Юношу, казалось, это воспоминание не волновало, но я видела, как Брианна расширила ноздри.

Джейми обменялся взглядами с Питером, потом вернул свое внимание Джосайе и медленно потер указательным пальцем нос, раздумывая.

— Ладно, — произнес он, наконец. — Кажется, не все плохие дела в деревне твоего шурина творит медведь-призрак, да? Учитывая кражу еды Джосайей и маленьких черных дьяволов, убивающих людей. Как ты думаешь, Питер? Мог медведь тогда распробовать вкус человеческой плоти и начать охотиться на людей?

Питер с хмурым задумчивым лицом кивнул головой.

— Это может быть, Мак Дубх, — допустил он. — И если убийца шастает в лесу, трудно сказать, сколько людей убил медведь, а сколько этот черный дьявол.

— Но кто этот маленький черный дьявол? — спросила Бри. Мужчины переглянулись и почти в унисон пожали плечами.

— Это, должно быть, сбежавший раб, не так ли? — сказала я, глядя вопросительно на Джейми. — Иначе я не понимаю, зачем свободный негр в здравом уме будет шататься в дикой глуши один.

— Может быть, он не в здравом уме, — предположила Бри. — Независимо раб он или свободный, но если он сеет вокруг себя смерть…

Она бросила встревоженный взгляд вокруг и положила руку на Джемми, который, завернутый в одеяло, спал рядом с ней на земле.

Мужчины инстинктивно взглянули на свое оружие, и даже я потянулась к ножу, который носила под передником и использовала для рытья корений и копания в земле.

Лес внезапно показался зловещим и навевающим клаустрофобию. Слишком легко было предположить, что в тени кто-то скрывается, а постоянный мягкий шелест листьев приписать крадущимся шагам или трению шкуры о кусты.

Джейми кашлянул.

— Ваша жена ничего не упоминала о чернокожих дьяволах, Питер?

Бьюли покачал головой. Беспокойство, вызванное рассказом Джосайи, все еще отражалось на его морщинистом лице, но крошечная смешинка мерцала в его глазах.

— Нет, не могу сказать, чтобы упоминала. Единственное, что я могу вспомнить по этому поводу — это Черный человек с Запада.

— Кто это такой? — с любопытством спросил Джосайя.

Питер пожал плечами и поскреб в бороде.

— Вообще-то я не могу сказать, что это человек. Шаманы говорят, что в каждом из четырех направлений живет свой дух, и у каждого свой цвет. Они призывают Красного человека с востока помочь тому, за которого молятся, потому что красный — это цвет удачи и успеха. На севере — Синий человек, и его имя — беды и поражение, так что к нему обращаются, чтобы причинить немного зла врагу. На юге — Белый человек, это мир и счастье, ему молятся за женщин и детей и все такое.

Джейми выглядел заинтересованным и немного пораженным.

— Это очень похоже на четыре стороны мира в Шотландии, Питер, не так ли?

— Ну, в общем, да, — согласился Питер, кивнув головой. — Странно, правда? У чероки такая же вера, как у горцев?

— О, не так уж странно, — Джейми обвел рукой темный лес за пределами освещенного костром круга. — Они живут так же, как мы. Охотятся и живут в горах. Почему они не могут видеть то, что видим мы?

Питер медленно кивнул, но Джосайю этот философский вопрос не заинтересовал.

— А кто тогда этот Черный человек с запада? — нетерпеливо спросил он. И Джейми, и Питер, как один, повернули к нему головы. Эти мужчины совсем не походили друг на друга — Питер был коротким и приземистым человеком с густой бородой, Джейми высоким и элегантным, даже в его охотничьей одежде — и все-таки в их глазах было нечто одинаковое, что заставило меня почувствовать мурашки на спине.

— Запад — дом мертвых, — сказал Джейми тихо, и Питер серьезно кивнул.

— А черный человек с запада — сама смерть, — добавил он. — Или так считают чероки.

Джосайя пробормотал, что не особо верит в это, а Брианна верила еще меньше.

— Я не думаю, что злобный дух с запада бродит по лесу, колотя людей по голове, — заявила она решительно. — Джосайя видел человека. И это был чернокожий мужчина. Следовательно, это был свободный негр или сбежавший раб. И учитывая обстоятельства, я голосую за сбежавшего раба.

Я не была уверена, что это был вопрос для демократического волеизъявления, но согласилась с ней.

