«Я заслужил нынешний отпуск», — сказал себе маркиз, вспоминая, как трудно ему было тогда успокоить оскорбленные чувства французского посла.

Погруженный в свои мысли, он наконец лишь теперь заметил, что Ола опередила его, и поспешил догнать ее.

— Будьте осторожны, — предостерег он ее. — Если вы поскользнетесь, то можете упасть вниз с большой высоты и, несомненно, разобьете голову и сломаете ногу.

Она улыбнулась ему.

— Не каркайте надо мной, — сказала она. — Я так же устойчиво держусь на ногах, как любая серна, которую, кстати, я хотела бы увидеть.

— Скорее всего их можно увидеть в глуби материка, вдали от моря, — заметил маркиз.

— Вы были раньше в Испании?

— Я был в Мадриде и Севилье.

— Какой вы счастливый! Забираясь сюда, думала, что если бы я была мужчиной, то стала бы исследователем новых земель. Что толку сидеть на одном месте, когда можно путешествовать по всему миру, открывать необычные края, где еще не ступала нога человека!

— Такая жизнь не подходит для женщины! — сказал маркиз.

— Я так и думала, что вы скажете это, — заметила с возмущением Ола.

Она осуждающе посмотрела на него и двинулась к вершине утеса с такой скоростью, что ему пришлось приложить все усилия, чтобы поспеть за нею.

Они почти одновременно забрались до площадки в скалах.

— Смотрите! — воскликнула Ола. — Пещеры! Как интересно!

Маркиз учащенно дышал после довольно напряженного для него подъема.

Его поразило, что Ола держалась бодро, совершенно не казалась уставшей, и единственным свидетельством ее восхождения были следы мха и лишайника на ее платье.

Она широко раскрытыми глазами смотрела на пещеры, которые огромными зияющими дырами чернели на свету. С трудом оторвавшись от этого зрелища, она повернулась к морю.

Далеко под ними виднелась яхта, стоявшая на якоре, и матросы, несущие к лодке бочку с водой из источника.

Вокруг простиралось сверкающее голубое море, играющее на солнце и уходящее в неизмеримую даль, где горизонт сходится с небом.

— Как тут прекрасно! Как прекрасно! — воскликнула Ола.

— Я согласен с вами… — начал было маркиз.

— Я поражаюсь… — сказала Ола.

Она издала вскрик, который оборвался внезапно, ее рот закрыла грубая рука, и кто-то поднял ее над землей.

Она увидела, что ее уносят во тьму пещеры.

В первый момент Ола не могла понять, что происходит.

Затем она начала бороться, но ее держали очень сильные руки, и их было много, поэтому она поняла бесполезность сопротивления — оставалось лишь в отчаянии гадать, куда ее забрали.

Ломать голову долго не пришлось, поскольку темный проход, по которому ее несли, неожиданно вышел в большую пещеру, освещенную яркими факелами, а в дальнем ее конце горел костер.

Олу доставили на землю, но она все еще не могла говорить, поскольку рука закрывала ее рот.

Ола увидела в середине пещеры человека, у которого был вид настолько типичного разбойника, что даже трудно было поверить, что он реально существует.

У него были длинные, темные, сальные волосы, усы, свисающие по обеим сторонам рта, и ярко расцвеченный платок, повязанный вокруг головы.

Из-за широкого красного пояса торчали ножи с резными рукоятями, а в руке он держал старомодный пистолет.

Другие разбойники, стоявшие в пещере, были одеты так же, как и он, но у большинства из них в руках были ножи вместо пистолета.

Маркиз, очевидно, сильно сопротивлялся, поскольку Ола находилась в пещере несколько секунд, прежде чем трое разбойников втащили его сюда.

Четвертый разбойник зажимал рукой рот маркиза, и он тоже не мог говорить. Ола поняла, что бандиты боялись, как бы он не закричал и не привлек бы внимание моряков.

При виде заряженного пистолета в руке главаря разбойников, маркиз понял, что дальнейшее сопротивление бесполезно, но его по-прежнему крепко держали за руки, а бандит, стоявший позади него, закрывал ему рот обеими руками.

Главарь оглядел маркиза с головы до ног, затем перевел глаза на Олу.

— Чего ты ждешь? — спросил один из бандитов. — Убей его и отдай мне его сапоги!

— А мне подойдет его мундир, — злобно засмеялся другой, — и, клянусь, у него есть золото в карманах!

Главарь взвел свой пистолет, и Ола увидела радость в глазах бандитов, возбужденно подавшихся вперед, в явном предвкушении зрелища убийства человека.

