Очевидно, телепатия существует на самом деле, и не только между кровными родственниками. Как иначе объяснить, что этот же самый список, только немного в ином порядке, озвучила одновременно с Жанной Татьяна, сидя дома?

Она носилась из угла в угол и уже додумалась до такого древнего вида казни, как четвертование, когда в дверь позвонили. Звонили долго.

Татьяна слушала, как разрывается дверной звонок, и злобно скалилась.

— А шиш тебе! Не впущу! Козел проклятый…

И поддала ногой истоптанную барсетку фрукта так, что сумочка взлетела чуть ли не на шкаф. Глядя на нее, Татьяна отчетливо поняла: содержимое нужно немедленно обратить в мелкие клочья. И, сопя, настраивалось на эту злобную месть.

Заверещал на ковре мобильник.

— Убью! — вызверилась на него Татьяна.

Мобильник исполнял классику.

— Ну, повякай мне еще, повякай! — грозно сказала она. — В сортире утоплю!

Разом стало тихо.

— Нет, но какая скотина! — сама себе пожаловалась Татьяна. И опять пнула барсетку.

Тут в дверь крепко бухнуло. Раз, другой, третий…

— Очень хорошо! Поколотись, поколотись! Тебе полезно! — крикнула Татьяна.

И хватанула спиртного прямо из горла.

В это время Полинка и Жанна собрали на лестничной площадке чуть ли не всех жильцов. Первым делом, конечно, вечно бодрого и готового приласкать одинокую женщину бритоголового охранника Пашку. Потом — старенького знатока законов Григория Семеныча. Далее — соседку снизу, Римму Вавилову, тетку очень решительную, а также ее супруга, который, как это ни странно, при такой бой-бабе не был подкаблучником.

— На звонки не отвечает, а мы точно знаем — она дома! И у нее была назначена встреча с одним мужиком! — объясняла всем по очереди Полинка.

— Дерьмо мужик, — добавляла уже непонятно в который раз Жанна. — Совсем гнилой. А у нее Дмитрий в отъезде, а квартира всякого барахла полна, и деньги тоже дома лежат.

— Так что, ломаем дверь? — спросил шустрый и радостный дедок Григорий Семенович. Он с того и начал, что объяснил правомерность и законность этого взлома, а теперь жаждал зрелища.

— Какое ломаем! Она стальная! — возразила Римма.

— Ее только взрывать, — присоветовал Пашка.

— И на сигнализации, наверно, — добавил еще один сосед, новый, его еще не все знали по имени. — Жанка, ты не в курсе?

— Стоп, мужики! — встрял Риммин муж. — Мы с Димычем одновременно к сигнализации подключались, нас одна фирма пасет. По тревоге в три минуты приезжает. И у них там есть запасные комплекты ключей от всех квартир, которые у них на обслуживании, это я точно знаю! Там у меня кореш. Римка, тащи мобилку!

Тут же супруга сунула ему аппарат.

— Сергеич? Я это, Вавилов. Тут такое дело…

— Точно, он ее пришил, — пробормотала Жанна. — Поймаю — своими руками задавлю.

Вавилов растолковывал ситуацию, остальные притихли, а Полинка прижалась ухом к косяку. И вроде бы ей послышались шаги…

Всякая истерика имеет начало, развитие, пик и разрядку.

Первые три фазы у мужчин и у женщин в общем-то почти одинаковы. А вот с четвертой — разница огромная. Мужчина, как правило, идет искать алкоголь. Женщина придумывает себе занятие. Конечно, пить водку — тоже занятие, но женщина примерно знает, какое количество ей потребуется, чтобы угомониться, и понимает — столько она не осилит. А, скажем, генеральная уборка квартиры, пусть даже в пятом часу утра, — самое то. Энергия выплеснется, дурь разрядится, а заодно и порядок в доме появится. Татьяна вдруг поняла, что больше не в состоянии смотреть на грязные гардины. Под непрерывный трезвон дверного звонка она их сдернула и отволокла в ванную. Звонок замолчал, но спасение уже было найдено — она кинулась менять постельное белье. Заодно выкинула из гардероба две старые куртки и одно пальто, чтобы немедленно отнести их на мусорку — бомжам.

Тут ее взгляд упал на столик.

Татьяна тащила на кухню полный поднос посуды, когда услышала странный скрежет в прихожей. Она замерла.

И тут раздались голоса.

— Трубку не берет! Сама не звонит! Значит, лежит здесь! — с такими словами Жанна, возглавляя бригаду из охранной фирмы, ввалилась в гостиную.

