Марина Весенняя - Оливия

— Нет, — протянула девушка уверенно. — Я не ем сладкое.

— Перестань, — отмахнулся Итан. — Тебе нужны силы, сахар сейчас — лучшее лекарство. Немного калорий тебе не помешает.

— Нет…

— Оливия, возьми чертов кекс, — гаркнул Миллер. — Или я насильно их в тебя запихну.

— Силенок хватит?

— Что за детский сад, Лив? Клубника или мята?

Стоун молчала, стиснув зубы. Не для того она столько лет придерживается диет, чтобы сейчас сорваться на кексиках. Итан прищурился.

— Тогда шантаж. Или ты ешь, или весь этот крем окажется на тебе. И я не остановлюсь, пока не слижу все до последней капли, — Итан на секунду задумался. — Черт, Лив, скажи, что ты не хочешь кекс!

— Мятный, — сдалась девушка. Итан извлек из коробки один. Он поднес угощение к ее губам, не пуская ее руки к десерту. — Я сама.

— Очень сомневаюсь, — прошептал мужчина, ожидая, когда девушка сделает первый укус. Оливия неуверенно надкусила десерт, голубой крем остался на ее губах. Во рту произошел настоящий вкусовой взрыв. Горький шоколад, сладкий, но не приторный крем с нотками голубики, и мятная сахарная снежинка, моментально растаявшая на языке. Девушка застонала от удовольствия, в следующий раз откусывая уже половину кекса, прикрыв глаза.

Она не ела сладкого с детства. Олдрин требовал соблюдения правильного питания, боясь, что такую красивую рекламную мордашку разнесет. После Уолшей следить за тем, что Оливия ест, превратилось в ее навязчивую идею. Единственная поблажка, которая Стоун себе позволяла — это горячий шоколад.

А сейчас этот кекс… Для идеала ему не хватало лишь жидкого центра из какой-нибудь начинки. Но в остальном… Идеал сбалансированных вкусов. Оливия и не заметила, как задела языком подушечку пальца Итана. Это заставило ее открыть глаза. Мужчина сидел, смотря на нее затуманенным взглядом.

— Еще? — хрипло поинтересовался он.

— Нет… Спасибо.

Который раз за сегодня она его уже благодарит? Мужчина чуть наклонился к ней, проводя указательным пальцем по верхней губе.

— У тебя тут немного осталось, — пояснил он, стирая крем, дотрагиваясь большим пальцем до уголка ее рта. — Сейчас…

Губы Оливии были едва приоткрыты. Когда Итан повел пальцем по ним, чуть задевая зубы, девушка не удержалась от искушения слизать с его подушечки остатки сладкого крема. Чуть медленнее, чем следовало. Мужчина замер, позволяя Оливии продолжить.

Они смотрели друг другу в глаза, пока Стоун обхватила его большой палец своими губами, снимая последнюю сладость с его кожи. А Итан с удовольствием поднес к ее ротику указательный палец, тоже с остатками крема. А затем средний. Легкое облизывание переросло в томное посасывание. А посасывание — в легкий укус за фалангу.

Итан сдался первым, подавшись вперед, чтоб завладеть губами Оливии. Он быстро скользнул по ним языком, слизывая остатки голубого крема, и с жадностью проник в ее рот, запуская свои ладони в ее волосы. Девушка выгнулась ему навстречу, с готовностью отвечая на поцелуй.

Как мужчина оказался лежать на ней, Оливия не помнила. Это был безумно долгий и страстный поцелуй, который кружил голову, заставляющий потеряться в пространстве. До боли в губах, до онемения на кончиках пальцев. Итан ритмично массировал клитор девушки медленными движениями, наслаждаясь тем, как его возбужденный член трется о трусики девушки. И к черту, что между ними сейчас столько одежды. Ощущение, как Оливия обхватывает его своими бедрами, притягивая ближе — ни с чем несравнимо. Она выдернула заправленную рубашку из брюк, чтобы провести ногтями по его спине, заставляя мужчину выгнуться.

— Погоди…

Итан едва нашел в себе силы, чтобы отстраниться. Оливия смотрела на мужчину, не понимая, почему он остановился.

— Стой, — велел он, перехватывая ее руки и прижимая их к подушке. — Во-первых, тебе плохо.

Оливия попробовала возразить, но Итан опустил указательный палец на ее губы.

— Во-вторых… Лив, я хочу большего.

Девушка опешила.

— Я не хочу тебя с кем-либо делить. Уходи от Стива. И будь со мной.

