Бертрис Смолл - Околдованная

– Но почему Шенонсо? – допытывалась Отем. – Есть множество замков ближе к столице.

– Верно, малышка, но предполагалось, что путешествие будут держать в секрете, а какие же секреты рядом с Парижем? Кроме того, принц опасается, что Мазарини похитит мальчика, если узнает, где он. Власть в руках того, кто стоит рядом с королем. Кстати, Жасмин, возьмите с собой Адали. Король и его мать обожают пышность и экзотичные зрелища. Они будут поражены, узнав, что дочь Великого Могола все эти годы жила в Англии и Шотландии, а теперь выбрала своим убежищем Францию.

– Я последую вашему совету, – сказала Жасмин. – Когда лучше ехать? Я бы предпочла путешествовать в обществе родных.

– Через три дня утром ждите нас на дороге у реки, – ответила мадам Сен-Омер. – Надеюсь, малышка, к тому времени ты облегчишь страдания бедного Себастьяна.

– Для этого ему стоит лишь явиться в Бель-Флер, – шепнула Отем.

– Он приедет, – уверенно предсказала тетушка, кивая. – Обязательно.

Король с трудом сдерживал возбуждение. Он впервые приехал в Шенонсо, и строгая красота замка поразила его. Людовик не особенно любил Париж, а после того, что случилось в феврале, просто возненавидел город и его жителей, особенно архиепископа. Впрочем, к дядьям и кузенам он тоже не питал привязанности. Ничего, еще несколько месяцев, и он вступит в свои права. Странно, почему отец завещал короновать его именно в тринадцать лет? Возможно, знал, с какими трудностями придется столкнуться сыну, и не хотел искушать судьбу.

Неделя. Это все, что позволил дядя Гастон. Людовику хотелось ездить верхом, охотиться, но вместо этого пришлось стоять и вежливо улыбаться, приветствуя нескончаемый поток дворян, откровенно восхищенных прибытием его величества. Какая скука!

Мальчик улыбался, протягивая руку для очередного поцелуя. Когда-нибудь он выстроит дворец, где будут жить все придворные, чтобы он смог следить за ними и не давать им воли. Больше он не допустит предательских заговоров и постоянных междоусобиц!

– Сын мой, – прошептала королева, – обратите внимание вон на ту женщину, которая приехала выразить вам свое почтение.

Молодой король воззрился на темноволосую красавицу, выступившую вперед и низко опустившуюся в изящном придворном реверансе. За ее спиной стоял мужчина в невиданных одеяниях.

– Это вдовствующая герцогиня Гленкирк. Госпожа герцогиня – дочь Великого Могола, хотя много лет прожила в Шотландии. Она приехала в свой замок Бель-Флер, чтобы без помех предаться скорби по усопшему супругу, который погиб, защищая права на трон твоего кузена Карла.

Вместо того чтобы протянуть руку для поцелуя, Людовик сам поцеловал пальцы герцогини.

– Как мило с вашей стороны навестить меня, мадам, – проговорил он, оглядывая ее своими красивыми темными глазами. Даже траурное платье было безупречного покроя. Темно-синий шелк красиво облегал стройную фигуру, воротник из кремового кружева выгодно оттенял белую, без единой морщинки кожу. Черные волосы с двумя серебряными полосками на висках были уложены в простой узел.

– Ваше доброе расположение – большая честь для меня, ваше величество. Надеюсь, вы позволите преподнести вашему величеству небольшой знак моей преданности?

Король кивнул. Глаза его загорелись любопытством. Подарка он не ожидал.

Адали вручил хозяйке небольшую шкатулку черного дерева, окованную золотом. Жасмин откинула крышку и поднесла шкатулку королю. Внутри на черном бархате лежал овальный бриллиант невероятных размеров. Людовик, не сдержавшись, громко ахнул. Такого идеального камня бледно-желтой окраски ему еще не приходилось видеть.

– Он называется тигровым глазом, ваше величество. Его подарил мне мой первый муж, принц Джамал-хан Кашмирский, – пояснила Жасмин. – Надеюсь, он вам понравился. Такой цвет крайне редко встречается.

Король взял шкатулку и стал внимательно рассматривать алмаз. С близкого расстояния он казался еще великолепнее.

– Мадам, я впервые получаю столь чудесный подарок. Тысяча благодарностей.

Он закрыл шкатулку и, передав ее одному из слуг, обратил взор на Адали.

– Кто сопровождает вас, мадам?

– Мой управляющий Адали, который служит мне с самого моего рождения, ваше величество. Его отцом был французский моряк.

