— Эта стройняшка — Алике, — начал представлять своих пленниц хозяин гарема, так как они испуганно молчали. Зеленоглазая шатенка все бросала неистовые взгляды то на барона, то на графа, то на свою подругу, как бы ища у нее поддержки. Маленькая брюнетка нежно гладила руку подруги, глядя на нее своими темно-коричневыми, почти черными, влажными глазами. В ее неторопливых движениях чувствовалось беспредельное отчаяние, вместе с желанием успокоить Алике.

— Ах, какая малышка! Мне нравится малышка! — засюсюкал Клемент, и брюнетка вздрогнула и вытянулась всем телом как струна.

— Это наша маленькая Жакот, — Донат подошел к девушкам и потеребил брюнетку по щеке, та отвернула голову. Но барон властно взял Жакот за круглый подбородок и повернул личико юной девушки к себе.

— Не надо так делать, малышка, ты должна быть ласковой со своими хозяевами, — процедил он сквозь зубы, — иначе я могу тебе сделать очень больно!

При этом барон мотнул головой в сторону окна, откуда доносились хлесткие удары плетей и стоны стражников, на чьи спины мерно опускалась рука палача.

— Ладно, Донат, не пугай девочку, — вмешался Клемент, — я не сделаю тебе больно, если ты будешь ласкова со мной.

— Я не знаю, как это — быть ласковой, господин, — пролепетала Жакот.

— Это похвально, похвально, но я тебе все покажу, — слащаво прошептал граф, ощупывая грудь девушки и ее ягодицы.

— Ого, грудь у Жакот хоть и небольшая, но тугая! — восхитился седобородый сластолюбец, — да и попка кругленькая, как орех!

— Так и просится на грех! — подхватил его друг, надвигаясь на вторую жертву. Алике попятилась от грузного барона к стене, но наткнулась на широкую лавку и чуть не упала. Барон уловил момент, обхватил юную прелестницу за плечи и притянул к себе. Толстяк впился мокрыми губами в расслабленный розовый ротик молоденькой девушки, да так, что она застонала.

— Смотри, Донат, какие ножки! — воскликнул граф, задирая подол туники и нижней рубашки Жакот. Тугая волна желания подкатила к горлу старика, и он был уже не в силах сдерживать свои жадные руки. Клемент, не обращая внимания на вялое сопротивление девушки, стал поспешно развязывать шнуровку на ее платье. Быстро, почти грубо, он содрал с девушки верхнюю одежду и принялся за нижнюю рубашку. Красавица робко пыталась защититься, но сильные вездесущие пальцы графа уже ощупали все ее тело, подбираясь к самым сокровенным местам.

Донат же повалил Алике на лавку и, не снимая платья, обнажил ее округлые ягодицы. Ладонь правой руки барон вставил между бедер девушки, несмотря на ее судорожные попытки сжать ноги.

— Ну, козочка, пусти, не сопротивляйся, — бормотал он. Так как девушка продолжала сопротивляться, насильник сильно хлопнул ладонью по ягодице, и Алике невольно уступила. Холодные скользкие пальцы с нестриженными ногтями стали пробираться вглубь ее тела, но наткнулись на естественную преграду. Девушка застонала, кусая губы и обливаясь слезами.

— О, нас не обманули, граф!

— Курочка еще нетоптаная?

— Как ни удивительно! Надо наградить управляющего за неплохую работу, он хорошо смотрит за местными кобелями, — продолжал восхищаться барон. Руки же его в это время не забывали об одежде Алике. Скоро девушка была совсем голой. Для усиления эротического чувства Донат обвязал на талии юной наложницы алую ленту от платья.

— Люблю, чтобы хотя бы что-то оставалось, — бормотал он, завязывая бант.

— Что ты так боишься, мышка? — постарался ласково спросить граф и стал снимать штаны, — или тебе мама ничего не рассказывала? Это очень даже похвально.

— Мне говорили — это больно, мессир, — отозвалась тихим лепетом Жакот.

— Больно только вначале, потом — приятно, — стал успокаивать ее Клемент, — посмотри, какой богатырь!

К этому времени мужчина уже снял штаны и обнажил свое возбужденное подрагивающее древко. Вид мужского естества испугал и смутил девушку своим безобразным видом. Жакот стыдливо отвернулась.

— Ты не отворачивайся, а посмотри, — настаивал граф, — да еще возьми его своей нежной ручкой.

Мужчина захватил ладонь брюнетки и наложил дрожащие пальчики на свое орудие. Барон к этому времени уже полностью обнажился и стал покрывать поцелуями розовую кожу Алике.

