– Ее сердце разбито, ваше величество, – возразил граф.

– В таком случае мне придется его склеить, – нашелся король.

– Хорошо зная женщин, ваше величество, а я, смею похвастаться, был знаком не с одной, могу предположить, что Отем станет сопротивляться и рассердится, если вы станете домогаться ее.

– Я завоюю ее, Монруа. Сумею раздуть едва тлеющий пепел в буйный огонь страсти! – уверенно воскликнул король. – Госпожа маркиза будет моей!

Граф старался подавить угрызения совести. Как друг, он должен предупредить Отем о приезде его величества! Но что, если король разгневается?

Поразмыслив, Ги решил быть осмотрительным. В конце концов, он стал конфидентом молодого короля, и тот ему доверяет. Какая разница, узнает ли Отем о визите короля заранее или нет? Людовик привык получать все, что пожелает. Даже если Отем отвергнет похоть короля, рано или поздно ей все равно придется сдаться. Возможно, под конец она даже станет наслаждаться тайными встречами. В восемнадцать лет Людовик уже имел репутацию восхитительного любовника.

На рассвете они выехали из Шамбора, находившегося в нескольких часах езды от Шермона. День был солнечным, дул легкий ветерок. На виноградниках собирали урожай, и в воздухе стоял пьянящий аромат спелых ягод. Людовик, предвкушавший встречу с Отем, был в прекрасном настроении. В отличие от нее. Он сильно изменился. Маркизу ждет большой сюрприз!

– Король?!

Отем, бледнея, вскочила на ноги, но тут же покачнулась и схватилась за подлокотник дивана, чтобы не упасть.

– Мама!

– Пригласи его величество, Лафит, – спокойно велела Жасмин.

– Сию минуту, госпожа герцогиня. – Мажордом бросился исполнять приказание.

Отем машинально поднесла руки к голове, проверяя, в порядке ли прическа, расправила юбки и растерянно огляделась.

– Что это может означать, мама? – прошептала она.

– По-моему, ты знаешь не хуже меня. Держи свой нрав в узде, дочь моя. Помни, этот молодой человек – король.

Дверь гостиной открылась. На пороге показался король. Глаза Отем широко раскрылись, но она, немедленно вспомнив о своих манерах, присела в реверансе и не вставала, пока король не поднял ее.

– Добро пожаловать в Шермон, ваше величество, – выдохнула она, пытаясь говорить громче, но голос ей изменил.

– Благодарю, маркиза, – отозвался Людовик и, не выпуская ее руки, обернулся к графу: – Вы не солгали, Монруа. Госпожа маркиза стала еще прекраснее, чем прежде. – Он положил руку Отем на сгиб локтя и улыбнулся Жасмин. – Легко заметить, госпожа герцогиня, от кого унаследовала красоту ваша дочь.

– Благодарю вас, ваше величество, за столь галантную речь, – ответила Жасмин, кланяясь. – Прошу прощения за то, что дочь забыла свои манеры, сир, и правила этикета. Надеюсь, вы выпьете вина? – Улыбнувшись, она кивнула лакею.

Король отвел Отем к диванчику, усадил и сам устроился рядом. Взял кубок, и не успела Отем опомниться, как он поднес вино к ее губам. Только после того, как она сделала глоток, король стал пить. Затем он повел себя так, словно, кроме них, в гостиной никого не было.

– Я рад снова видеть вас, моя драгоценная, – ласково шепнул он.

Граф де Монруа взял под руку герцогиню и поспешно вывел из гостиной, сделав по пути знак лакею следовать за ними. Отем услышала стук двери и в ужасе поняла, что ее оставили наедине с королем. Попыталась было вскочить, но он не позволил.

– Почему ты боишься меня? – не унимался Людовик. – Я всего лишь хочу тебя любить, сокровище мое.

– Как вы посмели сказать мне такое? – возмутилась Отем, но король прижал к ее губам два пальца, чтобы заглушить протесты.

– Я ваш король, мадам, и вы обязаны беспрекословно подчиняться, – объявил он, погладив ее по щеке. – Монруа прав. Кожа у тебя как белый шелк.

Он взял ее за подбородок и слегка прикоснулся губами к губам. Отем отпрянула, словно обжегшись, и широко распахнула глаза.

– Вы были дерзким мальчишкой, – прошипела она. – Вижу, с тех пор мало что изменилось.

– Если не считать того, что теперь я взрослый мужчина, мадам. Я хотел вас тогда и хочу теперь. Нет, страстно желаю, моя драгоценная.

– Не ваша! – воскликнула Отем. – И ничья!

Людовик рассмеялся:

– Вы, кажется, отважились противиться своему королю, мадам? Но мне всегда претили легкие победы. Предпочитаю вызов!

