Так что я встретился с Шей лично. Ужасная идея.

Шей, Шей, Шей. Мне хотелось, чтобы сегодня не возникло необходимости в сексе с ней, но он случился. Трижды. После того, как я порвал с ней. Но сейчас уже второй час ночи, и…

Она. Не. Ушла.

А еще не могла перестать болтать.

Поливал холодный дождь, когда мы остановились перед входом в мой дом. Все, чего я хотел, это пойти в спальню и немного расслабиться. Разве я многого прошу? Покурить немного дури, начать смотреть новый документальный фильм и испечь пирог. Или пять.

Я хотел побыть один. Никто не любил быть в одиночестве больше, чем я.

Мой телефон звякнул, и я увидел имя Алиссы, появившееся на экране вместе с текстовым сообщением.

Алисса: Доброе дело сделано?

Я усмехнулся про себя, зная, что она имела в виду мое расставание с Шей.

Я: Ага.

Я наблюдал за движущимися эллипсами на экране телефона, пока Алисса набирала ответ.

Алисса: Ты же не спал с ней, так ведь?

Снова эллипсы.

Алисса: О, Боже мой, ты спал с ней?

Еще больше эллипсов.

Алисса: НЕОДНОЗНАЧНЫЕ НАМЕКИ!

Я не смог удержаться от смеха, потому что она знала меня лучше, чем кто-либо другой. Мы с Алиссой были лучшими друзьями в течение последних двух лет и являлись полными противоположностями друг другу. Ее старшая сестра встречалась с моим братом Келланом, и поначалу Алисса и я были убеждены, что у нас нет ничего общего. Она с удовольствием сидела в церкви, пока я курил марихуану за углом. Она верила в Бога, пока я танцевал с демонами. У нее было будущее, пока я, казалось, был заперт в прошлом.

Но было нечто общее, имеющее смысл для нас двоих. Ее мама с трудом выносила ее, моя мама ненавидела меня. Ее отец был придурком, мой отец был Сатаной.

Когда мы осознали эти мелочи, объединяющие нас, то стали больше времени проводить вместе, с каждым днем сближаясь все больше.

Она была моим лучшим другом, лучом света в темноте моих дерьмовых дней.

Я: Я переспал с ней один раз.

Алисса: Дважды.

Я: Ага, дважды.

Алисса: ТРИ РАЗА, ЛОГАН?! О, БОЖЕ!

— Кому ты пишешь? — заскулила Шей, отвлекая мое внимание от телефона. — Кто может быть более важным, чем наш разговор прямо сейчас?

— Алисса, — решительно сказал я.

— О, Боже. Серьезно? Она просто не может тобой насытиться, не так ли? — пожаловалась Шей. Это не было новостью. Каждая девушка, с которой я встречался за последние пару лет, безумно ревновала меня к моим отношениям с Алиссой. — Держу пари, ты трахаешь ее.

— Ага, это так, — сказал я. Это была первая ложь. Алисса не была доступной, а если и была, то не для меня. У нее были свои требования — требования, под которые я не подходил. К тому же, и у меня были требования к отношениям Алиссы — требования, под которые не мог подойти ни один парень. Она заслуживала целого мира, а большинство людей в Тру-Фолс, штат Висконсин, предлагали только крохи.

— Спорим, что ты бросаешь меня из-за нее.

— Да, так и есть, — это была вторая ложь. Я сделал свой выбор самостоятельно, но Алисса всегда поддерживала меня, несмотря ни на что. Она всегда давала мне советы, но и озвучивала, где я был неправ во всех своих отношениях. Иногда она была болезненно прямолинейной.

— Тем не менее, она никогда не будет с тобой. Она хорошая девочка, а ты — ты кусок дерьма! — заплакала Шей.

— Ты права, — это была первая правда.

Алисса была хорошей девочкой, а я был парнем, который никогда не имел шанса назвать ее своей. Хотя временами, глядя на ее сумасшедшие светлые кудри, я мысленно представлял, как бы это могло быть: притянуть ее ближе и медленно попробовать ее губы. Возможно, в другом мире я был бы хорош для нее. Может, не будь я испорченным с самого детства, провел бы свою жизнь с ней. Я закончил бы колледж и сделал бы карьеру, проявил бы себя в чем-нибудь. Тогда я мог бы пригласить ее в какой-нибудь модный ресторан и попросить ее заказывать из меню, что угодно, потому что деньги не были бы проблемой.

