Бертрис Смолл - Околдованная

– Ты не узнаешь этого, пока не поцелуешься с ними, – изрекла мать.

– Советуешь целоваться с каждым поклонником? – хихикнула Отем. – Ни одна мать не сказала бы такого своей дочери. Я просто шокирована!

– Чепуха, малышка! В том, что я предлагаю, нет ничего скандального. Если хочешь сравнить этих трех мужчин, ничего другого не остается. Иначе как узнать? А не знать… нет судьбы страшнее. Конечно, дальше поцелуев дело зайти не должно. Простой поцелуй совершенно невинен. Но все остальное запретно, дочь моя. И главное, не принимай поспешных решений.

Наступила зима, но погода была куда мягче, чем в Шотландии. Прошел январь, дам никто не тревожил до самого последнего дня, когда в Бель-Флер появился одинокий всадник. Лошадь Себастьяна медленно пересекла мост и остановилась во дворе. Себастьян спешился и передал поводья подбежавшему конюху. Перед Себастьяном возник высокий мужчина с красноватой бородой, пронизанной серебром.

– Месье… вы…

– Маркиз д’Орвиль, – представился Себастьян. – Я желал бы видеть леди Отем.

– Я провожу вас, господин маркиз, – коротко ответил Рыжий Хью.

Навстречу им уже спешил Адали, как всегда, одетый в белые шаровары и длинную куртку. На голове у него красовался небольшой тюрбан.

– Маркиз д’Орвиль к молодой госпоже, – объявил Рыжий Хью. – Но сначала нужно спросить разрешения ее светлости.

Последнее было сказано на английском. Себастьян ничем не выдал, что понял шотландца. Лицо его оставалось бесстрастным. Маркиз был хорошо образован и знал несколько языков, в том числе английский. Его поразило, что слуги говорят на двух языках, но он вспомнил, что очень мало знает об Отем, если не считать того, что намерен получить ее.

– Не соизволите ли пройти в зал, господин маркиз? Я позову госпожу, – сказал Адали и, поклонившись, пошел впереди.

Маркизу сразу понравился пронизанный ароматом сухих цветов парадный зал маленького замка, теплый и уютный, с дубовой мебелью, большим камином, старинными шпалерами, закрывавшими каменные стены, и турецкими коврами.

– Садитесь у огня, месье. Марк! Вина для маркиза! – велел Адали и удалился, оставив гостя в большом удобном кресле с кубком в руке. Он нашел Жасмин в часовне, где молодой священник отец Бернар учил Отем катехизису.

– Мадам, у нас гость. Маркиз д’Орвиль желает видеть молодую госпожу, – сообщил он.

Жасмин поднялась, повелительным жестом остановив дочь.

– Пойду я. Когда урок закончится, можешь присоединиться к нам. Только сначала займись своей прической, – посоветовала она и быстро вышла из часовни.

– Господин маркиз! – приветствовала она Себастьяна. – Нет-нет, не вставайте. Я устроюсь рядом. Адали! Вина, пожалуйста. Как умно вы поступили, дав моей дочери время опомниться от столь блестящих празднеств! Я предложила герцогу и графу не приезжать к нам до середины февраля, но вы уже уехали, и предупредить вас не было возможности.

– Я прошу руки вашей дочери, – выпалил он.

– Вы не знаете Отем, и она вас не знает, – покачала головой Жасмин. – Я уже сказала, что выбор за ней, и не отступлюсь от своего слова. Если хотите добиться Отем, месье, боюсь, вам придется ухаживать за ней по всем правилам. И вероятно, терпеть еще двух соперников.

Себастьян ответил таким раздраженным взглядом, что Жасмин едва сдержала улыбку.

– Ненавижу этих никчемных мотов, – процедил он. – Я лично надзираю за своими виноградниками. У меня нет времени на пустые любезности, госпожа герцогиня. Скоро настанет пора обрезать лозы, добавлять в почву навоз и известь. Не успеешь оглянуться, как настанет весна и работы будет по горло. Я не могу танцевать на задних лапках перед хорошенькой девушкой, пока мои виноградники приходят в упадок.

– Я не знаток подобных вещей, месье, но, думаю, вы вполне можете пожертвовать февралем, – усмехнулась Жасмин. – Скажите, разве вы не ухаживали за первой женой?

– Нет, госпожа герцогиня. Брак устроили мои родители. Я женился на Элиз в семнадцать лет. В приданое дали превосходные земли, граничащие с моими владениями. Я посадил на них виноград. Вам уже, разумеется, пересказали местные сплетни, и вы поняли, что, хотя лозы принялись, моя женитьба окончилась крахом. Вот уже тринадцать лет, как я вдовец.

