Ханна Хауэлл - Огонь гор

Она искоса взглянула на Тэвига, но тот даже не пытался ее ударить. Правда, он хмурился, но при этом выглядел так, будто о чем-то размышлял. И все же Мойра на всякий случай решила, что совсем не следует считать последние слова предостережением – ведь она совсем не знала этого человека. До сих пор она не особенно опасалась сэра Тэвига и разговаривала с ним с непривычной свободой – наверное, слишком свободно. Да, она позволила себе забыть о том, какими недобрыми могут быть мужчины, но теперь она будет проявлять осторожность, будет помнить о том, что необходимо взвешивать каждое свое слово и говорить как можно меньше. Молчание – самый безопасный способ поведения.

Делая вид, что разглядывает тропку, по которой они шагали, Тэвиг украдкой поглядывал на девушку. Он сразу же понял, что ее испуг каким-то образом был связан с сэром Бернардом. Рука Мойры все еще находившаяся в его руке, до сих пор подрагивала. И было ясно: ему предстоит изрядно потрудиться, если хочет, чтобы их с Мойрой совместная жизнь была долгой и счастливой. Он должен был во что бы то ни стало добиться того, чтобы Мойра не боялась его и доверяла ему во всем.

– Дорогая, позволь взглянуть на твои ноги, – сказал Тэвиг, опустившись перед девушкой на колени.

Издав тихий возглас удивления, Мойра осмотрелась и с удивлением обнаружила, что огонь разведен и одеяла для ночлега приготовлены. Более того, Тэвиг уже начал варить кашу. А она, оказывается, заснула и только сейчас очнулась ото сна. Мойра помнила только то, что они остановились на опушке и она присела на камень, чтобы немного отдохнуть, всего лишь несколько мгновений. Она сняла обрывки шерстяной ткани с уставших ног и словно провалилась во тьму, утратила чувство времени. А вот теперь… Теперь уже все готово для ночлега.

– Нет, с ними все хорошо, – запротестовала девушка, убирая ноги, когда Тэвиг потянулся к ним.

Он внимательно посмотрел на нее, нахмурился, заметив в ее глазах тревогу и страх.

– Дорогая, ты молчала несколько часов. Почему? Ведь раньше ты вела себя по-другому.

– Я сказала все, что хотела. И я решила… Решила, что не должна быть слишком дерзкой.

– Дерзкой? Но разве ты дерзкая?

– Ты так сказал. Сказал, что я дерзкая.

– Выходит, именно из-за этого ты стала такой тихой? Милая, ты испугалась? Но я ведь просто пошутил.

Девушка посмотрела на него недоверчиво, и Тэвиг с улыбкой добавил:

– Да-да, просто пошутил. Да и нет ничего плохого в том, чтобы быть немного дерзкой.

– Мой опекун считал иначе. Тэвиг нахмурился и пробурчал:

– Но я не твой опекун, будь он трижды проклят. И я не стану бить тебя только потому, что ты сказала нечто такое, что мне, возможно, не понравилось. – Он взял девушку за лодыжки и принялся разглядывать ее ноги. – И вообще, у меня нет привычки бить женщин. Мне даже мысли такие не приходят в голову.

– Тэвиг вдруг выругался сквозь зубы и воскликнул: – Вот, видишь?! Ничего удивительного, что ты начата хромать. Своим обращением ты причинила боль этим хорошеньким ножкам.

– Я причинила?

– Конечно, ты. Надо было смотреть, куда наступаешь, а не дуться из-за того, что я назвал тебя дерзкой.

Забыв о страхе, Мойра крепко сжала кулаки; ей вдруг ужасно захотелось ударить Тэвига. Стоило ли верить его словам? Неужели он и впрямь никогда не бьет женщин? Некоторые мужчины могут очень красиво говорить на эту тему, а в следующее мгновение сбить женщину с ног. Но ведь не все же мужчины такие… Может быть, Тэвиг – редкое исключение?

– Я вовсе не дулась, – пробурчала она. – И я очень внимательно смотрела, куда ступаю. А вот ты… Именно по твоей вине я сейчас здесь сижу. И я так ужасно устала… У меня все тело болит и ноет.

– По моей вине? Ты ошибаешься, дорогая. Я ни в чем не виноват.

