Шарон Айл - Охота на невесту

— Нисколько, — пробурчал Чарли. — Я не могу брать с тебя деньги, Люсиль.

— Нет, я настаиваю! — Чувствуя приятную дрожь, Люси бросила на прилавок четвертак, которого бы с лихвой хватило на несколько булочек. — Благодарю тебя, Чарли. Может, еще столкуемся как-нибудь на улице.

Он хотел что-то сказать, но Люси тут же повернулась и выскользнула за дверь. До этой встречи она опасалась, что не сумеет совладать со своими эмоциями, когда снова увидит Чарли. Но оказалось, что она нашла в себе силы остаться на высоте, и это окрылило ее. Бодро шагая по мостовой, Люси готова была запрыгать на одной ножке. В какой-то момент она вдруг поняла, что стоит перед магазином «Сено и зерно Аллисон», — словно ноги сами привели ее сюда. Люси посмотрела на круассан, который держала в руке, и тут ее осенило.

— Добрый день, миссис Аллисон, — сказала она, переступив порог.

Хейзел подняла от стола голову и осведомилась:

— Каким ветром вас сюда занесло? До среды вы мне не понадобитесь.

Люси положила на стойку свой маленький подарок.

— Я хотела угостить вас горячим круассаном из «Пекарни Чарли».

Дама тут же вскочила со стула.

— О, я их просто обожаю! — воскликнула она.

А Люси в тот же момент почувствовала, что разлюбила круассаны — внезапно и навсегда. Глядя на булочку, Хейзел спросила:

— Но чем я это заслужила? — Не дожидаясь ответа, она откусила кусочек.

Люси улыбнулась и ответила:

— Я купила булочку на тот случай, если моя орфография окажется не такой идеальной, как я утверждала.

Хейзел рассмеялась с полным ртом:

— А вы не промах, доложу я вам! Значит, это угощение — единственная причина вашего появления?

— В общем-то… да, — кивнула Люси. И тут же добавила: — Скажите, я могу забрать в «Жемчужные врата» несколько газет? Те, которые продавались там вчера, уже раскупили.

— Неужели? — удивилась Хейзел. — А вы принимали участие в игре в покер?

— Боже мой, конечно, нет! Просто я там работаю.

— Вы работаете у Себа?

Девушка кивнула, и Хейзел воскликнула:

— Вам повезло, дорогая!

«Похоже, что в Себастьяна Коула влюблены все женщины города», — подумала Люси.

Хейзел же тем временем продолжала:

— Рада слышать, что у вас есть еще одна работа. Видите ли, я не знаю, как долго продержится наша газета. С тех пор как несколько месяцев назад стала выходить «Эмансипейшен трибюн», мы едва сводим концы с концами.

Люси успела прочесть обе газеты, поэтому слова Хейзел ее не удивили.

— С ежедневным изданием конкурировать нелегко, — заметила она.

— Да, верно. К тому же за ними стоят серьезный капитал из Денвера и еще, кажется, телеграфная компания. Почти все важные новости я собираю из «Трибюн» и печатаю краткий обзор в своей газете. Для того чтобы удержаться на плаву, надо придумать что-то совершенно новое. То, чего у них нет.

Люси хотелось сказать, что, по ее мнению, «Растлер» и так хороша и ничего менять не следует. Но не смогла покривить душой. Помимо нескольких заметок и статей на местные темы, в газете Хейзел не было ничего примечательного.

— А может, вам расширить раздел местных новостей? — предложила Люси. — По-моему, люди любят читать о самих себе.

Хейзел издала зычный смешок и пошла к своему письменному столу. Вернулась же, держа в руках небольшую стопку записок.

— Вот, смотрите… Это образец того, что я обычно получаю от местных жителей. Как вы думаете, большой нас ждет успех, если мы будем писать вот об этом? — Она едва заметно усмехнулась и, взяв одно из писем, принялась читать: — «Дорогая миссис редакторша! Мне кажется, мой муж тайком от меня ходит в непристойные дома и таверны и пристрастился к спиртному. Я слышала, что можно проверить, на самом деле он стал пьяницей или нет. Говорят, для этого надо порезать ему руку и поднести спичку к крови, которая потечет из раны. Каким должно быть пламя, чтобы доказать, что он действительно самый настоящий пьянчуга?»— Хейзел подняла глаза на Люси. — Если бы я напечатала такое в моей газете и взяла бы на себя смелость откровенно высказать свое мнение, мне бы срочно пришлось бежать из города.

Хотя затронутая в письме проблема была понятна Люси, этот крик души ее развеселил.