Я мог бы говорить ей, что ее голубые глаза всегда улыбались, даже когда она хмурилась, и что я любил, как она жевала воротники всех своих футболок, когда ей было скучно или тревожно.

Я мог бы быть кем-то, достойным любви, и, возможно, она бы позволила мне любить ее. Может быть, в другом мире. Но у меня было только здесь и сейчас, где Алисса была моим лучшим другом.

Для меня это и так удача — быть с ней в таком качестве.

— Ты говорил, что любишь меня, — плакала Шей, и слезы катились по ее щекам.

Как долго она уже плачет? Она профессиональная плакальщица, это точно.

Я изучал ее лицо, засунув руки в карманы джинсов. Черт. Она выглядела ужасно: все еще под кайфом, макияж размазан по всему лицу.

— Я не говорил этого, Шей.

— Нет, говорил! Ты говорил это больше, чем один раз! — поклялась она.

— Ты несешь чушь, — я бы покопался в своей памяти, чтобы понять, вылетали ли эти три слова из моего рта в какой-то момент, но точно знал, что этого не было. Я не любил. Она едва ли мне нравилась. Я коснулся пальцами виска. Шей действительно нужно забраться в свою машину и уехать далеко-далеко.

— Я не дура, Логан! Я знаю, что ты сказал это! — в ее словах звучала убежденность и надежда на то, что я любил ее. Что, в целом, было довольно грустно. — Ты сказал это сегодня чуть раньше! Помнишь? Ты сказал, что чертовски любишь меня!

Чуть раньше сегодня?

Ох, дерьмо.

— Шей, я сказал, что люблю тебя трахать. А не что чертовски люблю тебя. (Прим.: Перестановка слов в фразе: I love fucking you. Not that I fucking love you).

— Это то же самое.

— Поверь мне, нет.

Она замахнулась своей сумкой, и я позволил ей ударить меня. Правда, я это заслужил. Она замахнулась снова, и я снова позволил это. Шей сделала еще замах, и я, схватив сумку, дернул ее — и Шей — ко мне. Моя рука опустилась ей на поясницу, и она выгнулась от этого прикосновения. Я прижал ее тело ближе к своему. Она тяжело дышала, а слезы по-прежнему катились по щекам.

— Не плачь, — прошептал я, включая все свое очарование в попытке заставить ее уйти. — Ты слишком красива, чтобы плакать.

— Ты такой мудак, Логан.

— И именно поэтому тебе не следует быть со мной.

— Мы расстались на три часа, и ты стал совершенно другим человеком.

— Это забавно, — пробормотал я. — Потому что, как я заметил в последний раз, это ты стала другой и замутила с Ником.

— О, перестань. Это была ошибка. У нас даже не было секса. Ты единственный парень, с которым я спала за последние полгода.

— Мм, мы встречались восемь месяцев.

— Ты что, великий математик? Это не имеет значения.

С Шей у меня были самые долгие отношения за последние два года. Чаще всего это было, самое большее, месяц, но с Шей у нас получилось восемь месяцев и два дня. Не могу сказать, почему именно, но знаю, что ее жизнь была почти копией моей. Ее мама была далеко не нормальная, а отец сидел в тюрьме. За ней некому было присматривать. Ее сестру мать выгнала из дома после того, как ее обрюхатил какой-то козел.

Может быть, на какое-то время темнота во мне увидела и признала темноту в ней. Это было логично. Но время шло, и я понял, что это: мы просто похожи, но, на самом деле, не принадлежим друг другу. Мы оба слишком запутались. Быть с Шей — это как смотреть в зеркало и видеть все свои шрамы со стороны.

— Шей, давай не будем. Я устал.

— Ладно. Я забыла. Ты ведь мистер Совершенство. Люди совершают плохие поступки в жизни, — пояснила Шей.

— Ты целовалась с моим другом, Шей.

— Мы просто целовались! И я сделала это только потому, что ты изменил мне.

— Даже не знаю, что на это ответить, потому что я никогда не изменял тебе.

— Может быть, не секс, но эмоционально, Логан. Ты никогда не был полностью здесь со мной. Это все вина Алиссы. Она причина того, что ты никогда не принадлежал мне. Она такая глупая суч…

Я закрыл ей рот рукой, останавливая ее.

— Опережу то, что ты собиралась сказать. Не делай этого, — я опустил руку, и Шей затихла. — В первый же день я признался тебе, кто я. Это только твоя вина, раз думала, что сможешь меня изменить.