– Но ты ведь пытался флиртовать со мной на корабле. И это у тебя есть алчный кузен. Если бы он не преследовал тебя, ты не стал бы от него скрываться и не поднялся бы на борт корабля. И меня тоже не было бы на корабле, если бы не другой твой кузен – этот похититель Мунган Колл. Да, если бы не твои родственники, никто из нас не оказался бы на этом проклятом корабле. И тогда Энни не встретила бы того матроса, а мне не пришлось бы отправляться на ее поиски во время шторма. Ведь именно во время шторма мы оказались за бортом, а потом нас выбросило на берег. И это именно ты решил, что мы должны отправиться в такое долгое путешествие. А если бы ты не придумал этот план, если бы не захотел отправиться к своему сумасшедшему братцу Коллу, то я… не сидела бы сейчас здесь, на этом камне…

– Похоже, нам обоим не очень-то повезло с родственниками, – с усмешкой проговорил Тэвиг и, заглянув в лицо девушки, спросил; – Теперь лучше? Тебе стало лучше после того, как ты все это сказала?

– Да, – кивнула Мойра. И тотчас же почувствовала, что ей действительно стало гораздо лучше. Конечно, все, что она сказала, – ужасная глупость, и Тэвиг, конечно же, ни в чем не виноват, но она все равно не станет перед ним извиняться, ни за что не станет.

Тут он вдруг ласково улыбнулся. Мойра, не удержавшись, улыбнулась ему в ответ:

– Я собиралась помочь устроиться на ночлег, но заснула.

– Ничего удивительного, дорогая. Ведь это – твой первый день нелегкого путешествия, и ты очень устала. Мы оба устали, но скоро привыкнем.

– Я обязательно привыкну. Не такая уж я неженка, – сказала Мойра.

Она вздохнула и благодарно улыбнулась, когда Тэвиг, смочив тряпку водой из бурдюка, принялся протирать ее ноги.

– Ох, откуда же это?.. – бормотал он, рассматривая ноги девушки. При тусклом свете заходящего солнца Тэвиг видел не очень хорошо, но в том не было необходимости. Ощупывая ноги Мойры, он чувствовал мозоли, и это очень его удивляло. Ведь Мойра – девушка благородного происхождения… Откуда же у нее на ножках мозоли?

– Что-то не так? – спросила она, заметив, что он хмурится.

– Неужели родственники никогда не покупали тебе обувь? Или ты любишь ходить босиком? – поинтересовался Тэвиг.

– Они кормили меня и одевали. Я не имела права ожидать слишком многого.

– Пара башмаков для твоих родственников – не слишком много.

– Иногда они давали мне кое-что из обуви.

– Значит, ты редко надевала ее.

– Ну… мне дали башмаки только в прошлом месяце.

Тэвиг принялся массировать ее ноги, и она, почувствовав необыкновенное облегчение, тихонько вздохнула, потом вновь заговорила:

– А Горбатая Энни даже начала натирать мне ноги маслом, чтобы смягчить их.

– Неужели они так долго не могли понять, что молоденькой девушке требуются башмаки? – проворчал Тэвиг.

Мойра пожала плечами:

– У них были более важные дела.

– Да, наверное, очень важные, – процедил Тэвиг сквозь зубы и, поднявшись, направился к костру.

Присев на траву, он принялся помешивать кашу. Рассказ девушки очень заинтересовал его. С ее обувью было что-то не так. Почему сэр Бернард так долго не давал ей башмаки, а потом вдруг сменил гнев на милость? Почему прежде не заботился о Мойре, а месяц назад вспомнил о своем долге? Разумеется, сэр Бернард не похож на человека, способного на добрые поступки. Следовательно, должна быть какая-то причина?.. Действительно, почему Бернард Робертсон вдруг заинтересовался ногами воспитанницы?

Бросив взгляд на девушку, присевшую у костра напротив него, Тэвиг решил, что непременно разгадает эту загадку. Почему Мойра оказалась на том корабле? Ведь в ее присутствии не было необходимости. Она ничем не могла помочь при выкупе Уны Робертсон. Судя по всему, Робертсоны считали ее обузой и были не прочь от нее избавиться. Так почему же они взяли ее с собой на корабль?

Передавая девушке кашу в деревянной миске, он пристально посмотрел ей в глаза. Нет, едва ли она знала, почему родственники взяли ее с собой. Следовало расспросить ее, но как можно осторожнее, чтобы не обидеть.

Положив себе каши, Тэвиг спросил:

– Мойра, почему ты с родственниками оказалась на том корабле?

– Мы должны были заплатить выкуп за Уну. Я думала, ты знал об этом, – добавила она, взглянув на него с удивлением.

– Да, знал про выкуп. Но почему ты отправилась вместе с родственниками? Ты сама попросилась?

Мойра медлила с ответом, вернее, не знала, что сказать. Она уже не раз задавалась тем же вопросом, но ответа не находила. Однако признаваться в этом не хотелось, потому что такое признание означало бы: ей нет места в семье Робертсонов. Она прекрасно знала, что дело обстоит именно так, и очень болезненно это воспринимала.