– Отец Отем тоже был вдовцом, когда женился на мне. Для меня это замужество было третьим. К тому времени я родила четверых и еще троих в новом браке. У нас большая семья.

– А у меня только кузены и сестра-монахиня, – вздохнул он.

– А любовница с дочерью? – мягко напомнила Жасмин.

– Я купил Марианне дом, назначил содержание и отправил Селину в монастырскую школу. Марианна понимает, что между нами все кончено. Она женщина практичная, госпожа герцогиня. Я не изменял первой жене, буду верен и второй.

– В таком случае я не стану возражать против ваших визитов к моей дочери и позволяю ухаживать за ней. Но если хотите заполучить Отем, придется немало потрудиться. Она молода и неопытна, как вы, разумеется, уже поняли, когда поцеловали ее. Своим поцелуем вы открыли ящик Пандоры. Теперь она пожелает узнать, целуются ли другие мужчины так же хорошо, как вы, – усмехнулась Жасмин.

Себастьян рассмеялся, гадая, почему откровения герцогини его не расстроили. Он женился на Элиз и обнаружил, что его жена – самая настоящая шлюха. Инстинкт подсказывал ему, что прелестная Отем совсем не такая, как его первая жена. Ее любопытство вполне естественно и к тому же дело временное. Уста, смягчившиеся под его губами, принадлежали ему, – и девушка скоро это усвоит.

Отем с колотящимся сердцем вошла в зал. Кровь Христова, как же маркиз красив! Высокий, стройный, мускулистый!

Ей хотелось коснуться его густых угольно-черных волос. Хотелось ощутить прикосновение его губ. Вряд ли поцелуи Ги и Этьена могут сравниться с поцелуями маркиза, но она все же сумеет это выяснить, прежде чем даст обет верности одному из мужчин.

– Адали сказал, что у нас гость, мама? – начала она, делая вид, будто ничего не знает.

Маркиз неспешно поднялся, хотя Жасмин успела увидеть, как он едва удержался, чтобы не броситься к девушке.

– Мадемуазель Лесли, – вежливо поклонился он.

– Господин маркиз, – так же учтиво ответила она, протягивая руку.

Он приложился к тонким пальчикам и чуть отступил.

– Ваша матушка благосклонно позволила ухаживать за вами, мадемуазель. Надеюсь получить и ваше согласие.

«Умен, умен, ничего не скажешь! Уже успел изучить ее», – подумала Жасмин.

– Откуда вдруг такое желание ухаживать за мной, месье? – осведомилась Отем.

– Потому что я ищу жену, а вы заинтересовали меня, – откровенно признался он. – По-моему, неплохое начало.

– Я выйду замуж только по любви, – сообщила Отем.

– Я вдовец, мадемуазель, и по собственному горькому опыту знаю, что жениться без любви просто не имеет смысла. Однако может оказаться, что мы не подходим друг другу, поэтому следует познакомиться поближе. В этом и состоит смысл ухаживания.

«Серые. Нет, серебристые! У него серебристые глаза! Чистое расплавленное серебро!»

– Вы можете ухаживать за мной наравне с остальными поклонниками, – объявила Отем. – И учтите: пока я не собираюсь никому отдавать предпочтение.

– Если я решу, что хочу вас, Отем Роуз Лесли, у них не останется ни малейшего шанса, – тихо предупредил он.

– Если я решу, что хочу вас, Себастьян д’Олерон, – быстро парировала она, – у них не останется ни малейшего шанса.

«О господи, что же это будет?» – подумала Жасмин, исподтишка наблюдая за молодой парой. Молнии, проскакивавшие между этими безумцами, на миг вернули ее в прошлое. Точно такие же искры зажгли тогда вечную любовь между ней и Джеймсом Лесли.

«О, Джемми, если бы ты только мог видеть ее сейчас! Если бы только был рядом, а не лежал в холодной могиле!»

Жгучие слезы выступили на ее глазах, и Жасмин поспешно отвернулась, только сейчас поняв, что очень скоро останется одна. Впервые за всю жизнь. Только впереди не ждет новая любовь. Однако эта неутешительная мысль почему-то не пугала. Она три раза выходила замуж, и все мужья были людьми незаурядными и нежно ее любили. Теперь она может жить своими чудесными воспоминаниями. Настала пора любви для ее младшей дочери. Может, она наконец найдет свою судьбу?

– Мама, маркиз просит разрешения поехать со мной на прогулку. Ты разрешишь?

На лице Отем появилось умоляющее выражение, хотя голос оставался спокойным и ровным, словно ответ матери не слишком ее интересовал.

– Разумеется, малышка. Только пойди переоденься: на улице холодно, и солнце почти не греет, – велела Жасмин.

