Роза всплеснула руками, на ее лице была смесь сочувствия к невыспавшейся Лени и разочарования из-за необходимости прервать свои нравоучения. Но, секунду спустя, сочувствие взяло верх:

— Ах, бедняжка! Конечно, иди! Хорошенько выспись и не волнуйся, я присмотрю за Джои.

Спустя шесть часов, выспавшаяся и отдохнувшая, Лени вернулась в свою квартиру. Прежде чем уйти, Роза сообщила, что дала Джои обезболивающее, как только тот проснулся, но до сих пор он ни на что не жаловался и чувствовал себя превосходно.

Тем не менее, Лени тревожилась. Он был не таким как всегда: непривычно тихим и несколько озабоченным. Роза разложила диван, превратив его в кровать, чтобы Джои мог лежать и смотреть маленький телевизор, установленный на полке. Но Джои было не до телевизионных программ. Он наблюдал за сестрой.

— Джои, с тобой все в порядке?

Он молча кивнул.

— Я хочу принять душ и переодеться в свежее белье. Это не займет много времени. Тебе надо что-нибудь?

Он отрицательно покачал головой.

Позже, услышав шум включенного душа, он с облегчением вздохнул: наконец-то он остался один. Ему предстоит сделать что-то очень важное, и это нельзя делать, если есть кто-то рядом. Он в замешательстве посмотрел на свои руки.

Ему, оказывается, мешает гипс, а если так, то как ему сложить руки для молитвы? Но, подумав, решил, что причина уважительная, и Бог не будет возражать. Тем более, что Джои может крепко зажмуриться. Что он и сделал.

— Привет, Боже! Это я — Джои, — начал он свою молитву. — Я знаю, что еще не наступило время, когда я с тобой обычно разговариваю, но мне надо тебе сказать что-то очень важное, и я не могу больше ждать. Ты знаешь мою сестру Лени? Я вот о чем подумал: у Розы есть Ифрейн, и он заботится о ней, у меня есть Лени, и она тоже заботится обо мне, а вот у Лени нет никого, кто бы заботился о ней. Ночью, когда она думает, что я сплю, она часто плачет. Знаешь, как она устает? Ей все время приходится шить, чтобы заработать деньги для нас. И еще она учится, чтобы потом получить хорошую работу. Поэтому я много думал и решил, что ей нужен муж. — Подумав немного мальчик продолжил: — Вчера я был в клинике, — Джои поднял голову и быстро моргнул, чтобы взглянуть в потолок. — Мне очень жаль, я выбежал на улицу и забыл посмотреть по сторонам. Я обещаю, что больше не буду так делать… Там, в больнице, я увидел человека. Он доктор и все такое. А когда я проснулся дома в первый раз, он был рядом. Когда я проснулся во второй раз, он уже ушел. И Лени сказала, что ему пришлось уйти. А когда я спросил, когда он вернется, она сказала, что он больше не придет. Пожалуйста, сделай так, чтобы он пришел опять и, как можно скорее, потому что я… люблю его». — Он подумал еще минуту. — «И может быть, ты скажешь ему, чтобы он пригласил Лени куда-нибудь пообедать. Это было бы так хорошо, потому что она никуда не ходит. Аминь!»

Приняв душ, Лени насухо вытерлась и надела изумрудно-зеленое бикини. Затем натянула неоднократно стиранные джинсы, которые подчеркивали стройность ее ног и округлость бедер, а потом надела зеленый топ, мягко обтягивающий ее тонкую талию. Тщательно расчесала волосы и распустила их черным шелком по спине.

Остаток вечера она решила посвятить Джои, а когда он заснет, она примется за шитье.

Вернувшись в гостиную, Лени, к своей радости, заметила, что Джои повеселел.

Около восьми часов, раздосадованная Лени отодвинула от себя игру «Поймай рыбу».

— Ты слишком хорошо играешь! — недовольно пожаловалась она. — Ты самая настоящая акула, а мне сегодня не везет. Да и тебе пора в постель.

— Ах, Лени, еще рано. Давай сыграем еще разочек.

— Нет! Достаточно, молодой человек. Пора спать. Ты сегодня хорошо себя чувствовал, так что не вижу причин, чтобы ты завтра пропускал занятия.

— Занятия? Ах, Лени! Ну ладно, я разрешу тебе разочек выиграть. Ну, обещаю!

— Джои!

Стук в дверь прервал их дружескую перепалку, и Лени, до сих пор сидевшая на подушке с ногами крест-накрест, поднялась и направилась к выходу.

