— Я лишь сказала ей, что в юности ты совершил опрометчивый поступок и в результате появилась Саванна, но мы молчали об этом. — Том пришел в ужас, потому что если она так объяснила все Дейзи, то получалось, будто Саванна его незаконнорожденная дочь.

— Ты говорила, что я был женат на ее матери?

— Я сказала, что предпочла бы не разговаривать об этом и что Саванна приехала сюда ненадолго, потому что ее мать попала в беду.

— Побойся Бога, Луиза, из твоих слов следует, что ее мать посадили в тюрьму. — Он был возмущен, но не удивлен.

— Дейзи слишком мала, чтобы знать об уголовных преступниках, угрожающих жизни Саванны. Это могло бы ее травмировать, — сказала Луиза. Ложь матери травмирует Дейзи ничуть не меньше, но трудно остановить Луизу, которая привыкла из каждой истории извлекать пользу для себя. В Луизе сосредоточилось все самое плохое, что говорили о женщинах-южанках. Их считали лицемерными и лживыми, но прикрывающими эти качества притворной ласковостью и обаянием. Конечно, на Юге было немало людей искренних и честных, но Луиза к их числу не относилась и всегда имела какой-то скрытый мотив, плела какую-то интригу и что-то затевала. Сейчас в ее планы входило по возможности испортить жизнь Саванне, так же как и Тому.

— Ты должна пойти и поздороваться с Саванной, — повторил он с непривычной твердостью.

Луизе это совсем не понравилось. Она села в постели, спустила ноги на пол и, прищурившись, взглянула на него.

— Я не хочу, чтобы она находилась здесь.

— Это понятно. Но она уже здесь, причем по очень важным причинам. От тебя лишь требуется быть вежливой.

— Когда я увижу ее, буду вести себя вежливо. На большее можешь не рассчитывать, — заявила она.

Том кивнул и вышел из комнаты. Итак, сегодня вечером Луиза не намерена встречаться с Саванной. Он повернулся и пошел. Хотел по дороге заглянуть к Дейзи, но направился прямо к Саванне.

— Луиза плохо чувствует себя, она в постели, — сообщил он, и Саванна, сообразив, в чем дело, не сказала ни слова. Она даже испытала облегчение. — Хочешь чего-нибудь поесть?

— Нет, все в порядке, папа. Спасибо, я не голодна. Собираюсь распаковать чемоданы, — сказала Саванна.

Он кивнул и отправился в свой кабинет, чтобы посмотреть почту. Его так возмутили слова Луизы, что он решил не заходить к Дейзи. Настроение было безнадежно испорчено. Не имея ни малейшего желания провести ночь в ссорах с женой, он решил спать в кабинете. Для выяснения отношений будет время завтра и в течение трех месяцев, вплоть до окончания суда.

Саванна, оставшись одна, уселась в большое удобное кресло и окинула взглядом комнату, задрапированную светло-голубым шелком и атласом. Тяжелые шторы были подхвачены шнуром с голубыми кистями. Тут имелись прекрасный старинный туалетный столик с зеркалом и уютный уголок с книжным шкафом и двумя небольшими кушетками. Комната была мягко освещена и элегантно обставлена. Саванна не привыкла к такой вычурной обстановке. Кроме того, здесь стояла большая кровать под тяжелым шелковым балдахином. Комната, несомненно, поражала великолепием, хотя Саванна и не чувствовала здесь себя как дома. Она знала, что ее отец — человек состоятельный, но не ожидала, что его окружает такое великолепие, и все еще чувствовала себя обескураженной. Здесь не походишь в джинсах и босиком или в старенькой, застиранной фланелевой рубашке. В этом доме ты должна ходить нарядно одетая, сидеть С прямой спиной на парчовых стульях, никогда не расслабляться и не распускать волосы. Едва ли здесь можно жить и чувствовать себя как дома. Еще труднее представить себе живущего здесь ребенка, и пока что ни один ребенок ей на глаза не показывался. Ее десятилетняя сводная сестра, как и ее мать; не появилась, когда они приехали; в доме стояла гробовая тишина. Взглянув на чемоданы, Саванна решила приняться за распаковку вещей, однако вместо этого взяла мобильник и позвонила матери. Сейчас, так же как и в Нью-Йорке, было десять часов. Она знала, что мать еще не ложилась, и очень удивилась, поняв, что она спит. Алекса, проплакав в течение нескольких часов, забылась глубоким сном, но Саванне об этом не сказала.

— Как ты там, миленькая?