– Merci, госпожа герцогиня, – поблагодарил маркиз.

– Я буду звать вас Себастьяном, – решила она, – а вы можете обращаться ко мне «мадам Жасмин», mon brave[5].

Отем выбежала из зала, чтобы переодеться в костюм для верховой езды.

– Расскажите о ее отце, – попросил Себастьян. – Как он умер? Мне еще столько нужно узнать о ней.

Он, сам того не подозревая, польстил Жасмин своим вопросом. Ни молодой герцог, ни граф не подумали справиться о семье Отем. Очевидно, им достаточно было знать размер ее приданого.

– Мой муж погиб при Данбаре, сражаясь за короля Карла. Он был очень отважным и благородным человеком. Преданность монарху стоила ему жизни, ибо он был слишком стар, чтобы биться на поле брани. Отем подтвердит, что каждый раз, когда членам нашей фамилии приходится выступать на стороне Стюартов, добра не жди. Они приносят Лесли одни неудачи. Бель-Флер принадлежал моим деду и бабке. Мать моего деда де Мариско вышла второй раз замуж за графа де Шера и родила ему несколько детей. Через нее мы и породнились. Бель-Флер служит мне чем-то вроде убежища. В последний раз я приезжала сюда с четырьмя детьми, чтобы сбежать от Джемми Лесли, отца Отем, – с грустной улыбкой поведала Жасмин. – Король Яков приказал нам пожениться, но мы с Джемми никак не могли сойтись характерами, поэтому я удрала во Францию.

– Очевидно, потом вы уладили свои разногласия, – улыбнулся маркиз.

Жасмин тоже усмехнулась.

– Это верно, хотя за годы нашего брака появилось немало других. В последний раз мы поссорились, когда Джемми собирался в бой за Стюартов, черт бы его побрал! Простите меня, Себастьян. Рана еще свежа и очень болит. Расскажите лучше о своем доме.

– Это замок Шермон, недалеко от Аршамбо, который принадлежал моей семье двести лет. Он очень красив и, как мне сказали, построен на руинах прежнего замка. Правда, Шермон поменьше Аршамбо, но больше, чем Бель-Флер. Отем будет там очень счастлива, мадам Жасмин.

– Счастлива? Где именно? – поинтересовалась вернувшаяся в зал Отем. Она уже переоделась в мужские бриджи и безрукавку.

– В Шермоне. Это мой дом, – пояснил маркиз.

– Я не сказала, что выйду за вас замуж, месье, – фыркнула она. – Всего лишь пообещала покататься с вами!

– Поезжайте с богом, – поспешила вмешаться Жасмин, прежде чем спор перерос в стычку.

Они вышли во двор, где Рыжий Хью уже держал коней под уздцы. Он помог Отем сесть на Нуара, сам вскочил в седло и последовал за молодыми людьми на почтительном расстоянии. Услышав стук копыт, Отем натянула поводья и обернулась.

– Куда это ты? – недовольно спросила она.

– Охраняю вас, миледи, – спокойно объяснил тот.

– Я не нуждаюсь в эскорте.

– Я следую приказам вашей матушки, миледи, и уверен, что господин маркиз поймет.

– Совершенно верно, – подтвердил Себастьян. – Если увидят, что мы катаемся вдвоем, дорогая, да еще до объявления помолвки, поползут сплетни. Не хотите же вы погубить свою репутацию!

– Мне совершенно все равно, тем более что злые языки обычно лгут, – выпалила Отем. – Мне нет дела до того, что скажут люди, если я сама знаю, что сберегла честь.

– Честь и репутация тесно связаны, дорогая, – объяснил маркиз. – Если замарана первая, значит, погублена и вторая. Люди любят верить плохому. А мои намерения по отношению к вам честны и безупречны. Не вижу ничего оскорбительного в эскорте.

Отем поджала губы, чтобы не высказать все, что она думает о маркизе и эскорте. Как же теперь он поцелует ее, если Рыжий Хью едет сзади? Что ж, раз так…

Она вонзила шпоры в бока коня и пустила его в галоп, но, к собственному удивлению, увидела, что маркиз не отстает.

Они поднялись на вершину невысокого холма, стоявшего у самой реки Шер, с которого открывался прекрасный вид на Аршамбо, а вокруг расстилались виноградники, дремавшие под неярким зимним солнцем.

– Лозы так прекрасны даже без листьев и ягод… – вздохнула Отем. – Похожи на сгорбленных коричневых гномов. Здесь хорошо и спокойно… А в какой стороне Шермон?

– Вниз по реке, в нескольких милях отсюда к югу. Он ближе к Шенонсо, королевскому поместью, чем Аршамбо или Бель-Флер.

– Король приезжает сюда? – оживилась Отем.