Вспомнилось так же, как четыре года назад, на празднике летнего солнцестояния, они боролись со старшим братом вот на таком же песчаном берегу, только очень далеко отсюда, — в Норвегии, в Олесунфьорде. Под веселые возгласы зрителей двое молодых мужчин легли спиной на землю, рядом друг с другом, головами в противоположные стороны. Затем Ингмар крепко схватил своего противника за кожаный пояс, его соперник также ухватился за ремень Ингмара, Скрестившись, нога за ногу, парни стали изо всех сил пытаться прижать ногу противника к земле. Зрители визжали и свистели, среди них была и девушка Фрейя, которая нравилась старшему брату. Хотя Агот и упирался изо всех сил, но его нога после продолжительной борьбы бессильно упала на зеленую траву — младший брат оказался сильнее. Расстроенный Агот не хотел даже вставать, а когда поднялся навстречу протянутой руке брата, то увидел, что Фрейя уже ушла. С того дня отношения между братьями, и так не очень хорошие, стали еще более натянутыми.

— Что понесло этих людей на другой край света? — думал Ингмар.

Мужчина подумал о соотечественниках, которые сложили головы на чужих землях. Их кровью омыты песчаные берега Франции и зеленые холмы Англии, их кости лежат на дне великого океана за тысячи миль от снежных вершин Норвегии. Одинокие могилы викингов можно встретить и на просторах Руси, и в горах Испании. Гордость и честолюбие заставили этих смелых людей бороздить моря и океаны.

— Да, у нас в Норвегии не такая приятная природа, — размышлял хевдинг. — В мае может еще и снег посыпать с серого промозглого неба. А тут виноград, персики, мандарины. Что занесло наших предков на холодный север?

Ингмар чувствовал ответственность за своих людей. Он знал каждого с детства. Знал их жен, детей, родных. Жена Арни и четверо его детей долго махали платками вслед уходящим кораблям. Каково будет ей, если рулевой не вернется? Чем кормить сыновей? Да и трудно будет справляться с хозяйством без мужа беременной, уже немолодой женщине. Арни должен вернуться, и он должен вернуться не с пустыми руками…

Ингмара стало клонить ко сну. Заметив, что хевдинг уже почти спит, Арни, растолкав его, показал на палатку. Кивнув старому викингу, Ингмар отправился в свой походный дом и с удовольствием улегся на мягкий тюфяк — надо было немного поспать.

Постепенно небо на востоке стало светлеть. Уже погасли маленькие звездочки, стыдливо зарделось бледное лицо луны, притихли ночные соловьи в ожидании нового дня. В нетронутой даже малейшим движением воздуха речной глади отражались розовое небо, и темные заросли кустов на противоположном берегу Сены. Природа застыла перед рассветом, даже дружинники в палатках прекратили свой грубый храп. Перед тем моментом, когда край золотого диска должен был появиться из-за зубцов далекого леса, все вокруг приняло ликующий вид.

Арни свернулся у костра, заснув в неудобной позе. Палочка, которой он поворачивал угли, совсем сгорела, и, если бы они не остыли, сжег бы викинг свою седую бороду в огне.

Солнца еще не было видно, но во всем чувствовалось его присутствие. Туман быстро рассеивался, кое-где проглянуло синее небо, и вдруг яркие лучи прорезали мглу и осветили влажную от росы землю. И сразу запели птицы, а неожиданный ветерок зашелестел листьями на кронах прибрежных ив. Наконец немолодой мужчина ткнулся носом в свое колено и проснулся. Всходящее солнце окрасило его лицо алым цветом. Невидящими глазами он повел в сторону выбирающегося из палатки хевдинга.

— Мясо хорошо потушилось, Ингмар, — проговорил Арни. — вот только костер погас, все остыло. Пусть парни снова разожгут огонь.

— Только вот что завтра будем есть… — задумчиво продолжил ночной повар.

— Думаю, в том лесу, — Ингмар показал на синеющие вдали макушки сосен, — должно быть много дичи.

— Неплохая идея.

— Поедем вшестером, — продолжил хевдинг, — возьмем тех, кто проснулся. Видишь, вон и Магнус уже встал.

Из палатки вылез помощник хевдинга, долговязый рыжеволосый мужчина лет тридцати, могучего телосложения, с удлиненным суровым лицом.

— Магнус! — окликнул его хевдинг, — готовь коней — поедем на охоту.

Норманн побежал сначала в кусты, а уж затем стал отмерять широкие шаги в сторону мирно пасущихся лошадей. Измученные тяжелым морским переходом, животные отъедались, наслаждаясь сочной французской травой. Вскоре охотников вместе с лошадьми переправили с острова на берег, и отдохнувшие кони рысью помчались в сторону леса.