Адали низко поклонился королю.

Людовик с улыбкой кивнул ему.

– Как прекрасно, мадам, иметь слугу, которому можешь полностью доверять, – с завистью заметил он.

– Адали – моя правая рука, ваше величество. Я без колебаний доверила бы ему свою жизнь, и не раз выходило так, что именно Адали спасал меня и моих детей. Но если ваше величество уделит мне еще минуту, я хотела бы представить свою дочь, леди Отем Роуз Лесли.

Отем выступила вперед и присела, как того требовал этикет. Людовик поспешно шагнул к ней и повернул ее лицом к свету, чтобы лучше разглядеть, – жестом, скорее присущим взрослому мужчине. Недаром мадам Сен-Омер утверждала, что король кажется куда старше своих лет.

– Очаровательна, – выдохнул он. – Матушка, с нас на сегодня довольно. Мы хотели бы показать мадемуазель Отем галерею. Позаботьтесь, чтобы нас никто не беспокоил. Пусть свита остается здесь. Мы желаем знать, нравится ли мадемуазель наша страна.

Он отыскал взглядом Гастона Орлеанского и приказал:

– Дядюшка, позаботьтесь о том, чтобы гости не скучали. Надеюсь на ваше гостеприимство.

С этими словами король взял Отем под руку и увел. Потрясенная девушка не знала, как вести себя в обществе столь высокопоставленного лица. О таких вещах она лишь слышала от матери и сестер. Значит, и она нашла свое приключение! Немного воспрянув духом, она принялась расточать направо и налево улыбки, причем особенно ослепительную сберегла для герцога де Бельфора.

– Кто он? – насторожился король.

– Поклонник, не пожелавший смириться с отказом, – пояснила Отем, удивленная тем, что может говорить.

– Значит, вы кокетка, мадемуазель? – усмехнулся король.

– Надеюсь, что никто меня так не назовет, – поспешно ответила она, боясь, что Людовик составит о ней неверное впечатление.

– Почему вы приехали во Францию?

– Моего отца убили в сражении при Данбаре. Я самая младшая в семье, и теперь, к сожалению, ни в Англии, ни в Шотландии невозможно найти подходящего супруга для девицы моего положения. Мама в трауре по отцу и решила удалиться в здешние владения, чтобы не видеть Кромвеля и его мерзких приспешников-пуритан. И разумеется, чтобы выдать меня замуж.

– И вы отвергли того господина, что пронзает вас злобным взглядом?

– Герцога де Бельфора, ваше величество. И графа де Монруа, но не маркиза д’Орвиля, – призналась Отем.

– Счастливица! Вам позволено выбирать себе спутника жизни. Или, красавица моя, это за вас сделает матушка? Меня скоро обручат с какой-нибудь принцессой, испанской или итальянской. Ожидается, что я произведу на свет наследника, и как можно скорее. Но это по крайней мере хотя бы приятная сторона брака.

– Ваше величество еще так молоды, – выпалила Отем. – Не могли же вы уже… – Сообразив, что ведет непристойные речи, она осеклась и покраснела.

– Я взял свою первую женщину в одиннадцать лет, – поведал король, забавляясь ее смущением. – Мужчина должен искать удовольствий с самого юного возраста, если хочет научиться угождать любовницам. А вы девственны, прелесть моя?

– Д-да, – выдавила она, не зная, то ли смеяться, то ли возмущаться.

– О, в таком случае вашему будущему мужу повезло, красавица. Я еще не имел удовольствия посвящать девственниц в восторги Эроса, но, говорят, если все сделать как нужно, переживание окажется поистине восхитительным как для мужчины, так и для девицы. Сколько вам лет?

– Де… восемнадцать, – пролепетала Отем.

– Этот замок – создание Дианы де Пуатье, прелестной и самой незаурядной женщины, какую только знала Франция. Возлюбленной моего предка, Генриха II. Хотя она была на двадцать лет старше, он обожал ее и оставался верен до самой смерти. Между нами всего пять лет разницы, красавица моя.

Отем терялась в догадках, на что намекал король своей историей.

– Должно быть, Диана в самом деле была необыкновенной женщиной, – выговорила она наконец.

– Подозреваю, что и вы тоже, красавица моя, – пробормотал король, останавливаясь и прижимая ее к каменной стене галереи. Его пальцы скользнули по ее щеке. – Вы прекрасны, мадемуазель Отем, – шепнул он, дотрагиваясь кончиками пальцев до ее губ. – Поцелуйте их!

Глаза Отем потрясенно распахнулись.

– Ваше величество! – ахнула она.