Саванна вздохнула:

— Здесь как-то странно. Дом великолепный, и папа очень обо мне заботится. Меня поместили в шикарной гостевой комнате в голубых тонах, — сказала Саванна. Алекса хорошо знала эту Голубую комнату с того времени, когда жила там. Она останавливалась там, когда приезжала в гости еще до замужества. А теперь там будет жить Саванна. Алекса без труда представила себе ее в этой комнате. — Она похожа на музей, — продолжала Саванна, не добавив, что она здесь совсем чужая, хотя, будучи ребенком, жила в этом доме.

— У этого дома богатая история. Твой отец очень им гордится. А твоя бабушка живет неподалеку в еще большем доме. По крайней мере жила раньше. Собираясь жениться, дедушка купил старую плантацию.

Саванна была не в состоянии воспринять все это сразу. Она скучала по своей матери, своей знакомой комнате и своей жизни в Нью-Йорке. А элегантность и история Юга ее нисколько не трогали.

— Мне так тебя не хватает, мама, — печально сказала Саванна, едва сдерживая слезы. — Очень.

Алекса тоже крепилась изо всех сил.

— И мне тебя не хватает, миленькая. Ты там пробудешь недолго, поверь. А я приеду, как только смогу.

Алекса не горела желанием ехать туда, но съездила бы даже в ад, чтобы увидеть дочь. Для Алексы Чарлстон был настоящим адом.

— Как Луиза? — спросила Алекса и затаила дыхание. Та была способна на любую гадость, и Алекса боялась за дочь.

— Я ее не видела. Папа сказал, что у нее болит голова и она легла в постель. — Алекса промолчала. — И Дейзи я не видела, — продолжала Саванна. — Она тоже легла спать. Судя по всему, здесь рано ложатся спать. — «Не то, что в Нью-Йорке, который не спит всю ночь», — хотелось добавить ей. — Папа сказал, что позволит мне водить машину.

— Будь осторожна, — предупредила ее Алекса. — У тебя пока мало опыта. — Но Чарлстон — город небольшой, и дорожное движение там более-менее спокойное. Со стороны Тома очень мило дать ей машину. Благодаря этому она почувствует себя свободнее, особенно когда начнутся занятия в школе. — Не могу дождаться, когда увижусь с тобой.

— Я тоже. Ну, я, пожалуй, буду распаковывать вещи. Папа обещал мне завтра показать город.

— Там совсем другой мир. Вот увидишь. Конфедерация все еще живет и здравствует. Для них «война между штатами» так и не закончилась. Они по-прежнему ненавидят нас и цепляются за каждый пустяковый эпизод своей истории. Они не доверяют никому, кроме южан. Но там есть также множество чудесных вещей, и Чарлстон — красивейший город. Я любила его и осталась бы там навсегда, если бы… ладно, остальное ты знаешь. Думаю, тебе он тоже понравится. В нем есть все — красота, история, великолепная архитектура, чудесные пляжи, прекрасный климат, доброжелательные люди. В этом ему не откажешь, — сказала Алекса. Ей было легко говорить о городе, который она когда-то любила.

— Мне просто хочется быть дома, с тобой, — грустно сказала Саванна, которую не интересовали красоты и история Чарлстона и даже школа. Она хотела окончить вместе со своими старыми друзьями среднюю школу в Нью-Йорке, а теперь не могла этого сделать из-за дурацких писем, написанных каким-то кретином. Какая несправедливость! — Мне пора приниматься за распаковку чемоданов. Ты положила мою музыку?

— А как же! — сказала Алекса, довольная тем, что подумала об этом.

В комнате не было видно никаких признаков стерео-установки, но мать упаковала также ее плейеры. Она могла слушать музыку и никого не беспокоить, что было особенно приятно.

После разговора Саванна, расстегнув молнии на чемоданах, принялась развешивать одежду. Там было все — вся ее любимая одежда и кое-какие вещи матери. Глаза ее наполнились слезами, когда она увидела два розовых свитера, совершенно новые любимые черные туфли мамы на высоком каблуке, а также леопардовый свитер, который она не просила, но который ей нравился, тоже абсолютно новый. Саванна увидела двух плюшевых мишек, которых она с улыбкой посадила на кровать, обрадовавшись им впервые за много лет. Они были словно старые друзья, пока единственные ее друзья здесь. Положив на туалетный столик стопку CD, она хотела было вернуться к чемоданам, но почувствовала чей-то взгляд. Она вздрогнула от неожиданности, увидев маленькую девочку в ночной сорочке с бантиками и мишками, которая во все глаза смотрела на нее, стоя возле кровати. У нее были длинные белокурые волосы и огромные зеленые глаза.