Погоня

Утро было чудесным. На нежно-голубом небе медленно плыли небольшие облачка, дул легкий ветерок. Солнце только что взошло. Ласковое и лучистое, оно поднялось из-за горизонта и яркими лучами осветило все окрестности замка. А если так тепло с самого утра — значит, днем будет жарко. Наконец-то закончилась эта дождливая неделя. Кларисса не любила пасмурную погоду — приходилось сидеть в замке и заниматься шитьем или еще какой-нибудь скучной, монотонной работой. Молодой девушке больше нравилось скакать на любимой лошади по окрестным лесам, пусть даже и с охранниками. Она даже несколько лошадей держала в ближней деревне, принадлежащей графу Мелана. Одному из сервов[9] графа было поручено жить при конюшне в деревне, ухаживать за лошадьми, выгуливать их и кормить. Так решил отец Клариссы, граф Мелана, Эдмонд Монье. Он опасался за судьбу своей семьи и хотел иметь возможность при атаке норманнов или других врагов быстро вывезти жену и детей в безопасное место. А лошадей вряд ли удалось бы незаметно переправить на берег с острова, где располагался замок Мелан, если бы он подвергся нападению. Бедный отец! Он был такой разумный и предусмотрительный! Но судьба все равно настигла его. Могучий граф Мелана был слишком сильным, слишком уверенным в себя и в своем счастье человеком, чтобы прислушаться к просьбам дочери и жены не ехать в аббатство в тот роковой день. Сердце девушки сжалось от горьких воспоминаний. И что за жуткий год был 966 от рождества Христова для их семьи! Сначала маленький брат повредил себе спину, упав с пони — так и не выздоровел до сих пор… Неизвестно, встанет ли он когда-нибудь с этого кресла. Потом ужасная беда снова пришла в их дом. Были убиты ее отец и мать при нападении викингов на аббатство.

У Клариссы опять набежали слезы на глаза. Она стояла возле открытого окна и глотала соленую влагу, ничего не видя через пелену слез, снова вспомнив этот страшный день, когда привезли окровавленные тела ее родителей.

— Ну, хватит! Прекрати ныть! — одернула себя девушка, — нужно быть мужественной и крепкой, если не для себя, то хотя бы ради брата!

— Мадмуазель Кларисса, отец послал меня передать вам, что к переправе приближается кавалькада гостей, если судить по их красивым нарядам — в спальню графини, постучав, вбежала дочь начальника стражи Эда де Беньота, хорошенькая кареглазая толстушка Бланка, наперсница и подруга юной графини. У начальника стражи рано умерла жена, и больше он не женился. Его дети росли вместе с детьми его сеньора, графа Эдмонда, и были хорошими друзьями. У Бланки был мирный добродушный характер, и в замке ее все любили. Графиня тоже была рада такой подруге, поскольку редко бывала где-либо, кроме своего замка.

— Это опять треклятые женихи! Будь, добра, Бланка, передай отцу, пусть скажет гостям, что меня нет дома, мол, уехала вчера. Придумай, куда я уехала, только мне потом не забудь сказать, чтобы не попасться на вранье. А мы с тобой поедем на прогулку в лес, посмотри, какая чудесная погода! Надоело сидеть в замке! Мы чудесно прокатимся вон по тому лесочку, что возле селения. Пройдем по тропинке к моей любимой иве, там всегда привязана лодка. Пусть Пьер возьмет с собой весла! Ну, давай, быстро, а то не успеем!

Принаряженные люди еще не успели сойти с парома, а девушки уже пробирались густыми кустами к спрятанной в зарослях лодке. На противоположном берегу, в конюшне, беглянок встретили тихим ржаньем их лошади, Суси и Азбо. Слуге Пьеру было приказано дожидаться подруг в конюшне, не взирая на его предупреждения об опасностях, подстерегающих таких юных девушек в лесу. Но молодая графиня сказала, что они далеко не поедут и скоро вернуться. Так что беспокоиться Пьеру не о чем.

— Беньот скажет гостям, как я ему приказала, что графиня уехала и вернется не раньше, чем через неделю, — с удовлетворением подумала Кларисса, — а мы тем временем славно прогуляемся.

— Суси, гони, — негромко проговорила Кларисса и легонько хлопнула рукоятью плетки по серому в яблоках крупу. Кобыла пошевелила ушами и весело понеслась по сочной зеленой траве. Сзади за графиней скакала Бланка на своем черном, лоснящимся на солнце Азбо. Лошади шли уверенной рысью, из-под их копыт вылетали комья черной земли, а утренний ветерок доносил из деревни запахи готовящейся на очагах пищи. Настроение у девушек было отличное. Наконец наездницы оказались под широкими кронами буков, и здесь можно было сбавить темп.

