Бертрис Смолл - Околдованная

– Почему вы улыбаетесь, словно скрываете какую-то тайну, кузина? – спросил Яков Стюарт, когда танец кончился. – Впрочем, я не возражаю видеть столь прелестную улыбку хоть каждый день!

– Но мы не родственники, – удивилась она.

– Ваш брат – мой кузен по крови, следовательно, и вы мне родня, леди Отем, – с улыбкой пояснил принц.

– Вы флиртуете со мной, милорд?

– Хотите, чтобы я перестал, миледи? – Он усмехнулся, и Отем внезапно сообразила, что они сидят в уединенной нише, а занавеска задернута. Его янтарные глаза лукаво смотрели на нее.

– Да, – твердо ответила Отем. – Желаю, чтобы вы это прекратили, Джейми Стюарт. Я помолвлена и скоро выхожу замуж. Помните, что Лесли из Гленкирка – благородный клан.

– Но вы так прекрасны, – не уступал он.

– Да, мне много раз об этом твердили, – обронила Отем.

– Почему вы дали слово этому французу? – не унимался принц, оттесняя ее в угол.

– Потому что люблю его, а в Шотландии, где я провела всю жизнь, для меня не нашлось жениха. До него я никого не любила. А вы, милорд, были когда-нибудь влюблены? О, это чувство, не поддающееся ни определению, ни рассудку! Моя старшая сестра влюбилась в мужчину, оказавшегося совсем не тем, за кого он себя выдавал. Средняя выбрала не того брата, какого следовало, и из-за этого была вынуждена уехать с ним в Новый Свет, где они создали для себя чудесную жизнь. Я приехала во Францию, чтобы не видеть того ада, в который вверг Англию Кромвель, и нашла Себастьяна. Ну разве не странная это вещь – любовь?

Вместо ответа Стюарт схватил ее в объятия и принялся целовать со всем пылом восемнадцатилетнего юнца. Ощутив, как прижимаются к расшитому драгоценностями камзолу ее груди, он совершенно обезумел и сжал рукой соблазнительный холмик. Но Отем стремительно вырвалась и дала пощечину молодому повесе.

– О, все вы, Стюарты, одинаковы! – негодующе воскликнула она. – Думаете не головой, а тем, что у вас между ног! Стыдитесь, Джейми Стюарт! Немедленно извинитесь, и тогда мы еще можем стать друзьями.

Вскочив, она принялась брезгливо расправлять юбки.

– Но девушкам нравится, когда я их целую! – бесхитростно запротестовал принц.

Отем рассмеялась.

– Вы моложе меня и к тому же прекрасно знаете, что я помолвлена!

– Но ваша мать была старше моего дядюшки Генриха, – возразил Яков.

– Да, на несколько лет, – согласилась Отем, – но я не моя мать, которая к тому времени, как влюбилась в Стюарта, уже была взрослой женщиной, пережившей двух мужей и родившей троих детей. Я же – девица из благородной семьи, обрученная с мужчиной, которого люблю и с которым через три недели обвенчаюсь. С вашей стороны бесчестно вести себя подобным образом, а Стюартов при всех их недостатках бесчестными не назовешь.

– Но ведь мы в кровном родстве, – заметил принц, неуклюже меняя тему. – За прошедшие века Лесли из Гленкирка и Стюарты не раз вступали между собой в брак. Ваш дед, лорд Гордон, происходит от Якова Пятого Шотландского.

– В самом деле? – небрежно бросила Отем, не потрудившись объяснить, что муж ее бабки, Гордон из Броккерна, никоим образом не приходится ей родичем. – Я жду вашего извинения, кузен, – с улыбкой напомнила она.

– Считайте, что вы его получили, – с поклоном отозвался Яков, – но я не жалею, что поцеловал вас, Отем Лесли. Вы самая восхитительная плутовка на свете.

Они протанцевали еще один менуэт, но, когда музыканты сыграли последние ноты, герцог Йорк вдруг обнаружил, что его даму держит за руку другой кавалер, а именно – молодой король, лукаво улыбнувшийся кузену.

– Положение обязывает, сэр, – вздохнул принц и почтительно отступил.

Людовик коротко кивнул, но тут же забыл обо всем, занятый Отем. Не выпуская ее изящную руку, он повел Отем к трону и попросил сесть на стоящий у подножия табурет.

– Не думал увидеть вас так скоро, мадемуазель, – начал он. – Какой счастливый случай привел вас сюда в день моего праздника?

– Моя матушка – подруга вашей тетки, королевы Генриетты Марии. Она и пригласила нас, ваше величество. О, какая роскошь, какая пышность! Я всю жизнь прожила в провинции, но мечтала когда-нибудь попасть ко двору, хотя была уверена, что двор непременно будет английским.

– Где же ваш муж? – поинтересовался король.