Открыв дверь, она замерла: на пороге, прислонившись к дверному косяку, стоял Рэнд. Он был одет безукоризненно: хорошо сшитые широкие брюки коричневого цвета и золотистого цвета пуловер очень шли ему. Но он казался уставшим, и Лени догадалась, что он приехал прямо из клиники.

Рэнд же, увидев Лени в джинсах в обтяжку и топе, повторяющих все изгибы ее фигуры, потерял дар речи. Ее распущенные шелковистые черные волосы, юное лицо без макияжа и босые ноги, выглядывающие из-под джинсов, показались ему неземными. Он никогда не видел девушки прекраснее и очаровательнее. И больше всего удивляло его то, что она, похоже, даже не осознавала свою красоту.

В первое мгновение глаза Лени зажглись радостью, но она опустила веки, а когда через секунду подняла их снова, в изумрудных глубинах светилось только мягкое любопытство. Рэнд радостно улыбнулся, он был так счастлив видеть ее снова.

— Прости. Я не позвонил, потому что боялся, что ты запретишь прийти к вам.

— Рэнд! — закричал Джои. Его лицо осветила широкая улыбка.

Рэнд, не ожидая приглашения, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Привет, плюшка! Ты выглядишь намного лучше, чем вчера.

— Я теперь чувствую себя лучше, — счастливо засмеялся Джои.

— Отлично! Я очень рад. — Он уселся рядом с мальчиком. — Как ты справляешься с гипсом?

— Неплохо! Кайл и некоторые мои друзья приходили сегодня ко мне и, видишь, расписались на нем.

— Вижу! Вижу! — Рэнд деловито изучал подписи.

— Хочешь расписаться? — пылко спросил Джои.

— Почту за честь, — торжественно заявил Рэнд, доставая ручку.

Наблюдая, как Рэнд расписывается на гипсе, Лени не смогла удержаться от искушения поддразнить его:

— Тебе не составит труда найти подпись Рэнда, Джои, потому что она будет единственной, которую ты не сможешь разобрать. Ты знаешь, для того, чтобы стать доктором, надо разучиться писать.

— Так вот почему ты не позвонила вчера вечером, — тихо сказал Рэнд. Он расписался и вернул ручку в карман. — Значит, ты не смогла разобрать написанный мною номер телефона?

Выпрямившись, она вспомнила, что так и не выбросила карточку с номером, как собиралась, а вместо этого спрятала его в ящик шкафа.

— Нет! Я не позвонила, потому что у меня не было проблем, с Джои было все в порядке.

Рэнд поднялся и посмотрел на нее в упор.

— Ты могла мне позвонить просто так, чтобы поговорить. Тебе, наверное, было грустно дежурить одной.

«Грустно до боли», — подумала Лени, но вслух соврала:

— Ни капельки.

Он потянулся к ней и, захватив прядь черных шелковистых волос, тихо прошептал, чтобы слышала только она:

— Разве тебе никогда не бывает одиноко по ночам?

Она вздрогнула, почувствовав, как волна тепла нахлынула на нее. Ей хотелось сказать: «Никогда… пока не встретила тебя». — Но она промолчала.

— Ты собираешься пригласить Лени куда-нибудь на ужин? — громко спросил Джои.

— Джои! — вскрикнула Лени смущенно, переводя взгляд с брата на хитро улыбающегося Рэнда.

— Да, Джои, собираюсь. Лени, я надеюсь, что ты еще не ела. Я действительно пришел сюда, чтобы пригласить тебя куда-нибудь поужинать. Я бы пришел раньше, но меня задержали дела в клинике.

Он снова попытался дотронуться до черного шелка ее волос, но Лени уклонилась и подошла к брату.

— Я уже поужинала.

— Ну, тогда посмотришь, как буду ужинать я.

— Я не могу уйти, — не сдавалась она и кивнула в сторону брата.

— Мы можем найти сиделку, я заплачу.

— Точно! — воскликнул Джои. — Розу.

— Успокойся, Джои! — В первый раз она пожалела, что не научила брата тому, что детей следует только видеть и, как можно меньше, слышать.

— Роза была здесь все утро и я не могу злоупотреблять ее добротой. «Хотя она была бы очень довольна» — добавила Лени про себя.

Рэнд сунул руки в карманы.

— Наверное можно еще кого-нибудь найти. Молоденькую девушку, например?

— Да. Есть… — начал было Джои.

— Нет! — резко оборвала его Лени, и увидев разочарование на лице брата, пожалела его. Она повернулась к Рэнду: — Знаешь, я не хожу на свидания.

— Никогда?

— Никогда!

— Ну, Лени… — начал Джои.

На этот раз его прервал Рэнд.

— Почему бы нам не пойти в ванную, Джои? Ты почистишь зубы, а потом я тебя уложу в постель, как вчера вечером.

