— Attendez, [114]— тихо произнес Фергюс, едва шевеля губами. Он стоял возле Роджера, глядя куда-то мимом него. — Не двигайся.

Роджер не шевелился, мужчины на лошадях тоже. Чтобы не видел Фергюс, они тоже видели это.

— Что такое? — спросил Роджер таким же тихим голосом.

— На нас наставили ружья, двое через окно.

— А-а.

Роджер отметил здравый смысл решения Джейми не въезжать в Браунсвилл по темноте. Очевидно, он знал о подозрительности жителей в этих местах.

Двигаясь очень медленно, он поднял обе руки вверх, дернув подбородком Фергюсу сделать то же самое; тот неохотно подчинился, и его железный крюк засверкал на солнце. Все еще держа руки вверх, Роджер медленно повернулся. Даже зная, чего ожидать, он ощутил холод в животе при виде двух длинных стволов, высовывающихся из промасленной кожи, закрывающей окно.

— Эй, дома! — крикнул он, насколько мог твердо и властно. — Я капитан Роджер МакКензи с отрядом милиции под командованием полковника Джеймса Фрейзера из Фрейзерс-Риджа!

Единственным эффектом его речи стал поворот одного ствола, который сейчас был нацелен прямо на него, так что он мог заглянуть в его маленькое темное отверстие. Однако это неприятное зрелище не помешало ему заметить, что второе ружье было направлено правее на группу мужчин, которые все еще сидели в седлах, тревожно переговариваясь.

Прекрасно. И что теперь? Мужчины ждали, что он что-нибудь предпримет. Двигаясь медленно, он опустил руки и вдохнул воздух, чтобы крикнуть снова, но прежде раздался хриплый голос из окна.

— Я вижу тебя, Мортон, ты, ублюдок!

Эта ругань сопровождалась движением ствола, который резко сместился с Роджера на мужчину в отряде, возможно, Исайю Мортона, милиционера из Гранитных водопадов.

Среди мужчин произошло движение, раздались удивленные крики, и разразился ад, когда оба ружья выстрелили. Лошади встали на дыбы, мужчины орали и ругались, облака белого дыма поплыли от окна.

Роджер бросился на землю при первом выстреле. Когда эхо замерло, он вскочил, утер грязь с глаз и бросился в дверь головой вперед. К его собственному удивлению его ум был ясен. Брианне требовалось двадцать секунд, чтобы перезарядить ружье, вряд ли эти ублюдки были намного быстрее ее. Он полагал, что у него было десять секунд, и он хотел воспользоваться ими.

Он налег на дверь плечом, и она распахнулась внутрь, ударившись о стену, Роджер влетел в комнату и, не удержавшись, врезался в противоположную стену. Он ударился плечом о каминную полку, отскочил, но смог удержаться на ногах, шатаясь, как пьяный.

Несколько человек в комнате повернулись к нему, разинув рты. Когда его зрение очистилось, он смог увидеть, что ружья были только у двоих. Он глубоко вдохнул и, бросившись на ближайшего к нему худого мужчину с растрепанной бородой, схватил его за грудки, подражая одному злобному учителю в третьем классе средней школы, где он когда-то учился.

— Что, вы думаете, вы делаете, вы, ничтожный человечек! — взревел он, вздергивая мужчину на цыпочки. Мистер Сандерсон был бы рад узнать, что его пример был настолько незабываем. Кроме того, он был эффективен, и хотя человек в его руках не обмочился от страха и не расплакался, как это бывало делали ученики первого класса, тем не менее он растерялся и, делая глотательные звуки, слабо пытался отодрать руку Роджера от своей рубашки.

— Сэр! Отпустите моего брата!

Жертва Роджера уронил свое ружье и рожок, порох из которого рассыпался по всему полу. Однако другой бандит успел перезарядить ружье, и теперь пытался наставить его на Роджера. В этом ему мешали три женщины, две из которых, крича, хватались за его руки, третья, накинув на голову фартук, издавала громкие истерические вопли.

В этот момент в дом вошел Фергюс с огромным седельным пистолетом в руке. Он небрежно наставил его на мужчину с ружьем.

— Пожалуйста, будьте добры положите ружье на пол, — сказал он, повышая голос, чтобы его было слышно за ужасным шумом. — И, мадам, не могли ли вы вылить немного воды на эту молодую женщину? Или дайте ей крепкую пощечину, — он указал крюком на вопящую молодую женщину.

Словно загипнотизированная, одна из женщин медленно подошла к визжащей девушке и сильно потрясла ее за плечо, потом начала что-то говорить ей в ухо, не сводя глаз с Фергюса. Вопли прекратились, девушка только время от времени глотала воздух и испускала рыдающие звуки.

