– Эрика Лейн! Не смей даже думать о подобном безумстве! Довести мистера Райерсона до ревности, флиртуя с другим мужчиной, может, и привлекательно для тебя, но, сказать по правде, не известно, кому из мужчин можно доверять. И уж конечно, мы не должны доверяться морякам.

– Мы доверимся капитану Маккалему, – поддразнила Сару Эрика. – Если он хоть наполовину так хорош, как утверждает его теща, значит, мы можем верить, что он сделает тебя счастливой, а кто-нибудь из его команды получит приказ пофлиртовать со мной, чтобы Джек ревновал.

– Пожалуйста, не втягивай меня в твои фантазии, Эрика. Лучше постарайся оценить мистера Райерсона по достоинству и не заводи интрижек с кем попало, – посоветовала Сара и продолжала уже более мягко: – Когда ты сегодня пришла сюда, то сказала, что, по-твоему, весь этот план оказался никуда не годным. Почему ты так решила?

– Джек выразил недоверие к способности мистера Брэддока устраивать браки, и я забеспокоилась. Но теперь у нас есть доказательство его гениальности. – Эрика помахала перед лицом Сары письмом из агентства «В ладу и согласии». – Он нашел для тебя морского капитана и райский остров. Правы те, кто утверждает, что он удивительный человек, и тебе нужно хотя бы встретиться с капитаном Маккалемом, прежде чем…

– Ты меня просто не слушаешь! – перебила Эрику вскипевшая Сара. – Если бы я могла рассчитывать, что капитан Маккалем вместе со мной и своими детьми поселится здесь или хотя бы в Салеме в доме тещи, я бы охотно приняла это предложение. Впрочем, должна признаться, что в отличие от тебя идея стать женой моряка меня не слишком привлекает.

– Не просто моряка, а капитана, причем героического, судя по письму. Здесь сказано, что его корабль участвовал в войне, потому что это самое быстроходное судно во всей Атлантике. Он доставлял секретные донесения и перевозил очень важных людей, быть может, даже президента Линкольна.

– Ничего подобного там не сказано. – Сара устало покачала головой. – Просто говорится, что его судно арендовали как транспортное из-за быстроходности. Я это признаю и с радостью отдаю должное судну капитана.

– Неужели у тебя совсем нет воображения? Думаю, ты даже не потрудилась представить себе, как красив этот загорелый, сильный мужчина. С темными волосами и синими глазами… Ну дай себе волю помечтать! Вот он возвращается домой после долгих месяцев, проведенных в море, и заключает тебя в объятия… – Эрика сделала паузу, чтобы перевести дух, и обмахнулась письмом, как веером. – Как твоя подруга я должна настаивать, чтобы ты вышла за него замуж, прежде чем тебя опередит другая женщина.

– Чем скорее мы напишем мистеру Брэддоку о моем решении, тем скорее он найдет для капитана более подходящую кандидатуру. Ты мне поможешь, Эрика? Я чувствую себя ужасно глупо оттого, что напрасно теряю дорогое время.

– Я сделаю еще лучше, – заверила подругу Эрика. – Я все напишу сама, так что тебе больше не надо об этом беспокоиться. Это послужит мне наказанием за то, что я втянула тебя в глупую, историю.

Сара нахмурилась, словно такой план показался ей весьма подозрительным, но не успела выразить протест, так как в сад вылетели на большой скорости две сестренки Джека и молниеносно устроились одна на коленях у Эрики, а другая у Сары. Эрику атаковала шестилетняя Джейни, настолько похожая на Джека, что Эрика словно заглядывала в детство своего нареченного – он явно был просто очарователен в эти годы. Если их собственные дети окажутся хоть наполовину такими лучезарными и не по возрасту развитыми, ей предстоит радостная жизнь.

– Посмотри, какие у меня новые туфли, – сказала Джейни, вытягивая ногу. – Они блестят совсем как твои.

– Туфли замечательные, – одобрила Эрика. – Ты должна хорошо за ними ухаживать, чтобы они всегда блестели. А что касается тебя, – обратилась она к старшей девочке, Мэри, которая сидела, прижавшись к Саре, – то, по-моему, со вчерашнего дня ты еще подросла! А ведь я тебе строго запретила это делать.

– Я хочу быть такой же высокой, как ты, – рассмеялась Мэри.

– Если ты не будешь слушать, что я говорю, то перерастешь меня, а я не люблю таких долговязых девочек.

– А Джек высокий, высокий, высокий! – начала дразниться Джейни. – Когда ты стоишь с ним рядом, то кажешься маленькой, как мы.