— Какой ужас, — говорила она сквозь смех. — Вероятно, бедная женщина находится на грани нервного срыва.

Хейзел на мгновение задумалась, потом сказала:

— А вообще-то весьма забавно. Я, пожалуй, это опубликую. Возможно, сделаю для писем отдельную колонку, но на них, наверное, придется отвечать самой.

— Вам не пришлось бы этим заниматься, если бы у вас работали журналисты, как в «Трибюн». Они писали бы статьи для вашей газеты. И ответственность за то, что печатается в этой колонке, нес бы кто-то другой, а не вы.

Хейзел снова задумалась.

— Отличная мысль! — воскликнула она неожиданно. — Но только какой болван станет писать об этом?

Люси пожала плечами:

— Мое дело предложить…

Хейзел внимательно посмотрела на девушку и вдруг спросила:

— Вы, кажется, упоминали, что были лучшей в школе?

— Д-да, — неуверенно кивнула Люси.

Хейзел положила перед ней письмо.

— Может, попробуете себя в журналистском ремесле? Возможно, получится.

Мысль о том, что у нее появится возможность писать для газеты, казалась такой захватывающей, что у Люси перехватило дыхание. Ей хотелось запрыгать от радости, закричать и закружиться по комнате. Однако она прекрасно понимала, чем эти пробы пера могут ей грозить. Немного помедлив, она решила поделиться своими опасениями с Хейзел:

— А как же читатели — добропорядочные жители города? Ведь они же…

— В том-то и дело! — перебила Хейзел. — Наверное, вес в городе будут вас, мягко говоря, недолюбливать. — Она на мгновение умолкла, потом вновь заговорила: — Если только… Если только вы не будете писать заметки в колонку под каким-нибудь псевдонимом. Нам нужно придумать вам имя, а своим читателям мы сообщим, что этот журналист пишет для телеграфного агентства в каком-то другом городе.

— Например, в Чикаго или в Нью-Йорке?

— Совершенно верно! — оживилась Хейзел. — Да-да, именно в Чикаго… А что? Пожалуй, мне это нравится. Клянусь Богом, это и в самом деле может сработать!

— Вы правда хотите, чтобы я этим занималась?

— Да, конечно. Но предупреждаю: если вы действительно станете писать для этой колонки, вам не придется пожинать лавры славы. Заранее говорю вам это, потому что большинство журналистов ждут не дождутся, когда можно будет блеснуть своей работой. Это вас не смущает?

— Нисколько, — ответила Люси, и она не лукавила. — Но скажите, вы… не шутите? Неужели вы в самом деле хотите, чтобы я — именно я — это писала?

— Откровенно говоря, надежды мало. Скорее всего ничего у вас не получится. Но все-таки попробуйте — хуже все равно не будет. — Мы можем назвать это… «Колонка советов». Только я ума не приложу, какое мы придумаем вам имя. У вас есть какие-нибудь соображения на сей счет?

Люси почему-то сразу вспомнила о своей старшей сестре, всю жизнь считавшей себя всезнайкой.

— Может, Пенелопа? — Хейзел задумчиво повторила:

— Значит, Пенелопа?.. Ну что ж, звучит неплохо. Это имя, пожалуй, подойдет. Если вы, не откладывая, займетесь колонкой и принесете мне к среде готовый материал, то мы… В таком случае мы сможем начать публикации этой рубрики уже со следующего номера. Назовем колонку «Спросите у Пенелопы»!

Задача казалась до смешного простой. Люси надо было лишь переписать вопрос читательницы, немного сглаживая шероховатости стиля и исправляя ошибки в орфографии, а затем подумать над ответом. Давая совет, она написала первое, что пришло ей на ум, — мол, проследите за своим мужем, чтобы узнать, куда он пошел на самом деле.

На следующий день Люси несла свою бесценную колонку в редакцию — несла так бережно, словно это был ее новорожденный ребенок. Она надеялась услышать от Хейзел похвалу, однако та жестоко ее разочаровала.

— Нет, такие пойдет, дорогая. — Хейзел прищелкнула языком. — Во-первых, нельзя подписывать письмо этой женщины ее настоящим именем — Ширли. Если письмо увидит ее муж, он же пристрелит бедняжку! Чтобы сохранить в городе мир и спокойствие, нужно сделать вопросы читательниц анонимными.

— Нет проблем, — кивнула Люси. — Я оставлю письмо без подписи.