Роджер почувствовал огромное облегчение. Чистый гнев, паника и настоятельная необходимость что-то сделать завели его так далеко, но он должен был признать: он не имеет понятия, что делать дальше. Он глубоко вздохнул, почувствовав, как задрожали его ноги и медленно отпустил свою жертву, убрав руки со смущенным поклоном. Мужчина сделал несколько быстрых шагов назад и остановился, поправляя рубашку и не спуская с Роджера негодующего взгляда.

— И кто вы такой, черт побери? — второй мужчина все-таки положил ружье и растеряно уставился на Фергюса.

Фергюс пренебрежительно махнул своим крюком; Роджер заметил, что этот крюк буквально заворожил присутствующих женщин.

— Это неважно, — высокомерно произнес Фергюс, поднимая на дюйм свой аристократически длинный нос. — Я требую… то есть мы требуем, — поправился он с вежливым поклоном в сторону Роджера, — чтобы вы представились.

Жители хижины обменялись удивленными взглядами, словно им самим было интересно узнать, кто же они такие. После момента колебания старший из двух мужчин драчливо задрал подбородок.

— Я Браун, сэр. Ричард Браун. Это мой брат Лайонел, моя жена Мэг, дочь моего брата Алисия (она оказалась девушкой с передником, который она теперь сняла с головы и стояла с заплаканным видом), и моя сестра Томасина.

— Ваш слуга, мадемуазели, — Фергюс чрезвычайно изящно поклонился женщинам, однако старался держать пистолет нацеленным на лоб Ричарда Брауна. — Мои извинения за причиненное беспокойство.

Миссис Браун в ответ кивнула с несколько остекленевшими глазами. Мисс Томасина Браун, высокая серьезная женщина, переводила взгляд с Роджера на Фергюса и обратно с таким выражением, словно решала, кого растоптать первым — таракана или мокрицу.

Фергюс, превратив атмосферу конфронтации в воздух парижского салона, выглядел очень довольным собой. Он поглядел на Роджера и наклонил голову, передавая управление ситуацией ему.

— Ладно, — шерстяная охотничья рубаха Роджера казалась ему смирительной рубашкой. Он попытался сделать глубокий вдох. — Хорошо. Как я уже говорил, я… э… капитан МакКензи. Мы уполномочены губернатором Трайоном собрать отряд милиции и явились уведомить вас, что вы обязаны предоставить в отряд мужчин и продовольствие.

Ричард Браун смотрел с удивлением, его брат — с негодованием. Прежде чем они выступили с возражениями, Фергюс пододвинулся к Роджеру и сказал вполголоса:

— Возможно, нам следует выяснить, не убили ли они Мортона, mon capitaine, [115]прежде чем принимать их в свой отряд?

— О, ммфм, — Роджер уставился на Браунов, изобразив как можно более суровое выражение на лице. — Мистер Фрейзер, выясните насчет Мортона. Я останусь здесь.

Не спуская глаз с Браунов, он протянул руку за пистолетом Фергюса.

— О, энтот Мортон еще живой, кэп. Только его тутошки нету, он сиганул в кусты, как котяра с подпаленным хвостом, но он был на своих двоих, когда я его видемши, — раздался носовой говор глазговчанина от дверного проема. Роджер взглянул в направлении двери; в нее просовывались головы заинтересованных мужчин, среди них выделялась щетинистая башка Генри Галлегера. Оттуда же торчали ружья, и Роджер почувствовал, что ему стало легче дышать.

Брауны потеряли интерес к Роджеру и в замешательстве уставились на Галлегера.

— Что он сказал? — прошептала миссис Браун своей невестке. Старшая леди покачала головой, сжав губы в ниточку.

— Мистер Мортон жив и здоров, — перевел для них Роджер. Он кашлянул. — К счастью для вас, — сказал он мужчинам Браунам с угрозой в голосе, которую изобразил, как мог. Он повернулся в Галлегеру, который теперь вошел в комнату и прислонился к косяку, явно развлекаясь.

— Все остальные в порядке, Генри?

Галлегер пожал плечами.

— Эти мешки с дерьмом не попамши ни в кого, только дырки наделамши в вашей седельной сумке. Сэр, — добавил он, блеснув зубами в бороде.

— Сумка с виски? — спросил Роджер.

— Боже, сохрани! — Галлегер закатил глаза в ужасе, потом заверил: — Не-а, другая.

— Ох, хорошо, — Роджер с облегчением махнул рукой. — Там только мои запасные брюки.

