Солнце засияло золотом и огнем в его волосах, когда он поднял голову и кивнул на темную линию гор, вырисовывающуюся на великолепном фоне розовых и золотых облаков, но по отстраненному выражению в его глазах я поняла, что он видел нечто гораздо более удаленное.

— Мы спасли Лаллиброх благодаря дарственной. И молодой Саймон, сын Ловата, боролся и вернул себе большую часть земли после Каллодена, но только потому, что у него были документы, доказывающие, что земля принадлежала ему. Вот так.

Он откинул крышку ящичка и осторожно уложил в него бархатный мешочек.

— У меня будут бумаги. И этот ли Георг или другой будут управлять страной, земля останется нашей. И вашей, — добавил он мягко, поднимая глаза на Брианну, — и ваших детей после вас.

Я положила свою руку на его ладонь, лежащую на шкатулке. Его кожа было горячей от работы и дневного жара, и он пах чистым потом. Волосы на его руках сияли золотым и рыжим на солнце, и я поняла в этот момент, почему мужчины измеряют время. Они хотят зафиксировать момент в тщетной надежде, что это сможет остановить его течение.

Глава 78

Не простое дело

Брианна пришла в большой дом за книгой. Она оставила Джемми на кухне с миссис Баг и через холл прошла в кабинет отца. Джейми там не было, хотя в пустой комнате сохранялся его слабый запах — некоторый неопределенный мужской аромат, состоящий из запахов кожи, опилок, пота, виски, навоза… и чернил.

Ноздри ее вздрогнули; она потерла пальцем под носом и улыбнулась. Роджер пах похоже, но имел и свой собственный особый запах. «Какой?» — задалась она вопросом. Его руки обычно пахли лакировкой и металлом, когда он играл на гитаре. Но это было давно и далеко отсюда.

Отодвинув мысль подальше, она обратила внимание на полку с книгами. Из последней поездки в Уилмингтон Фергюс привез три свежих книги: собрание эссе Мишеля де Монтеня на французском языке, и потому не годящееся для чтения, потрепанный томик Даниэля Дефо «Молл Фландерс», и тоненькую в мягкой обложке книжку Б. Франклина «Средства и способы достижения добродетели».

«Никакого выбора» — подумала она, вытаскивая «Молл Фландерс». С книгой плохо обращались; ее корешок был сломан, и некоторые страницы выпали из переплета. Ей оставалось только надеяться, что они не пропали. Мало хорошего, когда достигнув интересного места, вдруг обнаруживаешь, что следующие двадцать страниц отсутствуют. Она тщательно пролистала книгу, проверяя, но, казалось, все страницы находились на месте, хотя и были иногда помяты или заляпаны едой. От книги исходил довольно специфический запах жира.

Неожиданный грохот из хирургического кабинета матери оторвал ее от книги. Она инстинктивно оглянулась в поисках Джемми, но его здесь не было. Торопливо пихнув книгу назад на полку, она выскочила из кабинета и увидела свою мать, которая быстро бежала по холлу из кухни.

Через мгновение она догнала Клэр возле двери кабинета.

— Джем!

Дверца большого шкафа была открыта, и в воздухе стоял сильный запах меда. Разбитый глиняный кувшин валялся на полу, окруженный липкой золотистой лужей, а в середине ее сидел Джемми, весь измазанный в меде, и с абсолютно круглыми глазами от виноватого потрясения.

Кровь бросилась ей в лицо. Игнорирую клейкую массу, она схватила сына за руки и вздернула на ноги.

— Джеремия Александер МакКензи, — произнесла Брианна страшным голосом, — ты плохой мальчик!

Она торопливо проверила нет ли крови и других ран и, не найдя ничего такого, шлепнула его по попе так сильно, что почувствовала боль в своей ладони.

Раздавшийся визг заставил ее на мгновение растеряться и почувствовать себя виноватой. Потом она увидела, во что превратилась остальная часть помещения, и подавила импульс шлепнуть его еще раз.

— Джеремия!

Пучки высушенного розмарина, тысячелистника и тимьяна были вытащены с полок и раскрошены. Одна из подвешенных марлевых сеток была разорвана, и ее содержимое вывалилось на пол. Бутылки и фляжки из буфета лежали опрокинутые на полу; из некоторых были вытащены пробки, и на пол высыпались и вылились разноцветные порошки и жидкости. Большая льняная сумка с крупной молотой солью была раскрыта, и горстка солевых гранул, брошенных со всей силы, далеко рассыпалась по полу.