– Когда пришло приглашение, нам пришлось отложить свадьбу, ваше величество. Мы решили обвенчаться в конце сентября, когда я вернусь домой, – объяснила Отем, подумав, что король, несмотря на молодость, очень красив.

– Почему же маркиз не пожелал вас сопровождать? – возмутился Людовик, очевидно, оскорбленный отсутствием Себастьяна.

– Его имя не значилось в приглашении, ваше величество. Королева Генриетта Мария не знала, что я помолвлена. Кроме того, сейчас пора сбора винограда. Гроздья следует снимать в определенное время, иначе не получится хорошего вина. Только Себастьян и его винокур могут определить сроки. Не хотелось бы посылать вашему величеству обычное вино, когда в Шермоне производят лучшие сорта!

Карие глаза короля весело блеснули.

– Мадемуазель, вы умная девушка и превосходный адвокат. С таким защитником маркизу ничего не страшно. Надеюсь, когда-нибудь вы посетите Версаль.

– Вы в самом деле решили его строить?

– Мой дядя Гастон уже нанял лучших макетчиков. Они приедут и будут жить в Пале-Рояль, пока не закончат работу. Как только я увижу свою мечту, за дело возьмутся архитекторы. Я еще молод, но к тому времени, как мне исполнится двадцать один год, строительство будет в самом разгаре!

– Не могу дождаться, когда увижу дворец, ваше величество! – воскликнула Отем.

– Вы с мужем обязательно посетите мое детище, – с энтузиазмом продолжал король. – Я хочу собрать вокруг себя всех красавиц королевства.

Отем мило покраснела.

– Я иногда забываю, как вы молоды, сир. В тринадцать лет у вас речь и манеры взрослого мужчины.

На миг маска величия исчезла, и Отем увидела перед собой мальчика.

– Я должен быть мужчиной, – тихо вымолвил он. – Борьба за то, что по праву принадлежит мне, еще не закончена. Если я выкажу слабость, пусть и минутную, они набросятся на меня.

И снова вместо мальчика перед ней был король.

– О, сир, – грустно вздохнула Отем, – я буду молиться за вас и вашу добрую матушку.

– Помолитесь и за кардинала, красавица моя. Его враги повсюду, и пока он не вернется, мне грозит опасность.

– Но он в ссылке! – напомнила Отем.

– Зато теперь я король, – гордо объявил Людовик. Глаза его грозно сузились. – Возвращайтесь к вашему маркизу, Отем Лесли. Выходите за него замуж и живите мирной жизнью среди виноградников. Судьба была милостива к вам, подарив такое счастье.

Король протянул руку для поцелуя. Девушка дотронулась до нее губами, присела в реверансе и отправилась на розыски родных.

На следующий день они пустились в обратный путь.

В день свадьбы Отем поднялась с первыми лучами солнца. Лили посапывала на своей складной кровати. Подойдя на цыпочках к окну, она взглянула на озеро. Над розоватой водой поднимались узкие серебристые ленты тумана. Все было тихо и покойно. Магические минуты. Идеальное начало новой жизни.

Они давно вернулись из Парижа, и поцелуи Себастьяна заставили ее понять, как они оба истосковались в разлуке. Месье Рено немедленно принялся шить подвенечное платье и приданое, раздуваясь от самодовольства, поскольку приписывал быстрый успех Отем своим элегантным изделиям. Отем не сказала ему, что Себастьян чаще всего видел ее в костюме для верховой езды и простых платьях, которые у нее были до приезда сюда. Не стоило зря ранить гордость коротышки портного.

Отем и Жасмин уже успели погостить в Шермоне. Для длительного визита не было времени, но Жасмин решила, что дочь должна увидеть свой новый дом. Замок Себастьяна был похож на сказочный дворец. По углам здания высились четыре башни в виде шахматных ладей. Сам замок стоял на невысоком холме над рекой. Вокруг расстилался зеленый луг, обсаженный ивами. За лугом тянулись виноградники, уже начинавшие желтеть.

Внутри замок был еще красивее. В отличие от Бель-Флер с его узкой спиральной лестницей Шермон был выстроен и обставлен в итальянском стиле. Отем еще не видела замка красивее.

– Изумительно, месье, – обратилась она к маркизу, и тот ослепительно улыбнулся, явно довольный ее одобрением.

– Хотите увидеть покои госпожи? – спросил он.

– Да, и мама тоже, – кивнула Отем.

Себастьян повел дам наверх.

Спальни располагались на втором этаже. Себастьян открыл дверь, украшенную золотой лепниной, и пригласил дам в гостиную. Отем потрясенно ахнула, а ее мать восторженно захлопала в ладоши.

– Себастьян, что за чудо! Ну разве это не восхитительно, Отем?

