Мойра смотрела на мужа во все глаза. Смотрела, пытаясь осмыслить его слова. Да, пожалуй, он был прав. Она столько раз злила его или оскорбляла своими страхами, но сейчас… Да, сейчас она совсем не испытывала страха, хотя он обошелся с ней грубовато и к тому же был весьма раздражен. Но неужели она действительно избавилась от страха, преследовавшего ее столько лет? Неужели это наконец-то произошло? Да, похоже, что так, и теперь ей хотелось смеяться и плакать от переполнявшей ее радости.

– Ах, Тэвиг, это просто замечательно! Думаю, несколько царапин еще осталось, но я наконец-то свободна. Страхи больше не возникают из-за слов, взгляда или движения, вызывающего воспоминания о сэре Бернарде. И за это я должна поблагодарить тебя.

– И ты выражаешь благодарность уходом?

– Ах, мы вернулись к прежней теме. – Она поморщилась от его строгого взгляда.

– Да, мы вернулись к прежней теме и не сменим ее, пока я не буду убежден, что ты не можешь быть здесь счастлива. Или я не докажу тебе, что ты, напротив, можешь быть счастлива здесь. Счастлива и невредима. Давай начнем с того, почему ты никогда не говорила мне, что обладаешь способностью исцелять прикосновением. Мне следовало бы догадаться об этом. Ты воспользовалась этим даром, когда меня ударили по голове в Крэгмурдане.

– Да, воспользовалась.

Я заметил, что голова не болит, как должна была бы после такого удара. Может быть, мне следовало догадаться уже тогда. Но я просто не мог думать, что ты солжешь мне.

Его слова заставили Мойру залиться краской стыда.

– Я не то чтобы лгала тебе…

– Ты просто не рассказала мне о твоем даре, верно?

– Да, это не было ложью. Но я хранила свою тайну. Она виновато улыбнулась в ответ на его недоумевающий взгляд.

– Хранить такую тайну от меня? Возможно, я один из немногих, кого тебе не стоит бояться.

– И да и нет. Учитывая твои способности, тебе следовало понимать меня лучше других. Но мне хотелось, чтобы ты был последним, кто отвернется от меня.

– И мне хотелось, чтобы ты оказалась последним человеком, который отвернется от меня, но я все-таки рассказал тебе о моем даре, – возразил Тэвиг.

– Ты явно смелее меня, – признала Мойра. Она вздохнула, высвободила руку из его ладони и убрала волосы с лица. Может быть, тут сыграло роль и другое. Многие шотландцы принимают дар ясновидения, но мой дар не особенно уважаем. Так что мой следовало хранить в тайне строже, чем твой. Согласен?

– Пожалуй. А ты не думала, что наши способности – та причина, по которой нас свела судьба?

Он нежно гладил рыжие пряди, разметавшиеся по подушке.

– Может, действительно судьба решила, что мы будем более счастливы, если сможем разделить нашу ношу, – задумчиво произнес он.

Мойра всматривалась в лицо любимого, прикидывая, что сказать или как поступить. Перед тем как вынести ее из конюшни, он говорил очень много и взволнованно. Она все еще ощущала его волнение, но оно больше не вырывалось с потоком слов. Когда она прямо поинтересовалась, что он чувствует по отношению к ней, ответом был вопль. Мойра ждала более четкого ответа. Если им предстояло общее будущее, то он был просто необходим. Может быть, Тэвиг и считал, что эмоционального крика достаточно, но Мойра так не думала.

А Тэвиг уже заговорил о другом:

– Тебе надо понять, что мои люди не будут ставить тебе в вину твой дар. Здесь, уверен, для тебя самое безопасное место во всей Шотландии. Драмдерг знал множество людей, обладавших необыкновенными способностями или, скажем так, необычными привычками или видом. Тебе придется признать, что Мунган – человек необычный.

– Очень необычный, – согласилась Мойра.

– Его габариты и дерзкие поступки вызывают не меньше страха, чем моя способность к ясновидению.

– Тэвиг, ты почти убедил меня. Здесь, в Драмдерге, я могу отбросить тревоги насчет суеверного страха и паники, которую он может вызвать.

– Значит, ты останешься, – пробормотал он, целуя ее в губы.

– Тэвиг, мы не можем скрываться всю жизнь. Ты рыцарь. Когда-нибудь, да и не один раз, нам придется уехать из этого места. Опасности будут подстерегать нас повсюду вне Драмдерга.

Он запустил пальцы в ее волосы.

