И вот тогда я получу полную власть над своими дворянами, мадемуазель. Беспощадно подавлю любой бунт, а те, кто не угодит мне, будут низвергнуты из рая на земле, который я создам.

— Какая прекрасная мечта! — воскликнула Отем. — А вы уже знаете, где выстроите свой дворец, Луи?

— У меня есть охотничий домик под Парижем, в местечке Версаль. Чудесный уголок! Там и будет заложен мой новый дворец. Вы приедете ко мне? Теперь я понимаю, что с вами следует соблюдать приличия.

— Даю слово, что приеду, — пообещала она. — Пусть я не люблю города, зато не прочь повеселиться.

— В таком случае скрепим уговор поцелуем, — нашелся король.

Отем погрозила ему пальцем.

— Вы ужасно порочный и нехороший мальчик, — кокетливо пропела она, но все же, сжав губы, подалась вперед.

Однако король притянул ее к себе и снова стал осыпать жгучими поцелуями. Темные глаза лукаво смеялись. Наконец он отпустил ее, раскрасневшуюся и протестующую.

— Я не умею целоваться иначе, — пояснил он.

Отем покачала головой.

— Надеюсь, вы будете править Францией так же хорошо, как целуетесь, Луи, — прошептала она.

— Ваше величество, простите мою дерзость, но вас ищет матушка, — объявил маркиз д'Орвиль, низко кланяясь. — А я тем временем провожу свою нареченную к ее родственникам.

Король наморщил лоб.

— А вы, месье…

— Жан Себастьян д'Олерон, маркиз д'Орвиль, к вашим услугам, сир.

— Вы собираетесь жениться на леди Отем?

— Да, ваше величество.

— Когда же свадьба?

— Я еще не решила, — вмешалась Отем. — Мне хотелось, чтобы сюда приехали мои братья и сестры из Англии.

— Разумеется, — кивнул король. — А ваша мать одобряет этот брак?

— Конечно, ваше величество. Я не стал бы ухаживать за леди Отем без разрешения ее матери. Порядочные люди так не поступают, — с, достоинством ответил Себастьян.

— Нам неугодно, чтобы мадемуазель Лесли выходила замуж так рано, — изрек юный король — Мы предпочли бы побыть в ее обществе, пока мы здесь, в Шенонсо, да и потом, когда двор переедет в Париж. Тем более что в столице царит смертельная скука.

— Я не собираюсь ехать в Париж, — пролепетала Отем.

— Уверен, что его величество не приглашал тебя сопровождать его, дорогая, — заверил маркиз. — Королева сначала должна договориться с твоей матушкой. Разве не так, ваше величество?

— Моя мать желает мне счастья и старается поступать так, чтобы не огорчать меня, — возразил король.

— Разумеется, — кивнул Себастьян. — Вы — монарх. Но думаю, ваша матушка сделает все возможное, чтобы уберечь вас до коронации, а без доброго кардинала, изгнанного врагами вашего величества, это весьма затруднительно. Всякие волнения ей вредны, не так ли?

— Но когда вы женитесь на мадемуазель Лесли и я потребую ее присутствия, привезете ли вы жену ко двору, месье? — спросил король.

— Только прикажите, ваше величество.

— В таком случае мы не возражаем против вашей женитьбы, — торжественно объявил король, целуя руку Отем. — А теперь я должен идти к матушке. Прощайте, моя прелестная Отем.

Он поспешно отошел, явно опасаясь недовольства матери. Отем с облегчением вздохнула. Себастьян ухмыльнулся.

— Сравнив поцелуи четырех кавалеров, вы наконец поняли, что мы предназначены друг другу?

— Да как вы посмели лгать королю, что я ваша невеста? — взорвалась Отем. — Я не обещала выйти за вас!

Она раскраснелась от возмущения и была так хороша, что у Себастьяна сладко сжалось сердце.

— Но разве не поэтому вы расстались с де Бельфором и Монруа, дорогая?

— А может, я и вас выгнать хотела! — пригрозила Отем.

— Придется поцеловать вас, чтобы привести в чувство, — лукаво обронил он, схватив ее в объятия.

Отем притворно сопротивлялась, колотя его в грудь, обтянутую темно-зеленым бархатным камзолом.

— Вы невероятно самоуверенны!

— А вы, дорогая, неотразимы, — прошептал маркиз, прежде чем накрыть ее губы своими. Отем сдалась и обвила его шею руками. Его губы оказались теплыми и нежными, и она наслаждалась поцелуем. Но когда его ладонь накрыла ее грудь, она поспешно отстранилась.

— Я видел, как он касался тебя точно так же, дорогая.

Тебе понравилось?

— Да, — выдохнула Отем.

Ее откровенность возбуждала его. Себастьян чувствовал, как восстает и твердеет его плоть.

