– Чем могу служить?

– Гринвуд, ранее принадлежавший моей матери, похоже, конфискован во времена протектората. Моя овдовевшая сестра только что вернулась из Франции. Я хотел бы представить ее ко двору, но теперь ей негде приклонить свою прелестную головку. Я надеялся, что вы позволите ей остановиться в Линмут-Хаусе. Мои апартаменты в Уайтхолле недостаточно просторны для двоих.

– У вас апартаменты в Уайтхолле? – почтительно прошептал граф.

– Преимущество близкого родства с его величеством, – небрежно отмахнулся Чарли. – Мне всегда отводят покои рядом с ним. Так как насчет моей сестры?

– Разумеется, вы остаетесь, кузина Отем, – кивнул граф. Кровь Христова! Ему будет завидовать весь мир!

При одном взгляде на даму у него перехватывало дыхание. Редкостная красота, хотя лицо чуть бледнее, чем следовало бы.

Граф поспешно дернул за шнур сонетки. В комнате немедленно возник Беттс, вероятно, торчавший все это время у дверей.

– Что угодно милорду? – вкрадчиво осведомился он.

– Немедленно приготовьте розовые покои для ее светлости, Беттс. Леди Отем, с вами прибыли слуги?

– Две горничные, Лили и Оран, – тихо пояснила Отем. – Огромное вам спасибо, кузен Джон. – Я для вас совсем чужая, и все же вы предложили мне кров. Как мило с вашей стороны.

– Не хотите ли отправиться сегодня в Уайтхолл? – предложил он. – Сегодня там дают итальянскую комедию масок, чтобы позабавить короля. Его любовница леди Палмер ждет ребенка и поэтому на время удалилась от двора, но, разумеется, сразу же после родов вернется. Весьма амбициозная особа, эта Барбара Палмер. Урожденная Вилльерс, если хотите знать.

– О, прошу меня простить, – отговорилась Отем. – Мы провели в пути несколько дней, и я ужасно устала. Мечтаю лишь о горячей ванне, легком ужине и мягкой постели.

– Я немедленно распоряжусь, милорд, – кивнул Беттс, поспешив к выходу.

– Я поеду с вами, – обратился Чарли к графу Линмуту. – Не терпится известить короля, что я вернулся. И поговорить насчет Гринвуда.

– Вряд ли это что-то даст, – отозвался граф. – Король обещал не отнимать собственность у новых владельцев. До сих пор он не делал исключений.

– Но Гринвуд не был собственностью короны, – вмешалась Отем. – Мадам Скай купила его много лет назад, вернувшись из Алжира. Мама будет в бешенстве, узнав о потере дома.

– Кромвель раздаривал владения людей, которых считал неблагонадежными, – пояснил граф.

– Но при чем тут мама? Она не принимала ничью сторону и уехала из страны! – возмутилась Отем.

– Зато не поддерживала Кромвеля открыто и к тому же была матерью единственного сына Генриха Стюарта, – напомнил Чарли. – Я поговорю с кузеном, но, боюсь, граф прав. Кроме того, маме этот дом не очень нужен, а семья имеет несколько лондонских особняков, где и останавливается при случае.

– Не в этом дело! – рассердилась Отем. – Король просто обязан возместить маме утрату дома. Не забудь, мой отец погиб в Данбаре, сражаясь на стороне Стюартов! И кто этот герцог Гарвуд, который был так предан Кромвелю и все же умудрился сохранить краденую собственность?

– Он был двойным агентом короля во время войны и после, – поспешил оправдать герцога граф Саутвуд. – Говорят, именно он обличил изменников в Обществе запечатанного узла.

– Так это он? – воскликнул Чарли. – Хотел бы я пожать ему руку за то, что вывел на чистую воду этого негодяя Ричарда Уиллиса! Как ему это удалось? Опасная, должно быть, работа!

– Он взял имя погибшего кузена – мальчика, который воспитывался в их доме с тех пор, как его мать, сестра предыдущего герцога, и отец погибли в море, возвращаясь домой из Ирландии. Дети были неразлучны и очень походили друг на друга. Бедняга кузен умер от лихорадки в самом начале войны. Надеюсь, вы понимаете, какая тогда царила неразбериха. Церковные записи либо не велись, либо были утеряны. Тогда-то герцогу удалось выдать себя за кузена и распространить слух, что сам герцог покинул Англию вместе со Стюартами. Его слуги оказались невероятно преданны хозяину и хранили тайну все девять лет. Король публично восхвалял верность и отвагу герцога.

– И все же это не меняет того факта, что Гринвуд принадлежал моей матери. Это подарок самой мадам Скай, – не сдавалась Отем.