– Я знаю, что ты не робкая птаха. Сейчас ты уже должна себя знать. Почему ты позволяешь этому мерзкому страху стоять между нами? Что мне сделать, чтобы ты поняла: лучше, если мы встретим любую опасность вместе? У нас будет больше сил, больше возможностей. – Он вздохнул, покачивая головой. – Жаль, что я не знаю, что тебе надо, чтобы освободиться от твоих страхов.

– Мне нужно большее, чем разговоры о судьбе и предназначении, – мягко проговорила Мойра.

Теперь, когда Мойра произнесла эти главные, как ей казалось, слова, она больше не чувствовала себя нервной и пугливой. Он просил у нее многого. У нее было полное право просить кое-что в ответ. Нет, она не станет требовать признаний в любви, не захочет их слышать, если они не идут из глубины сердца. Ей хотелось естественного проявления чувств, она так нуждалась в них – пусть на прощание. Ей нужно было знать, что она в сердце Тэвига занимает какое-то место. Пусть ненадолго.

– Ты говоришь – больше, чем разговоры о судьбе и ее предназначении. Я… – Тэвиг нахмурился, когда она помотала головой. – Ты не можешь быть настолько неуверенной.

– Твой язык часто утрачивает мудрость, когда ты недоволен или волнуешься.

Он обхватил ее лицо ладонями и поцеловал, медленно, глубоко и нежно.

– Это тебе ничего не говорит? – спросил он хрипло.

– Да. Это говорит, что ты хочешь меня. Это говорит, что ты желаешь меня.

– Нет, Мойра, не только. – Он поцеловал ее снова, глубоко, требовательно и пылко. – Говорит тебе, что я хочу тебя. Это говорит о моей страсти по отношению к тебе. Ах, может быть, я не говорил, что у меня на сердце, но я демонстрировал это многими способами. Разве я не женился на тебе?

– Ты все время говорил о судьбе и предназначении. И женился ты на мне ради того, чтобы Мунган оставил меня в покое.

– Если бы ты ничего для меня не значила, я отдал бы тебя этому большому ребенку. Да, я много рассуждаю о руке судьбы, ноты должна была заметить, что к этому добавляется очень много другого. – Он очертил ее лицо кончиками пальцев. – Я всегда чувствовал, что могу понять женщин, но ты меня озадачиваешь. Ощутить, неуверенность для мужчины, который всегда знал, что сказать или сделать, совсем непросто. А теперь ты спрашиваешь, что я чувствую, и, хотя я всегда считал, что правду говорить легко, я медлю. Может быть… – Он мягко очертил ее губы чуть подрагивающим пальцем. – Я нашел бы в себе смелость, если бы ты заговорила первой. В конце концов, что ты мне говорила, кроме бесконечных «нет»?

– С вашей стороны это очень нечестно, Тэвиг Макалпин. – Не сказав ничего особенного, он сказал достаточно, чтобы подать надежду. Это было немного несправедливо, что, чтобы побудить его к большей откровенности, надо было заговорить первой. – Я думала, что ухаживать – дело мужское, – сказала она, обвивая руками его шею.

– Ты не можешь сказать, что я не ухаживал за тобой, – возразил он.

– Да, ты добивался. И добился. Может быть, это неумно с моей стороны, но я очень люблю тебя, Тэвиг.

– Ах, моя милая красавица женушка, в таком случае я благодарю Господа за недостаток у тебя рассудительности.

Он поцеловал ее в губы, не дав заговорить. Жаль, что он не сразу отреагировал таким образом, но в поцелуе было столько чувств, что Мойра отбросила разочарование и прильнула к нему. Обида постепенно растаяла от жара страсти, которую разжег его пыл. Он смывал ее обиду каждым поцелуем, каждой лаской. Медленно раздевая ее, он ласкал каждый открывавшийся участок ее тела. Хотя Мойра и не осмеливалась дать этому название, глубокие чувства, скрывавшиеся за каждым прикосновением, протекали сквозь нее. Тэвиг разделся так быстро, что у Мойры не было возможности прийти в себя, его нежная атака была явной победой.

Она вскрикнула, одобряя его, когда он вошел в нее. Потребовалось некоторое время, чтобы ум, затуманенный страстью, прояснился настолько, чтобы понять – Тэвиг не двигается. Мойра открыла глаза, зардевшись под пристальным взглядом, безгранично потрясенная глубиной переживаний, сверкавших в черных глазах. Мойра обняла его крепче, пытаясь побудить начать их волшебный танец, которого так хотела.

– Тэвиг, – произнесла она, несколько удивленная его поведением.

– Мойра, повтори! Скажи это, когда мы так близки, как только могут быть близки мужчина и женщина.

– А это не шантаж, дорогой?