Хуже всего, амулет ее матери, небольшой кожаный мешочек, лежал на полу плоской тряпицей; он был порван, открыт и пуст. Вокруг валялись крошки засушенных растений, маленькие косточки и другие предметы.

— Мама, я так сожалею. Он ушел… я не смотрела… я не должна была спускать с него глаз, — ей пришлось почти кричать свои извинения, чтобы их было слышно за завываниями Джемми.

Клэр, слегка сощурившись от шума, оглядывала свой кабинет, производя поспешную инспекцию. Потом она наклонилась и взяла Джемми на руки, не обращая внимания на мед.

— Шшш, — сказала она, слегка прикрывая ему рот своей ладонью. Увидев, что это не помогло, она похлопала его по губам, произведя звук «ва-ва-ва-ва-ва», который заставил Джемми тотчас замолчать. Он сунул большой палец в рот и зачмокал, привалившись грязной щекой к плечу Клэр.

— Они все проходят через это, — сказала она Бри, выглядя скорее позабавленной, чем расстроенной. — Не волнуйся, дорогая, это просто беспорядок. Слава богу, он не смог достать ножи, а яды я положила достаточно высоко.

Брианна почувствовала, что ее сердце замедляет стук, но ее рука, в которой, пульсируя, билась кровь, все еще горела.

— Но твой амулет… — она указала не него и заметила, как тень пробежала по лицу матери.

— О, — Клэр глубоко вздохнула и, погладив спину Джемми, посадила его на пол. Прикусив нижнюю губу, она наклонилась и подняла мягкий мешочек с испачканными перьями.

— Я сожалею, — беспомощно повторила Брианна.

Она видела усилие, с которым ее мать сделала легкий пренебрежительный жест, прежде чем присесть, чтобы собрать остатки с пола. Ее вьющиеся распущенные волосы упали вперед, скрывая выражение лица.

— Меня всегда интересовало, что же находится внутри него, — сказала Клэр. Она бережно собрала крошечные кости в ладонь. — Чьи они, как ты думаешь? Землеройка?

— Я не знаю, — не спуская настороженных глаз с Джемми, Брианна присела на корточки и стала собирать другие предметы. — Я думаю, может быть, мышиные или летучей мыши.

Мать удивленно взглянула на нее.

— Какая ты умница. Смотри, — она подхватила маленький коричневый кусочек с пола и протянула ей. Наклонившись ближе, Брианна увидела, что, казавшийся высушенным кусочком листа, он оказался фрагментов крыла летучей мыши. Его хрупкая кожа была высушена до прозрачности, а тонкая, как игла, косточка проходила через середину.

— «Глаз медянки, хвост ужиный, шерсть кожана, зуб собачий», [190]— процитировала Клэр. Она высыпала косточки на стойку, зачаровано глядя на них. — Интересно, что она имела в виду?

— Она?

— Найавене, женщина, которая дала мне этот мешочек.

Присев, Клэр смела крошки листьев — по крайней мере, Брианна надеялась, что это были листья — в свою ладонь и понюхала. В воздухе лаборатории было множество запахов, не говоря уже о перекрывающем все сладковатом аромате меда, но более чувствительный нюх ее матери не испытывал затруднений в их определении.

— Восковница, пихта бальзамическая, дикий имбирь и водяной перец, — сказала она, принюхиваясь, как собака, ищущая трюфеля. — И немного шалфея, я думаю.

Джемми, уже забывший про нагоняй, подобрал хирургический зажим и вертел его в руках, очевидно, решая, съедобен ли он. Бринна раздумывала — забрать ли у него зажим, но зная, что мать всегда стерилизовала свои инструменты, решила оставить, тем более он не имел острых краев.

Оставив его с Клэр, она отправилась на кухню, чтобы взять горячей воды и тряпок. Миссис Баг была там, но крепко спала, слегка похрапывая и сложив руки на круглом животе; ее керчь сполз на одно ухо.

Вернувшись назад с ведром и тряпками, она увидела, что большая часть мусора была уже убрана, а ее мать ползала на коленях, заглядывая под шкаф.

— Ты что-нибудь потеряла? — она взглянула на нижнюю полку шкафа, но увидела, что там отсутствовал только кувшин с медом. Остальные емкости были аккуратно закупорены и поставлены на место.

— Да, — Клэр наклонилась еще ниже, заглядывая под стол. — Камень. Вот такой большой, — она показала большим и указательным пальцами кружок размером с маленькую монету, — серовато-синего цвета. Полупрозрачный с пятнышками. Необработанный сапфир.