Стены комнаты украшала изящная роспись. Отем с интересом разглядывала романтические сцены: Венера с Адонисом; Юпитер, соблазняющий Леду; дева в широких белых одеяниях, осаждаемая юнцом в набедренной повязке, едва прикрывавшей интимные части его тела; купидон, мечущий стрелы в группу бегущих девиц; снова Венера, на этот раз с мужем Вулканом, богом кузнечного ремесла. Отем не могла оторвать взгляда от живописных картин.

– Очаровательно! – восклицала мать. – Взгляни на потолок! Невероятно!

Отем подняла глаза и увидела на голубом как небо потолке розовато-золотистые облака, на фоне которых порхали белые голубки. Девушка неожиданно для себя разрыдалась.

– Что случилось, дорогая? – всполошился маркиз.

– Я недостойна жить в таком прекрасном месте, Себастьян, – всхлипнула Отем. – Я всего лишь сельская простушка, а это настоящий дворец.

Себастьян поспешно обнял невесту.

– Ты самая яркая драгоценность в короне Шермона, дорогая, – утешал он. – Шермон не дворец, а твой дом. Моя мать, как и старая королева, была родом из Флоренции и обожала искусство. Она сама руководила отделкой комнат и велела заменить старую узкую лестницу на роскошную мраморную. Эти покои принадлежали ей. Теперь они твои. Моя мать одобрила бы такие перемены.

– Элиз тоже здесь жила? – вырвалось у Отем, неожиданно сообразившей, что она ревнует к первой жене Себастьяна.

– Нет, – тихо ответил он. – Элиз терпеть не могла эти комнаты и твердила, что здесь обитает призрак свекрови. Это, разумеется, вздор. Матушка, скорее, являлась бы в детскую – она мечтала о внуках. – И, погладив Отем по голове, нежно спросил: – У нас будет много детей, дорогая?

– Возможно. – Она потупилась.

– Месье, – тихо вмешалась Жасмин, – покажите нам остальные покои, а потом неплохо бы познакомить Отем со слугами, не так ли?

В спальне преобладали белые, золотистые и небесно-голубые тона. Стены были расписаны цветочными мотивами, а потолок представлял собой закатное небо, по которому плыли облака, отливавшие пунцовым, сиреневым и розовато-золотистым. При виде кровати глаза Отем широко раскрылись, но она не проронила ни звука. Гигантское сооружение было задрапировано занавесками из парчи, в которую вплетались золотые, розовые и зеленые нити. На столбиках вился позолоченный резной узор в виде виноградных лоз с листьями.

– Надеюсь, тебе понравится спальня, – шепнул Себастьян. – Я велел ее переделать специально для тебя.

– Изумительно, – улыбнулась Отем, ничуть не кривя душой.

Она и в самом деле никогда не видела такой мебели – с гнутыми ножками, позолоченной, словно из волшебной сказки. Напротив кровати был камин из розового мрамора с крылатыми ангелами по бокам. На каминной полке красовались позолоченные часы. У другой стены находился большой комод резного дерева с инкрустациями.

Подойдя к окну, Отем увидела внизу ленту реки и порывисто повернулась.

– Поверить не могу, что буду жить в столь очаровательных покоях, Себастьян! Подумай только, наши дети будут зачаты и рождены здесь!

– Моя спальня – смежная с твоей, – пояснил маркиз, коснувшись лепнины на стенной панели.

– Твоя спальня? – поразилась Отем. – Разве мы не будем делить эту невероятную кровать?

– Будем, – согласился он, – но у твоих родителей наверняка были отдельные покои.

– Джемми никогда не пользовался своей спальней, – тихо заверила Жасмин.

– Но у нас не будет детей, если каждый станет спать в своей кровати, – откровенно объявила Отем. – Что за чепуха эти твои раздельные спальни!

– Нужно же мне где-то хранить свою одежду, – подмигнул он. – Если ты похожа на остальных женщин, то наверняка прибудешь в мой дом с таким количеством платьев и безделушек, что хватило бы нарядить монастырскую школу! Каждый дюйм свободного места будет забит до отказа твоими туалетами. Разве я не прав?

– Месье Рено оскорбился бы, будь все по-другому, – рассмеялась Отем. – Я привезу в Шермон груды сундуков.

Они спустились на первый этаж, и маркиз собрал в парадном зале всех слуг: мажордома Лафита, его жену-экономку, восемь горничных, Леона, чьей обязанностью было чистить серебро и золото, и Пинабела, следившего за канделябрами, лампами и люстрами. Только у него можно было взять свечи, которые он выдавал весьма неохотно. Был тут и Карон, шеф-повар, имевший под своим началом с полдюжины судомоек и двух поварят. Кроме того, у Себастьяна служили шесть лакеев и прачка по имени Метина, с мускулистыми руками и пышной грудью. В ее распоряжении были две помощницы.