– Сколько раз повторять, месье, что я еще не дала своего согласия? – рассмеялась Отем.

– Сколько раз повторять, дорогая, что вы выйдете за меня, и довольно скоро? Вы созрели и налились соком, как летний персик, так что съесть хочется! – поддразнил он, опасно сверкая серебристыми глазами.

– О, невозможный вы человек! – охнула она, краснея и злясь на себя за это.

– Еще бы! – согласился он с ухмылкой. – Но в таком случае вы невозможная девчонка, дорогая. Мы идеально друг другу подходим. Только представьте, какие сражения будут разыгрываться между нами! Ну а после мы станем страстно любить друг друга в супружеской постели.

– Понятия не имею, о какой страстной любви вы толкуете, – вырвалось у Отем, решившей любой ценой вывести его из равновесия.

– Естественно, не имеете, – спокойно согласился он. – Я буду вашим первым и единственным любовником, Отем Роуз Лесли.

– Это еще неизвестно, месье, – сладко улыбнулась она. – Моя мама пережила трех мужей и любовника – принца крови. Мало того, она даже побывала в турецком гареме! Моя прабабка де Мариско в свое время имела шестерых мужей и немало возлюбленных. Так что, месье, вам придется подождать, пока я тоже переживу пару мужей, чтобы претендовать на роль единственного любовника. Не правда ли, лучше быть последним, чем первым?

– Сколько у вас сестер? – неожиданно спросил он. Девчонка, разумеется, плетет невесть что, лишь бы поиздеваться над ним!

– Две, – ответила она.

– И сколько у них было мужей?

– По одному, – растерялась Отем, но тут же добавила: – Правда, они еще молоды.

– Маленькая лгунья, – рассмеялся он.

– Вовсе нет! – запротестовала Отем. – Индия и Фортейн совсем молоды. Они прикончили бы вас, попробуй вы назвать их старыми!

Маркиз обернулся и окликнул Рыжего Хью:

– Сколько лет сестрам мадемуазель?

– Самой старшей больше сорока, а второй что-то около того. Ее светлость скажет точнее, месье.

– И они счастливы в браке?

– Да, месье, благослови их Господь. Леди Индия живет в Глостере, а мистрис Фортейн – за океаном, в Новом Свете. Обе счастливы, как улитки в капусте, – весело объявил Рыжий Хью.

Маркиз вновь повернулся к Отем:

– Если вашим сестрам достаточно одного супруга, дорогая, значит, и вам больше не потребуется.

– О, я не похожа на своих сестер, – жизнерадостно возразила она. – Кроме того, они куда дольше вращались в обществе. Я еще хочу пережить кое-какие маленькие приключения, прежде чем пойду к алтарю!

– Прекрасно, в таком случае советую поцеловаться с остальными поклонниками. Вы немедленно поймете, что я создан для вас, и покончите с этими глупостями. Обвенчаемся в апреле, дорогая?

– Нет! – воскликнула Отем.

– Неужели вы не заметили, что у графа де Монруа намечается второй подбородок? – спросил Себастьян, неожиданно меняя тему.

Отем хихикнула. Она действительно заметила нечто подобное. Ги был охоч до сладкого.

– Вы невыносимы, – упрекнула она.

– И я готов держать пари, что де Бельфор носит корсет, – продолжал маркиз. – Он очень любит поесть и выпить, дорогая. Через два года он будет ложиться в постель с курами и мирно храпеть до утра. Больше его ничто не будет занимать.

Отем громко рассмеялась:

– До чего же злой язык! Неужели вы не можете сказать ничего хорошего о моих обожателях?

– Голубая кровь. Немалое богатство. Порядочны и очень, очень скучны, – с ухмылкой перечислил Себастьян.

– И что же делает вас самым достойным претендентом на мою руку? – не выдержала она.

– Моя кровь более благородна, кошелек толще, и я никогда не ложусь с курами, разве что собираюсь всю ночь любить свою прекрасную женушку, – ответил он так тихо, что она с трудом расслышала. Неожиданно положив руку на маленькие ладони, сжимавшие поводья, он обжег Отем горящим взглядом. У нее перехватило дыхание. По спине пробежал озноб. Горло сжалось так, что говорить она не могла. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем к ней вернулся дар речи.

– Но у вас наверняка есть недостатки, – с трудом произнесла Отем. – Не думаю, что вы само совершенство.

– Я не переношу глупцов, дорогая. Могу быть опрометчивым и рискнуть по-крупному. Когда я хочу чего-то, действительно хочу, никто не смеет стоять у меня на пути, – сообщил маркиз, нежно погладив ее руку.

– А я вспыльчива, – вздохнула она.

– Знаю.

