Ченс спешился и прошел на кухню, решив попросить у Муди чашку кофе. Едва они успели обменяться парой фраз о погоде, как раздался грохот фургона.

Через несколько минут в лагерь въехал тяжело груженный фургон.

— Похоже, это Бейкер из города, — заметил Муди, отставляя кружку. — Должно быть, привез что-то от Лимана.

Отставив недопитую чашку, Ченс вышел к фургону и поприветствовал возницу.

Бейкер вылез из фургона и сплюнул на землю густой комок жевательного табака.

— Привет, Кайлин. Я привез вам динамит.

— Лиман в Спокане, я распишусь за него.

Возница протянул ему счет на гладкой доске.

— Распишись вот здесь, в нижней строчке, Кайлин, да нажимай посильнее. У меня теперь есть эта новая копировальная бумага, так что тебе останется копия счета. И не говори мне потом, что ничего не получал. Знаешь, Кайлин, — продолжал Бейкер, — не могу понять, зачем тебе понадобилась такая уйма динамита, если только ты не собираешься взорвать к чертовой матери все мосты, — он рассмеялся над собственной остротой. — Но ведь ты этого не сделаешь, верно? Слышал я о таких штучках — кое-кто умеет здорово доить хозяев, выкачивая из них денежки.

Несмотря на июльскую жару, Ченса прошиб холодный пот. Он не проверял заказы Лимана, но знал наверняка, что только последний заказ на динамит должен быть крупным. Об этом следовало поразмыслить.

Ченс взял тупой карандаш и нацарапал свою подпись в указанном месте.

— Да, — продолжал возница, оглядывая лагерь и виднеющуюся вдалеке насыпь, — похоже, здесь, в Кердалене, мое время кончилось. Хотя мне нравится здесь. Я исколесил весь Запад, возил грузы из Калифорнии в Монтану, из Техаса в Вашингтон. Я всегда промышлял там, где есть поселенцы или рудокопы, но как только в тех местах появлялись железные дороги, я оставался не у дел. Так всегда бывало и, должно быть, всегда будет до тех пор, пока фургоны вообще никому не будут нужны.

Ченс протянул ему доску и счет. У него промелькнула мысль, что возница мог быть одним из тех людей, которые способны в досаде взорвать мосты, но в таком случае он с таким же успехом мог бы взорвать дорогу Дерфи. Нет, видимо, виноват был все-таки Дерфи. Если Дженна успела поговорить с Ритчи, как обещала, тогда он уже начал поиски виновного.

Бейкер взял счет, аккуратно вытащил из-под первого листка драгоценную копирку и протянул копию счета Ченсу. Пока Ченс сворачивал ее и засовывал в карман жилета, Бейкер уложил свою копию в металлическую коробку под козлами.

Ченс помог выгрузить динамит и сложить его, молча выслушивая бесконечную болтовню Бейкера.

— Да, сэр, рудокопы — хороший народ, они принесли мне немало прибыли, но ручаюсь, если бы я запросил с вас за перевозку груза плату повыше, компания подняла бы крик. Нет, нанимать возить грузы лучше всего меня. Пусть вы скоро лишите меня прибыльного дела, поднимать плату я не стану.

Вскоре возница забрался на козлы фургона и подобрал поводья.

— Ну, удачи тебе, Кайлин. Когда-нибудь увидимся. — Он хлестнул мулов и направился по тропе на Муллан развозить остатки груза.

Ченс дождался, пока фургон скроется из виду, убедился, что в лагере нет никого, кроме повара, и решительно направился в палатку Патерсона. Положив счет на стол, он еще раз пристально вгляделся в цифры — количество, цену… В его голове вертелось выражение возницы «доить компанию»…

Ченс огляделся. В палатке все было разложено по местам, но не благодаря Айвсу или Патерсону: только дотошный Джеймс Лиман мог укладывать вещи так аккуратно, как вел свои расходные книги. Ченсу вспомнилось, как Айвс и Патерсон поддержали требование Барлоу повысить жалованье рабочим, что чуть не вызвало бунт. До сих пор Ченсу казалось, что это была всего лишь попытка унизить его, но, возможно, Айвс и Патерсон преследовали другие цели. А теперь погиб Барлоу…

Строительная компания Патерсона получала почти все подряды от Соломона долгие годы, на бесчисленных железных дорогах. Неужели Патерсон выкачивал из старика деньги, набивая карман? Но это предположение бессмысленно: по словам Дженны, Патерсон решительно противился строительству дороги в этих горах, особенно после того, как чуть не погиб Соломон.

Ченс прислушался, не возвращается ли в лагерь кто-нибудь из обитателей палатки, но услышал только, как громыхает котлами и сковородами Муди.