— Ау, — закричала Кларисса и захохотала.

Из далеких зарослей орешника отозвалось глухое эхо. Графине было весело оттого, как ловко они убежали от непрошенных женихов.

— Бланка, смотри! — Кларисса указала плеткой на большого марала, задумчиво пережевывающего молодую листву. Олень и не думал убегать. Ветвистые коричневые рога казались ему надежным оружием. Влажный ветерок доносил запахи цветущих лесных растений, шелестел шелковыми юбками наездниц, а набиравшее силу утреннее солнышко весело мигало сквозь кроны развесистых буков. Весело переговариваясь, всадницы двинули своих лошадей в сторону чащи.


Ингмар направлял неторопливо рысившего Дагни подальше в чащу. Время от времени хевдинг поднимал вверх левую руку, и его игреневый жеребец затихал. Казалось, в это время умное животное даже не дышало. Останавливались, застывая, и остальные дружинники, следовавшие за командиром. В эти мгновения мужчины прислушивались к звукам леса. Где-то далеко вверху шумели кроны могучих деревьев, да поскрипывали их толстые стволы — и больше никаких других звуков. Видно, лесная дичь почуяла запах охотников и попряталась от метких скандинавских стрел. Что-то хрустнуло справа — Ингмар оглянулся и увидел Магнуса. Молодой мужчина развел руки и изобразил на лице извинение: его конь наступил на сухую ветку. Вождь норманнов опять прислушался.

Вдруг, когда охотники уже собирались продолжить путь, ему послышался какой-то далекий звук. Опять все замерли. Из глубины леса доносились обрывки веселой беседы и женский смех. Легкий ветерок принес всего несколько звуков. Гро поднял к небу указательный палец в знак всеобщего внимания. Затем его палец был направлен в сторону доносившихся голосов, и, наконец, его кисть сжалась в кулак с оттопыренным большим пальцем. Лицо викинга растянулось в чувственной улыбке. Ингмар утвердительно мотнул головой, и вся группа, стараясь не производить излишнего шума, пошла рысью к заветной цели.


Кларисса наслаждалась прогулкой. Не часто удавалось вот так, бросив все дела, просто погулять в лесу. Хотелось спрыгнуть с Суси и нарвать лесных цветов, но утреннее солнышко уже начинало припекать, и по телу разлилась приятная истома. Суси тоже прониклась настроением хозяйки и неспешно брела по узкой тропинке, извивающейся между могучими стволами. Порой кобыла останавливалась надолго и что-то собирала внизу своими толстыми губами. Вдруг лошадь замерла и стала усиленно стричь ушами. Девушка сначала не обратила на это никакого внимания, но потом, почувствовав беспокойство животного, стала озираться вокруг, напряженно прислушиваясь. Лес издавал свои обычные звуки: где-то далеко, вверху, ветерок шумел кронами деревьев, мирно шелестели листья, издалека доносился трубный голос оленя. Лошадь напряглась, Кларисса тоже замерла и, прижавшись к ее теплой шее, стала осматриваться. И вдруг девушка почувствовала странное жжение на спине, между лопатками. Это было неприятное ощущение чужого взгляда. Опасаясь сделать резкое движение, Кларисса медленно обернулась — от ужаса в груди даже похолодело. Поодаль, в зарослях орешника, отчетливо вырисовывалась фигура всадника. Он был не очень далеко, и девушка явственно ощутила острый хищный взгляд. Мужчина придерживал своего коричневого жеребца, чтобы тот не шумел, а другую руку положил на рукоять короткого меча. Даже отсюда можно было увидеть сладострастную улыбку в короткой светлой бороде.

— Бланка, викинги! — завизжала Кларисса и с силой ударила кобылу плетью по крупу.

От неожиданности Суси встала на дыбы и дико заржала, в следующее мгновение ветки стали нещадно хлестать девушку по лицу; сзади был слышен глухой стук копыт коня подруги. Кларисса обычно не била лошадь, но сейчас ее плетка отчаянно хлестала по серым бокам.

— Давай, Суси, давай, — испуганно стонала девушка и сильнее прижималась к лошади. Ветки не давали ей даже взглянуть на дорогу, и кобыла сама выбирала путь. Кларисса уже не слышала топота Азбо сзади, и не видела Бланки. Только где-то слева, сзади, послышалось дикое гиканье. Викинг был не один. Снова сзади раздался резкий свист, и Суси помчалась еще быстрее.