– По-моему, вы слишком много себе позволяете! – вспыхнула Отем. – Я вдова, сир! Не какая-то парижская шлюха, которую можно купить за пару монет и дешевые побрякушки. И не придворная дама, чья единственная цель – попасть в милость к королю, получить деньги или титул. Я отказалась от вашего предложения и хочу одного – жить спокойно. Но вы не постеснялись явиться в мой дом и обольщать меня!

– Вижу, вы откровенны со мной, госпожа маркиза. Что ж, я отвечу тем же. Я король. Вы и ваша дочь – мои подданные, и хотя бы поэтому я требую повиновения. Надеюсь, вы меня поняли, госпожа маркиза? Вы покоритесь моей воле!

Отем разразилась слезами, и король понял, что победил. Женщина всегда прибегает к слезам в качестве последнего средства.

Он обнял ее за плечи и погладил по голове.

– Ну успокойся, мое сокровище, я не намерен наказывать тебя. Обожаемая моя. Я мечтал о тебе с того самого дня в Шенонсо, пять лет назад. Жаждал целовать твои губы, гладить восхитительную грудь. Видел наяву, как ты бьешься подо мной, как я вхожу в твое тело, медленно-медленно… Слышал, как ты всхлипываешь от наслаждения. Не отталкивай меня, Отем. Позволь любить тебя, как ты того заслуживаешь.

– Как вы можете заставлять меня предать мужа? – рыдала Отем.

– Нельзя предать мертвого, сокровище мое, – пробормотал он, нежно целуя мочку ее уха. Язык осторожно проник внутрь, и Отем вздрогнула. – У тебя нет призвания к монашеству, – тихо заметил король, гладя ее грудь сквозь шелк платья.

– Пожалуйста, не надо! – охнула Отем.

В ответ он сжал ее подбородок, завладев губами, и, к своему величайшему изумлению, она обнаружила, что отвечает на поцелуй. Ее губы смягчились и чуть приоткрылись. Дыхание их смешалось. Языки сплелись, и она снова вздрогнула, когда они затеяли прихотливый танец. Отем едва не потеряла сознания и с тихим криком откинулась на руку короля.

Людовик громко застонал. Похоже, время не угасило его желания к этой прелестной женщине. Он почувствовал, как его достоинство твердеет и вздымается, натягивая ткань панталон. Сдерживаться почти не было сил. Он мог бы взять ее здесь и сейчас, и она была бы бессильна помешать ему. Людовик замышлял обольщение с той минуты, как узнал о безвременной кончине Себастьяна д’Олерона. Но он мужчина и овладеет Отем в первый раз среди цветов и при мягком сиянии свечей. Положит ее на подушки и будет ласкать, пока она не станет молить о милости. Он не испортит удовольствия, грубо задрав пышные юбки и овладев ею прямо в гостиной на старинном скрипучем диванчике.

Подавшись вперед, он снова наградил ее нежным поцелуем в губы и полуприкрытые веки.

– Все будет хорошо, драгоценность моя. Ты поедешь со мной в Шамбор, и мы насладимся сладостной идиллией. Открой глаза, дорогая.

Отем повиновалась, и Людовик, как всегда, поразился ее необычайным глазам. Лицо ее было серьезным, почти скорбным.

– Вам угодно сделать меня своей шлюхой, ваше величество. Неужели я так и не смогу убедить вас отказаться от этой затеи? И что будет, когда вы насытитесь? Кто женится на такой, как я? Если, разумеется, мне захочется снова выйти замуж, хотя пока и подумать об этом страшно.

– Пойми, дорогая, в том, чтобы стать королевской любовницей, нет позора, – деловито заметил Людовик. – Обычно такие женщины имеют невероятный успех. Их обожают. За ними ухаживают. Множество поклонников предлагают им руку и сердце, особенно если такие особы оказались достаточно мудры, чтобы сохранить дружбу монарха после того, как их роман закончился.

– Вы меня утешили, – сухо процедила она, выпрямляясь, и король рассмеялся.

– Мы сегодня же уедем в Шамбор, – решительно бросил он.

– Нет, – покачала головой Отем. – Я приеду завтра, как подобает дамам моего положения. В экипаже, с горничными и вещами. Кто живет в Шамборе?

– Несколько моих приятелей.

– И ни одной женщины? – поразилась она.

– Мы приехали поохотиться, моя драгоценность, – пояснил король.

Отем покачала головой:

– И теперь, когда вы загнали добычу, сир, она будет сидеть за вашим столом и выполнять обязанности хозяйки? К счастью, я привыкла к этим обязанностям в доме отца, где не было женщин, кроме матери и меня. Да, кстати, мама должна быть со мной, хотя бы для того, чтобы соблюсти приличия, сир. Если вы так упорно стараетесь затащить меня в постель, позвольте хотя бы сохранить декорум и видимость достоинства. Люди могут думать все, что угодно, но если мама будет с нами, никто не может сказать наверняка, ваша я любовница или нет.

