— Сомневаюсь, — нетерпеливо оборвал ее он. — Прошу простить меня, Элисса, но у меня полно работы.

Ваш брат платит мне большие деньги за отчет, и я хочу закончить его вовремя.

— Ты не понимаешь, Джонас. Я готовилась к этому моменту в течение всех предыдущих жизней. Прошли тысячи и тысячи лет, прежде чем мое тело стало таким сильным, плодоносящим, страждущим — оно полностью готово к совершенному союзу. Ты предназначен мне судьбой — и сам в этом убедишься. Когда мы сольемся в истинной гармонии, все твои сомнения рассеются.

Джонас хриплым голосом перебил:

— Послушайте, Элисса, я вижу, что вы настроены весьма решительно, но я совсем не то, что вы обо мне вообразили. Я не гожусь на почетную роль вашего идеального партнера. Поверьте, я говорю правду, Элисса, — кому, как не мне, знать это. Если вам нужен самец-экстрасенс, ступайте к Ярвуду или к кому-нибудь еще.

— Нет, Джонас, мы с тобой идеальная пара. Это такая же истина, как то, что за ночью следует день. Просто ты нервничаешь — вот и все. Успокойся, нет нужды так волноваться. Находясь на высшем энергетическом уровне, который выходит за рамки обычной реальности, я видела, как мы занимались любовью, Джонас. Это была прекрасная, свободная любовь, ничем не ограниченная. Там, в другой реальности, я чувствовала твои руки на своей груди. Наши губы слились в поцелуе. Я чувствовала твое семя в своем лоне. Теперь же настало время воплотить видение в жизнь. Сегодня самый подходящий день. Я проверила все астрологические карты и медитировала с кристаллом. Все складывается как нельзя лучше.

— Вы хотите сказать, что все обитатели виллы разбрелись кто куда и нам никто не помешает? — съязвил Джонас. — Оставьте меня в покое, Элисса, не отвлекайте от дел разговорами. Верити, должно быть, давно уже ищет, куда я запропастился.

— Верити тоже вышла. Но если уж на то пошло, я почти уверена, что она поймет правильно. По-моему, она тоже на пути к просветлению и истине. Мы с ней женщины и потому — сестры. В глубине души она согласна, что наша с тобой встреча предопределена, и примет это с должным смирением.

— Черта с два! Вы ведь не знаете Верити, как же вы можете это утверждать?

— Скажу тебе по секрету, — продолжала Элисса заговорщическим тоном, — Верити совсем не обязательно знать о том, что произойдет. Лучше сохранить все в тайне.

— Элисса, если вы сейчас же не уберетесь отсюда, уйду я. Черт возьми, Элисса, дайте же мне пройти! Что вы делаете? Господи, да вы с ума сошли?! Элисса, уберите руки! Все, к черту, я ухожу! Сами потом объясняйте своему братцу, почему отчет задерживается. — Последняя фраза внезапно оборвалась, как будто ему зажали рот.

Верити не могла больше ждать ни секунды. Она рывком распахнула дверь и встала на пороге, сквозь прищур уставившись на Элиссу с Джонасом.

От неожиданности Джонас остолбенел. Он пытался высвободиться из объятий Элиссы, как вдруг дверь распахнулась и появилась его возлюбленная с перекошенным от бешенства лицом. Да, раньше ему никогда не доводилось видеть ее в такой ярости.

— Верити! — воскликнул он, сердито стряхивая с себя Элиссу. — Верити, послушай, это совсем не то, что ты думаешь, — торопливо стал оправдываться он. Но тут же остановился, ибо не был уверен в ее реакции на увиденное. Вчера-то она и виду не подала, что ее рассердила неожиданная просьба Элиссы.

К черту! Джонас решил пока воздержаться от объяснений. К тому же все так сложилось, что ему и объяснять-то ничего не надо. Верити и Элисса сами разберутся. Сестрички, ха! За всю свою жизнь ему не приходилось встречать более несовместимых женщин, чем Верити и мисс Солнышко. Джонас прислонился к каменной стене рядом с болтающимися цепями и наручниками, скрестил руки на груди и приготовился наблюдать.

Он не мог глаз отвести от своей любимой — Верити сейчас весьма напоминала разъяренную фурию. Она пылала злобой и яростью, и казалось, комната вот-вот загорится от ее пламенного гнева. Впрочем, ее ярость воспламеняет и его самого, усмехнулся про себя Джонас. Верити не спеша прошла в комнату и презрительно оглядела хозяйку с ног до головы: по телу Джонаса тотчас пробежала жаркая волна.

