– Подождите! – закричала Оливия, бросаясь к машине.

«Теперь старайся поднять как можно больший шум, кричи, покуда ты находишься в общественном месте».

– Помогите, – завопила она что было сил. – По-мо-о-огите!

– Нет, нет, – сказал таксист. – Ты ехать с ним. Очень хороший человек.

– Не-е-ет! – кричала она, но таксист врубил передачу и тронулся с места. Чья-то рука грубо перекрыла ей дорогу, когда она хотела броситься вслед за машиной, габаритные огни которой уже исчезали в лабиринте улочек.

Оливия обернулась и посмотрела на своих похитителей. Их было трое – молодые люди в европейской одежде.

– Пожалуйста, – сказал один из них, открывая дверь машины. – Фарук должен забрать другого клиента. А вы поедете с нами. Мы довезем вас в аэропорт.

Человек все еще удерживал ее руку – и тогда Оливия полоснула по ней лезвием, вделанным в кольцо, и вырвалась. Мужчина закричал от боли, а Оливия бросилась бежать, крича, как ее учили: «Помогите! Помогите же!» Люди должны знать: на нее напали.



Ночь в Котсволде выдалась ветреная и дождливая. Скотт Рич стоял на гудроне взлетной полосы авиабазы Брайз Нортон и кричал в трубку телефона, пытаясь перекрыть рев двигателя истребителя за спиной.

– Где она, черт побери? Я говорю: где она?

– Ни малейшего представления. Рейс отложен на шесть часов. Сурайя организовала Флетчера, чтобы он встретил Оливию в Каире: передала ему записку, и так далее.

– Сурайя?

– Да. Что-нибудь не так?

Скотт Рич собирался что-то еще сказать. В этот момент к нему подбежал аэродромный механик, жестами показывая, что пора садиться в самолет. Скотт махнул рукой, чтобы подождали, и направился за ангар, где рев самолета будет не так слышен.

– Уиджетт, я хочу, чтобы Вы пообещали дать Оливии приказ о немедленном возвращении в Лондон!

В трубке послышался странный смешок:

– Пообещать? Что-то вроде «честное шпионское»? Я шпион, Скотт, не забывай!

– Захария Аттаф – психопат. Он убил восемь женщин – и все восемь убийств были совершены при сходных обстоятельствах! Он увлекается до одержимости, как это было у него и с Оливией, а когда они приезжают к нему – у него весьма изощренные фантазии, – он их убивает. Уиджетт, вы же видели фотографии!

– Да, видел. Для него характерно обсасывать кусочки, отрезанные от тел его жертв. Но, Скотт, ты уверен, что это он? Как ты это установил?

– Она говорила о матери Феррамо и о том, как он сосал ее палец. Вы же знаете, Уиджетт, у нас нет фотографий Аттафа вместе с его жертвами, но – все сходится. Отзовите ее, слышите! Отправьте ее домой. У нее нет никакой профессиональной подготовки. Вы хоть представляете, где она? Ходит по магазинам? Делает маникюр? Кто же знал, что мы засылаем ее к психопату!

– Угу. К психопату. Который, замечу, еще и один из руководителей «Аль-Каиды»!

Скотт Рич прикрыл веки:

– Вы... Вы относитесь к ней, как к расходному материалу!

– Мой дорогой мальчик, мисс Джоулз вполне способна позаботиться о себе сама! В конце концов, мы все рискуем головой во имя каких высших целей! Это наша работа, Скотт!

«Спокойно, без паники, дыши глубже, без паники, дыши! Катастрофа ли это? Блин! Это именно она!» Оливия попыталась собраться с мыслями и еще раз обдумать свое положение, покуда машина пробиралась сквозь темный лабиринт безжизненных улочек. Это люди Феррамо, – тут не было никаких сомнений. Итак, первая фаза похищения обернулась ее провалом, а ведь в Котсволде ее учили, как надо действовать в этой ситуации. Однако она позволила затолкать себя в машину. Что же дальше? Следующий этап, что говорили о нем на тренинге? Необходимо «установить личный контакт с одним из похитителей». И как, интересно, это сделать? Она пошарила в сумочке, вытащила пачку «Мальборо» и протянула молодому человеку, который заталкивал ее в машину.

– Хотите сигарету?

– Нет. Не курю. Курить – очень плохо.

– Абсолютно согласна, – она судорожно закивала, подчеркивая, насколько она разделяет его образ мыслей. Идиотка! Какая же она идиотка! Ведь они – правоверные мусульмане. Что дальше? «Стаканчик виски, Мухаммад? Посмотрим порнушку?»