– Это так важно для тебя, драгоценность моя? – удивился он.

– Да, ваше величество, – настаивала Отем.

– В таком случае будь по-твоему. А теперь поцелуй меня в благодарность, только приоткрой губы, чтобы я мог отсалютовать твоему шаловливому язычку своим. О, я многому могу научить тебя, дорогая. Вещам, которые твой добрый муж не считал возможным показать своей супруге. Уверен, что ты будешь прекрасной ученицей. Ты полна огня, Отем, и я с нетерпением жду, когда смогу согреться у этого огня.

Они поцеловались, и король с улыбкой вскочил.

– Я ведь изменился, верно?

– Вы были совсем мальчиком, когда мы в последний раз виделись, – пролепетала Отем. – Но вы действительно изменились, ваше величество. Вы очень красивы. Но я все же на семь лет старше, и тут ничего не исправить.

– Помнишь историю Дианы де Пуатье, первой владелицы Шенонсо? – спросил он.

Теперь настала очередь Отем улыбнуться.

– Да, ваше величество, помню. Так я стану вашей Дианой?

– Поверь, ты будешь очень счастлива, – пообещал король и с грациозным поклоном покинул гостиную.

Отем вздохнула, изумленно покачивая головой. Ничего не скажешь, Людовик действительно стал взрослым, и хотя не слишком высок, зато строен. Длинные темные волосы собраны сзади в косу. Янтарно-карие глаза светятся теплом. Овальное лицо с орлиным носом и пухлыми губами довольно красиво. Но он так отличается от Себастьяна!

Что же ей делать?

В гостиную стремительно вошла герцогиня.

– Что здесь произошло? – требовательно спросила она.

– Они ушли? – спросила вместо ответа Отем.

– Да, и король улыбался во весь рот, – кивнула мать, садясь на диван. – Итак, чем все кончилось?

– Король желает, чтобы я стала его любовницей, – честно призналась Отем. – Я поклялась приехать в Шамбор, но как мне быть, мама?

– У тебя нет выбора, дочь моя, – пожала плечами Жасмин. – Если ты заявишь, что осталась англичанкой, значит, все зависит от милости короля. Только он может запретить или позволить тебе остаться в Шермоне. Но ты, выйдя замуж за Себастьяна, стала француженкой, а слово его величества – закон для подданных.

– Мы могли бы уехать… – начала Отем, кусая губы.

– Мы не сумеем вернуться домой, пока король Карл не займет трон, – мягко напомнила Жасмин. – Конечно, можно бы бежать в Голландию или Рим, но что будет с Мадлен? Она наследница Шермона. Неужели ты позволишь ей все потерять? Пойми, дочь моя, ты больше не девственница, оберегающая свою невинность. Ты стала женщиной. А женщинам иногда приходится выбирать путь, который им совсем не по нраву.

– Так же было с тобой и принцем Генрихом, мама? – не выдержала Отем.

Жасмин кивнула.

– Пусть я считала его привлекательным и волнующим, все равно возмутилась, поняв, чего он хочет от меня. В моих ушах все еще звучат слова отчима, графа Броккерна, объявившего моей матери, что красивый знатный молодой человек возжелал меня и я должна отдаться ему, смирившись с неизбежным. Мало того, граф строго пожурил меня за неуместное жеманство, ибо, как он мудро указал, от меня не требовали ни жизни, ни кошелька. Все же я сбежала бы в Кэдби, не запри меня Алекс в моей спальне. – Жасмин, усмехнувшись, покачала головой. – О, как я злилась на него! В ярости швырнула ему в голову вазу с цветами… по-моему, розами. Потом приехал принц Генрих, и не успела я оглянуться, как он покорил меня. Ах, как он был очарователен! Твой брат Чарли весь в него.

– Но ты любила его, мама? – допытывалась Отем.

– Да, но так и не призналась в этом. Видишь ли, дитя мое, хотя я была дочерью великого монарха, мое рождение, по английским меркам, считалось незаконным. Не то что в Индии. Генрих был влюблен в меня, но ему никогда бы не позволили жениться. Скажи я ему о своей любви, он никогда не взял бы себе другую супругу, но теперь это уже не важно. Бедняга внезапно умер, почти сразу же после рождения Чарли, и его младший брат стал королем, самым несчастным повелителем Англии. Правда, Людовик действует более решительно, но на то он и король. Ты ни в чем не виновата, но только от тебя зависит решение проблемы.