Дарья Вербова - Огонь любви

— Ты опять не закрыла входную дверь! — Сергей с порога начал ворчать.

«Как всегда», — с грустью подумала Маша, а вслух попыталась в очередной раз оправдаться:

— Ну что ты сердишься? Ты же лучше меня знаешь, что наша лестничная клетка отгорожена от целого мира прекрасной железной дверью. А соседи у нас люди приличные…

— Слушай, ты мне эти деревенские замашки брось! — продолжал закипать Сергей. — В Москве на любой замок управу найдут и вынесут все наши вещи к чертовой бабушке! А у меня компьютер — рабочий инструмент.

Мария уже была готова сказать мужу, что если в Москве любой замок вскрыть могут, то уж тот, который она уже несколько раз просила заменить на новый «не скрипучий», точно не остановит вора, но вовремя сдержалась. Последнее время ей становилось все тяжелее общаться с Сергеем. Он легко раздражался по пустякам, стал ворчливым и даже грубоватым. А ведь ему еще нет и тридцати! Вот что могут сделать с человеком постоянные переработки…

И во всем виноват этот компьютер! Ведь трудно представить себе бухгалтера и начальника по производству, который берет работу на дом. А дизайнер — совсем другое дело. Он может работать везде, где есть компьютер. А в их семье эта машина стояла на самом почетном месте, вместо обеденного стола, которым пришлось пожертвовать. А как было хорошо, когда они только поженились: Маша, как заправская повариха, варила мужу борщи, жарила котлеты, накрывала в большой комнате стол, и самый обычный обед превращался в маленький семейный праздник. А теперь…

За этими размышлениями она даже не заметила, как муж решил сменить гнев на милость и подставил щеку для поцелуя.

— Привет! Что сегодня на ужин:

— Здравствуй, милый. — Мария попыталась поцеловать супруга в губы, но он ловко увернулся.

— Ух! Как я устал! — Сергей опустился на стул.

Мария подала ему тапочки.

— Через минуту все будет готово… Мясо еще не успело потушиться, я, кажется, старое на этот раз купила…

Сергей недовольно кивнул, мол, ничего, потерплю, не впервой и начал включать компьютер.

Маше стало обидно. Уж в чем в чем, а в нерасторопности упрекнуть ее было нельзя. Неожиданная накладка с ужином произошла не по ее вине. Кто же знал, что мясо окажется таким жестким и его придется тушить на час дольше обычного. Но вновь переборов желание доказать свою правоту и всю несправедливость обвинений, она предложила:

— Давай после ужина пойдем погуляем, погода прекрасная! Дождик только что прошел. Тепло. Я, пока в аптеке сидела, целый день об этом думала. Представляла, как мы с тобой под зонтиками по нашей аллее ходить станем.

Сергей посмотрел на жену каким-то особенным взглядом и ничего не ответил. Маша решила, что он задумался над ее словами, и продолжила:

— Мы ведь с тобой уже сто лет как никуда не выбирались. Света белого не видим. Только работаем да телевизор смотрим.

Наконец Сергей пожал плечами. Такой знакомый жест! Когда он хочет, чтобы его никто не трогал (а никто — это только Маша, ведь они уже шесть лет как живут одни) всегда так делает. Даже ничего не говорит. Просто дергает плечами, и все… как будто муху прогоняет…

— И ты еще за компьютером сидишь, я знаю, у тебя очень много работы. Но надо ведь когда-то и отдыхать! Мне Рита вчера звонила…

Сергей поморщился. Маргариту, подругу жены, он никогда не любил. Она была, по его мнению, чересчур красива, чересчур вызывающе одевалась и обладала очень уж алчным характером.

— Зря ты так… — Маша все поняла без слов. — Рита неплохая. Она просто не такая, как мы. Ей не нужен быт, ей нужен праздник. Карнавал. Переодевания, влюбленности, сплетни. Она же модель, в конце концов, публичный человек.

— Да дура она… — веско сказал Сергей. — Вот-вот состарится, и будет никому не нужна. Ни детей, ни мужа. Родители в Волгограде. Только ты у нее и останешься…

— Нет, что ты, она следит за собой, — защищала подругу Мария, — каждый день ходит в фитнес-центр и к парикмахеру. Японские маски ей делают всякие, для поддержания кожи в норме. — При этих словах Мария с сожалением посмотрела на свои все еще красивые, но без должного лоска руки. — Она уже все предусмотрела, по поводу будущего. Сейчас заводит связи, чтобы стать телеведущей на первом канале.

— Знаем мы, как она их заводит, — усмехнулся Сергей. — Скоро ужин будет готов?!