Она не верила, что такое может произойти, но главарь поднял пистолет, и она поняла, что он и вправду может хладнокровно убить маркиза.

От отчаяния она укусила руку, закрывающую ей рот, застигнув врасплох державшего ее бандита.

Наблюдая за своим главарем, он не обращал внимания на свою пленницу, и когда отдернул свою руку, Ола заговорила.

— Нет, нет, сеньор, послушайте минутку! — закричала она по-испански.

Главарь с удивлением обернулся в сторону зазвеневшего голоса.

— Вы должны послушать меня сеньор, — продолжала Ола, — если вы застрелите этого знатного человека, не выслушав меня, то совершите огромную ошибку, потому что потеряете очень много денег.

Она говорила медленно, ей давалось это с трудом, поскольку хотелось кричать на бандитов.

По их говору Ола решила, что их испанский был не таким чистым, как кастильский язык, которому она обучалась, и они могли бы плохо ее понять.

И еще она не ошиблась, решив, что главарь разбойников наверняка более образован и лучше воспитан, чем остальные бандиты.

— Так вы говорите на нашем языке, сеньора? — сказал он. — Этот человек — ваш муж?

— Это не важно, — ответила Ола, — Вы должны знать, что он очень богат. Зачем вам его сапоги и мундир? Вам нужно золото, которое есть на борту его судна, и оно сделает вас богатыми на всю оставшуюся жизнь.

Главарь банды и разбойники слушали ее как зачарованные. Главарь рассмеялся.

— Вы нарисовали красивую картину, сеньора, — сказал он. — А как вы предлагаете нам взять это золото? Попросить его у матросов?

— Они с готовностью отдадут его в обмен на жизнь их господина!

— Скорее всего мы получим по пуле в живот, сеньора, — ответил разбойник. — Нет, нет, ваша идея не годится. Я видел и раньше суда в этой бухте, но впервые путешествующие на них оказались такими глупцами, чтобы посягнуть на мои владения.

— В таком случае мы приносим свои извинения, сеньор, — сказала Ола, — я уверяю вас, что этот знатный дворянин даст вам слово чести и вознаградит вас, если вы обеспечите нашу безопасность и отведете нас к его яхте.

Она заметила скептический взгляд главаря и добавила:

— Ведь незачем объяснять испанцу, что ни один благородный человек не нарушит своего слова чести, так же, как вы не нарушите своего?

— Вы очень красноречивы, сеньора, — ответил предводитель разбойников, — но мои люди не нуждаются в деньгах, — Они не голодны, поскольку в этой части страны много дичи, а если нам понадобится жирная овечка или мясистый поросенок на ужин, фермеры слишком боязливы, чтобы помешать нам взять их!

Надменно улыбнувшись, он продолжал:

— Нет, сеньора, все, что моим людям может приглянуться, это модные сапоги, плащ, чтобы накрыться от дождя, и, может быть, какие-либо украшения, которые мужчина может носить в своем ухе или на пальцах.

— Это я могу твердо обещать вам, — быстро сказала Ола. — У меня есть драгоценности — бриллианты, сапфиры, жемчуга. Они там, на яхте, и если вы отведете меня обратно, я отдам их вам.

Наступило молчание, и она начала надеяться, что произвела какое-то впечатление на предводителя бандитов, хотя еще не была уверена в этом.

Он явно заинтересовался ее предложением, но, казалось, не мог решить, соглашаться ему или нет.

Один из его людей поднялся со своего места и подошел к главарю, чтобы шепнуть ему что-то на ухо.

Ола хотела бы услышать, что он сказал, но это было невозможно.

Предводитель сначала кивнул головой, затем помотал ею, как бы говоря «нет», затем снова кивнул.

Ола взглянула на маркиза в надежде уловить по его взгляду, одобряет ли он то, что она пытается сделать.

Но маркиз следил за этими двумя бандитами, шепчущимися в середине пещеры, у Олы тревожно билось сердце, и она чувствовала, что наступил критический момент.

Мужчины производили впечатление свирепых и ужасных существ, которых она даже в самом страшном сне не могла бы увидеть.

Ола была уверена, что они терроризировали всю округу и что убить человека было для них так же просто и обыденно, как пристрелить дичь, чтобы съесть ее.

Ей припомнились истории, которые она слышала о бандах головорезов, охотившихся на путников по всей Европе, но она не обращала на них особого внимания.