— Если ты хочешь, кошечка, я могу не портить сегодня твою невинность, — бормотал он в перерывах между поцелуями, — эту дырочку я тоже люблю.

Палец барона ткнул больно девушку прямо в отверстие.

— Ой, — вскрикнула она.

— Вот тогда действительно будет «ой»! — согласился мужчина и расположил свой горячий орган прямо между спелых ягодиц. Девушка попыталась выскользнуть, но крепкие объятья вокруг тоненькой талии остановили ее. Барон навалился на стройную шатенку своим круглым животом сзади и прижал к деревянной скамье так, что она с трудом дышала.

— Не надо начинать с этого, Донат, — отозвался граф, — у малышки там еще тоже узко. Пусть сначала вкусит настоящей любви.

— И то верно, — согласился барон и стал переворачивать Алике на спину. Для этого пришлось с нее слезть. Девушка воспользовалась моментом и, соскочив со скамьи, бросилась бежать в дальний угол комнаты. Но Донат прыгнул за ней на удивление проворно, да так, что на его спине затряслись толстые складки жира, подернутые рыжей щетиной.

— Куда ты, Аликуша? Тут бежать некуда!

— Я боюсь!

— Не бойся, я не кусаюсь, — протянул своим тоненьким голоском барон и прижался потной грудью к нежному телу. — Хотя могу иногда и укусить!

Клемент засмеялся в поддержку «остроумному» замечанию, и мужчины стали сладострастно хохотать.

— Я слишком разгорячился, — воскликнул Донат, — так и кончу, не начав. Не охладить ли нам свой пыл глотком вина?

— Хорошая идея, — согласился граф Шатрский, отпуская стройную куколку из своих жилистых лап, — да и девчонкам не мешало бы налить. Только не предлагай свою прошлогоднюю кислятину!

— Для таких случаев у меня есть вишневая наливочка пятилетней выдержки, — хозяин замка потянулся за объемистым кувшином.

Мужчины уселись рядом на широкой скамье, их боевые органы опали, хотя и продолжали сохранять внушительные размеры. Несчастные наложницы опять забились в угол и с опаской поглядывали оттуда на голых сеньоров. Отставив кувшин в сторону, барон поднялся и, взяв их за руки, подтащил девушек к скамье. Друзья усадили испуганных девочек к себе на колени и стали, чуть ли не насильно заливать им в рот крепкий напиток. Алике и Жакот не сопротивлялись — они были рады делать все что угодно, лишь бы оттянуть самый страшный момент. Сладкие струи наливки стекали по бугоркам еще почти детской груди Алике, и барон стал жадно слизывать влагу прямо с коричневатых сосков.

— А ты дай этим струйкам стечь ниже, вон туда, — посоветовал граф, — там ты оближешь более сладкие места.

— У меня есть другая идея, Клемент, еще лучше!

— Какая? — удивился знатный гость.

— Давай поиграем в рыцаря и королеву! Ты с Алике будешь король и королева, а я буду рыцарем, и приеду на этой маленькой вороной лошадке.

— Ты такой выдумщик, Донат!

— Матильда! — истошно заорал барон, так что все вздрогнули.

В дверном проеме появилась толстая матрона около сорока лет. Густые седые волосы женщины были стянуты в тугой пучок, а громадная грудь колыхалась в такт ее движениям. Матильда ничуть не удивилась обнаженному виду своего хозяина и его гостя. Как видно, такие оргии были не редкостью в замке.

— Тащи корону и сбрую!

Женщина исчезла, вильнув колыхающимся задом.

Скоро Алике нарядили в королеву. На нее надели платье без нижней рубахи и юбку сзади подвязали так, чтобы попка была обнажена. На голову девушки водрузили деревянную корону — у барона были заранее приготовлены различные бутафорские штучки. Граф одеваться не стал, только надел пояс на дряблый живот и повесил на него меч. Барон нацепил на лицо Жакот бутафорскую сбрую, и заставил взять в зубы удило, так что бедняжка чуть не сломала зубы. При этом девушку раздели догола и поставили на четвереньки. Донат погладил «лошадку» по белоснежному «крупу», проникая пальцами в глубину между ягодиц. Затем барон взобрался на хрупкую спинку, и Жакот застонала, чуть не повалившись на пол. Пришлось наезднику привстать на рыжих тонких ногах, чтобы уменьшить непомерную нагрузку.

— Поехали к королеве! — воскликнул «рыцарь» и звонко хлопнул по округлой попке.

Король и королева стояли посередине комнаты с важным видом. Рука Клемента блуждала по шелковистой коже Алике на обнаженных ягодицах, но лицо его продолжало сохранять суровый вид.

