— Ты только посмотри! — риторически приговаривал Джейми, ведя пальцем вниз по колонке цифр и с сердцем ткнув в низ листа. — Бочонок бренди за двенадцать шиллингов, две штуки муслина по три десять за каждую, скобяные изделия — что за противоестественные дела могут быть у молодого Роджера с торговцем скобяных изделий, он, что, собирается играть на мотыге? — скобяные изделия десять и шесть!

— Полагаю, это был лемех для плуга, — сказала я миролюбиво. — Это не для нас. Роджер купил его для Джорди Чизхолма.

Лемехи действительно были довольно дороги. Поскольку они импортировались из Англии, то их редко можно было увидеть в колонии у мелких фермеров, многие из которых обходились деревянными колами и лопатами, топором и иногда железными мотыгами для возделывания земли.

Джейми злобно прищурился на цифры, вороша свои волосы.

— Да, — произнес он. — Только у Джорди нет ни пенни и не будет до продажи следующего урожая. Таким образом, я плачу эти десять шиллингов и шесть пенсов, не так ли? — не ожидая ответа, он снова погрузился в подсчеты, пробормотав себе под нос. — Дерьмоед, сын черепахи, — не уточняя относится ли это к Роджеру, Джорди или лемеху.

Я закончила тереть корень и бросила огрызок в кувшин на столе. Лапчатку, по-латыни Sanguinaria, называют кровавым корнем совершенно справедливо; его сок красный, резкий и липкий. Миска на моих коленях была полна влажной стружки, а мои руки выглядели так, словно я потрошила мелких животных.

— У меня есть шесть бутылок вишневого ликера, — предложила я, взяв другой корень. Словно он не знал об этом; целую неделю весь дом пахнул, как микстура от кашля. — Фергюс может отвезти их в Салем и продать там.

Джейми рассеянно кивнул.

— Да, я рассчитываю на них, чтобы купить зерно для посева. У нас есть еще что-нибудь для продажи в Салеме? Свечи? Мед?

Я кинула на него острый взгляд, но увидела только закручивающийся вихор на макушке головы, склоненной над цифрами. Свечи и мед были болезненным предметом.

— Я думаю, что смогу выделить десять галлонов меда, — произнесла я сдержанно, — и возможно десять — ну, ладно, хорошо — двенадцать дюжин свечей.

Он почесал кончик носа концом пера, оставив на нем чернильное пятнышко.

— Я думал, что у тебя был хороший урожай в ульях? — мягко произнес он.

Да, наш единственный первый рой размножился; и теперь девять колод с пчелами стояли по периметру моего огорода. Я собрала почти пятьдесят галлонов меда и воск в количестве, достаточном для изготовления тридцати дюжин свечей. С другой стороны, я имела свои виды на их использование.

— Мне нужен мед для хирургии, — сказала я. — Он является хорошим антибактериальным покрытием для ран.

Он приподнял одну бровь, хотя не поднял глаз от каракулей, которые царапал на бумаге.

— Я полагаю, он будет притягивать на раны мух, — сказал он, — если не медведей, — он пристукнул пером, отбрасывая эту мысль. — Но сколько же тебе нужно меда? Я не думаю, что у тебя так много раненных, чтобы потребовалось сорок галлонов меда, даже если ты будешь намазывать им людей с головы до ног.

Я рассмеялась, несмотря на свою настороженность.

— Нет, два-три галлона меда достаточно, или лучше пять, чтобы готовить электролитические растворы.

Он поглядел на меня, теперь приподняв обе брови.

— Электрические? — он взглянул на дрожащее пламя свечи, потом на меня. — Брианна, кажется, говорила, что это имеет какое-то отношение к свету, да? Или к молнии?

— Нет, электролитические, — подчеркнула я. — Сладкая вода. Когда человек в шоке или слишком болен, чтобы есть, или у него диарея, то электролитическая жидкость поддерживает тело, возвращая важные ионы, которые оно потеряло с кровью или поносом — различные соли, сахар и другие вещества, которые в свою очередь насыщают кровь водой и поддерживают кровяное давление. Ты видел, я использовала ее прежде.

— О, вот как она работает? — его лицо загорелось интересом, и, казалось, он хотел попросить дальнейших разъяснений, но тут его взор упал на груду счетов и корреспонденции на столе. Он вздохнул и снова взялся за перо.

— Ладно, — уступил он, — оставляй мед. А мыло я могу продать?