— Ой, сейчас. — Мария кинулась к плите, открыла крышку кастрюли, вдохнула ароматный пар, выловила кусочек мяса (не такое уж оно и старое! Или это просто она может даже из плохого мяса сделать вкусное рагу?) и радостно заключила: — Готово!

Ели картошку с тушеным мясом в абсолютном молчании. Мария с надеждой поглядывала в окно. Сергей не отрывал своего взгляда от пищи. Закончив ужинать, он откинулся на стуле и сказал:

— Пойду, наверное, поработаю.

Мария замерла. Сергей поднялся, старательно пряча от супруги глаза. Но Маша не удержалась:

— Ну почему! Я же не прошу в ресторан меня отвести! Не прошу на Канарские острова со мной поехать! Я просто хочу подышать свежим воздухом! Хочу пообщаться с тобой. Мы же почти не видимся. Утром я ухожу — ты спишь. Вечером ты приходишь поздно. Мы же совсем не общаемся! — Последние слова Маша проговорила почти шепотом, в горле стояли слезы, и ей стоило большого труда не расплакаться.

— Я тебя вижу каждый день! — буркнул Сергей и направился в комнату.

Через пятнадцать минут, когда слезы высохли, Маша принялась мыть посуду. Говорят, что знаменитая детективщица Агата Кристи все сюжеты своих романов придумывала, когда мыла посуду, — уж больно не любила это занятие. А вот Маша, наоборот, последнее время все больше и больше стала находить прелести в домашних делах: никто тебя не видит, не жалеет, не заставляет страдать. Так хорошо, что можно чем-то заняться и ни о чем не думать. Не думать о том, что отношения с когда-то самым близким и родным человеком зашли в тупик. Что одних ее Машиных стараний, наверное, мало. Нужно, чтобы Сергей сам захотел что-то изменить. Но, похоже, его все устраивает. Дома чисто, сытно, жена под боком. Только вот последнее вовсе не обязательно. Маша от этой мысли даже оторопела. А ведь и правда! Сколько времени прошло с тех пор, как они были близки последний раз? Две недели, три… ого, больше месяца!

От неожиданно пришедшего осознания того, что она не интересна мужу уже даже и как женщина, Маше стало совсем нехорошо. Захотелось закрыть лицо руками, зарыдать в голос и оказаться где-нибудь далеко отсюда.

Тревожный звонок телефона разорвал тишину.

— Маша? Здравствуй, доченька! Как дела? Почему не звонишь?

Родной мамин голос сразу привел Машу в чувство. Не раскисать! Нужно собраться и ни в коем случае не дать маме понять, что у меня что-то произошло. Ей совершенно незачем переживать по пустякам. Мы с Сергеем завтра помиримся, а мама еще неделю будет таблетки от давления пить. Все эти мысли пронеслись молнией в голове.

И ответ дочери прозвучал даже слишком игриво.

— Привет, труженикам лопаты и мотыги! У нас все отлично, а ты как?

Но, видимо, материнское сердце и вправду нельзя обмануть. Даже за этими простыми словами пожилая женщина сумела прочитать очень многое.

— Манечка, что случилось?

— Мам, не зови меня Маней, ты же знаешь, я этого не люблю, я — Маша. — Маше было гадко оттого, что она это сказала, но надо было как-то обмануть чуткое сердце Ирины Владимировны.

— Манечка! Не юли, я тебя так с детства зову и ничего. Привыкнуть должна была за свои тридцать лет. Рассказывай, что у вас сегодня случилось? С Сергеем поругались или как?!

Маша поморщилась от предстоящего вранья.

— Да нет, мамуль, я просто очень устала.

— Ванну прими, сходи погуляй, чаю выпей. Нет, сначала погуляй, — решила мама и, как нарочно, попала по самому больному месту.

— Да я хотела… — не выдержала Маша.

— Ну я так и знала. Он опять сиднем сидит у компьютера! Вот приеду я к вам, разобью эту бандуру железную! — пообещала мама, и Марии ничего не оставалось, как вступиться за мужа:

— Мам, он по работе сидит. Он не просто так. Он деньги зарабатывает.

— Какие там деньги! — возмутилась Ирина Владимировна. — Десять лет на одном месте — а толку! Ни повышения, ни прибавки к зарплате. Вообще ничего. Приносит в дом столько же, сколько и ты. Да что говорить, ты в своей аптеке всего второй год, а уже дослужилась до заведующей. И на предыдущей работе тебя ценили. Помнишь, за границу предлагали лететь. На семинары звали, на праздники эти, как их там…

— Корпоративные, — подсказала Мария.

— Точно.

