбь, как та уносила талый снег. Но непрошенные слезы вернулись вновь. Они торопливо полились по щекам, обжигая холодную кожу. Дженна не могла сдержать рыдания, от которых содрогалось все ее тело.

Она не слышала шорох веток за спиной, не видела, как Ченс остановился, не зная, что делать — подойти и утешить ее или оставить наедине с ее горем. При виде плачущей Дженны в нем проснулись чувства, которые Ченс уже не смог отрицать.

Он шагнул вперед и в шесть шагов преодолел разделяющее их расстояние. Ченс встал рядом на колено. Испуганная его неожиданным появлением, Дженна отвернулась, стыдясь своих слез.

— Прошу вас, оставьте меня, Ченс, хотя бы ненадолго.

— Вряд ли это вам поможет, Дженна, — мягко ответил он, отводя золотистые волосы, падающие на ее лицо.

С минутным смущением взглянув Ченсу в лицо заплаканными глазами, Дженна охотно приняла его объятия.

Несколько минут он сжимал ее в руках, ощущая прикосновение высвобожденной груди, которую прикрывала лишь тонкая ткань рубашки. В нем пробуждались желания, но, как и прежде, Ченсу казалось, что им движет не просто обычное желание к женщине. Как всегда рядом с Дженной, он ощущал не только возбуждение, но и странную тревогу в сердце.

— На нее… я всегда могла положиться, — запинаясь, произнесла Дженна, словно старалась взять себя в руки.

Ченс понял, что она говорит о Тиа.

Дженна испустила длинный, прерывистый вздох, и через несколько минут ее слезы и всхлипы прекратились.

— Она была моей подругой — знаю, это звучит глупо, но тем не менее так и было. Она все понимала, почти как человек. Стоило мне подойти к загону, и Тиа бежала навстречу, не сводя с меня глаз. О, как она скакала галопом! Если бы вы видели…

Дженна подняла голову с плеча Ченса и вгляделась вдаль. Глаза ее были еще заплаканными, но при воспоминаниях робкая улыбка осветила ее лицо. Ченс неохотно отпустил ее. Его пленило прелестное, воодушевленное лицо Дженны — его тонкие черты, решимость в глазах, очертания губ, несмотря на то, что они слегка подрагивали. Ее белокурые волосы рассыпались по плечам, глаза блестели в лунном свете. Ченс вздохнул, словно его толкнула в грудь незримая рука. Он хотел ее так страстно, что больше ни о чем не мог думать.