Я, довольная его согласием, кивнула головой. После длительного и тщательного экспериментирования я, наконец, преуспела в производстве мыла, которое не пахло, как дохлая свинья, вымоченная в щелоке, и не сдирало слои эпидермиса. Для этого потребовалось подсолнечное или оливковое масло вместо почечного сала, хотя, надо, сказать, что оба ингредиента были очень дорогие.

Я планировала поменять излишки меда у чероки на подсолнечное масло, чтобы изготовить больше мыла и шампуня. Они, в свою очередь, могли быть проданы за приличную цену хоть где — Кросс-Крике, Уилмингтоне, Нью-Берне и даже Чарльстоне, если мы рискнем забраться так далеко. Или, по крайней мере, я так считала. Я не была уверена, согласится ли Джейми на такое предприятие, ведь потребуется несколько месяцев, чтобы осуществить мой план, а за мед он мог получить прибыль немедленно. Но если он поймет, что мыло принесет намного больший доход, чем простой мед, то проблем с задуманным не возникнет.

Прежде чем я смогла расписать перспективы моего плана, мы услышали легкие шаги в зале и тихий стук в двери.

— Войдите, — крикнул Джейми, распрямляясь. Мистер Вемисс просунул голову в двери, но колебался, не решаясь войти при виде моих окровавленных рук. Джейми махнул ему пером, приглашая.

— Да, Джозеф?

— Могу я переговорить с вами, сэр?

Мистер Вемисс был одет в повседневную одежду, но пригладил свои светлые волосы, спрыснув их водой, что указывало на некую официальность ситуации.

Я приподнялась на стуле и потянулась собрать свою работу, но мистер Вемисс остановил меня коротким жестом.

— О нет, мэм. Если вы не возражаете, я хотел бы, чтобы вы остались. Это касается Лиззи, и мне нужно мнение женщины по этому вопросу.

— Конечно, — я откинулась на спинку стула, с любопытством приподняв брови.

— Лиззи? Значит, ты нашел мужа для девчушки, Джозеф? — Джейми опустил перо в чернильницу и заинтересованно наклонился вперед, указав на свободный табурет.

Мистер Вемисс кивнул; пламя свечи четко выделило кости его тонкого лица. Он уселся с некоторым достоинством, весьма отличающимся от его обычного смущенного вида.

— Полагаю, что так, мистер Фрейзер. Робин МакДжилливрей приезжал сегодня утром, сговориться отдать мою Лиззи за его парня Манфреда.

Мои брови приподнялись еще выше. Насколько я знала, Манфред МакДжилливрей видел Лиззи не более полудюжины раз и не разговаривал с ней вообще, кроме кратких приветствий при встрече. Хотя нельзя считать невероятным, что она может нравиться ему: Лиззи превратилась в изящную симпатичную девушку, и хотя все еще оставалась застенчивой, обладала прекрасными манерами. Однако это еще не казалось достаточным основанием для брака.

Когда мужчина изложил суть разговора с Робином, дело прояснилось. Джейми обещал Лиззи приданое в виде куска хорошей земли, и мистер Вемисс вместе с освобождением от своего положения слуги по контракту также получил надел в размере пятидесяти акров, наследницей которых была Лиззи. Земли Вемиссов граничили с участком МакДжилливреев, и соединенные вместе представляли значительное хозяйство. Очевидно, выдав замуж или удачно помолвив трех дочерей, Юта МакДжилливрей считала следующим шагом в своем генеральном плане устройство брака Манфреда. Рассмотрев всех подходящих девушек в пределах двадцати миль вокруг Риджа, она остановилась на Лиззи, как лучшей кандидатуре, и прислала Робина провести переговоры.

— Ну что ж, МакДжилливреи — почтенная семья, — задумчиво произнес Джейми. Он макнул палец в миску с кровавым корнем и рассеянно потыкал им в лист промокательной бумаги, оставляя на нем цепочку красных пятен. — У них не так много земли, но Робин достаточно преуспевает в своем деле, а Манфред, как я слышал, хороший работник.

Робин был оружейным мастером и имел небольшую лавку в Кросс-Крике. Манфред был учеником у другого оружейного мастера в Хиллсборо, но теперь стал подмастерьем.

— Он увезет ее в Хиллсборо? — спросила я. Это было плохо для Джозефа Вемисса. И хотя он сделает все, чтобы обеспечить ее будущее, расставание с ней станет для него ударом.

Он покачал головой. Его волосы высохли и теперь топорщились его обычными белокурыми пучками.