— Привет, — сказала она с серьезным выражением лица. Белокурая малышка с огромными зелеными глазами походила на маленькую куклу. — Я знаю, кто ты.

— Привет, — тихо ответила Саванна, опасаясь, что девочка убежит. — Мы с тобой сестры, — добавила она, и это прозвучало очень странно.

— А я про тебя ничего не знала. Только сегодня мама сказала мне. Оказывается, что мой папа когда-то давно был женат на твоей маме, но, кажется, всего несколько месяцев, когда ты родилась.

— Вернее будет сказать, семь лет, — заявила Саванна, защищая свою биографию и чувствуя себя не семнадцатилетней, а десятилетней.

— Мама часто говорит неправду, — сказала Дейзи. Со стороны десятилетней девочки было довольно бестактно говорить подобные вещи о своей матери, но она не лгала. — И о тебе она мне не рассказывала. Она только сказала, что папе неловко было говорить мне об этом и поэтому умолчал. А теперь ты приехала сюда, потому что твоя мама не в ладах с законом. — Девочка явно повторяла слова Луизы, и Саванна громко рассмеялась. Малышка говорила возмутительные вещи, но это давало возможность понять, что за человек Луиза. — Она сидит в тюрьме?

— Нет, — со смехом сказала Саванна; подойдя к кровати, она уселась на краешек и похлопала рукой рядом с собой, приглашая Дейзи сесть. — Моя мама прокурор и пытается посадить в тюрьму одного очень плохого человека.

— Прокурор — это плохое слово? — встревожилась Дейзи и снова рассмешила Саванну. Она не удивилась бы, узнав, что Луиза и это сказала о ее маме.

— Нет, оно означает «юрист». Она является помощником окружного прокурора. Она сажает уголовных преступников в тюрьму. Она будет выступать обвинителем в суде и посадит в тюрьму одного очень плохого человека, который совершил много ужасных преступлений. — Разумеется, Саванна не стала пугать Дейзи, рассказывая, что преступник убил семнадцать женщин, а возможно, и еще больше. — Один из его дружков писал мне жуткие письма, поэтому моя мама решила отослать меня из Нью-Йорка до окончания суда, чтобы он их больше не писал. Вот поэтому я здесь.

— А он знает, что ты здесь? — встревожилась Дейзи, и Саванна покачала головой:

— Не знает и не узнает. Наш папа привез меня сюда, чтобы никто не знал, где я нахожусь.

— А твоя мама знает, что ты здесь? — поинтересовалась Дейзи, которая буквально впитывала все, что говорила Саванна. Малышка ей верила. Она была достаточно умна и не верила своей матери, как это ни печально. Мать и раньше оговаривала людей, которых не любила, или для того чтобы показать, какая она хорошая. Она, например, уволила няню, которую, по ее мнению, Дейзи слишком любила и к которой сильно привязалась. Поэтому она сказала дочери, что нянюшка сбежала и что ей на Дейзи наплевать. Но кухарка рассказала малышке всю правду. Больше о няне Дейзи никогда ничего не слышала.

— Моя мама и наш папа договорились, что я приеду сюда.

— Похоже, моя мама не слишком обрадовалась, — предупредила Дейзи.

Саванна понимающе кивнула:

— Пожалуй, ты права.

— Я слышала, как она орала на папу. Она часто так делает. Они ругаются между собой, — заявила она, как будто говорила о какой-то спортивной игре вроде гольфа. За первые пять минут знакомства она сделала новой сестре краткий обзор сложившейся ситуации. Но Саванну ничто из сказанного не удивило. Она довольно хорошо знала, чего можно ожидать. Пока все шло именно так, как она предполагала. Луиза даже не пожелала с ней поздороваться. — Она может быть очень злой, когда взбесится, так что будь осторожна. Мне нравятся твои мишки, — сказала Дейзи, повернувшись, чтобы взглянуть на них. — У меня тоже есть один. Я с ним сплю, — добавила она, застенчиво улыбнувшись Саванне.

— Хочешь послушать мою музыку, пока я распаковываю чемоданы? — предложила Саванна, и Дейзи засияла в радостной улыбке.

Саванна надела на нее айпод, включила звук, и Дейзи принялась тихонько подпевать. Она не хотела, чтобы мать застала ее в комнате Саванны. Девочке здесь нравилось, и Саванна ей понравилась. Она все еще слушала музыку, когда Саванна закончила раскладывать вещи. Места в шкафах оказалось гораздо больше, чем требовалось. Здесь имелись огромная гардеробная и специальный стеллаж для обуви.