— Господи, — простонал он, — ты не знаешь, что делаешь со мной!

— Знаю, — шепнула Отем, лаская тяжелый ком в его панталонах. — Пусть я девственна, но не невежда, месье.

Себастьян поймал маленькую руку и страстно поцеловал.

— Если я немедленно не отведу вас к вашей матушке, дорогая, вы потеряете невинность на крытом мосту-галерее через реку Шер. Я всего лишь мужчина, но не хочу поспешного соития. Когда я потребую в дар вашу девственность, хочу, чтобы ваше сердце и тело дрожали от наслаждения, которое я подарю вам. Пойдем!

Он повлек ее за собой.

— Я не сказала, что стану вашей женой! — заупрямилась Отем, быстро перебирая ногами, чтобы не отстать от него.

— Наоборот, вы сказали королю, что станете, — возразил он.

— Меня никто не посмеет принудить! — рассердилась она.

Маркиз остановился и повернулся к ней.

— Какой подвиг я должен совершить, чтобы завоевать вас, Отем Роуз Лесли? Только скажите, и я пойду на все.

Помоги мне Господь и его пресвятая мать, я люблю вас!

— Хочу, чтобы за мной ухаживали как полагается, — пропела она.

— Во имя всего святого, а что делаю я? — недоуменно пробормотал Себастьян.

— Играете в детские игры с де Бельфором и Монруа! Все время пытаетесь доказать, кто из вас лучше и достойнее. Как бы то ни было, я решила, что вы самый достойный из претендентов и можете ухаживать за мной. Когда я пойму, что именно вы станете хорошим мужем, мы назначим день свадьбы, — мило улыбнулась Отем.

— Мне следовало взять тебя и наградить ребенком! — в сердцах выпалил он. Плутовка сводила его с ума!

— Ни к чему хорошему это не привело бы, — возразила Отем. — Моя бабушка мучилась родовыми схватками, но отказывалась выйти за деда, пока тот не вернет ее собственность, которую по ошибке включили в брачный контракт.

Не сдайся мой дед, отец носил бы клеймо незаконнорожденного. Однако он оказался достаточно мудр, чтобы понять свою ошибку. Так что папа появился на свет через несколько минут после того, как священник провозгласил его родителей мужем и женой. Мы, женщины Лесли, не выносим ни малейшего давления, тем более когда с нами обращаются как с племенными кобылами или дрессируют подобно собакам. Вам следует понять это, если в самом деле хотите жениться на мне.

Себастьян невольно рассмеялся:

— Из вас никогда не выйдет доброй французской супруги, дорогая.

— Я стану вам прекрасной женой, Себастьян, — лукаво улыбнулась она. — Если, разумеется, пожелаю выйти за вас.

— Вас никогда не шлепали? — угрожающе осведомился он.

Вместо ответа Отем прильнула к нему.

— Нет, — мягко ответила она. — А когда мы поженимся, вы станете меня бить? — Ее полные губы были опасно близки и невероятно соблазнительны. — Обнажите мою попку или оставите шелковые панталоны, месье? — поинтересовалась девушка, приникая к нему всем телом. — Меня еще никогда не шлепали.

Себастьян, стиснув зубы, почти оттолкнул ее, схватил за руку и повлек в зал, где король принимал гостей.

— О, нам будет весело вместе, сердце мое, — пообещала Отем, забавляясь его гневом.

— Мадам, — обратился Себастьян к Жасмин, — я привел вашу дочь. Она едва не позволила нашему мальчику-королю, который даже в двенадцать лет известен своими пристрастиями к чувственным забавам, скомпрометировать себя. Пришлось сказать ему, что мы помолвлены. Он хотел, чтобы Отем осталась с ним, а потом отправилась в Париж. Остальное доскажет она сама. — Он взглянул на Отем, стоявшую рядом с матерью. — Завтра я заеду за вами, и мы отправимся на прогулку. Согласны, дорогая?

— Да, Себастьян, — покорно прошептала Отем, опуская ресницы.

Нагнувшись, маркиз сказал ей на ухо:

— С этого дня я стану вымачивать руку в рассоле, чтобы кожа загрубела. А вы готовьтесь к ежедневной трепке. Без панталон.

— Да, Себастьян, — повторила она, чем ужасно, его рассмешила.

Поклонившись Жасмин и ее кузинам, маркиз распрощался.

— Что произошло между тобой и королем? — не выдержала Жасмин.

— Не ожидала такого от мальчика его возраста, — удивленно протянула Отем. — Собственно говоря, ничего особенного не было. Он поцеловал меня и погладил по груди. Я мягко, но решительно поставила его на место. Мы вели дружескую беседу, когда д'Орвиль вдруг решил, что меня нужно срочно спасать. Господа вступили в словесную перепалку, потом король вернулся в зал. Ну почему мужчины подобны псам, дерущимся за кость, там, где речь идет о женщинах?