— Робин говорит — нет. Он говорит, что парень планирует открыть свое дело в Вулламс-Крике; он может завести там маленький магазинчик. Но жить они станут на ферме, — он бросил взгляд на Джейми и поспешно отвел его, покраснев своей светлой кожей.

Джейми опустил голову, и я увидела, что уголок его рта приподнялся. Значит, вот какая ему отводится роль. Вуламс-Крик было маленькое, но растущее поселение у подножия Фрейзерс-Риджа. И в то время как Вуламам, местной квакерской семье, принадлежали мельница и земля на дальней стороне ручья, Джейми принадлежала вся земля со стороны Риджа.

Он уже обеспечил землей, инструментами и материалами Ронни Синклера, Тео Фрайя и Боба О'Нила для постройки бондарной мастерской, кузницы — все еще в процессе строительства — и небольшой универсальной лавки на условиях того, что они должны выделять нам часть прибыли, после того как станут на ноги.

Так же, как Джейми и я, Юта МакДжилливрей строила свои планы на будущее. Она, конечно, знала, что Лиззи и ее отец занимали особое положение в глазах Джейми, и что он сделает для нее все возможное. И об этом же очень деликатно сейчас просил Джозеф Вемисс. Мог бы Джейми предоставить Манфреду помещение в Вуламс-Крике в качестве части брачного соглашения?

Джейми украдкой взглянул на меня. Я слегка приподняла плечо, имитируя пожатие и в то же время задаваясь вопросом, принимала ли в расчет Юта МакДжилливрей деликатное физическое состояние Лиззи. Ведь было множество девушек крепче ее, которые более подходили для материнства. Хотя, если Лиззи умрет, рожая ребенка, МакДжилливреи станут богаче как за счет ее приданного, так и собственности в Вуламс-Крике, а найти новую жену им не составит труда.

— Полагаю, кое-что можно сделать, — осторожно сказал Джейми. Я видела, как его взгляд скользнул по открытой бухгалтерской книге с ее нерадостными колонками цифр, потом вопросительно уставился на меня. Земля не была проблемой; но без наличных денег и небольшого кредита проблемой являлись инструменты и материалы. Я сжала губы и вернула ему взгляд: нет, он не получит мой мед!

Он вздохнул и откинулся назад, слегка постукивая красноватыми кончиками пальцев по промокательной бумаге.

— Я сделаю, — сказал он. — А что говорит девушка? Она согласна на Манфреда?

Мистер Вемисс выглядел немного сомневающимся.

— Она говорит, что согласна. Он приличный парень, хотя его мать… прекрасная женщина, — добавил он поспешно, — совершенно прекрасная. Только немножко… гм. Но… — он развернулся ко мне, нахмурив узкий лоб. — Я не уверен, что Элизабет знает, чего хочет, если сказать по правде, мэм. Она знает, что это приличный брак, и что она будет недалеко от меня… — его выражение смягчилось при этой мысли, но потом снова стало строгим. — Но я не хотел бы, чтобы она согласилась на этот брак только потому, что думает, что я одобряю его.

Он смущенно взглянул на Джейми потом на меня.

— Я так сильно любил ее мать, — порывисто выговорил он, словно признавался в какой-то позорной тайне, и ярко покраснел, не поднимая глаз с тонких рук, которые он сжимал на своих коленях.

— Понимаю, — тактично произнесла я, отводя свой взгляд, и смахивая несколько крошек корня лапчатки со стола. — Вы хотели бы, чтобы я поговорила с ней?

— О, я был бы вам очень благодарен, мэм! — посветлев от облегчения, он живо вскочил на ноги. Он пылко потряс руку Джейми, несколько раз поклонился мне и, наконец, вышел, кивая головой и бормоча благодарности.

Когда дверь за ним закрылась, Джейми вздохнул и покачал головой.

— Христос знает: выдавать замуж дочерей, которые знают, чего хотят — большое беспокойство, — мрачно сказал он, явно думая о Брианне и Марсали. — Вероятно, лучше, если они не знают.

Свеча замерцала, бросая пляшущие тени на стены. Я встала и подошла к полке за новой свечой. К моему удивлению, Джейми тоже встал и подошел ко мне. Он потянулся мимо ряда полусгоревших и новых свечей и достал приземистую часовую свечу, [188]которая находилась сзади, скрываясь в тени.

Он поставил ее на стол и использовал одну из тонких свечей, чтобы зажечь ее. Свечной фитиль был черен: ее уже зажигали, хотя до конца еще было далеко. Он посмотрел на меня, и я бесшумно пошла закрыть дверь.