Этот ответ вызвал смех и подбадривающие крики от мужчин возле двери, так что Роджер набрался смелости и повернулся к младшему из Браунов.

— Что вы имеете против Исайи Мортона? — спросил он твердо.

— Он опозорил мою дочь, — быстро ответил мистер Браун. Он впился глазами в Роджера, разгневанно поддергивая бородой. — Я сказал ему, что он умрет, если осмелится показать свою морду в десяти милях от Браунсвилла, и, прокляни мои глаза, если эта змея не приползла прямо к моей двери!

Мистер Ричард Браун повернулся к Галлегеру.

— Ты хочешь сказать, что мы оба не попали в ублюдка?

Галлегер пожал плечами с извиняющимся видом.

— Да, уж извиняйте.

Младшая мисс Браун с открытым ртом следила за их разговором.

— Они промахнулись? — спросила она, и надежда засияла в ее покрасневших глазах. — Исайя живой?

— Ненадолго, — уверил ее дядя мрачно. Он наклонился поднять ружье; все женщины Брауны тут же принялись вопить в унисон, а ружья милиционеров одновременно поднялись, нацелившись на Брауна. Он очень медленно положил ружье на пол и отступил.

Роджер поглядел на Фергюса, который приподнял бровь и слегка пожал плечами. Не его дело.

Оба Брауна впились в него глазами; за ними сгрудились женщины, шмыгая носом и что-то бормоча. Милиционеры с любопытством заглядывали в окна, и все уставились на Роджера, ожидая его указаний.

И что же он должен сказать им? Мортон был членом отряда, и потому был под его защитой. Роджер не мог отдать его на милость Браунам, независимо от того, что тот натворил. С другой стороны Роджер был обязан завербовать Браунов и других здоровых мужчин Браунсвилла в милицию, а также заставить их обеспечить отряд продовольствием, по крайней мере, на неделю, и совершенно очевидно, что этот пункт не вызовет у жителей энтузиазма.

Он с раздражением подумал, что Джейми Фрейзер знал бы точно, как разрешить этот дипломатический кризис. Лично он не имел никакого понятия.

По крайней мере, он может прибегнуть к тактике промедлений. Вздыхая, он опустил пистолет и потянулся к кошельку на поясе.

— Генри, принеси сумку с виски, хорошо? И мистер Браун, могу я купить у вас еды и бочонок пива для мужчин?

Если повезет, пока все будет съедено и выпито, Джейми Фрейзер объявится.

Глава 29

Одна треть козы

Наконец, все было закончено. На улице уже темнело, когда мы упаковали седельные сумки и оседлали лошадей. Я подумала предложить перекусить перед отъездом — мы не ели с самого завтрака — но атмосфера места была такова, что ни у меня, ни у Джейми не было аппетита.

— Мы погодим, — сказал он, пристраивая седельные сумки на спине кобылы. Он через плечо взглянул на дом. — Мой желудок пуст, как тыква, но я не смогу и куска проглотить в этом доме.

— Я понимаю тебя, — я тоже с тревогой оглянулась; дом стоял тихий и пустой. — Не могу дождаться, когда мы уедем отсюда.

Солнце скрылось за деревьями, и холодные синие тени легли на поляну. Сырая земля на могиле Бердсли темнела под голыми ветвями рябины. Невозможно было смотреть на нее и не думать о тяжести влажной земли, неподвижности, гниении и распаде.

«Вы будете гнить и умрете», — сказал ему Джейми. Я надеялась, что Бердсли выгадал, избежав этой судьбы. Я закуталась теснее в платок и сильно выдохнула, надеясь, что холодный чистый аромат сосен уничтожит призрачный смрад мертвой плоти, который, казалось, въелся в мои руки и одежду, застрял в ноздрях.

Лошади нетерпеливо топтались и трясли гривами. Я понимала их. Не удержавшись, я еще раз оглянулась назад. Более унылый вид трудно было и представить. Еще труднее было вообразить остаться здесь одному.

Очевидно, миссис Бердсли пришла к такому же заключению. Она появилась из сарая с козленком на руках и объявила, что отправляется с нами. Очевидно, козы тоже, поскольку она вручила мне козленка и исчезла в сарае.

Полусонный козленок с подогнутыми ногами лег в мои руки тяжелым удобным грузом. Он дохнул теплым воздухом на мою руку, попробовал губами, из чего я сделана, потом издал удовлетворенное «ме-е» и впал в инертное состояние, прижавшись к моим ребрам. Более громкое «ме-е» и толчок в бедро объявили о присутствии его матери, бдительно охраняющей своего ребенка.