— О Господи! — нервно пробормотала Габи де Бельфор. — Надеюсь, вы с маркизом не оскорбили короля?

— Не будь дурочкой, сестрица, — нетерпеливо бросила Антуанетт. — Король, как все юноши его возраста, стремится поскорее завоевать первую женщину. Тут нет ничего дурного. Отем прекрасно вышла из положения, как всякая разумная, хорошо воспитанная девушка.

— Он сказал, что уже год назад спал с женщиной! — выпалила Отем.

Мадам Сен-Омер усмехнулась:

— Понятно. Но в этом нет его заслуги, Отем. Просто какую-то особу привели к его величеству, и, вероятнее всего, об этом позаботился кардинал, понявший чувственную натуру своего питомца. Снабжая мальчика опытными шлюхами, кардинал позволяет ему приобрести опыт и чем-то занять себя. Мазарини умен. Говорят, что королева тайно обвенчалась с ним.

— Но он сослан, — напомнила Отем.

— Уверяю тебя, временно! — заявила тетка. — Он, разумеется, вернется, когда Людовик взойдет на трон. А теперь, малышка, скажи: как целуется король?

— Сестра! — прошипела Габи де Бельфор, вспыхнув, как роза.

Но Отем рассмеялась:

— Как всякий мужчина, полагаю. Но лучше всех целуется Себастьян! У меня уже есть некоторый опыт, ведь я целовалась с четырьмя поклонниками. Однако Луи слишком напорист, словно хочет доказать что-то.

— Пожалуй, нам лучше вернуться домой, — решила Жасмин. — Мы уже выразили почтение его величеству и королеве-матери. Пока доберемся до Бель-Флер, уже стемнеет. Мне не хочется оказаться ночью на дороге.

— Вы правы, — согласилась мадам Сен-Омер. — Сейчас найду Филиппа и скажу ему… а, вот и он с мадам Делакруа.

Она тоже вдова и имеет виды на нашего брата. Смотрите, как флиртует с ним, распутница!

Она тут же ринулась спасать брата.

— Антуанетт боится, что новая жена отправит нас обратно в тесные домишки. Она предпочитает величие нашего милого Аршамбо, — пояснила Габи с необычной для нее откровенностью.

— Филипп больше не женится, — заверила Жасмин. — Слишком ему нравится вольная жизнь, а для компании у него есть сестры. Если же захочет утолить обычный мужской зуд, не сомневаюсь, что найдется немало дам, готовых его утешить.

— Вы совершенно правы, кузина, — хихикнула Габи. — Я тоже так считаю, но сестра волнуется, что кто-то вроде мадам Делакруа поймает нашего брата в сети, прежде чем тот поймет, что происходит. А Филипп, как благородный человек, побоится ранить ее чувства. Поэтому Антуанетт так его оберегает.

Адали вышел первым, желая удостовериться, что экипажи стоят во дворе. За ним последовали женщины.

Пока он помогал мадам де Бельфор сесть в экипаж, к родным присоединились граф де Севиль и мадам Сен-Омер.

Только тогда Адали уселся в карету вместе с госпожой и Отем.

Кучер взмахнул кнутом, и лошади помчались по идущей вдоль реки Шер дороге.

Когда они прибыли в замок, Отем велела Лили приготовить назавтра костюм для верховой езды.

— Маркиз приезжает! — сообщила она горничной. — Он будет ухаживать за мной, а потом мы поженимся.

— Не понимаю, почему вы так долго тянули! — не сдержалась Лили. — Давно могли бы все решить. Сразу видно, что он самим Богом предназначен для вас. Мы так боялись, что вы его отвергнете!

— Просто я хотела, чтобы за мной ухаживали, как за обычной девушкой Трое поклонников одновременно — так забавно! А они только и делали, что ссорились из-за меня, совершенно забывая о предмете споров — Ну, теперь-то о вас не забудут! — заверила Лили — Этот лягушатник, которого вы выбрали, совсем не мальчишка. Когда он смотрит на вас, его глаза горят. Не зря говорят, что французы — самые пылкие любовники!

Отем слегка шлепнула хихикающую Лили.

— Вряд ли маме понравятся такие речи, да и Торамалли тоже рассердится. Похоже, выучив французский, ты приобрела немалый опыт, Лили, и не столько от отца Бернара, сколько от лакея Марка.

У Лили хватило совести покраснеть, и Отем рассмеялась.

— О, миледи, вы ужасно испорченны!

Вечером мать с дочерью уселись у огня. Обе были облачены в стеганые бархатные халаты и подбитые мехом домашние туфельки. Они поужинали хлебом с сыром, как часто делали, когда Отем была маленькой. На десерт подали сладкое золотистое вино и последние зимние груши, плавающие в меду.