Он быстро прошел к койке Лимана и вытащил из-под нее жестяной ящик, в котором Лиман хранил книги и бумаги.

Содержание расходных книг было обычным — цены, даты, количества. Лиман вел записи аккуратно, у него ничего не пропадало, а тем более копии счетов. Но счетов в жестяном ящике не оказалось, и Ченс задумался, где Лиман мог хранить их. Последний груз динамита им доставили незадолго до взрыва мостов. Ченс был согласен с возницей: судя по тому, сколько динамита они заказывают, каждый день они должны производить десятки взрывов. Ченс отметил, что записанная в книге цена на динамит оказалась выше, чем в полученном сегодня счете, — причем динамит поступил от того же торговца. Странно, ведь возница сказал, что не станет повышать плату за перевозку… даже если дорога лишит его прибыли.

Ченс просмотрел еще несколько цифр, проверяя цену на древесину, оборудование, даже плату рабочим. Кое-что он записал в свой блокнот, который носил в кармане рубашки. Он решил проверить, сколько денег выкачивает Патерсон из компании Соломона. Наконец Ченс сложил книги в коробку в том же порядке, в каком они лежали прежде. Сунув коробку под койку, он огляделся, проверяя, все ли в порядке. Аккуратный Джеймс Лиман неминуемо должен был бы заметить каждую мелочь.

Удовлетворенный тем, как хорошо ему удалось замести следы, Ченс вышел из палатки и нос к носу столкнулся с Джеймсом Лиманом.

Лиман прищурился, и Ченс мысленно проклял Муди за шум, из-за которого он не услышал приближение Лимана. Еще несколько секунд — и его поймали бы на месте преступления.

— Привезли динамит, — небрежно бросил Ченс, направляясь к своему коню. — Счет на столе. — Вскочив в седло и делая вид, что не замечает холодного взгляда Лимана, он спросил: — Как дела в Спокане? Получили древесину?

— Да, вскоре ее привезут.

— Отлично. — Ченс повернул коня и шагом двинулся по тропе к мосту. Оглянувшись, он заметил, что Лиман поспешно юркнул в палатку.


Шум в лагере стих, когда фургон, в котором приехали Соломон Ли и Дженна, остановился перед ее палаткой.

Ченса не радовал приезд Соломона. Он приготовился защищаться, размышляя, чем вызван этот визит. Он не сдвинулся с места, доедая остатки ужина и хладнокровно наблюдая, как Генри помогает Дженне спуститься на землю.

С холодным раздражением Ченс отметил, что старик еще не оправился после болезни, но больше всего внимание Ченса привлекала спутница Соломона рядом с ним. Их взгляды встретились, и Ченс испытал чувство радости и муки. Он с трудом удержался, чтобы не броситься к Дженне.

Но Соломон не терял времени на приветствия: заметив Ченса, он решительно направился к нему. Ченс спокойно допивал кофе.

— Нам надо поговорить, Ченс, — заявил Соломон. — Пойдем в палатку Дженны. — Не дожидаясь ответа, он отошел.

Ченсу отчаянно хотелось пренебречь этим приказом: ему не нравилось, что старик обращается с ним, как с мальчишкой. Но он поднялся и последовал за Соломоном. Ченс приготовился к битве, впрочем, в присутствии Соломона это состояние было у него обычным.

В палатке Ченс сел на стул напротив Дженны. Их взгляды на мгновение встретились, и Ченс подумал, обижена ли Дженна после их последней встречи в лесу. Тонкий цветочный аромат, присущий только Дженне, возбуждал в нем знакомое желание заключить ее в объятия и поцеловать. Но старик пристально следил за ним выцветшими голубыми глазами, словно знал мысли Ченса.

Соломон устроился во главе стола и вытащил из кармана сигару, но Дженна тут же взяла его за руку.

— Врач запретил тебе курить, дедушка.

Соломон вздохнул и протянул сигару Ченсу.

— Заберите ее себе, Кайлин. — Он достал из кармана еще пять штук. — И эти тоже. Должен сказать, вы помогли мне, взяв Дженну в лагерь. Когда я предоставлен самому себе, я могу позволить себе все, что захочу.

— Я ничего не запрещаю тебе, дедушка, — возразила Дженна, — просто забочусь о твоем здоровье.

Соломон покорно кивнул.

— Да, дорогая, знаю, и я рад этому. — Потрепав Дженну по руке, он добавил: — Ты права, конечно, но если мне чего-нибудь хочется, удержаться бывает почти невозможно.