Хейзел покачала своей седой головой:

— Нет-нет, это тоже никуда не годится. Предлагаю сделать вот что… Вы должны выудить из письма какое-нибудь слово или фразу и подписать таким образом послание читательницы.

— Теперь понятно! — оживилась Люси. Она просмотрела текст, затем сказала: — Судя по тому, что здесь написано, письмо следует подписать: «Сумасшедшая из Эмансипейшен».

Хейзел громко рассмеялась:

— Звучит замечательно. Хотя слишком уж грубо и откровенно.

Решив, что подпись под письмом — единственное замечание Хейзел, Люси воскликнула:

— Сгораю от нетерпения увидеть это в газете!

— Вы не увидите этого в газете. — Хейзел поджала губы. — Извините, дорогуша, но то, что вы написали, совсем не годится!

Люси попыталась оправдаться:

— Но я подумала, что проследить за мужем — более разумное решение, чем порезать его.

— Да, разумеется. Но проследить — скучновато. К тому же это не затрагивает сути проблемы. Понимаете, к чему я клоню?

— Не совсем. А как бы поступили вы, если бы ваш Бафорд бегал по тавернам и прочим подобным местам? Проследили бы за ним, так ведь?

— Ничего подобного! Я села бы на него верхом и стала бы выдергивать у него из груди волоски — один за другим, один за другим!

Они вместе посмеялись. Потом Хейзел пожала Люси руку и сказала:

— Не обижайтесь на мои замечания, дорогуша. Вы — новичок в газете. Поэтому позвольте мне рассказать про наших читателей. Не имеет большого значения, как бы мы с вами поступили в той или иной ситуации. Если мы хотим, чтобы колонку — а значит, и нашу газету — читали, мы должны щекотать нервы наших читателей, приятно возбуждать их. Может быть, даже доводить до белого каления. Заурядные происшествия и светские хроники не поднимут нам тираж. Людям подавай статьи про убийства, ограбления банков, скандальные истории и тому подобное.

— Кажется, я понимаю, что вы хотите сказать, — заметила Люси. — Нужно сделать мои ответы более острыми… и возбуждающими. Возможно, следует добавить юмористические нотки, чтобы читатели не заскучали.

— Да, верно. Теперь вы начинаете улавливать суть. — Хейзел улыбнулась и ущипнула Люси за щеку. — Так что прочтите письмо еще раз, но сосредоточьтесь на том, что именно пишет эта женщина, а не на том, что, по вашему мнению, она должна делать.

Люси взяла свои записи и еще раз перечитала письмо.

— Ну, что подсказывает вам ваше чутье?

— Не хочу показаться недоброжелательной, но, по-моему, эта женщина серьезно больна психически, а ее затея — просто идиотская. — Люси никогда не сплетничала и не злословила о других людях, поэтому ей было нелегко сказать такое.

— Ну вот! Можете ведь, если захотите! — Хейзел одобрительно похлопала Люси по плечу, чуть не сбив ее с ног. — Уловив суть письма, держите эту мысль в голове и пишите свой ответ. Развивайте свою мысль и сообщите женщине, что ее план — идиотский. Но при этом заставьте ее думать, что ваш ответ — комплимент. Дайте читателям повод посмеяться. Если хотите — шокируйте их, но только не вгоняйте в тоску. Вы поняли?

Люси расплылась в улыбке:

— Да, мне кажется, я поняла вас. — У нее уже складывались разнообразные варианты ответов.

Люси писала, а затем раз за разом переписывала колонку. Хейзел же просмотрела написанное ею с карандашом в руке. Наконец они пришли к выводу, что рубрика получилась замечательная.

А во вторник Люси ждал еще один напряженный вечер в «Жемчужных вратах». В этот день в город приходил поезд, направлявшийся на Восток, и Себ, чтобы помочь приезжим освободиться от лишних наличных в карманах, решил устроить в своем заведении игру в фараон.

Спустя два часа после начала работы опасения Люси подтвердились: вечер оказался такой же напряженный, как и ее первый рабочий день.

Получив очередной заказ, Люси стояла возле бара и ждала, когда Перл наполнит кружки. И тут к ней незаметно подошел Себ, двигавшийся с грацией пантеры. Он обнял девушку за плечи и спросил:

— Ну, как дела сегодня?

Люси почувствовала, как по телу ее разливается приятное тепло.

— Сегодня намного лучше. Не то что в пятницу! Сейчас я отнесу пять кружек пива и не пролью ни капельки!

— Вот и хорошо, — улыбнулся Себ. — Продолжайте в том же духе, и вы прослывете у нас королевой таверны.