Верити была ниже и значительно тоньше Элиссы, но ее глаза, метавшие голубые искры, королевская осанка и копна огненно-рыжих волос с избытком компенсировали сие различие. Элисса рядом с ней выглядела, как болонка рядом со львицей.

— Кажется, я вчера ясно дала вам понять, Элисса, что Джонас не подойдет вам для ночных развлечений. — В тихом, чуть хрипловатом голосе Верити слышалась еле сдерживаемая ярость. Она надвигалась на Элиссу так угрожающе, что та невольно отступила назад.

— Верити, прошу вас, успокойтесь. Ах, что мне сделать, чтобы вы поняли?! — с мольбой в голосе воскликнула Элисса. — Союз между мной и Джонасом неизбежен. Что суждено, то суждено. Мы должны познать друг друга.

— Только попробуй, и я награжу тебя таким пинком под твой прелестный зад, что ты вознесешься на самый высокий энергетический уровень. Я зашвырну тебя так далеко, что ты вряд ли когда-нибудь вернешься обратно.

Элисса ошарашенно захлопала ресницами:

— Верити, не надо сердиться. Мы же говорим о высоких духовных материях.

— Вот как? А мне показалось, что ты собиралась забраться в постель к моему возлюбленному. Тебе захотелось поразвлечься, Элисса? И правда, разве можно упустить такую возможность — переспать с экстрасенсом! Ты думаешь, на тебя тоже снизойдет просветление? Хочешь узнать, каково это — спать с ясновидцем? Ну так вот, слушай меня внимательно: такой возможности у тебя не будет. Только приблизься к Джонасу, и я разорву тебя на тысячу кусочков и побросаю их в Пьюджет-Саунд. Ты поняла меня, сестричка?

Нежные глаза Элиссы наполнились слезами.

— Ах, вы ничего, ничего не понимаете. И все потому, что ваша душа наглухо закрыта. Неужели вы сами не видите, Верити? Нам с Джонасом суждено испытать небывалый чувственный опыт. Это мое предназначение. Я должна совершить его.

— Что я слышу?! Сейчас же убирайся отсюда! И не смей больше приближаться к Джонасу ни на шаг, когда меня нет рядом. А теперь пошла вон, потаскушка!

Элисса залилась слезами и выскочила за дверь, звеня своими браслетами и колокольчиками. Ее всхлипывания еще долго эхом отдавались в коридоре.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Джонас пребывал на вершине блаженства. Он едва сдержался, чтобы не заключить Верити в объятия и не закружить с ней по комнате.

Но он не сдвинулся с места — не хотелось портить представление, которое устроила Верити. Она вправе устроить подобную сцену, и он не собирается заливать водой ее праведный гнев — во всяком случае, сейчас. По лицу его расползлась довольная ухмылка, но он ничего не мог поделать. Ему было чертовски приятно.

Верити обернулась и направилась к нему, плотно сжав свои нежные губки и сурово сдвинув золотистые брови. Глаза ее так и метали молнии, а волосы, казалось, наэлектризовавшись, потрескивали.

— Так-так-так, — пробормотала она вкрадчиво, — великого и бесстрашного охотника за сокровищами чуть не изнасиловала его собственная клиентка.

— По правде говоря, она предлагала мне вступить с ней в интимные отношения, — поправил Джонас. — Но ты меня спасла.

— Полагаешь, это смешно? — Верити отвела взгляд и заметила на стене цепи с наручниками.

— Мне еще ни разу в жизни не доводилось бывать в столь неловкой ситуации. К счастью, ты подоспела вовремя, — буркнул Джонас.

— Почему «к счастью»? — внезапно удивилась Верити. — Ты что, боролся с искушением слиться с мисс Солнышко в гармоническом единении?

— Ты же знаешь, что нет. Но согласись, положение у меня было весьма щекотливое.

— Щекотливое? — Верити повертела в руках один из наручников. — Любопытное определение того, чему я только что была свидетельницей. На мой взгляд, Элисса не чувствовала никакой неловкости, повиснув у тебя на шее. Ее действия показались мне вполне осознанными.

Джонас негромко фыркнул, упер руки в бока и ухмыльнулся широкой нагловатой ухмылкой.

— Не знаю, не знаю… По мне, так она не очень твердо держалась на ногах. Мужчина легко может попасть в расставленные женщиной ловушки, если не будет соблюдать осторожность. Но на меня ее чары не действуют — наверное, я околдован стройненькой рыжеволосой красоткой, что напоминает мне гибкую дикую кошечку, когда занимается со мной любовью.

— И ты думаешь, что тебе удастся замять эту историю, подарив мне несколько льстивых и двусмысленных комплиментов? — Верити зловеще усмехнулась. В руке она по-прежнему держала цепь с наручниками.