– Луи, – мягко поправил король и, стиснув ее в объятиях, поцеловал страстно, почти исступленно. Его язык скользнул между ее губ, пытаясь ворваться в рот.

Отем потеряла голову от страха. Этот дерзкий мальчишка был королем, и, нужно признать, подобное поведение скорее приличествовало опытному соблазнителю. Немного опомнившись, она начала сопротивляться:

– Ваше величество! Луи, пожалуйста! Я не обладаю вашим опытом, и вы меня пугаете!

Он удивленно поднял брови, продолжая ласкать ее грудь. «Она утверждает, что невинна, но наверняка уже играла с кавалерами в любовные игры!»

Король крепче сжал сладкий холмик.

– Я хочу видеть тебя обнаженной. Ты восхитительна в своей невинности и волнуешь меня. Останься здесь со мной, Отем. Этот замок предназначен для любовников, и я буду твоим первым мужчиной!

Столь откровенно непристойные речи потрясли Отем. Собравшись с мужеством, она решительно оттолкнула короля.

– Полагаю, ваше величество шутит, иначе мне пришлось бы смертельно оскорбиться такими речами! Надеюсь, вы не предлагаете, чтобы девушка благородного происхождения и наследница огромного состояния отдала свое самое драгоценное владение, свою добродетель, ради короткой, ни к чему не обязывающей связи? Я приду в брачную постель к своему супругу чистой и непорочной. Не опозорю ни себя, ни его распутным поведением ни до, ни после нашей свадьбы, – объявила она и, положив руку на рукав шелкового камзола Людовика, умоляюще добавила: – Ваше величество, какая-то крохотная часть моей души польщена вашим предложением, но даже это не затмит моего желания поступать, как велят правила морали…

Король вздохнул так горестно, что Отем не сдержала смешок. Людовик, ничуть не оскорбленный, усмехнулся:

– Мама одобрила бы вас, мадемуазель Отем. Впрочем, и кардинал тоже.

Он повел ее дальше по галерее, простиравшейся через всю реку Шер, с одного берега на другой. Отем чистосердечно призналась, что еще не видела места красивее.

– А вы разве живете не на берегу реки? – поинтересовался король.

– Нет, Бель-Флер расположен в миле или чуть дальше от Шер, но зато окружен с трех сторон озером. Мои французские родственники де Севили выстроили свой замок Аршамбо прямо на берегу.

– Вам нравится жить в провинции?

– О, я жила в провинции почти всю жизнь, – засмеялась Отем. – Бывала в больших городах, но так их и не полюбила. Предпочитаю жить в глуши, где можно наблюдать смену времен года.

– Те, кто живет в сельской местности, ближе к Богу, мадемуазель, – согласился король. – Я тоже терпеть не могу города. Когда я взойду на трон, оставлю Париж и выстрою большой дворец подальше от столицы. Именно там будет мой двор.

– Думаете, вашим дворянам понравится постоянно жить вдали от блеска Парижа? – усмехнулась Отем.

– У них не останется выбора. Я король. Им придется подчиняться приказам или терпеть последствия непослушания. Видите ли, мадемуазель, все эти годы смута и беспорядки были моими спутниками, а я не выношу ни того, ни другого. Придворные непрерывно переходят из лагеря в лагерь. Архиепископ Парижский постоянно сеет рознь, настраивая людей то против принцев, то против меня. Только благодаря опеке моей доброй матушки и кардинала Мазарини я доживу до коронации. Через несколько месяцев я стану монархом не только номинально, но и фактически. Не могу дождаться, когда настанет этот день! Потом я выстрою свой дворец и сделаю его самым прекрасным местом на свете. Мне не придется никого заставлять – люди сами будут рваться туда, ибо жизнь вдали от меня покажется им хуже, чем ссылка. Там, и только там, будут рождаться моды, стихи и музыка! И вот тогда я получу полную власть над своими дворянами, мадемуазель. Беспощадно подавлю любой бунт, а те, кто не угодит мне, будут низвергнуты из рая на земле, который я создам.

– Какая прекрасная мечта! – воскликнула Отем. – А вы уже знаете, где выстроите свой дворец, Луи?

– У меня есть охотничий домик под Парижем, в местечке Версаль. Чудесный уголок! Там и будет заложен мой новый дворец. Вы приедете ко мне? Теперь я понимаю, что с вами следует соблюдать приличия.

– Даю слово, что приеду, – пообещала она. – Пусть я не люблю города, зато не прочь повеселиться.

– В таком случае скрепим уговор поцелуем, – нашелся король.

Отем погрозила ему пальцем.