— Нет, мам, это все не для меня — чуть-чуть покривила душой Маша, — ты же знаешь, я человек не общественный. Домашняя кошка. Мне бы сидеть у окна да на воробьев украдкой поглядывать. Окно в моем случае можно заменить телевизором.

— Ну да. То-то тебя в детстве нельзя было домой загнать с улицы. А уж сколько у тебя подруг было — не сосчитать. Только всех их твой ненаглядный отвадил. Одна Рита каким-то образом еще держится.

— Нет, мам, не говори глупостей!

— Кто там? Теща звонит? — появился на пороге кухни Сергей. — Привет ей передай. Скажи, чтоб поменьше меня ругала.

— Мам, Сереженька тебе привет передает, — послушно произнесла в телефонную трубку Мария.

— И ты ему передай. Передай, что компьютер его выкину, когда приеду! И вообще, вы когда мне внуков родите?! Я что ж, по-вашему, помереть должна, внуков не увидев?! Куда твой Сереженька смотрит, а?! Чем он с молодой женой занимается шестой год?!

Маша не выдержала:

— Мам прекрати! Будут у нас дети, чуть позже, но будут.

— Уж постарайтесь, — буркнула Ирина Владимировна. — Аза меня, не беспокойся, я все, что доктор тогда сказал, делаю, сердце свое берегу. Таблетки пью всякие, в огороде не перетруждаюсь. Ладно, пойду я, а то Федоровна скажет, пришла на минуту, засела на час. Я тебе еще на днях позвоню. Погуляй вон пойди. А лучше приезжай ко мне на выходные, погодка стоит — красота! Птички поют, речка журчит. В огороде мне поможешь. С девчонками местными пообщаешься, они тебя научат детей рожать, вон у Гальки уже трое…

Мария покачала головой, Ирина Владимировна была, как всегда, в своем репертуаре — любой разговор сводился на внуков.

— Хорошо, мамуль, я приеду. Только не на этой неделе. Пока не знаю, когда получится. Но приеду. Или ты к нам приезжай. — Мария посмотрела на мужа, угрюмо пьющего рядом чай, Сергей нахмурился. — В общем, созвонимся еще, я Тамаре Федоровне, если что, наберу.

— Целую, дочка, береги себя! — попрощалась Ирина Владимировна и повесила трубку.

Мария нажала кнопку «Отбой» и встретилась взглядом с Сергеем. Предстоял непростой разговор. Муж, похоже, был очень зол.

И словно в сказке «Маша и медведи», глухой рассерженный бас произнес:

— Кто сидел за моим компьютером?!

Маша нервно схватилась за тарелку, попыталась сделать вид, будто убирает со стола.

— Анечка заходила.

— Опять? Я же просил! Что современным детям заняться больше нечем, как по гостям к соседям шастать? Пусть лучше уроки делает. И куда ее родители только смотрят, почему она у нас постоянно ошивается? Я, кажется, запретил тебе подпускать чужих людей к моему компьютеру…

— Запретил, — согласилась Маша. — Мама с папой у нее на работе допоздна задерживаются, вот она и забегает. И мне не скучно, и ей не страшно одной дома сидеть.

— Понятно. — С этим Сергей еще мог смириться, но: — А компьютер зачем включать? Ей что, телевизора мало? И вообще, если приглашаешь в дом человека, будь добра, развлекай его самостоятельно, не используя мои орудия труда.

Маша скривилась, если Сергей начинал выражаться вычурно, значит, остановить его будет не просто.

— Да что у тебя там, в компьютере?! — спросила жена у мужа. — Что у тебя там такого, что ребенок не может в шахматы поиграть?

— Она не в шахматы играла, а в карты. — Отрезал Сергей. — Как относятся ее родители к тому, что она играет в азартные игры?

Maша развернулась к Сергею:

— Ты сейчас глупости какие-то говоришь…

Сергей и сам понял, что его занесло не туда, а потому приосанился и перешел в наступление:

— В общем, на эту тему разговор окончен. Девочку к компьютеру не подпускай. Это раз. Второе: зачем ты матери на меня жалуешься? Она и так мне не рада была в свое время. Тебе не надоело жертву из себя строить, масло в огонь подливать?

Мария опешила:

— Сереж, ты что? Мы же одна семья. Мама ворчит, потому что у нас детей нет…

— Нет, я слышал, — сопротивлялся разумным доводам супруги Сергей, — ты ей жалуешься на то, что мы с тобой нигде не бываем. Неужели так сложно самой пойти погулять! Почему обязательно выставлять меня эдаким монстром? Ты ведь прекрасно знаешь, я занят! Ты же видишь, работаю!

— Вижу… И маме сказала. И мама не спорила, мама просила меня с подругами в таком случае общаться почаще.