— Рыцарь «толстого дротика» приветствует Ваше величество и Ее высочество.

«Король» слегка склонил голову и сделал то же самое с головой своей подруги, на минуту отвлекшись от ее попки.

— А что у тебя за кобылка, рыцарь?

Донат слез с Жакот и похлопал по изогнутой спинке.

— Это сарацинская лошаденка породистых кровей, мессир, — с гордостью поведал «рыцарь».

— Его величество желает на ней прокатиться, — важно проговорил «король».

— Только не уезжайте далеко, кобылка может понести, — учтиво раскланялся барон.

Клемент подошел к Жакот и почему-то стал взбираться на нее сзади.

— Ваше величество, может вам помочь взобраться на лошадь?

— Ну что вы «рыцарь», я еще сам в состоянии объездить эту красавицу. — С этими словами Клемент стал вводить свое орудие все дальше и дальше между нежных складок девочки, да так, что Жакот застонала от боли и подалась вперед.

— С вашего разрешения, мессир, я развлеку пока королеву, — поклонился другу «рыцарь толстого дротика».

Граф уже был не в силах что-либо пояснять, так как всецело занялся «лошадкой». Тогда Донат подошел сзади к «королеве» и, прислонившись к ее ягодицам затвердевшим «дротиком», прошептал ей прямо в розовое ушко:

— Ваше высочество, — его рука обвила девушку вокруг талии и прижала крепко к себе, так что она почувствовала горячий столб у себя между бедер, — пока короля нет, можно я покажу вам что-то?

Алике застонала в ответ что-то нечленораздельное, но в этот момент Донат толчком ввел в нее свое «толстое» орудие сзади так, что девственница вскрикнула от жуткой боли.

— Ничего, ничего, ваше высочество, вот мы и познакомились, — прошептал барон и замер на мгновение.

— Как мне нравятся такие нетронутые козочки, — бормотал «рыцарь», а его рука блуждала по грудям, плоскому животу и опускалась ниже, к рыжим зарослям между своих ног. Насладившись минуту, не больше, Донат стал совершать резкие поступательные движения. Впрочем, он довольно быстро обмяк и извергся горячим потоком. Барон вынул свое орудие и повернул девушку лицом к себе. По щекам «королевы» из-под закрытых век стекали обильные слезы, а посиневшие губы красавицы дрожали.

— Не плачь, малышка, сейчас вернется наш король…а где он? — барон обернулся.

Клемент упер свою «лошадку» лбом в стену и ожесточенно толкал ей своим «горячим жезлом» в «круп» так, что оба сильно раскачивались. При этом время от времени граф делал круговые движения худосочным тазом. Вероятно, последние предназначались для удовлетворения желаний подруги. Но Жакот не разделяла переживаний «наездника», только закусив до крови нижнюю губу, ожесточенно молчала. Наконец и Клемент затих. Граф слез с «лошадки» и качающейся походкой приблизился к скамье, где стоял вожделенный сосуд с наливкой. Жадными глотками мужчина отхлебнул из кувшина и повернулся к барону.

— А что ты сделал с моей королевой, негодник?

Донат шутливо отскочил от Алике, прикрывая окровавленный «дротик».

— Мы только побеседовали чуть-чуть, мой король.

— Я и сам теперь хочу поговорить с королевой, — возразил граф и взяв Алике за руку увлек ее в сторону широченной кровати, специально изготовленной по заказу барона для любовных оргий.

— А я тогда поеду… — пробормотал Донат и направился к своей «кобылице».

Оргия продолжилась. Клемент насладился Алике, задрав ее стройные ноги под самый полог резной кровати, а барон занялся черноволосой «кобылкой», уложив ее рядом с подругой.

Когда мужчины устали, барон кликнул Матильду, и та принесла обильные закуски: копченых рябчиков, маринованную телятину, соленых угрей. Кстати оказалось и кислое вино, недавно поруганное графом. Пирушку друзей нарушил шум во дворе замка. Показав красное насиженное пятно на толстой заднице, барон нагнулся, чтобы выглянуть в окно. Там он увидел женщину в темном плаще с капюшоном.

— О, как ты во время! — крикнул барон гостье и помахал рукой.

У женщины заняло немного времени, чтобы дойти до «гарема». Ни один мускул не дрогнул на ее круглом лице при виде обнаженных мужчин и двоих девиц. Граф и барон даже пальцем не двинули, чтобы прикрыть свои измученные тяжелой работой поникшие «дротики». Женщина склонилась в подобострастном поклоне.