Её руки были в боковых карманах джинсов… белый халат, расстегнутый спереди, позволял увидеть белую футболку, плотно облегавшую грудь… Превосходные округлости… Торчащие соски…

Дерьмо. Мой член просто каменный и невыносимо пульсирует. Я - чертов мазохист, такова правда. Я не лучше тех больных ублюдков, которых ловлю, позволяя себе допускать такие мысли о своей коллеге. Особенно после всего того, что она пережила.

Последнее, что ей нужно, это упертый детектив, снующий вокруг и не предающий значения ее медицинским заключениям. Словно это дерьма кусок.

Раньше все было иначе. Я не уверен, когда все изменилось. Возможно, это произошло, когда я следовал за Сэди в «Логово». Наблюдая, как моя напарница заходит в закрытый клуб для людей с нетрадиционными сексуальными предпочтениями, и представляя, что она там делает или позволяет делать с собой.

Воображение - это адская вещь.

С тех пор для меня все окончательно запуталось. Я знал, что у Сэди было прошлое. Я знал, что из-за этого её пытали. И я чертовски уверен, что она не была той невинной овечкой, какой старалась казаться. Но твою мать – БДСМ-клуб?

И когда она приехала на место преступления в том платье… Блять. Я никогда не был так близок к тому, чтобы поступиться собственными принципами. Но мои попытки самоубеждения в необходимости соблюдения субординации победили.

Однако не стоит слишком часто так испытывать мужчину. Он может сорваться.

Эйвери Джонсон обладает абсолютно иным очарованием.

Отношения между нами не так строго разграничены и могут легко измениться. Но я не люблю переходить границы. Это ловушка, которая засунет мои яйца в этические тиски, если я не разберусь со всем своим дерьмом.

Если с Сэди я могу сохранять деловые отношения, то, когда речь заходит о маленьком горячем судмедэксперте, я не могу себя сдерживать. Каждый раз, видя её в своем кабинете, я сражаюсь с самим собой. С одной стороны, вспоминая её синяки и порезы, боль, которую она вытерпела от серийного убийцы, меня захлёстывает желание защищать её. Снова держать её за руку в тишине темной комнаты, гарантируя её безопасность.

Но затем проявляется моя темная сторона, мечтающая перекинуть Эйвери через мой стол, развести её нежные бедра пошире, спустить её нижнее белье, расстегнуть молнию на джинсах и войти в нее резко и глубоко, наблюдая за тем, как ее карие глаза будут пожирать меня.

Мой член дернулся, и я почувствовал, как по моей ноге начал стекать предэякулят. С глухим стоном я развернулся на стуле и начал приводить в порядок болезненно ноющую часть тела.

По правде говоря, не только влечение к Эйвери привело меня к такому состоянию. Я знаю, что это неправильно. Я знаю, что не должен пересекать грань в наших отношениях. Но последнее дело оказало сильное влияние на всех нас. Даже на меня. Выворачивая и освобождая ту часть меня, которая, как я раньше думал, может быть присуща лишь “плохим парням”.

Как только ты опускаешь барьеры настолько, что темная сторона вырывается наружу, обратного пути уже нет. Можно танцевать с самим дьяволом, убеждать себя, что ты все контролируешь и делаешь это, чтобы раскрыть дело. Но правда в том, что внутренний демон всегда остается поблизости. Не ты его используешь.

Это он использует тебя.

Может быть, тьма всегда была со мной, спрятавшись за углом и ожидая, когда я выпущу её наружу?

К черту все.

С глубоким успокаивающим вдохом я отбросил эти губительные мысли. Я устал. Я истощен. С тех пор как я увидел Эйвери, закованную в цепи, в глубине каюты той лодки, не могу проспать даже шести часов. Исключением были ночи, проведенные у её постели в больнице.

Даже сейчас бывают моменты, когда я не могу смотреть на Эйвери, не вспоминая синяки, изуродовавшие её прекрасное лицо, порез, рассекший нижнюю губу. Да, мы поймали того парня. Он никогда не причинит ей боль. Так почему я не могу сосредоточиться на следующем деле?

Еще и это дерьмо в моей голове… все довольно просто. Я не был с женщиной с тех пор, как ушла Дженна. Прошло уже четыре месяца. Моя жена - уже бывшая жена - решила, что больше не вынесет жизни с полицейским. И даже до этого прошло достаточно времени с тех пор, как мы трахались. Черт, это не объясняет целый год, прожитый в постоянном возбуждении без секса.