– И не люблю, когда мне диктуют, что делать.

– Знаю.

– И выйду замуж только по любви.

– Вы уже говорили это, и не раз. Но разве вы не влюблены в меня? Самую-самую чуточку?

– Вы словно шквал на море, месье. Ошеломляете и подавляете. Имеете необычайное свойство злить меня. Никто не раздражает меня так сильно!

– Вот оно! – воскликнул Себастьян. – Вы в самом деле испытываете что-то ко мне! Гнев – это оборотная сторона страсти, так что у меня есть надежда.

– Я начинаю думать, что вы безумны, – покачала головой Отем.

– Совершенно верно, дорогая. Я безумно влюблен в вас! – провозгласил он.

– Вздор! – отрезала Отем. – Как можно влюбиться в того, кого едва знаешь? Даже Этьен и Ги лучше знакомы со мной, чем вы, месье!

– Впервые увидев вас у ручья, я сразу понял, что вы предназначены мне судьбой! Неужели вы не верите в любовь с первого взгляда, дорогая?

– Нет, – решительно возразила Отем. – Не верю!

– Ну и ну, – со смехом сказал маркиз. – Вижу, в нашем браке именно вы будете трезвой и практичной стороной, малышка. Что ж, не так уж плохо. Надеюсь, наши дети будут похожи на вас.

– Едем домой, – велела Отем, поворачивая коня. – Нет! Отправляйтесь к себе, а я вернусь с Хью. Скажу маме, что сама так захотела.

– Я еще приеду, дорогая, – пообещал он.

– Если пожелаете.

– Я желаю вас, Отем Лесли, – нашелся маркиз.

Отем резко натянула поводья и взглянула ему в глаза. Кровь Христова! Он чертовски красив, хотя смущает своими властными манерами и глупыми речами.

– Буду рада видеть вас снова, Себастьян д’Олерон, впрочем, не больше, чем Этьена и Ги! И учтите: если я решу, что вы мне не подходите, – без сожаления распрощаюсь с вами. Ясно? Я скорее останусь в девицах, чем буду страдать в браке.

Себастьян серьезно кивнул:

– Я все понял, дорогая, – но тут же расплылся в улыбке: – Однако я уверен, что в конце концов вы все же влюбитесь в меня и согласитесь выйти замуж.

Он послал ей воздушный поцелуй и ускакал.

– Решительный человек, – одобрительно заметил Рыжий Хью, когда они спешились во дворе замка. – Похоже, вы нашли себе пару, миледи.

Отем рассмеялась:

– Нужно отдать ему должное, он остроумен и внимателен ко мне. Но так же упрям и настойчив, как я. Если я стану его женой, дня не пройдет, чтобы мы не повздорили!

– С вашими родителями в молодости такое бывало, – развел руками шотландец. – Ссоры только укрепляют брак. Их любовь стала глубже, когда оба усвоили тонкое искусство компромисса, миледи.

– Бьюсь об заклад, такого слова маркиз просто не знает, – отмахнулась Отем, входя в зал.

– Где маркиз? – удивилась сидевшая в кресле Жасмин.

– Когда он стал чересчур надоедлив, я отослала его домой. Не волнуйся, мама, он вернется. А теперь я пойду приму ванну и переоденусь. От меня несет конским потом, и я не желаю, чтобы запах преследовал меня всю ночь.

Дождавшись ее ухода, Жасмин поинтересовалась:

– Что ты об этом думаешь, Хью? Они подходят друг другу?

– Если это хоть сколько-нибудь зависит от маркиза, то они поженятся, ваша светлость. Он неглуп. Умеет польстить, но в следующую минуту не задумываясь вступает в словесный поединок. Она будет противиться, пока не устанет от него либо не возгорится желанием. Кто скажет, как обернется дело?

– Но тебе он нравится? – настаивала Жасмин.

– Да! Настоящий мужчина, ничего не скажешь, – совсем как наш герцог, упокой Господь его светлую душу. Те двое тоже неплохи, но мало что стоят по сравнению с маркизом. Ее милости, как и старшим сестрам, нужен такой мужчина, который держал бы ее в руках. Любой другой ей скоро надоест…

Однако у Отем просто не было времени устать от своих поклонников. Все трое ежедневно приезжали в Бель-Флер, забавляя ее своим неприкрытым соперничеством. Граф де Монруа смешил ее остроумными замечаниями и анекдотами, нещадно язвил насчет присутствующих, лукаво сверкая голубыми глазами. Главной мишенью его шуток был герцог, ибо последний прилагал все усилия, чтобы пленить Отем. Он не находил ничего приятного в том, что волей судьбы должен тягаться с еще двумя претендентами на руку девушки. Этьен привык добиваться своего, и мысль о возможности потерять прелестную наследницу большого состояния была для него невыносима. Как-то раз граф до того вывел герцога из себя, что дело едва не дошло до драки.