– Ну что прикажете с вами обеими делать? – вздохнула Эрика. – Вы настойчиво твердите, что становитесь красивее, умнее и выше ростом с каждым днем. Где уж Саре и мне состязаться с вами!

– Мы не состязаемся с девочками, – поправила ее Сара, обращаясь к своим маленьким подопечным. – Вы, конечно, понимаете, что Эрика шутит. Нам даже хотелось бы, чтобы вы превзошли нас во всем.

– Говори о себе, – улыбнулась Эрика, однако подумала, уж не слишком ли Сара старается держаться в тени, воспитывая умных, красивых девочек и не допуская при этом, чтобы ее собственные миловидность и ум были замечены. Она вдруг вспомнила, почему надумала прибегнуть к услугам брачного агентства для своей скромной подруги. Только в письме к доброжелательному незнакомцу Сара могла предстать в лучшем свете.

– Пожалуй, я покину вас троих, чтобы вы могли заняться уроками, – рассудительно произнесла она. – Что у вас сегодня? Арифметика?

– География, – ответила Сара, не обращая внимания на громкие стоны своих учениц.

– Путешествия по семи морям? Как это увлекательно! – Эрика шумно вздохнула. – Но разумеется, урок запомнился бы гораздо лучше, если бы вы получили сведения из первых рук…

– Достаточно, – остановила ее Сара и строгим взглядом удержала от дальнейшего озорства.

«Видимо, она считает, что не заслуживает большего, – подумала Эрика. – Жить под черной тенью трагедии и не позволить другой семье занять место той, которую она потеряла в огне».

Она уже открыла было рот, чтобы поспорить с подругой, но воздержалась. Во-первых, она никогда не была сильна в споре, во-вторых, прекрасно знала, какой непоколебимой может быть Сара при всей своей внешней скромности. Необходимы гораздо более надежные способы довести до конца то, что начал Рассел Брэддок, – соединить одинокую, жаждущую любви женщину со стойким, но тоже одиноким моряком. Должно же найтись какое-то средство спасти это стоящее, хоть и рискованное предприятие.

Собственные слова Эрики, сказанные утром, теперь, уже после полудня, эхом отдались у нее в ушах. Разве Джек Райерсон не наделен способностью спасать гибнущие предприятия? Он тот же Рассел Брэддок, только работает в другой области. Что же касается деятельности Брэддока, она тоже основана на вложениях, разве не так? Эрика вкладывает время, а Рассел Брэддок – воображение. Сара же вкладывала надежду. И теперь уже дело за Джеком: пусть прокрутит всю схему и обеспечит успех.

Спустив Джейни с колен, Эрика сложила листочки корреспонденции, полученной из агентства «В ладу и согласии», и аккуратно спрятала в конверт.

– Ну, оставляю вас наедине с вашей географией. Мне надо повидаться с Джеком.

– Мне казалось, он не хотел, чтобы ты его беспокоила, – пробормотала Сара. – Почему бы тебе вместо этого не поработать над письмом к мистеру Брэддоку?

– Именно этим я и намерена заняться, – заверила ее Эрика. – Не думай об этом больше, Сара. Я обо всем позабочусь.

Эрика постаралась покинуть Сару как можно скорее боясь, что гувернантка сообразит, насколько она поглощена идеей устроить этот брак. И дело было не только в перспективе найти счастье для Сары, но и в желании работать вместе с Джеком. В конце концов, может, они вместе поедут на Карибское море. Это было так романтично, что Эрика пришла в полный восторг; почти бегом она миновала сад и ворвалась в дверь кабинета Джека, представляя, как сияют ее глаза, и, гадая, как отнесется Джек к такому ее появлению.

Джек поднял голову от своих гроссбухов и, к великому разочарованию Эрики, нахмурил брови.

– Что еще, Эрика? Я думал, мы договорились, что ты не будешь надоедать мне, по крайней мере, до обеда.

– Надоедать?

Кажется, Джек хотел что-то объяснить, но вместо этого снова углубился в работу. Эрика ждала целую минуту, прежде чем пересечь комнату и подойти к письменному столу.

– Джек!

– В чем дело?

– Ты беспокоишься о Саре, не так ли?

Джек вздохнул, закрыл гроссбух и потер глаза с таким видом, словно бы вопрос Эрики причинил ему боль.

– Сара заболела?

– Она одинока.

– Я могу, лишь вообразить, что это такое, потому что сам я никогда не бываю в одиночестве.

Ошеломленная недружелюбным приемом, Эрика развернулась и бурей вылетела бы из кабинета, если бы ее жених не вскочил на ноги и не поймал ее за руку.