— Итан, ты просишь слишком многого.

— Почему? Если бы тебя все устраивало, мы бы не возвращались к этому всему раз за разом. Мы бы даже не начинали.

— Я не могу.

— Почему? — пожал Итан плечами, поправляя непослушную прядь волос Оливии. — Нет ничего, что я бы не мог тебе дать. Тебе со мной хорошо, мне с тобой тоже. Нормальные люди, понимая такое, обычно делают следующий шаг.

— Итан, — простонала девушка, как же ей не хотелось продолжать этот разговор.

— Что «Итан»? Ты взрослая, самостоятельная женщина. Прекрасная женщина, которая заслуживает гораздо большего, чем бегать между любовником и парнем, с которым ты остаешься только ради привычки. Я хочу большего, чем случайный секс раз в два месяца, когда у одного из нас случится очередной кризис.

— Я не могу тебе ответить сейчас.

— Это уже не отказ, — нежно улыбнулся Итан, быстро целуя девушку.

— Но это не согласие.

Итан продолжал смотреть в глаза Оливии, не собираясь отступать.

— Я хочу тебя целиком. Без остатка. Только так, — он нависал над девушкой, опираясь на локти.

— Мне нужно подумать.

— Тебе не нужно думать. Тебе нужно просто ответить — хочешь ты меня в своей жизни или нет.

— Ты слишком давишь.

Итан поднялся с кровати, поправляя на себе одежду.

— В понедельник ты вернешься в город. Или ко мне. Или к своему Стиву. Третьего варианта я не вижу, Стоун.

Мужчина достал из кармана ключ от автомобиля и кинул его на кровать.

— Что-то решишь — звони. Я, в отличие от тебя, всегда на связи. До встречи в офисе.

Мужчина вышел из комнаты. Через три минуты на первом этаже хлопнула входная дверь. Итан не шутит. Никогда.

Оливия откинула голову на подушку, закрывая лицо руками. И вот что теперь делать с этим его «Я хочу большего»? И что эта за формулировка такая?

Большего…

В ее положении «больше» уже просто некуда…

2005 год.

— Серьезно? — медбрат закатил глаза. — Знаешь, я надеялся, что у тебя хватит совести, хотя бы мне не врать.

— Я не вру! — девушка была задета обвинением. — Я — Маргарет Энн Уолш, живу в Огдене, Юта. Мои родители Олдрин и Мэри-Эппл Уолши. Я…

— Маленькая врушка, — повторил Стив. — Деточка, если хочешь присвоить чужую личность, для начала хотя бы будь в курсе новостей. Ты, конечно, лежала здесь в отключке и не знаешь…

— Чего не знаю?

— Марго Уолш умерла две недели назад.

Глаза девушки округлились.

— Это же по всем каналам показывали! К Уолшам влез грабитель, пока девушка была дома одна. Уж не знаю, наркоман там был или маньяк какой. Но девочка не выжила. Вся страна на ушах стояла, этого больного ублюдка до сих пор не нашли…

— Но, как же… — девушка выглядела потерянной. — Если ты видел выпуски, ты же должен узнать меня! Посмотри, черт возьми, в интернете!

— А ты упорная, я смотрю, — парень поднялся с кровати, выкидывая одноразовую посуду в урну. — Ты не обижайся, куколка. Но та девушка…. То есть, ты себя в зеркало-то видела?

Марго потянула слабые кисти к лицу. Нет, наверняка для новостей команда Олдрина выбрала самую лучшую фотографию, где она была накрашена, ухожена. И наверняка, как следует, обработана в фотошопе. Прикоснувшись к лицу, девушка почувствовала что-то странное. Пальцы скользнули к волосам.

Девушка поднялась с кровати, скинув с себя одеяло, и подскочила к зеркалу на стене. Ее волосы… Их почти не осталось. Кто-то обкорнал их так, что остались только короткие рваные пряди, выжженные до бледно желтого состояния. Ее волосы! Их больше нет. Только безжизненная мочалка… Белое лицо с впавшими щеками, синяки под глазами, слишком темные брови на фоне ее общей блеклости. На долю секунды Марго показалось, что эта и не она вовсе. Сломанная кукла из старого подвала, с лица которой стерли заводскую краску. Может, она правда сошла с ума?

В дверь постучали. Мужчина в белом халате попросил Стива выйти, впуская в ее палату человека в деловом костюме.