– Вы и Себастьян в слишком близком родстве с Отем, – поддразнил он.

– О чем это вы? – удивился маркиз.

– Вы и де Бельфор – родственники ее тетушек. Уверен, что узы крови воспрепятствуют вашим намерениям жениться на Отем, следовательно, остаюсь я. А мои соперники выбывают из игры! – рассмеялся он.

– Наглый щенок! – рявкнул герцог. – Пока я жив, она не пойдет с вами к алтарю!

– Разумеется. Потому что пойдет со мной, – заявил маркиз.

– Думаю, это вопрос для отца Бернара, – решила Отем.

За священником немедленно послали и объяснили ситуацию. На добродушном лице святого отца заиграла легкая улыбка.

– Не думаю, что родство между мадемуазель Отем и вышеупомянутыми господами настолько близкое, что проблему нужно выносить на суд церкви. Не вижу никакого препятствия для брака с кем-то из вас двоих. Вы достойные претенденты на ее руку, и я не дождусь того дня, когда соединю ее с женихом священными узами.

– Нас поженит не какой-то сельский священник, а сам епископ Турский, – гордо объявил Этьен. – Он мой двоюродный брат.

– А я родственник Гонди, архиепископа Парижского, – не пожелал уступить пальму первенства граф. – Он с радостью согласится провести церемонию.

– Буду счастлив доверить вам свое счастье, – тихо сказал маркиз отцу Бернару.

– Спасибо, месье, – кивнул священник.

– До чего же вы уверены, что я выберу кого-то из троих! – раздраженно проговорила Отем. – Можно подумать, кроме вас, подходящих женихов во всей Франции не найдется! Вы становитесь ужасно надоедливы. Больше не желаю видеть всех троих сразу! Приезжайте поодиночке. Ну как я могу узнать вас получше, если вы вечно препираетесь и спорите, кому из вас выпадет на мне жениться? Сколько раз повторять: решение за мной! Поэтому будете навещать меня по очереди, согласно вашим титулам. Этьен, я жду вас завтра. Послезавтра приедет маркиз, а потом граф. И не спутайте дни, иначе разозлите меня еще сильнее, и я выгоню всех. А теперь уезжайте!

С этими словами она удалилась, оставив потрясенных кавалеров с раскрытыми от удивления ртами. Сама она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться при виде ошеломленных физиономий. Даже Себастьян потерял дар речи.

– Возмутительно! – рассердился герцог – Я немедленно обращусь с предложением к ее матери, и мы покончим с этим фарсом.

– Вы глупец, де Бельфор, – вздохнул маркиз. – Сама мадам Жасмин сказала, что все зависит от дочери. Вы не можете просить руки Отем без ее согласия. У нее собственное состояние и кровь такая же голубая, как у нас. Даже еще благороднее, поскольку ее дед был императором. Ни наши титулы, ни богатство ее не манят. Она выйдет замуж только по любви, мои храбрецы, и с этим ничего не поделаешь.

– Тогда я заставлю ее полюбить меня, – решительно заявил герцог.

– Ха! – хмыкнул граф. – Да знаете ли вы, Этьен, что такое любовь?

– Я любил немало женщин в свои дни, – самодовольно ответил тот.

– Заставлял себя любить, – поправил Ги. – Между этими определениями есть разница. Если вы этого не сознаете, значит, для вас все потеряно.

– Прощайте, господа, – кивнул маркиз. – Увидимся на моей свадьбе, если не раньше.

Он поклонился соперникам и вышел.

Отем наблюдала за ним из окна материнской спальни.

– Что ты наделала? – спросила мать с постели, она лежала, мучимая головной болью.

– Выяснила отношения. Эта троица была похожа на собак, дерущихся из-за кости. А кость – это я! И мне совсем не льстит такое отношение, наоборот, раздражает. Теперь они будут приезжать по очереди, пока я не сделаю выбор или им не надоест. Как я узнаю, какие они, если, кроме ссор и взаимных уколов, ничего не слышу?

Она наскоро объяснила матери свой план.

– Неглупо, дитя мое, – одобрила Жасмин.

– Боюсь, кроме новых неприятностей, это ничего не принесет, – вздохнула дочь.

– Ничего подобного, ты была совершенно права. Так ты скорее определишь, кто из них самый достойный. Но может, ты уже все решила?

– Ты ведь сама знаешь, мама. Но я не хочу, чтобы он думал, будто меня легко завоевать, – улыбнулась Отем. – Слишком уж он самоуверен.