— Здесь другой вопрос, — сказала она, оглядываясь. — Что если этот маленький черный человек несет ответственность за съеденных людей? Ведь некоторые африканские рабы — каннибалы, не так ли?

Глаза Питера Бьюли широко распахнулись, так же как и глаза Бердсли. Кеззи бросил испуганный взгляд через плечо и придвинулся ближе к Джосайе.

Джейми, однако, это предложение позабавило.

— Ну, в Африке ты могла бы наткнуться на каннибалов, — согласился он. — Хотя я не могу сказать, что слышал о них среди рабов. Я не думаю, что они были бы желательными слугами в доме. Люди бы боялись повернуться к ним спиной из-за страха быть укушенными за зад.

Это замечание заставило всех рассмеяться и несколько уменьшило напряжение. Люди начали шевелиться и готовиться ложиться спать.

Мы озаботились укладыванием еды в две седельные сумки, которые Джейми повесил на дерево на приличном расстоянии от лагеря. Даже если призрак-медведь был менее могущественным, чем предполагалось вначале, все молча согласились, что рисковать не имело смысла.

По большей части мне удавалось не обращать внимания на тот факт, что мы жили в дикой местности. Хотя время от времени вещественные проявления этого факта происходили под моим носом: ночные визиты лис, опоссумов и енотов, или случайные нервирующие крики пантер, с их странным подобием плачу женщин или маленьких детей. Сейчас было тихо. Но находясь в центре ночных гор, погруженных в абсолютную темноту, слушая тайный ропот деревьев над головами, было невозможно притворяться, что находишься где угодно, но не во власти первобытного леса, или сомневаться, что дикая местность может поглотить нас, не оставив никакого намека на наше существование.

Несмотря на все свое логическое мышление, Брианна ни в коей мере не была нечувствительна к шепотам леса — не с маленьким ребенком, которого нужно охранять. Она не помогала с подготовкой лагеря ко сну, а сидела рядом с Джемми, заряжая свой мушкет.

Джейми после быстрого взгляда на дочь заявил, что он и она будут сторожить первые; Джосайя и я — следующие, а Питер и Кеззи — последние. Прежде мы не выставляли стражу, но никто не стал возражать.

Долгий день в седле — самое лучшее снотворное. Я легла на землю рядом с Джейми, страшно благодарная уже за то, что могла принять горизонтальное положение, которое компенсировало твердую постель. Джейми мягко положил руку мне на голову; я повернула лицо и поцеловала его ладонь, чувствуя себя в безопасности и защищенной.

Питер и близнецы Бердсли тут же заснули; я могла слышать их храп с обратной стороны костра. Я сама почти засыпала, убаюканная тихим разговором между Джейми и Бри, когда тон их беседы изменился.

— Ты тревожишься за своего мужа, nighean? [193]— спросил он мягко.

Она издала тихий несчастливый смешок.

— Я тревожусь с тех пор, как его повесили, — сказала она. — Теперь я еще и боюсь, — добавила она.

Джейми произвел низкий звук в горле, который он считал успокоительным.

— Он сейчас не в большей опасности, чем был в прошлую ночь, девочка, и в любую ночь с тех пор, как уехал.

— Верно, — ответила она сухо. — Но то, что я не знала о медведях-призраках и чернокожих убийцах, еще не означает, что там их нет.

— Я думаю точно также, — ответил он. — Но он не будет в большей безопасности от того, что ты боишься за него, не так ли?

— Нет. Ты думаешь, это успокоит мой страх?

В ответ раздался тихий грустный смешок.

— Я так не думаю.

Последовало короткое молчание, прежде чем Брианна заговорила снова.

— Я только думаю. Что я буду делать, если он действительно… не вернется? Днем со мной все в порядке, но ночью я не могу не думать…

— О, — произнес он тихо. Я видела, как он запрокинул голову, глядя на сверкающие вверху звезды. — Сколько ночей за двадцать лет, nighean, сколько часов я провел, думая, жива ли моя жена, и как ей живется. Она и мой ребенок…

Его рука нежно провела по моим волосам. Брианна ничего не сказала, но произвела тихий невнятный звук.

— Для этого есть Бог. Беспокойство не поможет, но молитвы могут помочь. Иногда, — добавил он честно.