Необходимость сохранять рассудок во время расследования дела о серийном убийце провела меня через самые трудные времена. Настолько трудные, что я чертовски близок к тому, чтобы найти какую-нибудь шлюху, засунуть в нее свой член и получить хоть какое-то облегчение.

И нельзя себя винить за это. Возможно, это отрезвит мою голову, и к возвращению Сэди из отпуска эти неподобающие мысли исчезнут. Они должны прекратиться.

Либо это, либо перевод в другой департамент.

Эта мысль моментально привела меня в чувство. Я принял это решение после нашего разговора с Сэди в больнице. В ту ночь я продал свою душу. Ради Сэди, ради моей напарницы я сделаю это снова. Не только из-за раздражающего влечения к ней - к черту это. Я свинья, но не полный придурок. Я забочусь о ней, но как о члене своей команды, и потому что она моя напарница. И именно поэтому я сделал то, что должен был. Я посмотрел в другую сторону. Впервые в моей жизни правильный ответ не был написан жирным шрифтом.

Так что я близок к тому, чтобы ничего не делать.

Даже сейчас я все еще испытываю слишком запутанные эмоции, которые мне абсолютно неприятно выражать, и именно поэтому я не могу смотреть на свое отражение в зеркале. Впервые за всю мою карьеру я превысил полномочия.

За это я должен перевести Сэди в другой департамент или уйти сам.

Но есть причина, почему я не могу позволить этому произойти. Детективу внутри меня необходимо держать её поближе к себе, наблюдать за ней, изучать ее. Я сказал ей, что не хочу ничего знать, и в какой-то степени так оно и есть, но это не остановит меня от поиска правды.

Этим я и занимаюсь. Кто я? То, что я закрыл глаза на её причастность к убийству Лайла Конелли, моментально выбило меня из колеи. Я уверен, что единственный путь обрести себя вновь - раскрыть всю правду. И однажды это произойдет.

Саймон взял на себя ответственность за убийство Коннелли, но оба были мертвы, поэтому больше некого было допрашивать. Остается один большой вопрос: кто покрывал Сэди? Еще более важный вопрос: почему?

Несмотря на то, что дело закрыто, все вовлеченные в него остались удовлетворены исходом, но я знаю, что эти животрепещущие вопросы повлияют на наши отношения. Только какого хрена я буду делать с правдой, когда до нее докопаюсь?

И снова я вернулся к чувству ненависти к самому себе. Правда, в этот раз причина иная. И если с Сэди что-нибудь случится, это разрушит меня окончательно.

Это чертов порочный круг.

Раздался стук в дверь. Отпихнув тошнотворные мысли подальше, я поднял взгляд от стола.

- Да?

В кабинет заглянул Карсон.

- Детектив Куинн, вам звонок.

Я нахмурил брови.

- Какого хрена они не позвонили мне на мобильный, если так хотели меня услышать?

Карсон пожал плечами, но тревога на его лице говорила, что что-то случилось.

- Это Эйвери. Похоже она… пьяна.

Это заставило меня сосредоточить все свое внимание на ней.

- Закрой дверь.

Карсон покинул мой кабинет. Но на долю секунды, перед тем как он ушел, на его мальчишеском лице проскользнуло удивление. Я соединил пальцы в замок, вытянул руки, пока не почувствовал, как хрустнули суставы. В это же время я повертел головой, подготавливая себя к предстоящему разговору.

Намеренно подавив эмоции, я прочистил горло и проговорил в трубку:

- Эйвери.

Шум громкой музыки достиг моего слуха. За этим последовали крики, пробивающиеся сквозь помехи.

- Куинн! Ты меня слышишь?

Мои пальцы плотно обхватили трубку.

- Где ты?

Пауза, во время которой была слышна лишь музыка.

- Где-то. В баре. Кажется…

Пауза.

- Не заберешь меня? - нечленораздельно произнесла Эйвери, растягивая последнее слово.

- Почему ты не позвонила Сэди?

Я закрыл глаза, придав голосу снисходительный тон. Словно старался указать на то, что Сэди и Эйвери имеют неразрывную связь, определяющую их как жертв. Но я не это имел в виду.

Я хотел исправить свою ошибку, когда Эйвери протянула:

- Я тааак возбуждена. Забери меня.