Чем дольше они ехали, тем оживленнее становились улицы за окнами машины: больше огней, прохожие, ослики, велосипедисты. Машина вылетела на ярко освещенную площадь. Здесь было множество людей, овцы, гирлянды лампочек на деревьях, играла музыка, народ сидел за столиками в кафе. Машина остановилась у входа в темную аллею. Водитель обернулся к Оливии. Она сжала кулаки, надавила пружину кольца с выкидным лезвием и стиснула шляпную булавку, которую держала в левой руке.

– Ковер? – спросил водитель. – Будешь покупать ковер? Я дам тебе хорошую цену, специально для тебя.

– Да, – обессиленно прошептала Оливия, откидываясь на спинку сиденья и закрывая глаза. Ее всю трясло, но сейчас можно было уже не заботиться о самоконтроле. – Ладно, хорошо. Я покупаю ковер.



Увы, как выяснилось, просто купить ковер было недостаточно. Нужно было купить очень большой ковер. Когда, наконец, они выехали в направлении аэропорта, за тридцать пять минут до вылета, концы ковра гордо свешивались с обеих сторон багажника. Оливия была настолько взвинчена, что до крови расцарапала ногтями ладонь: только эта боль могла отвлечь от того, чтобы не шептать всякую бессмыслицу вроде «Боже, ну быстре-е-е-е же! Быстре-е-е-е-е-е!»

Уже на подъезде к аэропорту она заметила что-то вроде дорожной пробки: мигающий светофор, сирены, полицейские машины, огороженное пространство, мигалки... Девушка обратила внимание, что у обочины рядом с этим местом толпится народ. У нее пересохло во рту. Только что она избежала смерти, но, как это обычно бывает, облегчение тут же сменилось новым беспокойством: ее чудом не убили, но сейчас она опоздает на самолет и провалит всю операцию. Оливия ловила себя на том, что наклоняется вперед, как бы торопя машину, которая ползет, как улитка, из-за этой пробки. Видимо, там какая-то авария. Посреди дороги лежало тело человека, лужа уже почерневшей крови, вытекшей у него изо рта, расплылась на асфальте. Полицейские суетились, ползая на корточках вокруг и отмечая мелом положение тела. Водитель высунулся из окна и стал выяснять, что случилось.

– Застрелен, – сказал он, когда они чуть отъехали от этого места. – Англичанин.

Оливия решила, что не будет об этом думать. Когда машина остановилась перед входом в зал вылета, она даже не стала спорить с водилой, требовавшим пятьдесят долларов за ее доставку, а, бросив ему скомканную купюру, подхватила сумку и почти бегом устремилась к стойке регистрации. Черт! Двое молодчиков, которые ее везли, устремились следом, неся на плечах проклятый ковер.

– Мне не нужен ковер, – бросила она через плечо. – Заберите его. Деньги можете оставить себе.

Наконец добежав до стойки «Суданских авиалиний», девушка с разбегу швырнула на нее билет и паспорт.

– Сумка уже проходила досмотр, – выпалила она. – Мне нужен только посадочный талон.

– У вас в багаже ковер? – спросила девица за стойкой. – Вы не можете оформить его сдачу в багаж, посадка давно уже началась. Вам придется взять его в салон, как ручную кладь.

– Мне не нужен этот ковер. Слышите? – Оливия обернулась к маячившим за спиной торговцам. – Можете его забирать. В салоне нет места. Деньги оставьте себе.

– Вам не нравится наш ковер, – в голосе торговца звучало неподдельное возмущение.

– Нравится, нравится, – Оливия была уже на грани нервного срыва. – Спасибо, замечательно, все замечательно, ковер замечательный, только уйдите!

Они не двинулись, с места. Тогда она сунула им по пятидолларовой бумажке. Они развернулись и ушли.

Девица за стойкой начала вносить ее данные в компьютер. Она делала это с той неспешностью, которая принята у служащих авиакомпаний во всем мире в тех случаях, когда вы опаздываете на самолет. Они печатают ваши данные так, будто пишут поэму: задумчиво смотрят на экран, чего-то ждут – не иначе, как единственно верного слова...

– Э-э-э, – пробормотала Оливия. – Мне очень нужно успеть на этот рейс. Я не буду брать с собою ковер... Главное – успеть на самолет.

– Подождите здесь, – сказала девица, выскользнула из-за стойки и понеслась куда-то прочь.

Оливия была готова кусать локти. Часы показывали десять минут десятого. На табло высвечивалась информация о том, что ранее отложенный рейс SA245 на Порт-Судан вылетает в 21.30. ВЫХОД НА ПОСАДКУ – 4. ПОСАДКА ЗАКОНЧЕНА.

