Щепки ароматной древесины пролетали над его головой, пока он прорубал канавку вокруг ствола. Потом он без паузы перешел к следующей жертве.

Разумеется, он старался, чтобы никто не услышал, как он приносит извинения дереву. Джейми всегда читал поминальную молитву о животных, которых он убил, но Роджер сомневался, что тесть когда-либо рассматривал деревья иначе, чем как топливо, строительный материал или досадную преграду на пути. Дятел вверху внезапно заскрипел, и Роджер развернулся, чтобы посмотреть, что вызвало его тревогу, но расслабился, увидев небольшую жилистую фигуру подходящего Кенни Линдсея. Очевидно, Линдсей пришел по тому же делу; он помахал своим топором в знак приветствия.

— Madain mhath, a Smeòraich! [224]— крикнул он. — Я слышал, что у нас новички, правда?

Роджер, который давно перестал удивляться тому, с какой скоростью новости передаются в горах, предложил Линдсею свою бутылку с пивом и рассказал о новой семье.

— Их имя Кристи, не так ли? — спросила Кенни.

— Да, Томас Кристи с сыном и дочерью. Вы должны знать его — он был в Ардсмуире.

— Да? О.

И снова эта странная реакция на имя Кристи.

— Кристи, — повторил Кенни Линдсей. Кончик его языка показался на мгновение, словно он пробовал имя на вкус. — Мм. Да, ясно.

— Что не так с Кристи? — настойчиво спросил Роджер.

— Не так? — Кристи выглядел удивленным. — Ничего с ним такого.

— Я имею в виду, что вы выглядели как будто озадаченным, услышав это имя, и я подумал, может быть, он был вором или пьяницей, или что-то еще подобное.

Понимание осветило поросшее щетиной лицо Кенни, словно солнце утренний луг.

— О, да, я понял тебя. Нет, нет, Кристи довольно приличный человек, насколько я знаю.

— Насколько вы знаете? Вы разве не были с ним в Ардсмуире? Он говорил, что были.

— Ох, да, он прав, — согласился Кенни, но с каким-то смущенным видом. Подталкивание со стороны Роджера ничего не дало, кроме пожатия плеч, и через некоторое время они вернулись к окольцовке деревьев, отвлекаясь только на глоток пива или воды. Погода была прохладная, слава Богу, но все равно пот бежал с них ручьем, и после окончания работы Роджер, сделав последний глоток, вылил оставшуюся воду себе на голову.

— Ты зайдешь ко мне на минутку, Smeòraich? — Кенни положил на землю свой топор и со стоном разогнул спину. Он кивнул головой на противоположный край поля. — Моя хижина там. Жена уехала продавать свинину, но в ручье есть свежая пахта.

Роджер с улыбкой кивнул.

— Да, Кенни, спасибо.

Он пошел с Кенни и помог ему покормить животных. У Линдсея было две молочные козы и свинья в сарае. Кенни принес им воды из маленького ручья поблизости, а Роджер бросил в козью кормушку навильник сена.

— Хорошая свинья, — вежливо заметил Роджер, ожидая, пока Кенни насыпит раздробленное зерно в корыто свинье, огромной пятнистой самке с рваным ухом и злобным взглядом маленьких глаз.

— Злая, как гадюка, и почти такая же быстрая, — ответил Кенни, бросив на свинью опасливый взгляд. — Вчера чуть не отхватила мне руку. Я хотел свести ее к борову Мак Дубха, но она была против.

— Да, с женщиной многого не сделаешь, когда она не в настроении, — согласился Роджер.

Кенни покачал головой, раздумывая.

— Ну, может быть, так оно и есть. Хотя есть способы умаслить их, да? Один трюк мне показал мой брат Эван, — он улыбнулся Роджеру, показав редкие зубы, и кивнул головой на бочонок в углу сарая, испускавший острый запах забродившего зерна.

— Да? — сказал Роджер, смеясь. — Надеюсь, что это работает.

Он невольно представил Кенни и его внушительную жену Розамунду в постели и задался вопросом, играл ли алкоголь большую роль в их браке.

— О, это работает, — ответил Кенни с уверенностью. — Она до ужаса любит забродившее зерно. Но дело в том, что его нужно слишком много, чтобы улучшить ее настроение, а тогда она уже не сможет ходить. Так что придется привести борова к ней, когда Мак Дубх встанет на ноги.

— Она гуляется? Я могу привести борова завтра, — предложил Роджер, не раздумывая. Кенни удивился, но потом кивнул с довольным видом.