— Да, — произнесла она, притворяясь спокойной, — но если…

— И если бы она не вернулась ко мне, — прервал он ее твердо, — если бы ты не появилась, если бы я никогда не узнал или узнал бы наверняка, что вы обе мертвы… — он повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и я почувствовала, как он пошевелился, убрав руку с моих волос и протянув другую, чтобы коснуться ее. — Тогда я все равно бы жил, nighean, и делал то, что нужно. Ты тоже.

Глава 82

Темное небо

Роджер обливался потом, с трудом пробираясь сквозь дерби ликвидамбра и болотного дуба. Он находился где-то рядом с водой; он еще не мог слышать ее шум, но ощущал свежий смолистый запах какого-то растения, которое обычно росло по берегам рек. Он не знал, как оно называется, но он узнал запах.

Ремешок его походного мешка зацепился за сук, и он дернул его, вызвав небольшой дождь из желтых листьев, которые запорхали вокруг него, как бабочки. Он был рад воде и не только оттого, что испытывал жажду. Хотя ночи были холодные, днем было достаточно жарко, и он опустошил флягу еще до полудня.

Однако больше, чем воды, он жаждал открытого пространства. Здесь в долине заросли кизила и магнолии были так обильны, что он едва видел небо, а там где солнце пробивалось сквозь листву, густая трава достигала колен, и колючие листья падуба цеплялись за одежду и волосы.

Он ехал на муле Кларенсе, который больше подходил для дикой местности, чем лошади, но некоторые места даже для него были непроходимы. Он оставил спутанного мула вместе со скаткой и седельными сумками на возвышенности и стал пробираться сквозь кусты, чтобы достигнуть следующего пункта для измерения.

Каролинка, громко хлопая крыльями, вылетела из ближнего куста и заставила его сердце практически остановиться. Он застыл на месте с отдающимися в ушах ударами сердца. На ветках сидела орда маленьких длиннохвостых попугаев, громко чирикая и разглядывая его с дружелюбным любопытством. Потом что-то их спугнуло, и они взлетели, как яркие стрелы, исчезнув среди деревьев.

Было жарко; он снял сюртук и обвязал его за рукава вокруг талии, потом вытер лицо рукавом рубашки и продолжил продираться сквозь поросль. Астролябия на ремешке болталась на его шее. С вершины горы он смог рассмотреть укутанные туманом долины и покрытые лесом горные хребты и получил удовольствие от мысли, что это принадлежит ему. Здесь же внизу в борьбе с плетями дикого винограда, куртинами лисохвоста и бамбукообразными зарослями тростника, возвышающимися над его головой, мысль о владении показалась ему смешной — кому нужно это гребаное дикое болото?

Единственное, к чему он стремился — это поскорее провести измерения и вернуться на возвышенность. Даже под сенью гигантских деревьев девственного леса для человека было достаточно воздуха. Огромные ветви тюльпанных деревьев и каштанов образовывали навес, который плохо пропускал солнечные лучи, так что лишь небольшие растения: маленькие дикие цветы, орхидеи и триллиумы — могли расти под ними, а опавшие листья образовывали толстый упругий матрац, в который ноги погружались на несколько дюймов.

Невозможно было представить, что это место может измениться, и все-таки оно изменилось, то есть оно изменится. Он знал это хорошо, даже больше чем знал — он, черт побери, видел это сам! Он водил автомобиль по трассам, проложенным в сердце мест, подобных этому. И все же, пробираясь через заросли сумаха и митчеллы, он знал еще лучше, что это место могло поглотить его в мгновение ока.

Однако абсолютная дикость местности приносила ему своеобразное успокоение. Среди гигантских деревьев и разгула дикой природы он нашел покой, отдохновение от запруды несказанных слов в голове, от молчаливого беспокойства в глазах Брианны, от оценивающих взглядов Джейми, не осуждающих, но висящих, как Дамоклов меч, над душой. Отдохновение от жалостливых и любопытных взглядов, от постоянных усилий, которые требуются, чтобы говорить, от памяти о способности петь.

Он скучал по ним всем, особенно по Бри и Джему. Он редко видел связные сны в отличие от Бри — что она сейчас пишет в своем дневнике? — но сегодня утром он проснулся от яркого ощущения, что Джем ползает по нему, как он обычно любил делать, с любопытством тыча пальцами ему в лицо, исследуя глаза, уши, нос и рот, словно ища потерянные слова.