– А если и так? Иногда отчаявшийся мужчина может действовать не совсем честно. Но скажи это, повтори, дорогая, – молил он.

– Я люблю тебя, Тэвиг.

– Милая Мойра, дорогая! Ты, наверное, никогда не поймешь, как мне хотелось услышать от тебя эти слова. Готов поспорить, что, старея, мы много будем спорить о том, чья любовь сильнее – твоя ко мне или моя – к тебе.

Не успела Мойра задуматься над его словами, как он поцеловал ее. И снова задвигался. Мойра тихо застонала от облегчения и откровенного удовольствия. Она прижималась к нему все теснее, а его движения становились более резкими – их страсть требовала все большего и большего. Когда Тэвиг замер и простонал ее имя, изливая семя, страсть Мойры достигла вершин.

Только потом, восстановив дыхание, когда они пришли в себя и лежали, нежно обнявшись, Мойра смогла обдумать то, что говорил ей Тэвиг в те мгновения, когда ум затуманивала страсть. Думая о его словах снова и снова, она обрела уверенность, что Тэвиг наконец признался ей в любви. Сердце бешено заколотилось от волнения и счастливых предчувствий. Мойра взглянула на мужа. Надо же быть таким бестолковым!

– Так ты любишь меня? – потребовала она ответа, поразившись собственной храбрости.

– Ты еще не уверена? – удивился Тэвиг.

– Трудно быть уверенной, когда мужчина не говорит тебе прямо. Как бы ни просты были слова, я предпочла бы услышать их от тебя также четко, как ты услышал от меня. Ты можешь приукрасить их и представить как угодно… позже. Сейчас, именно сейчас, мне нужно услышать, что ты испытываешь по отношению ко мне – ясными, прямыми словами.

Он подвинулся так, чтобы заглянуть ей прямо в глаза.

– Мойра Робертсон-Макалпин, я люблю тебя, отныне и навсегда. – Тэвиг нахмурился, когда ее губы дрогнули, а глаза сверкнули, словно от слез. – Ты ведь не собираешься заплакать, нет?

– Нет. – Она потянулась, отодвинула волосы с его лба и совершенно не удивилась, когда заметила, что рука ее слегка дрожит. – Мне так отчаянно хотелось услышать эти слова. Я так ждала их и теперь отчаянно волнуюсь.

– Но ведь я думал, что ты знаешь о моих чувствах, дорогая. Я был так уверен, что они читаются в каждом моем прикосновении, в каждом поступке.

– Тэвиг, ты мой первый мужчина. По правде сказать, ты первый мужчина за многие годы, от которого я не пряталась, перед которым не сжималась от страха и которого не боялась. Может быть, теперь я стала смелее, но, поверь, не стала тщеславной, а предположить, что ты меня любишь, было бы самоуверенно.

Она улыбнулась, когда он громко расхохотался.

Подвинувшись и удобно расположившись сверху, Тэвиг поцеловал ее медленно и нежно. И с расстановкой проговорил:

– Я люблю тебя.

Он одобрительно забормотал, когда Мойра плотно прижалась к нему всем телом.

– Так вот что было нужно, чтобы заставить тебя остаться со мной. Чтобы ты согласилась встретить все предстоящие дни.

– Да, – ответила Мойра. – Теперь мы можем быть счастливы, даже беззаботны. Хотя нам, таким необычным людям, может предстоять нелегкая борьба. Чтобы противостоять трудностям, нам нужно быть объединенными не просто страстью и твоей верой в судьбу, но и нашим взаимным чувством. Любовью, которая горит в нас.

Она пошевелилась от его возбуждающих прикосновений.

– Да, я боялась людских предрассудков. Более того, я опасалась, что эта вражда оттолкнет тебя, повернет против меня. Без уз любви, без сил, которые она нам дает, это вполне могло случиться. Вот от чего я пыталась убежать.

– Значит, мне незачем опасаться, что ты когда-нибудь снова решишь покинуть меня. Вот почему судьба сделала нас любовниками и любящими друг друга. Никто не мог бы понять то, с чем мы можем столкнуться, лучше нас самих. У нас есть силы противостоять предрассудкам поодиночке. Ну а вдвоем мы будем просто непобедимы.

– Надеюсь. Жду с нетерпением, что проведу с тобой много долгих лет, муж мой драгоценный. – Она потерлась ступней о его икру. – Как думаете, есть ли у вас на это силы, мой благородный господин?

– Непростая задача. Но ты бросила перчатку вызова.

– Ты ее поднимаешь?

– О да, милая. Подниму, буду крепко держать и никогда не оброню.