— Да, это было бы хорошо, Smeòraich, — он помолчал мгновение, потом добавил небрежным тоном. — Я надеюсь, Мак Дубх был на ногах и чувствовал себя хорошо, чтобы встретиться с Кристи.

— Нет, он не встречался с Кристи. Я рассказал ему.

— О? Ну, это хорошо, не так ли?

Роджер сузил глаза, но Кенни отвел взгляд.

Все еще ощущая неловкость при мысли о Кристи, Роджер, повинуясь внезапному импульсу, наклонился и схватил Кенни за руку, сильно удивив пожилого мужчину. Он нажал пальцем на его сустав, давая знак, и отпустил руку.

Кенни, моргая, таращился на него. Наконец, он поставил пустое ведро, тщательно вытер руку о рваный килт и вежливо протянул ее Роджеру.

Когда он опустил руку, отношения между ними оставались дружественными, но немного изменились, всего на волосок.

— Кристи тоже, — заметил Роджер, и Кенни кивнул.

— Да, мы все.

— Вы все? В Ардсмуире? И Джейми? — он удивился этой мысли.

Кенни кивнул и нагнулся, чтобы взять ведро.

— Ну, да. Это начал Мак Дубх. Ты не знал?

Роджер покачал головой. Он спросит об этом у Джейми, как только увидит его; конечно, если тот будет в состоянии отвечать. Он направил на Кенни пристальный взгляд.

— Так. А теперь о Кристи. Что-то не так с этим человеком?

Прежняя сдержанность Кенни теперь, когда больше не стоял вопрос об обсуждении масонского брата с посторонним, исчезла. Он покачал головой.

— О, нет. Я просто немного удивился, увидев его здесь. Он не очень хорошо ладил с Мак Дубхом, вот и все. Если бы ему было куда податься, я думаю, он бы ни за что не явился во Фрейзерс- Ридж.

Роджер на мгновение удивился тому факту, что в Ардсмуире был кто-то, кто не считал, что солнце светит из задницы Джейми Фрейзера. Хотя, если подумать, в этом нет ничего удивительного. Бог знает, этот человек был очень талантлив в приобретении как врагов, так и друзей.

— Почему?

Кенни оглянулся вокруг, как если бы искал путь к побегу, но Роджер стоял между ним и дверью.

— Так пустяки, — произнес он, наконец, и резко опустил плечи, капитулируя. — Просто Кристи — протестант, понятно?

— Понятно, — ответил Роджер, — но он был помещен в Ардсмуире вместе с якобитами. Из-за этого была проблема, да?

«Вполне вероятно», — размышлял он. Даже в его время особой любви между католиками и суровыми шотландскими последователями Джона Нокса [225]не наблюдалось. Ничего шотландцы не любили больше, как поучаствовать в небольшой религиозной заварушке.

— Как же тогда он оказался в Ардсмуире? Кристи, я имею в виду.

Кенни удивленно взглянул на него.

— Ну, он был якобитом. Его арестовали и судили вместе со всеми после Каллодена.

— Якобит-протестант? — это не было невозможно или неправдоподобно; политика создавала куда более странные альянсы. Однако это было необычно.

Кенни вздохнул и поглядел на горизонт, где солнце медленно опускалось к соснам.

— Давай зайдем в дом, МакКензи. Если Том Кристи появился в Ридже, я полагаю, будет лучше, чтобы кто-то все тебе рассказал. Если я потороплюсь, ты успеешь домой к ужину.

Розамунды дома не было, но пахта из ручья была холодная и аппетитная. Принеся стулья и налив пахту, Кенни Линдсей приступил к своему рассказу.

Кристи был уроженцем нижних земель, поведал он. Из Эдинбурга. Во время восстания Кристи был торговцем в городе с хорошим процветающим делом, доставшимся ему от отца. Однако Том Кристи был честолюбив и решил сделаться джентльменом.

Когда армия принца Чарлаха захватила город, Кристи надел свой лучший костюм и пошел к О’Салливану, ирландцу, который ведал снабжением армии.

— Никто не знает, что между ними произошло, но когда Кристи вышел у него был контракт на снабжение продовольствием горской армии и приглашение на бал в Холируд, — Кенни сделал большой глоток и опустил чашку; его усы густо покрылись белой пеной. Он со значением кивнул головой Роджеру.