— Он был в шкафу? Может быть, миссис Баг убрала его в другое место?

Клэр присела на пятки, качая головой.

— Нет, она ничего здесь не трогает. Кроме того, он был не в шкафу, а в нем, — она кивнула на стол, где среди осколков костей и трав лежал пустой мешочек.

Быстрый поиск, потом более медленный по всему хирургическому кабинету не выявил никаких признаков камня.

— Ты знаешь, — Клэр провела рукой по своим волосам, задумчиво глядя на Джемми — мне не хочется так думать, но не кажется ли тебе…?

— Чер… я имею в виду, крысы, — произнесла Брианна с опасением, перерастающим в умеренную тревогу. Она наклонилась к Джемми, который надменно игнорировал ее, сосредоточившись на задаче затолкать зажим в свою левую ноздрю. Определенно, вокруг его рта были крошки высушенных растений, прилипшие к меду, но это были только розмарин и тимьян.

Оскорбленный ее бесцеремонным рассматриванием, Джемми попытался ударить ее зажимом, но она твердо перехватила его руку, забирая инструмент другой рукой.

— Не бей маму, — сказала она машинально, — это не хорошо. Джем, ты проглотил бабушкин камень?

— Нет, — ответил он, хватаясь за зажим. — Мой!

Она принюхалась к его рту, заставив его отклониться назад под опасным углом, но не могла определиться с запахами. Все-таки она не была уверена, что это розмарин.

— Подойди, пожалуйста, и понюхай, — попросила она мать, вставая на ноги. — Я не могу понять.

Клэр наклонилась, чтобы понюхать, и Джемми издал восторженно-испуганное хихиканье, приготовившись к игре «Съешь меня». Он почувствовал разочарование, когда его бабушка просто вздохнула и произнесла определенно: «Дикий имбирь», потом взяла тряпку и вытерла мед с его мордашки, не обращая внимания на протестующие крики.

— Видишь, — Клэр указала на нежную кожу вокруг его рта. Брианна теперь ясно увидела два или три крошечных, как зернышки, пузырька.

— Джеремия, — строго сказала она, пытаясь смотреть ему прямо в глаза. — Скажи маме, ты съел бабушкин камень?

Джеремия, избегая ее взгляда, пополз прочь, прикрывая попку рукой.

— Не бить, — сказал он. — Не холосо!

— Я не собираюсь бить тебя, — уверила она, хватая его за ногу. — Я только хочу знать. Ты сглотнул вот такой камень? — она показала большим и указательным пальцем размер. Джемми захихикал.

— Голячий, — сказал он. Это было его новое любимое слово, которое он использовал для всего, что ему нравилось.

Брианна прикрыла глаза и раздраженно вздохнула, потом открыла их и посмотрела на мать.

— Боюсь, что это так? Ему будет больно?

— Не думаю, — Клэр задумчиво глядела на внука, приложив палец к губе. Потом она подошла к одному из высоких шкафов и достала большую коричневую стеклянную бутылку.

— Касторовое масло, — объяснила она, роясь в ящике в поисках ложки. — Не такое вкусное, как мед, — добавила она, сверля Джемми взглядом, — но очень эффективное.

Касторовое масло, может быть, и было эффективным, но для проявления его действия требовалось время. Внимательно наблюдая за Джемми, который сидел на полу, играя с деревянными кубиками из корзины, Брианна и Клэр воспользовались ожиданием, чтобы привести хирургический кабинет в порядок, а потом взялись за мирную, но длительную работу по составлению лекарств. Некоторое время у Клэр не было возможности заняться этим, и накопилось множество листьев, корней и семян, которые нужно было измельчить, растолочь, прокипятить в воде, залить маслом или спиртом, процедить через марлю, перемешать с воском или медвежьим жиром, смешать с размельченным тальком или скатать в шарики, а потом засыпать или разлить в кувшины и бутылки, или уложить в мешочки для хранения.

Это был уютный теплый день, и они оставили окна открытыми для ветерка, несмотря на то, что приходилось гонять мух и комаров и вытаскивать случайного шмеля, попавшего в кипящий раствор.

— Осторожнее, милый! — Брианна торопливо согнала пчелу с одного из кубиков Джемми, к которому тот потянулся. — Плохая пчела! Кыш!

— Они чувствуют запах меда, — сказала Клэр, отгоняя другую. — Нужно их немного отвлечь, — она поставила миску с подслащенной медом водой на подоконник, и через мгновение по ее краю сидело множество пчел, жадно прильнувших к сладкой жидкости.