– Милая, ты расстроена, – мягко перебил Чарли, – слишком измучена и не в силах мыслить здраво. Ты понятия не имеешь, как тяжело пришлось его величеству. Он не забывает истинной дружбы, дорогая.

В дверь постучали. Дождавшись разрешения, в комнату вбежала Лили.

– Не угодно миледи подняться наверх? Горячую воду уже принесли, и повар пообещал прислать хороший ужин.

– Иди отдохни, сестричка, – посоветовал Чарли, целуя Отем в лоб.

Она вздохнула и, присев перед графом в реверансе, еще раз поблагодарила за гостеприимство.

– Зовите меня Джонни, – попросил он, – как и все мои друзья. И не позволяйте старому Беттсу себя запугать. Он вечно пасует перед надменностью и высокомерием, как всякий трус, наверное, поэтому не будьте с ним слишком добры.

Отем засмеялась и вместе с Лили отправилась к себе.

Дождавшись, пока за ними закроется дверь, Чарли предложил:

– Не лучше ли отправиться в Уайтхолл сейчас, Джонни? Правда, мои родные привыкли называть меня Стюартом-с-левой-стороны-одеяла, но для друзей я Чарли.

Мужчины вышли. Хозяин дома велел поставить карету Отем в каретный сарай, лошадей – в конюшню, кроме того, приказал хорошенько позаботиться о слугах гостей.

– Все будет сделано, милорд, – заверил Беттс, низко кланяясь. – Не угодно ли приготовить покои для его светлости?

– У его светлости апартаменты в Уайтхолле, – сообщил граф и едва не рассмеялся при виде ошеломленной физиономии дворецкого.

Такого тот явно не ожидал и теперь буквально источал рабскую почтительность. Однако граф ничем не выдал себя, по крайней мере до тех пор, пока они не вскочили в седло и не выехали со двора.

– У вас нет барки? – спросил герцог родственника, заметив, что дом расположен на берегу реки.

– Слишком дорогое удовольствие в наше время, – вздохнул граф. – Предпочитаю ездить верхом, а в случае необходимости здесь всегда много лодочников.

Отем, высунувшись из окна, провожала взглядом брата и новоявленного родственника. Конечно, неплохо бы поехать сегодня немного развлечься, но вряд ли у нее хватит сил. Удивительно, откуда столько энергии в старшем брате? Наверное, просто многолетняя привычка, в конце концов, он с самого детства жил при дворе. Кажется, он вообще никогда не спит.

Стоя в спальне, красивой комнате с видом на реку, Отем вспоминала историю о том, как ее мать приплыла сюда на барке после возвращения из Индии.

Она попыталась представить Жасмин, бредущую по заснеженным лужайкам соседнего дома, и мадам Скай, обнимающую внучку. Ах, с Гринвудом столько всего связано! Она должна вернуть его!


Оказавшись в Уайтхолле, герцог Ланди незамедлительно выразил свое почтение его величеству, упав на колени и целуя протянутую им руку.

– Я немедленно приведу себя в порядок, ваше величество, но хотел сначала приветствовать вас.

– Встань, Чарли, – поморщился король. – Каждый раз, когда ты становишься на колени, я вспоминаю, кем был твой отец. Женись он на твоей матери, это я должен был бы преклонять перед тобой колени, – хмыкнул Карл. – Кстати, Джорджа Вилльерса ты помнишь, а это Габриел Бейнбридж, герцог Гарвуд. Вам давно пора познакомиться. Он ждал, пока ты вернешься ко двору, чтобы поговорить кое о чем.

Герцог Ланди поднялся.

– Вероятно, насчет Гринвуда, дома моей матери? Должен предупредить, сэр, что я привез ко двору мою овдовевшую сестру Отем, и она очень расстроилась, узнав о потере Гринвуда.

– Ты привез сестру ко двору? – заинтересовался король. – Она так же красива, как другие дамы твоей семьи? Где она?

– Отдыхает в доме кузена Джонни по соседству и крайне раздражена, ваше величество, – с легкой улыбкой признался герцог. – Поездка утомила ее: мы пробыли в дороге несколько дней.

– Значит, вдова? – допытывался король.

– Да. Мама увезла ее в свой французский замок сразу после убийства Бесс. Отем вышла замуж за французского дворянина, который скоропостижно скончался пять лет назад, оставив ей крошку дочь. Когда вы, ваше величество, вернули себе все, что принадлежало вам по праву, мать с сестрой вернулись в Англию. Последнее время сестра все чахла, и я подумал, что визит ко двору ее развлечет. Она никогда не бывала в столице, поскольку в дни ее юности в стране уже правил Кромвель.

– Да, теперь я помню. Твоя мать преподнесла мужу сюрприз, родив ребенка вскоре после моего появления на свет. Кажется, они воспитывали ее в своем горном логове, Гленкирке, не так ли?