— Мы знали, какие были балы во дворце. Мак Дубх иногда рассказывал нам. Огромная галерея с портретами шотландских королей и камины из синей голландской плитки, такие большие, что в них можно было зажарить быка целиком. Принц и все высокородные, приехавшие встретиться с ним, разодеты в шелка и кружева. А еда! Благой Иисус, о какой еде он нам рассказывал, — глаза Кенни стали круглыми и мечтательными при воспоминании, как они слушали о пирах на пустой желудок. Он рассеянно высунул язык и облизал пахту с верхней губы.

Потом он тряхнул головой и вернулся в настоящее.

— Ну, так вот, — продолжил он. — Когда армия ушла из Эдинбурга, Кристи отправился с ней. То ли он не хотел попуститься своими деньгами, то ли хотел быть на виду у принца, не могу сказать.

Роджер невольно отметил про себя, что Кенни Линдсей не допускал мысли, что Кристи действовал из патриотических побуждений. Из-за расчетливости или из-за честолюбия, но Кристи оставался с принцем слишком долго. Он оставил армию в Нэрне за день до Каллодена и отправился в Эдинбурга на одной из обозных повозок.

— Если бы он оставил ее и уехал верхом на лошади, он бы успел, — рассказывал Кенни. — Но нет, он прямиком вляпался в Кэпмбеллов. В правительственные войска, да?

Роджер кивнул.

— Я слышал, он пытался представиться простым торговцем, но он брал зерно на одной ферме, как раз в этом месте, и фермер клялся до посинения, что Кристи был у него во дворе за три дня до этого, и у него была белая кокарда на груди. Вот так его и взяли.

Кристи сначала попал в тюрьму Берик, потом по причинам, известным только Короне — в Ардсмуир, где он появился за год до Джейми Фрейзера.

— Я попал туда в то же самое время, — Кенни заглянул в свою пустую кружку и потянулся за кувшином. — Это была старая развалина, она не использовалась несколько лет. Когда Корона решила вновь открыть ее, туда были переведены около ста пятидесяти заключенных. В основном, якобиты, один случайный вор и один или два убийцы, — Кенни внезапно усмехнулся, и Роджер не мог не улыбнуться в ответ.

Кенни не был великим рассказчиком, но он говорил с такой простой выразительностью, что Роджер без труда видел сцену, которую он описывал: камни, покрытые полосами сажи, и люди в рваной одежде. Мужчины со всей Шотландии, оторванные от дома, разлученные с семьей и друзьями, брошенные гнить, как мусор на свалке, где грязь, голод и теснота лишали их душевной чуткости и цивилизованности.

Чтобы найти защиту и компанию, образовывались маленькие группки, между которыми постоянно происходили конфликты. Они сталкивались, словно галька в прибойной волне, ударяя друг друга и иногда раздавливая несчастного, который оказался между ними.

— Из-за еды и тепла, да? — бесстрастно произнес Кенни. — В таких местах больше не о чем думать.

Среди групп была маленькая компания кальвинистов, возглавляемая Томасом Кристи. Ни с кем не общаясь, они держались вместе, делились между собой едой и одеялами, и их показная добродетель вызывала ярость католиков.

— Если бы кто-нибудь из нас загорелся — а время от времени это случалось, когда во сне человека сталкивали в очаг — они даже не помочились бы на него, чтобы спасти, — сказал Кенни, качая головой. — Они не воровали еду, что и говорить, но они стояли в углу и громко молились, проклиная развратников, ростовщиков, идолопоклонников и все такое, и делали это так, чтобы мы поняли, кого они имеют в виду!

— А потом появился Мак Дубх, — осеннее солнце уже садилось; на щетинистое лицо Кенни легли тени, но Роджер мог видеть, что его мрачное выражение, вызванное воспоминаниями, смягчилось.

— Что-то вроде второго пришествия, не так ли? — произнес Роджер. Он сказал это шепотом и удивился, когда Кенни рассмеялся.

— Если только ты имеешь в виду, что некоторые уже знали Sheumais ruaidh [226]до этого. Нет, человек, его привезли в лодке. Ты знаешь, что Джейми Рой не переносит лодок, да?

— Я слышал про это, — ответил Роджер.

— Что бы ты не слышал, это верно, — уверил его Кенни с ухмылкой. — Он вошел в камеру, шатаясь, зеленый, как девушка, его вырвало в углу, потом он заполз под скамью и не вылазил оттуда день или два.

Когда он все же выполз, то оставался молчаливым, ни во что не вмешивался и только наблюдал, пытаясь понять — кто есть кто и что происходит. Но он был рожден джентльменом, был лэрдом и доблестным воином, человеком, пользующимся уважением среди горцев. И естественно мужчины потянулись к нему, спрашивая его мнение, ища его одобрение, и защиту в его присутствии.