Девочки в монастыре рассказывали ей, как их родственников или друзей останавливали грабители даже на главных дорогах, и как те, спасая свою жизнь, были вынуждены отдать все ценное, что имели при себе.

Но эти бандиты были другими.

Она могла понять, что для их жизни в такой пещере деньги мало что могли значить.

Возможно, их прельщало не столько богатство, сколько азарт от рискованной вольной жизни, не подвластной никому и никакому закону.

Она отчаянно подумала, что ее предложение насчет обмена за жизнь маркиза не убедила их, и настойчиво сказала:

— Сеньор, у меня есть другая идея!

Предводитель в тот момент отрицательно тряс головой, слушая разбойника.

— Какая же? — обратился к ней главарь.

— Допустим, один из нас, этот знатный господин или я, спустится к яхте, чтобы собрать все, что вы захотите: одежду, продукты, сапоги, золото, драгоценности. Мы положим все это на берег, на видном месте, а затем, когда вы отпустите вашего второго пленника, мы сможем… отплыть…

Ее голос дрогнул, словно от страха, что она не убедила его, и Ола добавила:

— Вы ведь ничего не теряете. Вас никто не увидит, никто не сможет стрелять в вас, вы получите все, что захотите.

Хотя она не была уверена, но ей показалось, что среди слушавших прошелся ропот одобрения.

Предводитель сказал резко:

— Это все слишком сложно. Почему, собственно, мы должны доверять вам? Вы здесь, у нас, и мужчина умрет, а вы останетесь с нами.

Ола не сразу смогла понять, что он имеет в виду. А главарь с неприятной улыбкой сказал:

— С нами нет женщин, и кое-кто из моих людей находит вас привлекательной, сеньора.

Ола издала вскрик дикого ужаса.

— Нет! Нет! Неужели вы думаете, что я… останусь с вами?

— У вас нет выбора, — сказал главарь.

Он вновь поднял свой пистолет, и Ола с неожиданной силой, заставшей их врасплох, высвободилась и бросилась к маркизу.

Она загородила его собой и крикнула в лицо бандитам:

— Если хочешь застрелить его, тебе придется сначала убить меня! Вы убийца, и проклятие Бога рано или поздно настигнет вас!

По-испански слова эти прозвучали более внушительно, и некоторые из разбойников протестующе зароптали.

Маркиз в этот момент, яростно вырывался из рук бандитов и, освободив наконец свой рот, закричал:

— Будьте прокляты! Да будьте вы прокляты! — кричал он, к удивлению Олы, по-испански.

Он продолжал отбиваться от бандитов, пытавшихся удержать его, в то время как Ола стояла между ним и главарем с его пистолетом.

Она знала, что если двинется с места, то он выстрелит.

Обернувшись посмотреть, как бьются за ее спасение, она заметила, что один из бандитов вынул из-за пояса нож и замахнулся, чтобы ударить маркиза в грудь.

Даже не соображая, что она делает, Ола бросилась на бандита, отвела вверх его руку с длинным, острым, злобно блестевшим лезвием.

И тут, когда она поняла, что не в силах больше спасти маркиза от смерти, раздался неожиданный громкий взрыв, почти оглушивший ее, Она вдруг почувствовала, как нож вонзается ей в плечо.

Когда она упала на землю, раздались еще взрывы, и от их грохота словно воцарилась тьма, полностью поглотившая ее.


Маркиз тихо открыл дверь каюты и подошел к кровати, и Гибсон, сидевший в кресле рядом с нею, поднялся на ноги.

— Как она? — тихо спросил маркиз.

— Все еще в лихорадке, милорд, и не приходила еще в сознание, как и следовало ожидать.

— Мне показалось, что ночью я слышал ее голос, — сказал маркиз.

— Она бредила, милорд, но я не разобрал, что она говорила.

— Я посижу возле нее, — сказал маркиз. — А вы ступайте отдохните, Гибсон, это — приказ!

— Благодарю вас, милорд, но я не устал. Я привык к недолгому сну.

— Вы подежурите возле мисс Милфорд ночью, если не. позволите мне сделать это, — ответил маркиз.

— Я посижу с ней, милорд, как мы договорились. Но если вы побудете с молодой леди теперь, я сделаю, как вы приказываете, и немного вздремну.

— Так и сделайте, — сказал маркиз. — Если она захочет пить, есть здесь что-нибудь для нее?

— Да, милорд. В этом кувшине лимонный сок, а в другом — свежая вода.

— Вода, которая чуть не обошлась нам слишком дорого! — заметил маркиз, будто говоря как с самим собой.