— Ты никогда не будешь счастлив с кем-то, знаешь? Потому что так повернут на девушке, которую никогда не получишь. Ты закончишь жизнь в тоске, одиночестве и злобе. И вот тогда осознаешь, что ты имел, когда был со мной!

— Ты можешь просто уйти? — вздохнул я, проводя рукой по лицу. Я винил Алиссу в этом.

«Порви с ней лично, Ло. Это единственный способ, которым воспользуется настоящий мужчина. Ты не можешь порвать с кем-то по телефону».

Иногда некоторые ее идеи ужасны.

Шей продолжала плакать.

Боже, эти слезы.

Справляться со слезами я не умел.

Несколько раз шмыгнув носом, Шей посмотрела в пол, после чего с вспыхнувшей уверенностью высоко подняла голову.

— Я думаю, нам пора расстаться.

Я притворился удивленным.

— Расстаться? — мы уже это сделали!

— Я просто чувствую, что мы два человека, идущие в противоположных направлениях.

— Хорошо, — сказал я.

Она прижала пальцы к моим губам с просьбой замолчать, хотя я ничего не говорил.

— Не будь таким эмоциональным. Мне так жаль, Логан. Но это просто не работает.

Я внутренне хихикнул: она старается сделать так, чтобы наше расставание выглядело ее идеей. Сделав шаг назад, я положил руки на шею.

— Ты права. Ты слишком хороша для меня.

Почему ты все еще здесь?

Она подошла ко мне и коснулась кончиками пальцев моих губ.

— Ты встретишь кого-то хорошего. Я знаю это. Я имею в виду, она, естественно, будет похожа на обезьяну, но зато будет постоянной.

Девушка трусцой добежала до своей машины, открыла дверцу и забралась внутрь. Когда машина отъехала, внутри все стянулось в узел, и меня охватило сожаление. Я побежал за ее машиной под проливным дождем, выкрикивая ее имя.

— Шей! Шей! — я размахивал руками в темноте, пробежав, по крайней мере, пять кварталов, прежде чем она остановилась на красный сигнал светофора. Я постучал в водительское окно, и она закричала от испуга.

— Логан! Какого черта ты делаешь?! — воскликнула она, опуская стекло. Ее замешательство превратилось в гордую ухмылку, и она прищурилась. — Ты хочешь вернуться ко мне, не так ли? Я знала это.

— Я… — я фыркнул. Я не был спортсменом — это больше территория моего брата. Я попытался отдышаться, держа руки на краю ее стекла. — Мне… нужно…

— Тебе нужно что? Что, малыш? Что тебе нужно? — спросила она, нежно проводя рукой по моей щеке.

— Пирог.

От удивления она откинулась назад.

— Что?

— Пирог. Ингредиенты для пирога, которые мы покупали. Они на заднем сидении.

— Ты, блядь, издеваешься? — завизжала она. — Ты преследовал меня столько кварталов ради ингредиентов для пирога?!

Я приподнял бровь.

— Эм, да?

Она потянулась назад, схватила сумку и ударила меня ею по груди.

— Ты невероятный! Вот твое глупое дерьмо!

Я ухмыльнулся.

— Спасибо.

Ее машина тронулась, и я не смог удержаться от смеха, когда услышал ее крик.

— Ты должен мне двадцать баксов за этот козий сыр!

Войдя в квартиру, я в ту же секунду достал телефон и отправил сообщение.

Я: В следующий раз, расставаясь с девушкой, я отправлю сообщение.

Алисса: Так плохо?

Я: Кошмарно.

Алисса: У меня чувство вины перед ней. Ты ей действительно нравился.

Я: Она изменяла мне!

Алисса: И все же ты нашел способ переспать с ней трижды.

Я: На чьей ты стороне?

Эллипсы.

Алисса: Она такой монстр! Я так счастлива, что она ушла из твоей жизни. Никто не заслуживает такого психа. Она отвратительна. Я надеюсь, что она будет случайно наступать на мелкие детальки «Лего» всю оставшуюся жизнь.

Это был тот ответ, в котором я нуждался.

Алисса: Люблю тебя, лучший друг.

Я прочел ее слова и попытался проигнорировать тянущую боль в груди. Люблю тебя. Я никогда никому не говорил такого, даже маме и Келлану. Но иногда, когда Алисса Мари Уолтерс говорила, что любит меня, мне хотелось, чтобы я мог ответить тем же.

Но я не любил.