В прихожую с лестницы таращилось многоголовое чудище — соседи.

Татьяна стояла столбом, не выпуская подноса. Жанна и Полинка деловито заглядывали под стол и за диван.

— Ну так где же ваше мертвое тело? — спросил старший в бригаде.

— Какое еще тело? — наконец к Татьяне вернулся дар речи.

Все повернулись к ней.

— Да твое же! — выпрямляясь, ответила Жанна.

Поднос грохнулся на пол.

— Так кто будет за ложный вызов платить? — осведомился старший.

— Она заплатит, — Жанна показала пальцем на Татьяну.

— Она, она, — подтвердила Полинка.

Татьяна молчала.

— Клиент не возражает, — весело подытожил Григорий Семенович. — Нормы соблюдены!

Жанна повернулась к соседям и всем своим хмурым видом показала: господа, пора выметаться.

А потом Татьяна, Жанна и Полинка, как оно и положено, засели на кухне.

Татьяна протянула руку к бутылке.

— Клиньям не наливать! — с тем Жанна убрала бутылку.

— Тань, ты с этим поосторожнее, бабы легко спиваются, — предупредила обеспокоенная Полинка.

— Какая я баба… — пробормотала Татьяна. — Одна видимость…

— Так что зря ты на зятя бочку катила, — подытожила Жанна. — То есть, с одной стороны. А с другой… С другой, Танюха, там какая-то уголовщина.

— Он мне сразу не понравился! — выкрикнула Татьяна.

— Зато потом чересчур понравился… Ты куда?

— Я эту дрянь в мусоропровод спущу!

— Какую дрянь? — пискнула Полинка.

Татьяна уже подхватила с пола барсетку фрукта.

— Вот, забыл! Так удирал, что барсетку забыл!

— Погоди, — Жанна ловко отняла у нее сумочку и перекинула Полинке. — Давай, изучай.

Полинка вывернула все на кухонный стол.

— Зажигалка, платки одноразовые…

— Сопливый, что ли? — уточнила Жанна.

— Квитанции… Паспорт!

— Давай сюда! — Жанна быстро нашла нужную страницу. — Тьфу, чистый…

— Ну, развелся, ну, живет с Катюхой, а ребенка не забывает! — попыталась объективности ради оправдать фрукта Полинка.

— А когда паспорт выдан?

— А выдан он… Ой, Жанка! Он выдан аккурат два месяца назад!

— Танюха! — в голосе Жанны зазвенели прокурорские нотки. — Когда этот твой фрукт с Катюхой вместе поселились?

— Два месяца назад… И скоро месяц, как заявление подали…

— Мне это не нравится. Мне не нравится, что он ни слова не сказал о ребенке. Мне не нравится, что за вами подсматривали в той кафешке! Мне вообще все это не нравится!

Жанна редко повышала голос, Татьяна знала это — и потому лишь согласно кивала.

— Если бы он хотел обчистить квартиру, он мог бы взять ключ у Катюхи, а потом положить на место, — осторожно возразила она. — Для этого незачем подбивать под меня клинья!

— Мы уже договорились — никаких клиньев не было!

— А что же тогда было?

— Это полководец Суворов! — вдруг воскликнула Полинка.

— Суворову не наливать! — по инерции распорядилась Жанна. — Погоди, при чем тут Суворов?

— Улица Суворова! — Полинка показала квитанции. — Вот где он живет! И за квартиру там платит, и за электричество!

— То есть, на два дома живет, — уточнила Жанна. — Ну, Танюха, влипла твоя Катерина…

— Да-а! А как ей это объяснить?

— Очень просто. Полинка, помнишь, что та тетка сказала? Что в выходные утром он с женой ребенка в Луна-парк водит. Как часы! Все очень просто — очная ставка!

— Ставка — а дальше? Теперь все мужики — разведенные и алиментщики, — заметила Полинка. — Ну, покается, он же хитрый… Он еще так сделает, что Катюха с этой его бывшей лучшими подружками станут!

— Вот этого не надо! — раненой медведицей взревела Татьяна. — Мало у меня дырок в кошельке? Так еще и лучшая подружка?!?

— Погоди, не ори… — Жанна задумалась. — Значит, так… Очная ставка необходима. Для всех! В субботу с утра мы все идем в Луна-парк.

— А Катюху ты как туда заманишь?

— Я заманю, — пообещала Полинка. — Только, Тань, у нас с Жанкой полный пролет. Мне за мобилку заплатить нечем. А она понадобится.