Господи. Я положил трубку на стол на несколько секунд, чтобы собраться. Пробежав пальцами по лицу, я снова уставился на доску. Я больше не понимаю, что происходит в моем департаменте… если когда-то вообще понимал. Вполне возможно, что все это время я был слеп к происходящему. Разрыв с Дженной повлиял на то, что я упустил очевидное несоответствие между своими сотрудниками.

Когда я снял эти розовые очки?

Смирившись, я вновь поднес трубку к уху.

- Оставайся на месте. Не смей никуда уходить, пока я не приеду.

Я положил трубку, до того, как она успела ответить, до того, как она разрушит абсолютно необходимую стену, которую я возвел между собой и своими коллегами.

Я не задумываюсь, не пытаюсь размышлять. Я беру ручку и подписываю документы на развод, лежащие на столе. Затем хватаю ключи и куртку, проверяю плечевую кобуру и пистолет, и выхожу из своего кабинета.

Я ударил пакетом по груди Карсона и сказал:

- Опусти это в ящик для меня.

Карсон посмотрел на меня с любопытством, но я уже шел дальше, не оглядываясь назад.

По крайней мере, Эйвери проявила милосердие, позвонив мне, а не Карсону. Видимо, я для нее абсолютно безопасный вариант. Несмотря на количество выпитого ею алкоголя, она сохранила крупицы рассудка, но приняла неразумное решение и каким-то образом позвонила мне. Равнодушному, но защищающему её детективу Куинну.

Таков я. Истинный герой для молодых и пьяных женщин во всем мире.

Бар, в котором находилась Эйвери, оказался самым настоящим притоном. Пока я добирался туда, следуя сигналу пеленга с её телефона, то молил о том, чтобы мне не пришлось посещать «Логово». Не думаю, что смог бы это вынести сейчас: прийти туда, чтобы увидеть, как Сэди и Рид участвуют в каком-нибудь бондажном шоу.

Я позволил этим мучительным мыслям затаиться в глубине своего сознания в тот момент, когда зашел в бар «Хулиганы». Отличное название для этой дыры.

Пятеро на вид хулиганистых парней окружали абсолютно пьяную Эйвери. Они опрокинули по рюмке, призывая её сделать то же самое. Она уже подносила стопку к губам, когда я подошел к ней и вырвал из ее рук алкоголь.

- Эй…

Она уставилась на меня опьяненным взглядом. Сначала она прищурилась, но затем узнала меня. Глубина её карих глаз удивила меня.

- Куинн. Парни… это Куинн. Детектив, о котором я вам говорила.

Настроение хулиганов моментально изменилось. Объявление о том, что рядом копы, никогда не воспринималось с радостью среди веселящихся студентов. Что вызывает лишь один вопрос: какого черта уважаемый судмедэксперт делает среди горстки отморозков?

- Эй, мужик.

Один из них наклонился в мою сторону.

- Не хочешь выпить?

Я нахмурился.

- Я на работе.

- Вот это облом, чувак.

Он сделал большой глоток прямо из горлышка бутылки, и поднял голову.

- Но она же свободна сейчас, верно? Так что дай девушке повеселиться.

У этого парня стальные яйца. Либо это последствия выпитого, либо он просто очередной кусок дерьма. Терпеть не могу детей.

Поправив куртку, я уперся кулаками в бедра, демонстрируя ему оружие. Его взгляд упал на мой Глок, и, пожав плечами, он заказал еще выпить.

- Эйвери, пора идти.

Я подошел к ней в тот момент, когда она сделала шаг назад.

- Еще одну стопочку…

Лямка её плотно обтягивающей майки едва держалась на плече. Когда она повернулась к стойке и привлекла внимание бармена, тонкая полоска ткани окончательно соскользнула с плеча.

Сдерживая свое желание поправить ее топ, я хватаюсь за край стойки в районе её талии. Я абсолютно потерял контроль над собой и ненавижу это. Поручите мне расследование об отъявленном преступнике, и я в деле. Но приглядывать за пьяным судмедэкспертом, которую не так давно похитили и пытали… и я не знаю, как решить эту ситуацию.

Абсолютно очевидно, что, услышав музыкальные басы из колонок, Эйвери начала пританцовывать и подпевать. Я встал около нее. Эйвери подняла руки над головой и начала качать ею взад и вперед, создавая довольно неловкую для меня ситуацию. Её светлые волосы ударялись о мою грудь, когда она приближалась ко мне, провокационно виляя своими бедрами. Я сделал резкий вздох, когда почувствовал, что её бедра трутся о мой член.