— Я специально выдерживал этих птиц целых две недели! Дьявол побери, они как раз поспели!

Тушка одной птицы свешивалась из пасти Пеппера, облепленной красновато-коричневыми перьями. Как раз когда оба пса завернули за угол фургона с продовольствием, Уксусному Джо удалось наконец огреть Кормака по загривку; овчарка сбилась с шага и запуталась в веревке, которую тащил Пеппер. Дворняжка ошеломленно мотнула головой, так что связки перепелов плюхнулись прямо в проволочную корзину, полную яиц. Корзина перевернулась, яйца ссыпались на землю, разбивались, блестящие желтки растекались в пыли. Огромный пес, наслаждаясь новой игрой, катался в грязи. Уксусный Джо, поскользнувшись во всем этом месиве, выронил метлу и, схватив чугунную сковороду, швырнул в преступников, но промахнулся, и снаряд врезался в большой горшок с патокой, стоявший на полке. Брызги липкого сиропа полетели во всех направлениях, обливая с ног до головы Пеппера, Кормака и даже украденных перепелов.

Пронзительно завопив, коротышка-повар вцепился в большой железный половник и начал им размахивать. В этот момент из-за холщовой занавески под столом выскочил Пеппер и забегал вокруг кипящего на плите горшка с тушившимся мясом; Кормак, вынырнув с другой стороны, присоединился к дворняжке. К тому времени у фургона собралась толпа зрителей, подбадривающих воришек криками и свистками, многие даже делали ставки, споря: удастся ли удрать собакам с добычей или Уксусный Джо победит.

Уксусный Джо взбесился, хуже чем бык от красной тряпки, — заметил Лиссе Роб Остлер, когда девушка спешилась и с округлившимися от ужаса глазами начала подзывать собак. Пеппер не подчинялся никому, кроме Мосса, которого в лагере не было. Шум стоял такой, что даже Кормак, обычно беспрекословно подчинявшийся Лиссе, не слышал ее криков.

— Ставлю пять долларов, что он заполучит птичек обратно! — заорал кто-то Остлеру.

Кормак едва не столкнулся с Пеппером, пытаясь ухватить одну из болтавшихся на веревке перепелок. Схватка продолжалась до тех пор, пока на мошенников не бросился Уксусный Джо с половником и длинной вилкой для жаркого, попеременно тыча и замахиваясь на овчарку, как на более крупную мишень.

Кормак приглушенно взвизгнул, когда вилка вонзилась ему в лохматый загривок, но тут же метнулся в сторону, и, поскольку Пеппер не выпускал другого конца веревки, несчастье не замедлило случиться — огромный горшок перевернулся, на земле образовалась гигантская лужа мяса с подливкой. Старик Джо громко завизжал, приплясывая; огненно-горячие куски говядины в соусе плюхнулись прямо ему на ноги и замурзанный белый передник. Взвившись в воздух, словно испанский танцор, он отпрыгнул подальше, проклиная все на свете, и начал лихорадочные поиски другого оружия. Мужчины, неожиданно осознав, что их обед только что уничтожили, прониклись некоторым сочувствием к бедам повара.

Когда парочка налетчиков побежала к табуну, вслед раздались вопли:

— Следите за лошадьми!

— О, черт!

— Кормак! Я посажу тебя на хлеб и воду на целый год!

— Господи, кто бы подумал!

Табун заперли во временном загоне из тонких брусьев с натянутой между ними веревкой. Пеппер ухитрился пробраться низом, но Кормак налетел прямо на веревку; надежные столбики пошатнулись, упали, и оба запутавшихся в канатах пса привели и без того напуганных коней в совершенное безумие. Мужчины громко ругались, увертываясь от неумолимых копыт. Некоторые побежали за оседланными лошадьми, другие, уже успев вскочить в седло, размахивая лассо в напрасной попытке перехватить мечущихся животных.

Уксусный Джо, окончательно взбесившись, лихорадочно шарил в шкафчике, прибитом к боку фургона, напоминая спятившего бурундука, забывшего место, где спрятаны желуди, и при этом, не переставая, поносил собак. Жертвы его ярости благополучно избежали гибели под конскими копытами, ретировавшись под защиту фургона и навеса. Теперь уже Кормак перехватил веревку с нанизанными перепелами, а Пеппер погнался за ним. В спешке Кормак врезался в один из столбов, поддерживающих холщовую крышу, а Пеппер, следуя по пятам, сделал то же самое, и тяжелый навес с шумом обрушился на землю, сбив при этом два ряда открытых полок, заставленных оловянными тарелками, кружками и тяжелыми глиняными горшками.

Уксусный Джо разразился потоком новых проклятий, заглушивших даже треск бьющейся посуды. Лисса в ужасе прижала ладони к ушам, не зная что делать. Наконец повар вытащил древнюю винтовку из нагромождения вещей и инструментов в шкафу и поднял ее в направлении навеса. Два извивающихся комка, один большой, другой поменьше, бились под парусиной, пытаясь выкарабкаться на свободу.

— Нет, Уксус, миленький, не стреляй! — завопила Лисса, бросаясь к повару, который уже взводил курок, и хватая его за руки как раз в тот момент, когда тот выстрелил. Отдача была такой сильной, что оба повалились на землю.

Из-под парусины с силой урагана вырвалось странное серовато-белое облако.

Собравшиеся начали судорожно кашлять и тереть глаза, когда мелкая белая пыль осела на них толстым слоем. Лисса кое-как пробралась к упавшему тенту и выпустила на волю пленников, забывших о добыче.

— О, Кормак, Пеппер, только поглядите на себя, — сокрушенно охнула она, сгибаясь пополам от нового приступа кашля.

— Какого дьявола тут творится? — завопил Маркус на двух белоснежных псов, которые, наконец осознав всю порочность своего поведения, поджав хвосты, спрятались за девушку.

Джейкобсон спешился, но Джесс все еще оставался в седле и едва сдерживал смех, рассматривая хаос и разруху. Когда его взгляд упал на покрытые мукой волосы и липкие руки Лиссы, та, сгорая от смущения, отвела глаза и, часто заморгав, погладила Кормака по голове. Пальцы запутались в густой шерсти.

— Это мука, — неожиданно выпалила она, зная, что краснеет, и ненавидя себя за это. — Уксусный Джо пытался застрелить их, но вместо этого попал в мешок с мукой, и получилось что-то вроде взрыва, так что всех вокруг засыпало, — пояснила она, с сокрушением оглядывая испорченный костюм.

В довершение к уже нанесенному урону, Кормак энергично отряхнулся и новая туча вместе с каплями слюны окутала Лиссу.

— Будь я проклят, если не влеплю в него заряд дроби! Это уже предел всему! — взвизгнул Уксусный Джо. — Воры чертовы, украли моих перепелов, разгромили кухню, а ты только можешь сказать, что я подстрелил собственный мешок с мукой, словно бродячего койота!

Он швырнул на землю засаленную потертую шляпу, каким-то чудом не слетевшую с» головы во время погони, и начал топтать ее грязными, покрытыми мукой сапогами.

— Увольняюсь! Не желаю разыгрывать няньку у сволочного пса, достаточно здорового, чтобы ходить под седлом, да и у этой пронырливой твари, — добавил он, уставясь на Пеппера.

Маркус полностью игнорировал истерику Уксусного Джо — сварливый старик по малейшему поводу объявлял, что уходит.

Джейкобсон повернулся к только что подъехавшему Моссу.

— Ах, Пеппер, дрянь ты паршивая, это в последний раз! — пригрозил Саймингтон, глядя на жавшегося к его ногам повизгивающего пса. Лицо управляющего было сейчас таким же багровым, как и нос-картошка.

— Я избавлюсь от него, босс. Старик Харли Фрей давно уже недоедает мне просьбами отдать Пеппера, пусть, мол, обслуживает его суку.

— Убери его поскорее, пока еще чего-нибудь не случилось, — вздохнул Маркус и повернулся к Кормаку, который, давно придя в себя, сидел с совершенно независимым видом рядом с Лиссой. Из пасти высовывался длинный язык, хвост выбивал дробь в липкой грязи, которая еще недавно была пересохшей землей.

— Если он в таком виде подойдет к дому, Жермен хватит удар. Иди, вымой его у ручья, — велел Маркус Лиссе.

Та осторожно потрогала спину пса.

— Там, под мукой, еще и патока с яйцами…

В этот момент при виде снисходительно усмехавшегося Джесса девушке пришла в голову великолепная мысль.

— Нужно, чтобы кто-то держал Кормака, пока я буду его отмывать. Он ненавидит купаться.

Она намеренно подчеркнула последние слова. Хвост Кормака немедленно замер, а сам пес испустил глухое рычание.

Мужчины, нерешительно переминаясь, подались назад и мгновенно исчезли под предлогом поиска своих лошадей. Роб Остлер вызвался помочь Уксусному Джо навести порядок и сгрести грязь в кучу, Мосс Саймингтон, единственный, кто не боялся большой овчарки, уже успел уехать вместе с Пеппером.

Лисса улыбнулась Джессу.

— Кормак почему-то питает симпатию к мистеру Роббинсу, папа. Думаю, он сумеет справиться лучше других.

— Верно, мистер Джейкобсон. Кормак позволяет подходить к себе только Роббинсу, да еще разве мисс Лиссе и Моссу, — подтвердил Роб Остлер.

Раздался хор одобрительных возгласов. Маркус сухо кивнул Джессу:

— Помогите ей, Роббинс.

И, не заметив лукаво-ангельскую улыбку, осветившую лицо дочери, поспешно отъехал.

Джесс угрюмо оглядел девушку и пса. Страшно подумать, что скрывается за белой коркой, облепившей мохнатую шерсть!

— Говоришь, он ненавидит купаться? — зловеще тихо переспросил он.

Лисса ехидно ухмыльнулась.

— В чем дело? Неужели самый опасный человек к западу от всего, что находится на востоке, боится ручки испачкать о какую-то шавку, вымазанную патокой? — сладким голосом осведомилась она.

Но неожиданно весь план мести показался не таким уж остроумным. Собственно говоря, Лисса вполне могла справиться с Кормаком сама, и множество раз прекрасно справлялась без посторонней помощи.

— Ладно, забудь. Я и одна вымою его.

Она отвернулась, но тут же замерла, услышав заданный шепотом вопрос:

— В чем дело? Неужели принцесса «Джей Бар» побаивается какого-то наемника-полукровки?

Он улыбался, но весьма недоброй улыбкой. Лисса не осмелилась встретиться с ним глазами.

— Ну что ж, раз ты так считаешь, примемся за дело.

Джесс смотрел вслед гордо шагающей к ручью Лиссе, не понимая, что с ней стряслось. После того как он овладел ей, она только что не умоляла его жениться, обещая пожертвовать всем. Джесс вспомнил, как отреагировал на ее поведение сегодня утром. Лисса не вела себя как женщина, осознавшая, что сделала ложный шаг и желающая сделать все, будто ничего не произошло. Она по-прежнему пыталась привлечь внимание Джесса… почти против собственной воли.

Он спешился у края воды, пока Лисса, успевшая разуться, входила все глубже в воду, маня за собой огромного пса. Тот с громким плеском плюхнулся в ручей и начал резвиться, как тогда в озере, но когда Лисса вынула брусок мыла, предусмотрительно захваченный из фургона, опасливо попятился.

— Кормак, я прибью твою шкуру рядом с теми волчьими, что висят на домике ковбоев, если осмелишься шевельнуться, — угрожающе предупредила она, стараясь не глядеть на Джесса, намеренно подчеркнуто бросившего на землю пояс с оружием и сапоги… совсем как в тот день у озера.

Только не думать об этом!

Джесс ступил в воду и подошел к собаке:

— Кормак, старый дружище, лучше слушайся леди, — посоветовал он, вцепившись в кожаный ошейник пса.

Лисса сосредоточенно намыливала собаку жестким самодельным дегтярным мылом из запасов Джо, втирая пену в спутанную шерсть. Пес стоял на удивление спокойно, прислушиваясь к строгому тихому голосу Джесса, хотя и дрожал от негодования и ненависти к мылу.

— Ведешь себя, словно женщины в Шайенне, которые боятся осквернить себя прикосновением к полукровке, — еле слышно пробормотал он.

Лисса подскочила от неожиданности; мыло выскользнуло из ее руки, — Джесс нагнулся, поднял его и протянул девушке. Поколебавшись, она рассерженно выхватила у него брусок.

— Не все женщины Шайенна избегают тебя, Ромео из мюзик-холла, — взбешенно выпалила она, и тут же поспешно уставилась на пса.

Его пальцы сомкнулись поверх рук Лиссы, лежавших на спине Кормака, с силой сжали маленькие ладошки.

— О чем это ты, черт возьми?

— Не стоит отрицать, Джесс. Вчера приезжал Лемюэл и рассказал, что видел, как ты с Камеллой Альварес входил в мюзик-холл… она ведь там работает, верно? — пренебрежительно бросила она.

Медленная неверящая улыбка расплылась по лицу Джесса.

— Я и не собираюсь отрицать, что говорил с Кэмми. Я ездил в город за телеграммой и случайно встретил Камеллу. У нее были кое-какие сведения о ковбое с «Джей Бар», связанном с грабителями. Мы всего-навсего потолковали с ней, Лисса.

— Точно так же, как в первую ночь в городе, под окнами «Метрополитен-отель»?

Теплые жесткие руки, сжимавшие ее ладони, делали невероятное с ее сердцем, казалось вот-вот готовым выпрыгнуть из груди. Лисса не могла связно мыслить, не могла мыслить вообще. Джесс почувствовал неровное биение пульса в тонких запястьях и нежно-чувственно погладил их. Она ревнует к Кэмми!

— Я знал Кэмми еще с тех пор, как мы вместе росли на техасской границе. Конечно, отношения между нами были не всегда невинными. Но вчера мы не занимались любовью, Лисса.