– Не сердись. Эрика. Это тебе не идет. – Повернув ее лицом к себе, он добавил мягко: – Извини, что я был груб. Ты же знаешь, что мне необходимо закончить этот обзор до приезда Оуэна. Но поскольку ты решила мне помешать…

– Это я должна извиниться. – Эрика надеялась, что выражение лица у нее такое же деревянное, как и голос. – Позволь мне уйти и заканчивай свою драгоценную работу. Я не собираюсь сердиться, – добавила она резко. – Однако я не смогу присоединиться к тебе и Сойерам за обедом. У меня есть собственный проект, который нуждается в моем полном внимании в течение ближайших нескольких дней.

– Проект? – Джек нервно кашлянул. – Когда ты последний раз употребила это слово, мне пришлось истратить целое состояние на новую мебель для спальни девочек. Только не говори, что намерена все переделать в комнатах Сары.

– Сара нуждается в гораздо большем, нежели это, и я тоже.

– Иными словами, ты тоже одинока?

Не желая показать, что ее задело это саркастическое замечание, Эрика твердо посмотрела Джеку в глаза.

– Сара нуждается в любви, Джек. Я пыталась помочь ей найти это. Я пришла сюда попросить твоего совета, но вижу, что ты занят, и попробую обойтись собственными силами.

– Любовь для Сары? – Он покачал головой. – Если это твой новый проект, мой совет – оставь его, прежде чем потратишь время и силы на безнадежное дело.

– Джек Райерсон!

– Ты считаешь меня бессердечным? – Он вздохнул и снова покачал головой. – Я просто разумен, дорогая. Сара – чудесная женщина, и я счастлив, что она воспитывает моих сестер. Но она никогда не избавится от огня, который отнял у нее родных, ее семью. Она прячется здесь, Эрика. Прячется и тоскует, питая ложную надежду, что однажды проснется и узнает, что то был всего лишь дурной сон.

– Но, Джек…

– Если бы я считал, что она в состоянии поддерживать нормальные отношения с мужчиной, я давным-давно нашел бы ей кого-нибудь. Она миловидна, умна, у нее хорошие манеры. Но она немного не в себе. Ты этого не замечаешь?

– Не в себе?

Джек постучал пальцем по виску Эрики.

– С головой не все в порядке. И у тебя, кстати, тоже, – поддразнил он Эрику. – Но в твоем случае это вызывает противоположный эффект и делает тебя сверх меры романтичной. Не подумай, что я жалуюсь. – В порыве раскаяния Джек прижался губами к шее Эрики. – Не сердись на меня, милая. Это прекрасно, что ты так заботишься о бедной Саре. Ведь именно поэтому тебя так занимает эта контора по заключению браков при помощи переписки, верно?

– Конечно, ты же знаешь, что я собой представляю. Романтичная сверх меры, видите ли, – проворчала Эрика.

Джек рассмеялся и похлопал ее по плечу.

– Ладно, беги и не теряй больше времени на свои романтические фантазии. Все это обречено с самого начала.

Эрика подавила желание спросить, имеет ли он в виду любовные дела Сары или их собственные, и сделала несколько шагов к двери, потом обернулась и с огорчением увидела, что Джек снова усаживается за свой рабочий стол. Ее неотступно преследовали его слова, сказанные утром: «Я твой нареченный. И больше уже не должен ухаживать за тобой». Возможно ли, что он именно так и думал? Что таков ее удел до конца дней? Чувствовать пренебрежение и терпеть насмешки, если она попробует внести в их жизнь хоть какой-то элемент романтичности? Нет, такая судьба для нее неприемлема.

И она не может принять подобное отношение к судьбе Сары. Не говоря уже о его высокомерии, Джек совершенно не прав, полагая, что гувернантка не в состоянии найти счастье в объятиях подходящего для нее мужчины. Джек воспринимает Сару, да и ее самое как нечто раз и навсегда определенное, не думая ни об их потребностях, ни об их желаниях, ни об их достоинстве. Пришло время преподать ему урок – ради него самого, и Эрика знала, как она это сделает.


– А ну повтори, что ты сказал! Повтори мне прямо в глаза! – Дэниел Маккалем еще крепче стиснул горло своего злосчастного противника и прижал его к стене пивной. – Да поживей, пока я не потерял терпения.

– Я не имел в виду ничего плохого! – взвыла перепуганная жертва. – Я говорил не о вас, Маккалем.

– Ты сказал: все ирландцы.

– Но вы же американец.

– Вот как? – Маккалем угрожающе сузил глаза. – Так ты говорил о моих двоюродных братьях? О моих священных предках?