– Я поражен тем, что ваше величество помнит столь незначительные детали, – удивился Чарли.

– Когда она отдохнет, привози ее в Уайтхолл, Чарли. А сейчас оставляю тебя и Габриела вдвоем. Это очень важно, – шепнул король кузену. – Найдите местечко поспокойнее, и помни, что ты член моей семьи и находишься в присутствии короля.

«Что за странное заявление», – подумал Чарли, следуя за Гарвудом. Они отыскали укромную нишу, где их никто не мог подслушать.

Габриел Бейнбридж первым нарушил неловкое молчание.

– Не знаю, милорд, слышали ли вы что-нибудь обо мне, – начал он.

– Я знаю, вы были двойным агентом и благодаря вам разоблачили сэра Уиллиса. Позвольте пожать вашу руку, сэр! – воскликнул Чарли.

– Возможно, вы забудете о своем желании, милорд, когда услышите то, что я собираюсь сказать, – покачал головой Гарвуд. – Поэтому лучше подождать конца моей исповеди. Вам известно, что я взял имя своего умершего кузена?

– Мне и это сказали, – кивнул Чарли. – Надо отдать должное вашим слугам, они свято хранили тайну.

Габриел Бейнбридж слегка улыбнулся.

– Они хорошие люди. Без их помощи мне вряд ли что-то удалось бы.

Собеседник герцога был очень красив, хотя и не первой молодости, лет сорока. Но в русых волосах не поблескивало серебро, а синие глаза могли свести с ума не одну женщину.

– Ваша жена, должно быть, гордится вами, – вырвалось у герцога.

– Я не женат. Когда-то подумывал, но тут началась война, и все хорошенькие девушки разбежались или ударились в пуританское ханжество.

– Понимаю, – кивнул Чарли. – Моя сестра покинула Англию по той же причине. Мама говорила, что исчезло приличное общество, которому можно было бы представить молодую даму.

– Однако мы отвлеклись, – напомнил герцог Гарвуд. – Я должен облегчить душу исповедью, милорд, и покорно просить вашего прощения.

– Но мы никогда не встречались, – возразил Чарли.

– Вы все поймете, когда я скажу, что моего кузена звали сэр Саймон Бейтс, – сообщил Габриел и замер, словно ожидая удара. Собственно говоря, он не осудил бы собеседника, вздумай тот наброситься на него с кулаками.

– Кровь Христова! – только и вымолвил потрясенный герцог Ланди, задаваясь вопросом, давно ли правда известна королю. На какую-то минуту он потерял дар речи. Этот человек командовал людьми, убившими его Бесс!

– Всего этого не случилось бы, войди я в дом первым, – продолжал Габриел.

– Почему же не вошли? – выдавил Чарли. – Почему?..

– Не знаю, – глухим голосом ответил герцог. – Меня послали забрать скот, всех лошадей и съестные припасы. Только в тот день большинство моих людей чем-то отравились и слегли, а мне дали под начало настоящее отребье – преступников и предателей. Естественно, я не мог доверять никому из них и сам отправился на рекогносцировку. Я проверял ваши конюшни и амбары, когда раздался выстрел. Солдатам вообще запрещалось входить в дом. Я же намеревался объяснить хозяевам, что конфискую скот и лошадей именем республики, и дать квитанцию, по которой они все получили бы обратно, когда восстановится мир.

– Но репутация сэра Бейтса была поистине устрашающей, – заметил Чарли. – Говорят, в Оксфорде он убил семью сэра Джералда Крофтса.

– Не было никакого Джералда Крофтса. И репутация Саймона Бейтса была плодом воображения людей Кромвеля. Им требовалось вселить страх в сердца тех, кто слышал о его приближении, – пояснил Габриел. – Это делалось для того, чтобы люди беспрекословно подчинялись, боясь сурового наказания. Признаю, тактика довольно разумна.

– Верно, – кивнул Чарли.

– Ваша жена не должна была погибнуть, милорд, как и ваш слуга. Если бы совсем еще молодая девушка не застрелила убийцу, я сделал бы это сам. Иисусе, что за храбрая малышка!

– Это моя сестра Отем, – прошептал Чарли.

– Да! Ее именно так звали! Отем Лесли! – воскликнул герцог, но, тут же став серьезным, умоляюще посмотрел на него: – Милорд, заклинаю вас простить меня. Знаю, что моя скорбь и угрызения совести не вернут вашу жену, но если бы я мог повернуть время вспять и пожертвовать собой ради нее, поверьте, ни на секунду бы не задумался.

Его красивое лицо и в самом деле исказилось печалью. Из глаз хлынули слезы. Он бросился на колени перед Чарлзом и униженно склонил голову.