— Разве ты меня укладывал в постель вчера вечером? — Эта новость, казалось, ошеломила мальчика.

— Да, конечно. И подушки подкладывал и все такое. Я даже познакомился с твоим мишкой, пока ты спал.

— Оу! — Джои умоляюще взглянул на сестру. — Ну, пожалуйста, сходи с ним куда-нибудь поесть.

— Джои! — угрожающе повысила голос Лени.

Мальчик замолчал. Слишком знакомы ему были эти угрожающие нотки, и он знал, что за сим последует. Соскользнув с дивана, он взял Рэнда за руку.

— Может быть, она разрешит тебе остаться со мной еще немного?

Лени, наблюдая как мальчик повел Рэнда в свою спальню, испытывала противоречивые чувства. Джои действительно полюбил Рэнда, и тот, похоже, отвечал ему взаимностью. Сколько раз ее тревожило то, что Джои растет без мужской ласки и внимания, не считая, конечно, Ифрейна. Но сейчас, наблюдая за этой нарождающейся дружбой, она возражала сама себе, говоря, что Джои, в конце концов, растет совершенно нормальным и счастливым ребенком. И, кроме того, им совсем неплохо вдвоем. Они прекрасно ладят и никто им не нужен. Лени взяла две подушки из шкафа и последовала за ними.

Спустя некоторое время, уложив Джои в постель, Лени и Рэнд вернулись в гостиную. Убедившись, что их разделяет безопасное расстояние, она повернулась к нему, готовая противостоять любым его попыткам лишить ее самообладания.

— Мне нравится, когда ты носишь распущенные волосы.

Проклятие! Она не ожидала такого удара и почувствовала, что расстояние между ними начинает сокращаться.

— Джои — тоже, — призналась она, — поэтому я всегда так хожу дома. На работе я заплетаю косу, чтобы избежать несчастного случая. Там слишком много машин.

— Я до сих пор не знаю, чем ты занимаешься. — Он недоумевал: как мог до сих пор не узнать такую важную деталь.

Она показала ему швейную машинку в углу комнаты, на которой лежала ожидающая ее сегодня вечером работа.

— Я работаю на швейной фабрике.

Она ожидала, что он сейчас скажет что-нибудь насмешливое, но он молчал.

— Правда? И тебе нравится?

— Нравится? — Ей показалось, что он действительно заинтересовался, и сама того не замечая, постепенно расслабилась. — Мне нравятся люди, работающие там. Что касается работы… Я привыкла. Я занимаюсь этим уже четыре года.

— Чем еще ты занимаешься?

— Изучаю педагогику, — улыбнулась она и отбросила за спину прядь шелковистых волос. — Я хочу быть учителем.

— Педагогика — чудесная наука, — согласился он, усаживаясь на стул, — хорошие учителя всегда нужны. И что ты хочешь преподавать?

— Испанский язык. — Раз он выбрал стул, она уселась на краешек дивана. — Много лет назад в нашу семью пришла экономка. Это была молодая девушка из Мексики, и звали ее Роза. Когда я родилась, она говорила больше по-испански, чем по-английски. Поэтому испанский для меня — второй язык. Мне он очень нравится. Я его изучала в школе и собираюсь изучать в колледже.

— Как тебе удается все совмещать? Я имею в виду работу и учебу?

Она передернула плечами.

— Я хожу на занятия вечером. Правда, в этом семестре по вечерам не преподают тех предметов, которые мне нужны, поэтому я жду летнего семестра. — Она непроизвольно вздохнула. — Конечно, раз я могу изучить только один-два предмета за семестр, мне придется учиться долго.

— Я восхищен! Я действительно восхищен тобой, Лени.

Ей не надо его восхищения, рассердилась она. И заинтересованность его не нужна… И нечего на нее смотреть так, будто хочет сжать ее в объятиях и целовать, пока она совсем не потеряет голову.

— Не стоит, — холодно отрезала она.

— Почему?

«Он действительно часто задает эти свои «почему», — подумала она сердито.

— Потому, что я не делаю ничего больше того, что делают сотни других одиноких матерей по всей стране.

— Может быть, но я сижу не в их гостиной. Я сижу в твоей, и восхищаюсь тобой.

К ее желудку подобрался холодок. «Бог мой! Это нечестно!» — заволновалась Лени. Он все больше тревожит ее, а она не имеет права проявлять слабость, как вчера.

— Почему ты ни с кем не встречаешься?

Вопрос застал ее врасплох.

— Потому что не хочу, — сказала она сквозь зубы. — И прежде, чем ты задашь свое очередное «почему», позволь сказать, что это не твое дело.