Оливия уже была готова бросить все и бежать к самолету, наплевав на посадочный талон, когда девица, наконец, прошествовала обратно, – с кислой миной на лице и в сопровождении какого-то мужика в темном костюме.

– Все в порядке, мисс Джоулз? – произнес мужик с типичным лондонским акцентом. – Я проведу Вас в самолет. Это Ваше? – он показал на лежащий около стойки ковер.

Оливия начала было возражать, но потом сдалась и просто обреченно кивнула. Человек в костюме взял ее за руку, подхватил ковер и повел в обход очереди. Миновав охранников и оказавшись в служебной зоне, мужчина распахнул какую-то дверь, пропустил Оливию и плотно притворил за собою дверь.

– Разрешите представиться – Браун, из посольства, – сказал он. – С вами хочет поговорить профессор Уиджетт.

У Оливии упало сердце. Он все знает! Она все испортила в самом начале! Браун набрал номер и протянул ей трубку.

– Где Вас черти носили?! – рявкнул Уиджетт. – Что, приспичило купить ковры?

– Прошу прощения, сэр! Это была ужаснейшая ошибка!

– Ладно, что теперь об этом? Выбросьте это из головы. Не ошибается тот, кто ничего не делает.

– Обещаю Вам: я больше не буду!

– Ладно, ладно. Иногда спонтанные действия оборачиваются во благо. Агент, с которым мы связывались, чтобы он Вас встретил, убит.

«Боже! О Господи...»

– Это его я видела, когда ехала в аэропорт? Это из-за меня? Они охотятся за мной?

В дверь просунулась чья-то голова. Судя по желтому люминесцентному жилету, диспетчер наземной службы.

– Нет, Оливия. К Вам это отношения не имеет, – заверил ее Уиджетт.

– Надо заканчивать. Сейчас они будут задраивать двери, – сообщил Браун.

– Профессор Уиджетт, самолет вот-вот улетит.

– Хорошо, идите, – согласился Уиджетт. – Как бы то ни было, не стоит опаздывать на рейс. Удачи Вам и... Насчет этого... – пауза, – Феррамо. Может быть, Вам лучше не надо спешить с выяснением Ваших отношений? Пусть тешится своими фантазиями как можно дольше... Это Вам вроде совета.

– Не поняла. Что Вы хотите этим сказать?

– Знаете, бывает тип мужчин, которые сперва возводят женщину на пьедестал, а потом, когда реальность берет свое, смешивают ее с грязью... Лучше, э-э-э, держать его слегка на расстоянии. В общем будьте умницей... И не забывайте, что Рич, в случае чего, рядом – болтается в Красном море и охраняет Вас.

Оливия поспешно вышла из помещения и направилась в самолет. В самый последний момент, когда дверь уже закрывалась, служащие авиакомпании вдруг притащили этот чертов ковер и сунули ей – прямо в руки – огромный скатанный рулон. Под осуждающие взгляды стюардесс она попыталась запихать его в ячейку над креслами. Тщетно. И лишь когда уже погасла надпись «ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ», огни Каира остались далеко внизу, и, глянув в иллюминатор, Оливия увидела, что внизу простирается бесконечная темная гладь – пустыня Сахара, – она осознала смысл сообщения профессора. И еще она осознала: будь она и впрямь умницей, она бы ни за что не села на этот рейс.

50

Порт-Судан. Берег Красного моря.

Восточный Судан


На палубе «Ардэша», катера ЦРУ для заброски диверсантов-подводников, стоял, задрав голову, Скотт Рич – он высматривал, не покажутся ли огни самолета с Оливией. На фоне темного неба черным пятном проступал берег Судана, его усеивали мерцающие красные огоньки – кочевники жгли костры в пустыне. На море стоял полный штиль. Луны не было видно, зато ярко сияли звезды.

Скотт уловил шум двигателя прежде, чем заметил бортовые огни, – самолет уже начал снижаться. Скотт соскользнул вниз, нажал на тумблер – компьютер загудел и ожил. Через несколько минут должен поступить сигнал от маячка, вмонтированного в сережку Оливии. В аэропорту агент ЦРУ Абдул Обеид, с табличкой «Отель "Хилтон"», отловит девушку, доставит в гавань и посадит на моторную лодку. Так что еще до первых лучей солнца Оливия поднимется на борт «Ардэша» – тут Феррамо ее точно не достанет.

На экране замигала красная точка, и на губах Скотта Рича, что случалось с ним крайне редко, заиграла улыбка. Он включил спутниковую связь. «Порядок. Она прилетела».