— О, я готов засыпать тебя подобными комплиментами.

— Ну, тогда поторопись, Джонас. — Наручник защелкнулся вокруг его запястья.

Джонас застыл от неожиданности. Улыбка слетела с его губ. Он в полном недоумении уставился на полоску металла, приковавшую его к стене.

— Что за шутки, солнышко мое?

— Я не шучу, — сказала она, медленно приближаясь к нему с другой стороны. — И мне было вовсе не смешно, когда я обнаружила тебя в объятиях мисс Солнышко. Наверное, у меня не хватило чувства юмора осознать весь комизм ситуации? — Она оценивающе оглядела его с ног до головы, как если бы собиралась выставить его на продажу. Потом взялась за другой наручник.

Джонас ободряюще улыбнулся:

— Лапочка моя, но ты же прекрасно знаешь, что ничего не случилось. — Бедняжка Верити! Как она расстроилась! Никогда прежде ей не приходилось испытывать муки ревности. Что ж, вполне объяснимо — ведь раньше она ни разу не влюблялась. Джонас почувствовал прилив мужской гордости: он ведь был первым и единственным мужчиной в ее жизни.

— Откуда мне это знать, Джонас? — Наручники завораживали ее. Верити смотрела на них широко распахнув глаза, в них застыла неподдельная тревога.

Джонасу стало жаль ее. Он понимал, что она сейчас чувствует: Куаррел ласково коснулся ее щеки.

— Успокойся, любовь моя. Я прекрасно все понимаю. Я тоже вышел из себя в тот вечер, когда возвратился из Мексики и увидел, как ты вплываешь в дверь на руках Уорвика. Разве ты забыла? А когда застал тебя со Спенсером, который навалился на тебя, вообще думал, что сойду с ума от бешенства! Но оказалось, все это лишь простое недоразумение.

— Совершенно несравнимые вещи. — холодно отрезала Верити.

— Я с этим не согласен.

Верити свирепо сверкнула глазами, сделала какое-то неуловимое движение, и, прежде чем Джонас успел догадаться о ее намерениях, защелкнула второй наручник на его свободном запястье. Затем быстро отступила назад и с ног до головы окинула его горящим взглядом.

— Ради Бога, Верити, что ты задумала? — Он бросил взгляд на свои руки. Цепь была такой короткой, что он даже не мог свести руки вместе. Он был прикован к стене. Его благодушное и снисходительное настроение моментально улетучилось.

— Я собираюсь преподать тебе урок, Джонас Куаррел. — Верити, отвернувшись от него, внимательно рассматривала коллекцию кожаных и бархатных хлыстов на противоположной стене. — Если тебе нравится слоняться по подвалам и заигрывать со всякими потаскушками, то придется кое-что запомнить раз и навсегда. — Она выбрала плетку с длинной рукоятью и кисточками на концах.

Джонас наблюдал за ее действиями со все возрастающей тревогой. Верити по характеру была вспыльчива, как динамит, и совершенно непредсказуема, но прежде ему никогда не доводилось видеть ее столь ослепленной ревностью. Интересно, что будет дальше?

— Верити, положи плеть на место, — сказал он. — Ты заходишь слишком далеко.

— Не думаю, Джонас. — Она подошла к двери, захлопнула ее и закрыла на засов, зловеще лязгнув железом. Затем медленно приблизилась к Джонасу, глядя на него прищуренными глазами и помахивая плетью. — Ты хотел позабавиться в камере пыток? Посмотрим, может, я смогу тебя кое-чему обучить.

Джонас помирал со смеху и сгорал от желания. Он чувствовал возбуждение с того самого момента, как Верити, грозная и неумолимая, подобно богине мщения, появилась в дверях комнаты. А теперь он был просто на седьмом небе от счастья: он нужен Верити, нужен настолько, что она готова сражаться за него! Глаза ее горели диким блеском — она смотрела на него, как на свою собственность, и это особенно возбуждало.

Но в данный момент он не знал, как себя вести. Он просто не мог объяснить ее поведение — была ли это ярость или просто любовная игра?

— Верити, — спокойно, но твердо произнес Джонас, — это уж слишком. Где ключи от кандалов?

Она вынула ключи из кармана и отбросила их в сторону. Они звякнули, ударившись о каменный пол довольно далеко от Джонаса. Он нахмурился. Верити приблизилась к нему, странная улыбка играла у нее на губах.

— Урок номер один, — сказала она, сунув хлыст в задний карман джинсов. — В камере пыток не носят одежду. — И начала расстегивать его рубашку. — Здесь и без того жарко.

Джонас зачарованно смотрел, как ловко орудуют ее пальчики. В горле у него пересохло.