— Нет проблем, — ответила Татьяна. — Если вы этого фрукта от Катюхи отвадите — я не то что заплатить, я вам новые мобилки куплю, самые навороченные!

— Новые нам ни к чему, а ты лучше с арендой зала помоги.

— Нужен этот ваш спорт, как рыбке зонтик… Ладно, ладно, с арендой помогу! Только не смотри на меня, как на врага народа!

— Вот то-то же! — подытожила Жанна.

А Полинка быстренько откланялась — поговорить с Катей она хотела из дому, без посторонних ушей.

Если Жанна как-то нечаянно изгнала из своей жизни все, что помимо спорта, то Полинка, наоборот, впустила в свою жизнь прогресс — и едва навеки не утонула в Рунете. Всякая женщина, которая открывает для себя сайты знакомств, попервоначалу делает кучу глупостей. Главной Полинкиной глупостью было то, что она разместила там свою фотографию в аэробическом купальнике. Письма приходили сотнями, и к сортировке как-то была привлечена Катя.

Вообще Катенька к маминым подругам, да и к самой маме, относилась критически. Ничего не поделаешь — старшее поколение обречено казаться непроходимым новому поколению, это закон природы. Но Полинка по возрасту была ближе к Кате, чем к маме, это ее и выручало. Правда, работать посредницей между поколениями она отказывалась — но бывали случаи, когда Катя, поклявшись, что ноги ее больше не будет в родительском доме, отправлялась ночевать именно к Полинке. Потом, конечно, клятва преспокойно забывалась.

Именно Катино знакомство с электронными шашнями Полинки и легло в основу плана.

Хорошо, что Полинка не знала, что Катя, беседуя с ней, лежит в постели, да еще в объятиях фрукта. Это сильно мешало бы ей безмятежно врать.

— Кать, это я, Полина! Я чего звоню? Ты что завтра с утра делаешь? — бодренько спросила Полинка.

— Что мы с утра делаем? — шепотом спросила Катя лежащего рядом с ней фрукта.

— Я Валерке обещал помочь, он тачку к техосмотру готовит, — ответил фрукт. — Это, наверно, до вечера!

— Да в общем-то ничего, — сказала Катя в трубку.

— Дело есть! На миллион рублей!

— Давай!

— Я завтра встречаюсь с Илуватаром!

— Вау!

Илуватаром называл себя в переписке один из электронных женихов, самый красноречивый. По крайней мере, те его послания, которые Полинка показывала Кате, не вызывали издевательских комментариев, он даже запятые ставил правильно. А что до псевдонима — так это дело обычное.

— Пошли со мной!

— А ты чего, боишься одна?

— А вдруг сумасшедший?

Чего там скрывать — сумасшедших в Рунете хватает. А на сайтах знакомств они прямо живмя живут, торчмя торчат и кишмя кишат. Хотя Илуватар в письмах был разумен и шутил не пошло, справки из психдиспансера он не предъявлял.

— А Жанка? — удивившись выбору телохранителя, спросила Катя.

— Ты ж ее, дуру, знаешь! Она сказала, чтобы я не смела ходить ни на какие свидания, и больше об этом говорить не желает. То есть, полная засада. Давай я часикам к одиннадцати за тобой заеду! Ты где теперь живешь?

— На Калининском, шесть.

— Вот и лады!

Полинка отключилась.

Фрукт только того и ждал, чтобы перейти к решительным эротическим действиям.

И фрукта можно было понять.

Разобравшись с Катей, Полинка полезла в Рунет и вылезла оттуда часам к двум ночи. В это время в Сетях болталось много грамотных приятелей, половину которых она живьем никогда не видела, и, двигаясь от адреса к адресу и от ссылки к ссылке, Полинка влезла в некую базу данных — скорее всего, ментовскую. По адресу «улица Маршала Гречко, дом двенадцать, квартира сорок первая» был установлен телефон, и его номер Полинка тщательно внесла в свою мобилку.

Спозаранку она понеслась к Жанне и Татьяне. Подружки позвонили по номеру, услышали голос фрукта и положили трубку. Теперь осталось названивать каждые полчаса — до того момента, как трубка останется неподнятой. Это будет означать, что семейство отправилось в Луна-парк.

Рассчитав время, подружки разбежались. Полинка взяла у Татьяны деньги на такси и поехала за Катей, а Жанна с Татьяной сразу отправились в Луна-парк, обе — в одинаковых больших черных очках, а на Татьяне еще и громоздилась шляпа, бросающая тень на лицо.

У входа они прооколачивались не слишком долго.