— Майкл! — даже этого упертого засранца Марго была счастлива видеть. Ведь его присутствие здесь доказывает, что она не сумасшедшая. Майкл Сольц — помощник Олдрина, менеджер его пиар-компаний. Был бы он бабой, наверняка бы Уолш давно променял Мэпс на этого въедливого ублюдка, который тянул его избирательные компании на собственном горбу. Девушка, взволнованная появлением мужчины, бросилась ему в объятия.

Брюнет брезгливо отстранился, закрывая за собой дверь в палату.

— Боже, как же я рада тебя видеть!

— Сядь. Нам надо поговорить, — Майкл разместил на столе свой дипломат, раскрывая его.

— Какой там сядь! Мне нужна нормальная одежда, чтобы выбраться из этого места. Забери меня. Мэпс, наверное, уже с ума сходит.

— Я пришел не для того, чтобы тебя забрать.

— Но… как?

— Домой ты не вернешься. Клиника оплачена на два года вперед. После — мы посмотрим, как с тобой поступить дальше.

— Майкл, что ты такое говоришь?

— Я говорю, что твои выходки закончились. То, что ты сделала… миссис М чуть с ума не сошла…

— Я ничего не делала!

— Они вернулись домой, найдя свою дочь в ванной с перерезанными венами! — закричал Майкл, заставляя девушку заткнуться. — Это стало последней каплей. Для этой семьи ты умерла. Не пытайся кому-то рассказать свою точку зрения на эту историю. Хотя, в прочем, плевать. Чем больше ты будешь убеждать врачей, что являешься погибшей дочерью уважаемого человека, тем дольше тебя здесь продержат. Знаешь, сейчас есть замечательные успокоительные лекарства, которые и здоровых людей сведут с ума…

— Вы не можете так со мной поступить…

— Можем. Уже все решено. Будешь себя хорошо вести, через два года выйдешь отсюда. Мистер Уолш оказался достаточно щедр, чтобы предложить тебе содержание. Тебе подготовят документы, ты получишь сорок тысяч, если подпишешь договор о неразглашении. И никогда больше не появишься в жизни этой семьи.

— Так нельзя.

— Нельзя было доводить Олдрина до этого решения, — поморщившись, продолжил Майкл. — В любом случае, выбор у тебя небольшой. Хочешь увидеть деньги — будь хорошей девочкой. Иначе каждый следующий год в этом учреждении будет оплачен из оставленной тебе суммы. А как только обеспечение закончится, отправишься в бесплатную клинику, где условия будут уже совсем иными. Мы поняли друг друга?

— Мэпс знает? — у Марго оставался последний вопрос.

— Она ничего не хочет слышать о тебе, — Мужчина устало потер глаза, напоминая себе зайти к главному врачу, чтобы тот отдал видеозапись их с Марго разговора. Не хватало еще оставлять доказательства для СМИ, если девушка решит что-то выкинуть.

Он вышел из палаты, впуская в нее чернокожего медбрата.

— Куколка, это кто такой был? — спросил Стив, заходя к своей очнувшейся девочке. — Этот прилизанный ублюдок уже неделю каждый день в отделении дежурит. Предлагал почку продать?

— Если бы… Это Майкл.

— Майкл? Так ты его знаешь? Это не тот, которым ты все время бредила, пока изображала из себя спящую красавицу?

— Скорее всего…

— Любовь всей жизни?

— Не смешно… — девушка стояла, опершись руками на стол, словно готовясь к броску.

Уолши ее кинули. Мэпс от нее отказались. Дейв забрал ее деньги и, наверняка, гуляет в свое удовольствие на свободе. Пока она заперта в клинике, где будет медленно сходить с ума следующие два года.

— Стив, — стиснув зубы до скрипа, Марго повернулась к парню. — Мне нужна помощь. Я могу доказать, что я — Маргарет Уолш. И если так — ты поможешь мне отсюда выбраться?

***

2005 год. Огден, Юта.

Стив до сих пор не верил, что согласился на все это. Перелет в Солт-Лейк-Сити занял почти пять часов, еще час ушел на автобус до Огдена. В конце концов, если все окажется правдой…

Черт.

Девчонка не походила на обычную сумасшедшую. Да и прежде чем согласиться на эту авантюру, он тщательно проверил каждое слово, которое ему надиктовала Куколка. В ее рассказе было слишком много совпадений с Марго Уолш. Школа, имена одноклассников, описание кабинетов, поданных работ на поступление в художественный колледж. Все, что Стив сумел найти в интернете про Маргарет Энн Уолш, только подтверждало слова тощей блондинки из психиатрической лечебницы.