– Это касалось Робертсонов, – ответила Мойра уклончиво. – И почему бы мне не отправиться с ними? – добавила она, пожав плечами.

– Но ведь путешествие было долгим и довольно опасным, – заметил Тэвиг.

– Не таким уж опасным, пока я не совершила ошибку и не проявила доброжелательность по отношению к некоему Джорджу Фрейзеру.

Тэвиг пропустил это замечание мимо ушей.

– В твоем присутствии не было ни малейшей необходимости. Улаживать дела с требованием выкупа – мужское занятие.

– Может быть, они решили, что Уне понадобится женское общество, какая-нибудь родственница, которая смогла бы успокоить ее и утешить.

– Вы с этой Уной – близкие подруги?

На этот вопрос ей тоже не хотелось отвечать. Покосившись на Тэвига, она подумала: «Почему он задает такие неприятные вопросы? Неужели специально, чтобы смутить меня?» Решив, что не стоит лгать, Мойра ответила:

– Нет, мы с Уной не подруги. И не враги. Она никогда не относилась ко мне плохо. По правде сказать, мы с ней почти не общались. Она была очень занята образованием и готовилась к замужеству.

– А тебя отправили помогать служанкам?

– Да, отправили. Так я зарабатывала на пропитание.

– Понятно… – проговорил Тэвиг, нахмурившись. Он молча вытер миски, сунул их обратно в мешок с провизией, потом спросил: – А почему они решили, что ты сможешь как-то утешить ее?

– Мы же с ней ровесницы… И обе девицы. А почему тебя это интересует? Какое это имеет значение? Ты задаешь такие странные вопросы…

Тэвиг пристально посмотрел на свою спутницу.

– Вопросы вовсе не странные. Потому что меня интересует все, что имеет к тебе отношение. Если мужчина решил жениться на девушке, то хочет узнать о ней как можно больше.

– Да ты просто сумасшедший! – в сердцах воскликнула Мойра. – Как только я начинаю считать тебя благоразумным человеком, ты снова начинаешь говорить глупости. С тобой совершенно нельзя разговаривать. Что ж, на сегодня с меня довольно. Я устала от твоих глупостей. Мне нужно отдохнуть. – Она бросила взгляд на одеяла, потом с удивлением посмотрела на Тэвига: – Ты что, приготовил только одно место для сна?

– Да, моя милая Мойра. Рыбак жил один, и на двоих одеял не хватило.

– Как жаль… – пробормотала девушка, поднимаясь на ноги.

– Да, верно. Должно быть, бедняге было очень одиноко.

– Но если он действительно погиб… Ах, тогда, наверное, некому будет оплакивать его. Как это печально… Если никто не вспомнит о человеке после его смерти, не проронит хотя бы несколько слезинок, то этого человека как будто и вовсе не существовало. Да, это очень печально.

– А о тебе кто-нибудь вспомнит? – Тэвигу хотелось узнать, есть ли у Мойры какие-нибудь родственники, кроме семьи сэра Бернарда.

Девушка невольно вздохнула. «Едва ли кто-нибудь огорчится, если я умру», – сказала она себе. Но говорить об этом ужасно не хотелось, и она ответила:

– Да, кое-кто вспомнит.

– Ах, бедняжка Мойра… – Тэвиг ласково ей улыбнулся. – Поверь, ты не одинока. Если с тобой что-нибудь случится, я буду очень горевать.

Слова Тэвига глубоко тронули девушку, но она, не желая этого признавать, проворчала:

– Ах, какой же ты глупый. Ты даже не знаешь, кто я такая. Мы с тобой совсем недавно познакомились. Кроме того, получается, что ты пожелал мне умереть побыстрее. Ведь для того, чтобы оплакивать мою кончину, ты должен быть жив, не так ли? А тебя, Тэвиг Макалпин, ожидает виселица. Кажется, ты забыл об этом.

– Нет, о таких вещах я обычно не забываю. Но если меня действительно постигнет эта участь, то проронишь ли ты слезу, когда я буду болтаться на виселице?

– Ужасно глупый разговор, – пробурчала Мойра, направляясь к постели.

Тэвиг улыбнулся, глядя ей вслед. Мойра не ответила на его вопрос, и, следовательно, она не могла сказать твердое «нет». Да, она наверняка и впрямь расстроится, если он окажется на виселице.

Засыпав землей костер, Тэвиг все же оставил несколько тлевших головешек – на всякий случай. Приблизившись к ложу, он стащил сапоги. Забравшись под одеяло, положил рядом самодельный меч, которым обзавелся в хижине рыбака, а нож сунул под край одеяла. Повернувшись на бок, Тэвиг обвил рукой тонкую талию девушки. Мойра, лежавшая к нему спиной, тотчас же отстранила его руку и пробормотала: