— Слушай, а давай его вдвоем, за двойную цену…

— Подруга, ты маленько перепила, — постаралась урезонить ее Настя. — Я уже давно не по этому делу.

— Да ты не понимаешь, мы с тобой это… как будто сами друг друга, ну?.. Он любит такое шоу и только знает, что бабки отстегивать.

— Друг друга?.. Зачем мне это? Настя делала вид, что действительно не понимает, о чем речь. Ей захотелось поскорее уйти. Она отстранилась от подруги и сказала: — Знаешь, я лучше поеду домой. На такси. Вы уж сами там как-нибудь… Извини.

И с этими словами двинулась прочь, даже не попрощавшись с немцем.

День накануне выдался не особенно жарким, дождливым, а к вечеру и вовсе заметно похолодало. Теперь Настя пожалела, что оделась так легко. Подул прохладный ветер, забирая все остатки тепла. «Но ничего, скоро я буду дома, а там горячий душ, теплый чай…» — подумала она.

Она шла вдоль какой-то пустынной улицы, где почти не было машин и слабо светили фонари. Прохладный ветер дул теперь откуда-то сбоку, из подворотен. Настя то и дело останавливалась на обочине, голосовала проезжающим мимо автомашинам, но те мчались мимо.

Настя уже совсем замерзла, как тут, на ее счастье, мигнул фарами и, проехав несколько вперед, притормозил у тротуара старенький, видавший виды «жигуленок». И следом, лишь немного не доезжая до него, остановилась иномарка темного цвета.

Настя удивилась: вот как, то ни одной машины, а то сразу две откликнулись на ее призыв. Она все-таки отдала предпочтение «жигуленку». Водитель в нем, как Настя успела разглядеть, когда спрашивала его согласия подвезти, был уже довольно пожилой человек. Да и по опыту она знала, что останавливать отечественную машину гораздо безопаснее, нежели иномарку. У богатых чаще возникают какие-нибудь экзотические причуды по отношению к одиноким девушка, голосующим в ночи на темной дороге.

Настя чуть замешкалась, прежде чем захлопнуть дверцу. Когда садилась, край платья свесился с подножки и она наклонилась, чтобы его подобрать. Как вдруг сзади, из иномарки, выскочили двое крепких парней и в одно мгновение оказались рядом с «жигуленком». Все произошло настолько стремительно, что Настя даже охнуть не успела. А парни уже расположились по бокам, прижав ее с двух сторон на заднем сиденье.

— Пошел! — коротко приказал водителю «жигуленка» один из них.

А другой, когда они тронулись с места, повернулся к Насте и произнес:

— Сиди тихо. Тебе ничего не будет, если только не станешь рыпаться.

Он мог бы и не предупреждать. Настя, уже наученная когда-то горьким опытом, сидела тихо, как мышь. Даже не пыталась запомнить дорогу, которой ее везли. Видать, у нее на роду написано — попадать в подобные ситуации.

Да, все возвращалось к ней уже в который раз…

24

В бизнес-классе «Аэрофлота» почти трехчасовой перелет из Франкфурта в Москву показался Максу легкой прогулкой по сравнению с несколькими напряженными днями, проведенными им в постоянных встречах с зарубежными партнерами. Услужливые стюардессы постоянно предлагали что-либо выпить, и уже через полчаса жизнь казалась ему прекрасной. Макс листал журналы, которые в изобилии лежали на столике, прихлебывал из стакана коньяк и получал удовольствие от осознания того, что переговоры увенчались успехом.

Но лишь сойдя с трапа самолета, Макс окончательно поверил, что он наконец возвращается домой, а там его уже ждет Настя. Он позвонил ей по мобильному сразу, из аэропорта, как только прошел в зал прилета. Телефон в квартире молчал, но Макс подумал, что Настя, может быть, в ванной или вышла в магазин, поэтому не волновался.

Водитель встретил его приветливой улыбкой, погрузил вещи в багажник машины, и они поехали в город. Тучи после недавнего дождя рассеялись, выглянуло солнце. День обещал быть погожим, теплым, но не жарким. За окном уже мелькали дома на проспекте Вернадского, пробегали мимо рекламные щиты.

Из машины Макс опять позвонил домой, но телефон в его квартире по-прежнему не отвечал. Успокаивая себя, он набрал другой номер. Лежнев откликнулся сразу, будто только и делал, что ждал этого звонка. Голос у Витьки был, как всегда, бодрый и немного дурашливый. Он сообщил, что на работе все нормально, никаких потрясений, дела идут, а шефа все ждут с нетерпением.

Макс пообещал приехать к обеду и выключил телефон.

Дома он застал чисто прибранную квартиру, Настины вещи, разложенные на спинке дивана в ее комнате. Ни самой девушки, ни даже записки от нее Макс не обнаружил. Настин мобильник тоже не отвечал, хотя гудки туда проходили. Все это Максу не понравилось. Наскоро ополоснувшись в душе и побросав вещи и привезенные подарки, он сел в кресло и глубоко задумался.

Настораживало прежде всего то, что Настя действительно совсем недавно готовилась к его приезду. Об этом свидетельствовала ее одежда, тщательно подобранная, вот только надеть ее она почему-то не успела. Оставалась еще надежда, что Настя захотела посетить парикмахерский салон, чтобы порадовать Макса какой-нибудь оригинальной прической, а там, возможно, собралась большая очередь.

Утешая себя этой мыслью, хотя не особенно в нее веря, Макс отправился на работу. Насте он оставил записку на видном месте, чтобы она, как только появится, немедленно ему позвонила на любой телефон в офисе.

25

Настя медленно открыла глаза. Сознание постепенно возвращалось к ней, она ощутила свет, который проникал в голову какими-то крапинками, цветовыми пятнами, они были светлыми — зелеными, голубыми и белыми. Постепенно эти пятна стали приобретать определенную четкость — некую картину некого мира, который окружал ее. Она сосредоточилась на этом зрительном ощущении мира и стала отождествлять ее с образом, который всплыл из глубины ее сознания. То, что она видела, было лесом. Она лежала под деревом, было утро, небо было голубым, без облачка, солнце радостно сияло…

В голове все начало потихонечку укладываться, она начала приходить в себя. Но тут проснулась одна мысль, которая, казалось, всегда была, только таилась где-то в глубине, и сейчас она снова вспыхнула, отодвинув на второй план все остальное: «Кто я? Где я? И зачем?..»

Она пошевелилась, подвигала руками и ногами, покрутила головой, провела рукой по животу, нащупала уголок смятого платья… И тут же в ужасе подскочила, села на кровати, стала оглядываться по сторонам.

Все плыло перед глазами, как в тумане. Однако она смогла рассмотреть комнату с голыми стенами и узкую, как пенал. Единственное окно, откуда проникал свет, было снаружи забрано ржавой решеткой. Настя сидела, одетая, на железной кровати, без простыней, подушки и одеяла, с единственным грязным матрасом, брошенным прямо на металлическую сетку. Неужели здесь она провела ночь?..

Который теперь час, она не знала. Но, судя по тому, что за окном светло, сейчас уже было утро, а может быть, даже день. Голова сильно кружилась, и Настя опять легла на узкий матрас. Лежала, уставившись в потолок, и пыталась припомнить, как она сюда попала.

Вчера шел дождь… Ей позвонила Вероника… Они ужинали в ресторане с ее немецким другом… Потом Насте захотелось домой, она стала ловить машину на темной улице… И, как вспышка, — вот оно! Ее похитили, увезли на старом «жигуленке»…

Дальше — все, провал в памяти, полная темнота, эти стены, кровать и серый, покрытый трещинами потолок над головой. Что было между этим событиями — неизвестно. Хотя определенно что-то было. Она ощутила легкое покалывание на сгибе локтевого сустава, поднесла руку к глазам и увидела крохотную красную точку, вокруг которой расплылось розовое пятно. Значит, ей вкололи какую-то гадость…

Она сделала над собой усилие, поднялась с кровати и подошла к окну. Серые от пыли, давно не мытые стекла. Помещение, в котором она сейчас находилась, очевидно, располагалось в полуподвале, потому что прямо на уровне своих глаз Настя увидела угол заасфальтированного двора и какие-то мусорные баки. Серый день за окном, напротив — серый забор. Сырость и пыль, больше ничего.

Настя прошла в противоположный конец комнаты. Дверь без ручки и явно заперта снаружи. Из мебели, кроме кровати, больше ничего нет. Вообще ничего нет, даже какого-нибудь предмета из посуды, вилки, например, или ложки, с помощью которых можно было бы попробовать отомкнуть замок.

С ужасом Настя поняла, что отсюда нет выхода. Лихорадочные мысли атаковали мозг. Что делать? Что?.. Взломать единственную дверь у нее просто не хватит сил. Да и наверняка за дверью находится охрана. Остается только разбить стекло в окне и кричать надеясь, что кто-нибудь ее спасет. Тоже не выход. Кто ее здесь услышит, в глухом дворе? Разве только привлечет внимание похитителей.

Кстати, кто они? Зачем им понадобилось ее похищать? Это как-то связано с ее прошлой жизнью?.. Но ведь Макс сообщил ей, что все улажено. В подробностях рассказал, как было дело и почему она теперь может быть совершенно спокойна. Выходит, Макс ошибался или это как-то связано с его бизнесом?..

В голове у нее опять сделалось совершенно пусто. Настя присела на кровать и принялась смотреть в окно. Это было единственное, что еще привлекало взгляд. Тупое созерцание мусорных баков на грязном асфальте принесло определенную пользу. Она успокоилась, расслабилась и просто ждала, не думая уже ни о чем. И даже когда снаружи послышался щелчок замка в двери, она даже не оглянулась.

— Ну что, куколка, соскучилась без меня? — услышала она сбоку от себя голос Рафика. — Ты уж извини, что так приходится тебя принимать!.. Сама виновата…

Настя медленно обернулась, с презрением посмотрела на него:

— Повторяешься, Рафик. На другое фантазии у тебя не хватает…

Он, словно не обращая внимания на ее тон, присел рядом с Настей на край кровати.

— Наверное, сильно хочешь в туалет, да?.. И покушать тоже?.. Это мы сейчас устроим. Только что раньше, покушать или в туалет?.. Говори, не стесняйся.

Настя не ответила. Она как будто и не услышала вопрос. Она и в самом деле его сейчас не слышала. А он продолжал как ни в чем не бывало:

— И на что ты, собственно, рассчитывала? Сбежать надеялась? От меня?.. Глупая, такое еще никому ни разу не удавалось… Да и не могу понять — зачем бежать? Разве тебе со мной было плохо?

— Лучше ты скажи, зачем я тебе нужна?

— Как это — зачем?.. Странный вопрос. Я очень к тебе привык, привязался душой за все то время, пока мы были вместе. Мне так тебя не хватало…

— Брось, Рафик. Я серьезно.

— Так и я серьезно! Ты мне нравишься… Ты мне очень, очень нравишься, без дураков. Ты приносила мне удачу, а без тебя — сплошная непруха в жизни…

— Я слыхала, ты едва не залетел? — мстительно усмехнулась Настя.

Рафик посмотрел на нее и тоже изобразил усмешку на лице:

— А ты, пожалуй, была бы рада, если б я залетел?

— Да уж слезы лить не стала…

Он покачал головой:

— Ай-я-яй, какая неблагодарность!.. А ведь я о тебе заботился. Я тебя сделал тем, кто ты есть, а ты так со мной обошлась… Нехорошо с твоей стороны.

— Кем ты меня сделал, шлюхой?

— А все бабы по натуре своей шлюхи. Только одни умеют извлекать из этого пользу, а другие трахаются чисто из спортивного интереса, и таких большинство. Но, как говорится, Аллах им судья… Я всего лишь помогаю тем женщинам, которые имеют амбиции, развить свои природные способности и обрести положение в обществе.

— Господи, что ты несешь!.. — сказала Настя раздраженно и устало. — Ты специально меня похитил и держишь здесь, чтобы заставить еще раз выслушивать всю эту чушь? Так я уже давно ученая благодаря тебе…

При этих ее словах Рафик вдруг посерьезнел. Глаза его заблестели.

— Нет, радость моя, тут ты ошибаешься… Это не я, это у меня тебя похитили. И сделал это твой ласковый пиджачок. Он украл у меня то, что по праву принадлежало мне. И не просто кинул, как дешевый фраер, а при этом жестоко унизил, заставил час стоять с поднятыми руками и носом к стене на виду у всех! Я такие вещи не прощаю, он у меня за это ответит. Как пидора опущу, а поможешь мне ты!..

У Насти перехватило дыхание:

— Я?.. Не дождешься!..

Рафик усмехнулся, глядя на нее. Наивная дура. Он понял, что надо с нею делать, что ей сказать. Он всегда любил и стремился подчинять своей воле окружающих, именно потому испытал сейчас сладостное чувство торжества. Принудить строптивицу хотя бы из принципа, а не только в интересах дела — вот что ему больше всего хотелось теперь.

— Рыбонька моя!.. — Он схватил ее сзади за волосы, развернул к себе. — Ты не только сделаешь все, о чем я тебя попрошу, ты меня станешь об этом умолять на коленях!..