Это верно, горько подумал Ченс, слушая, как болтают Соломон и Дженна. Возможно, Дженна не осознавала этого, но, очевидно, она обладала некоторой властью над Соломоном, как и он над ней. Их преданность друг другу заставила Ченса подумать, что разлучить этих людей будет невозможно.

Ченс сунул сигары в карман, решив кому-нибудь их отдать. От Соломона ему ничего не нужно, но Ченс скрывал свои чувства перед Дженной. Вместо этого он заметил:

— Надеюсь, вы приехали сюда не для того, чтобы расторгнуть наше соглашение. Несмотря на то что вы здесь, я работаю только с вашей внучкой.

— Да, я не стану вам мешать. Я приехал только потому, что мне надоело торчать в Кердалене. А что касается моста, мы его, конечно, перестроим, что бы там ни говорил Генри. — Соломон помолчал и добавил: — Дженна сказала мне, что наняла частного сыщика расследовать, кто взорвал мосты. Я просто хотел сказать вам, что одобряю такое решение.

Ченс размышлял, сообщить ли Соломону о поставках динамита и подозрении, что Лиман что-то замышляет, и решил подождать, пока не получит настоящие доказательства. Надо связаться с Ритчи или отправить к нему посыльного, попросив последить за Лиманом.

Соломон встал, вместе с ним поднялись Ченс и Дженна.

— Утром я хочу осмотреть дорогу, Ченс. Дженна поедет со мной, так что вам придется обходиться без нее пару дней. Она боится, что я стану курить или приволокнусь за какой-нибудь красоткой, — пошутил Соломон, подмигивая внучке.

Получив разрешение, Ченс покинул палатку, но не мог избавиться от беспокойства: Байярд находился неподалеку от дороги, а в Байярде осталась его мать.

Через несколько минут из палатки вышел Соломон и направился к кухне. Он сам налил себе чашку кофе и с ней расположился в тени дерева. Никто не подходил к нему, но Соломон не обращал на это никакого внимания. Он смотрел на горы, подобно всем, удивляясь их высоте.

Ченс подошел к Соломону, ведя на поводу коня и решив сейчас же высказаться. Дженна находилась далеко от них, как и все остальные.

Дружеское выражение в старых мудрых глазах Соломона подчеркивали мелькающие в голубой глубине искры. Он был всегда готов к битве — это вошло у него в привычку. В каждом человеке Соломон видел противника, но в данном случае был недалек от истины.

— Уверен, ты подошел не для того, чтобы пожелать мне всего хорошего, Ченс. О чем ты хочешь поговорить?

— О твоей поездке в Байярд. Я не настолько наивен, Соломон. Ты причинил моей матери достаточно бед и потому лучше держись от нее подальше.

Соломон отпил кофе, не обращая внимания на гневный румянец Ченса.

— Я не лезу в твои дела, Ченс, и потому предлагаю тебе быть джентльменом и не лезть в мои. Кроме того, твоя мать уже давно взрослая, и ее сыну незачем решать за нее.

— Она не желает больше встречаться с тобой.

— Вот в этом я не уверен — она приходила проведать меня во время болезни. Может, она беспокоилась обо мне. Так или иначе вежливость обязывает меня нанести ответный визит.

Ченс испытал ощущение, словно его сердце сдавила безжалостная рука. Боже, зачем матери понадобилось встречаться с Соломоном после того, как она решила навсегда расстаться с ним? К чему тогда вся борьба, долгие годы в попытках защитить ее, облегчить ей жизнь? Все, что сделал в жизни Ченс, он делал ради матери. Он даже решил отомстить за нее. А теперь он задумался над тем, надо ли было мстить, и почувствовал, что его предали.

Ченс скрыл потрясение от Соломона и вскочил в седло.

— Я скажу тебе только одно, Соломон: если ты вновь попытаешься причинить ей боль, ты об этом пожалеешь.

Множество разных эмоций отразилось на лице Соломона, но на его лице не отразилась тревога перед угрозой Ченса. Наконец он снова обратил взор на горы, и на его лице появилась усталость. Печальным шепотом Соломон проговорил, не заботясь о том, услышит ли его Ченс:

— Я уже жалею об этом, Ченс, — жалею каждый день, все шестнадцать лет жизни.

ГЛАВА 5

По Кердалену распространился слух о пожаре в лесу по другую сторону гор и о том, что уже сотни человек отправились на борьбу с ним. Если засушливая погода затянется, могут оказаться в опасности все горы. Но пожар не вызывал беспокойства у рабочих с Биттеррутской дороги. Даже облако сероватого дыма, вздымающееся над горами на юге, не портило настроение перед получкой. Большинство рабочих собирались сразу же отправиться в Кердален или близлежащий Уоллас и потратить на женщин и виски столько денег, сколько позволит им кошелек.